Листья шелестели на прохладном ветру, и поток лепестков поскользил по воздоху, говоря о скоротечности мира. Именно в этом очаровательном саду Фурье нашел мерцающий бутон - девочку.
«Если бы мир больше не был проблемой для меня, если бы он мог понять меня - но независимо от того, позвольте мне показать вам, что я буду делать». Это было то, что позволило ей так легко разобраться с Гигантскими Кроликами, учением, которое принесло Герцогине Круш Карстен прозвище «Валькирия». Техника Один удар, Сотня павших.
Глава 1: Начало мечты
1
Когда он видел ее в саду замка, Фурье Лугуника резко остановился.
Его большие алые глаза расширились от любопытства, когда ветер тянул его золотые пряди. Один из его клыков торчал из его маленького рта, когда его дыхание устремилось. Маленький мальчик, даже лет 10 нет, высунулся из закрытой галереи, чтобы посмотреть в сад.
Фурье был очень занят бегом от одного из своих наставников и не успел поглазеть. Он уже слышал голос мужчины позади него в коридоре. Если бы его поймали, его бы перетащили на очень скучный урок - но даже зная об этом, Фурье не мог оторвать глаз от сцены перед ним.
Сады в королевском замке Лугуники были работой садовников короны, которые использовали все свои навыки и знания, которыми они обладали. Результатом был фантастически богатый гобелен, кружащийся цветками и различными цветами каждого сезона.
Листья деревьев шелестели в прохладном ветре, и поток лепестков упал на поток воздуха, говоря о быстротечности мира. Именно в этом очаровательном саду Фурье нашел мерцающий бутон - девочку.
Ее незрелые зеленые волосы были завязаны назад, когда она приняла изысканную и красивую позу. Одетая в платье цвета свежей травы, явно прекрасного покроя, молодая, хладнокровная девушка носила его прекрасно. Фурье видел чуть больше, чем ее профиль, с которого он стоял, но бледно-белый цвет ее шеи и щеки вместе с янтарным цветом ее миндалевидных глаз намекали на ее красоту.
И все же, если бы это было все, она, возможно, не произвела бы такого твердого впечатления на Фурье. Это было бы не более чем кратковременное событие, представление о великолепной молодой леди в замке.
Но этим всё не кончилось.
«—»
Девушка стояла в саду, бросая взгляд на множество разноцветных цветов. Если бы она была просто захвачена энергией цветов, это показало бы, что ее нрав был таким же, как у любого другого. Но вместо того, чтобы смотреть на цветы в центре сада, она осматривала один бутон в дальнем углу. Пристально глядя на него, как будто она верила, что он вот-вот откроется как в друг…
«Ваше Высочество Фурье! Значит, вы наконец обратили на меня внимание!»
Его наставник, тяжело дыша, наконец достиг места, где Фурье стоял в коридоре. Он посмотрел на мальчика с облегчением на лице, но вскоре его сменило выражение недоумения, когда он заметил, как Фурье смотрел в сад.
«Ваше Высочество?» Сказал он. «Что заинтересовало вас?»
«Ничего, сэр! Ничего такого! Ничего! Конечно, вам не о чем беспокоиться!
Фурье устремился к наставнику, когда тот попытался понять, что заинтриговало мальчика. Рука, которую Фурье протянул в надежде скрыть сцену, столкнулась с лицом наставника, и мужчина отшатнулся в ответ с криком «Мой глаз!», но у Фурье не было времени позаботиться об этом. Он был более обеспокоен тем, что девушка у цветов могла услышать шум.
Он с тревогой посмотрел на сад. Это случилось как раз в тот момент, когда девушка, услышавшая что-то происходящее, повернулась в его сторону. Фурье пониже опустил свой взгляд.
«Это не хорошо. Я чувствую себя действительно странно ... Может быть, я болен или что-то? Мои щеки все горячие, и мне трудно дышать ...»
Отметив боль в груди и затрудненное дыхание, Фурье пришел к выводу, что это плохое место для него. Он схватил своего учителя за ногу и побежал обратно в коридор в огромной спешке.
«Ваше Высочество! Ой! Мне больно!»
«Просто улыбнись и стерпи это! Не то чтобы я был достаточно силен, чтобы тебя нести! Но я не могу просто оставить тебя в таком опасном месте. В конце концов, я часть королевской семьи - гордость народа».
«Меня волнует ваша забота обо мне, мой принц, но… ау! Возможно, вы могли бы прекратить бегать и… ой!»
Он все еще мог видеть эту девушку, когда закрывал глаза. Она явно была причиной его колотящегося сердца, но по какой-то причине он не мог вытолкнуть ее образ из головы, сколько бы времени ни прошло.
Для Фурье было загадкой, почему он так неохотно уходил, уходя прочь из сада.
2
Фурье Лугуника принадлежал к королевской семье Драконьего Королевства Лугуника, династии с более чем тысячелетней историей; он был сыном правящего короля Рандогала Лугуника. Следовательно, он был принцем с правом наследования и достоин самых высоких почестей.
«Да, но я четвертый принц. Мои братья все превосходят меня. Я не вижу, чтобы королевский титул передавался мне в ближайшее время. Разве это не делает все эти усилия изо дня в день чем-то бессмысленным?»
"Хо-хо-хо! Я вижу, вы научились искусству наглости, ваше высочество.»
Фурье закончил свои уроки и искал передышку в своих личных комнатах, где он беседовал с гостем.
Фурье прищурился от слова наглости. Единственным кто смеялся, был исключительный пожилой мужчина с длинными волосами и бородой. Миклотов МакМахон - представитель Совета старейшин, который считался мозгом королевства. Именно Миклотов обладал всей реальной властью в правительстве. По истине заслуживает того, чтобы называться мудрым человеком. Фурье был хорошо знаком со слухами о том, что, даже если король исчезнет, королевство будет продолжать действовать без перебоев, пока сдесь будет Миклотов.
Фурье не был очарован слухами, которые пролили свет на его отца, царя, но Миклотов был верным подданным, который служил царству без амбиций. И это было достаточно верно, что старейшина сделал все возможное, чтобы служить королевской семье, которая оставляла желать лучшего в плане управления - поэтому Фурье было трудно с осуждением такого разговора.
«Если мой отец и братья не работают, почему бы тебе не стать королем?» - сказал Фурье. «В таком случае все будет намного проще. Ты не думаешь?»
«Вы сильно шокируете этого старика», - ответил Миклотов. «Это не те слова, которые вашего высочества должно говорить так легко. И в любом случае - это было бы нарушением нашего договора с драконом».
«Наш договор с драконом, верно».
Миклотов мрачно кивнул. Фурье положил голову на стол и задумался.
Пакт, о котором они говорили, был причиной, по которой Королевство Лугуника иногда упоминалось как Драконье Королевство: клятва, принесенная Священным Драконом Волканикой, чья защита обеспечивала процветание королевства в течение сотен лет.
«Дракон справляется со всем», размышлял Фурье. «Богатый урожай и безопасность королевства. И единственный, кто может получить его благословение, - это потомок первого короля Лугуники, который с ней подружился. Все это кажется слишком хорошим, чтобы быть правдой».
«И все же у нас есть благословение дракона. Это делает Его Величество Королем, не говоря уже о Вашем Высочестве, людей, имеющих огромное значение для этого королевства».
«Я и так слышал это достаточно раз, чтобы у меня заболела голова».
«Мм. И я говорил это достаточно часто, чтобы у меня заболел язык».
Фурье поджал губы, но Миклотов небрежно погладил бороду.
«Эта история - причина, по которой я искренне желаю, чтобы вы высоко оценили вашу позицию, ваше высочество».
«Хм, тогда, я думаю, у меня нет… Подожди! Если только наша кровь делает меня и моего отца столь важными, не значит ли это, что все эти занятия не являются действительно необходимыми? Что об этом?»
«Хо-хо, наглость снова поднимает голову. Подумайте об этом с точки зрения ваших субъектов. Они могут быть обязаны служить тому, кто держит пост, но вы думаете, что они предпочли бы служить невежде или скотине, когда они могли бы служить человеку интеллигенту? А интеллект не расцветает без надлежащего совершенствования. Как и кровь Короля Льва.»
"Король Лев? Это старое пыльное имя снова?»
Необычная страсть вошла в голос Миклотова, но Фурье посмотрел на него с кривой улыбкой. «Король Лев» был термином для первого правителя, заключившего договор с драконом, иными словами, первым человеком, который помог создать то, что теперь называется Королевством Лугуника. Его называли «последний король лев».
«Я понимаю, чего вы ожидаете от потомков Короля Льва», - сказал Фурье. «Но о тех из нас, кто родился так далеко по линии преемственности, не стоит спрашивать. Мудрецы практически не имеют себе равных, ищите ли вы мир или оглядываетесь назад в истории. Я не ожидаю, что кто-нибудь такой, кто заменит вас, родится в ближайшее время».
«Вы можете так говорить, ваше высочество, но кровь не истощена. Это факт, что раз в несколько поколений в царской линии появляется настоящий мастер. Два поколения назад ...»
Миклотов говорил бегло, но внезапно остановился. Его морщинистое лицо потемнело, он покачал головой и пробормотал: «Нет».
Через мгновение он продолжил: «Мои извинения. Соскользнул язык. Память в старости ненадежна»
«Вы теряете память, это плохо, что может случиться с этим королевством! Перестаньте беспокоиться о дилетанте, как я, и позаботьтесь о себе!»
«Я не думаю, что Ваше Высочество делетант...»
Миклотов оказал некоторое сопротивление, когда Фурье попытался вытащить его из комнаты. Но его старые кости не могли состязаться с мальчиком в расцвете юности.
«Сейчас, когда…»
Отогнав болтливого старика, Фурье остался один. Он начал раздеваться. Он переоделся во что-то и обернул голову банданой, которая замаскировала его заметные золотые волосы. Затем, приготовившись против любого случая, он пробрался из комнаты.
В зале никого не было. Фурье быстро побежал по тихому замку. Он надеялся остаться незаметным, чтобы никто его не увидел.
Он направлялся в то же место, куда недавно ходил каждый день. Галерея, где он каждый день смотрел на сады, надеясь увидеть эту девушку.
3
Фурье беззаботно прибыл в галерею, убедившись, что никого не было рядом, взобрался на перила и начал жадно разглядывать сад в поисках девушки, которую он искал.
«Хм. Не сегодня, а? Я прилагаю такие усилия, чтобы прийти сюда, и все впустую. Делать такое с принцем - эта девушка бесстрашна. Боже мой.».
Не в силах найти того, кого так жаждал, Фурье был полон сожаления. Десять дней прошло с тех пор, как он впервые увидел ее там. В тот день он убежал, потому что барабан в его груди казался опасным, но теперь он надеялся увидеть ее снова, чтобы снова испытать это чувство еще раз.
Боль в его сердце никогда не исчезала. Фактически, это возобновлялось каждый раз, когда он вспоминал ее лицо. Он был убежден, что единственный способ найти облегчение - это встретиться с ней.
Фурье никогда не сомневался в интуиции, которая руководила его действиями. Иногда он чувствовал ответ, без какой-либо конкретной причины, из числа бесчисленных вариантов. То, что он обнаружил таким образом, всегда вело его по правильному пути. Это было то же самое, будь то на уроках арифметики и истории, или, когда решал сделать ход в Шахматах, настольной игре с пешками. В качестве крайнего примера, несколькими годами ранее он даже предвидел, что с драконьей повозки упадет колесо, на которой ехал его отец, король.
Но все это было отклонено как случайность; простые догадки, которые невозможно повторить. Он сказал своему учителю, но человек что-то ворчал о глупости. Фурье не был настолько невежественным ребенком, чтобы выдвигать на первый план проблему прозрения, которая отличала его от обычных людей.
«Независимо от того. Девушка - это то, что важно сейчас. Если бы я только знал ее имя, по крайней мере, это было бы намного проще…»
На данный момент его единственной подсказкой было то, что она должна быть дочерью какой-то престижной семьи, чтобы получить доступ в замок. Если бы он сказал им, когда и где он видел ее, охранники и служащие могли бы помочь ему.
«Но я ненавижу нуждаться в людях. Я не знаю почему, но я чувствую, что было бы довольно неудобно, если бы кто-то знал, что я ищу ее. Хм ...»
Сердцебиение, необычное ощущение, что то, что он делал, было не совсем приемлемо - все это озадачивало Фурье. Он даже не знал, что сделает, если найдет ее.
«Полагаю, я смогу понять, что мне делать после нашей встречи. Кажется, я вспоминаю одного важного человека, который говорил, что слишком осторожное мышление - это просто еще одна форма трусости ... Мм!»
Пока он стоял, бормоча про себя, вдруг что-то затуманило края его зрения. Фурье наклонился над перилами, пытаясь своими глазами увидеть силуэт того, кто проходил прямо под открытым коридором. В рукаве он увидел оттенок свежей травы.
Это был правильный цвет, тот, который он запомнил из платья этой девушки.
«Уупс...»
В тот момент, когда образ девушки всплыл в его голове, Фурье почувствовал, как его ступня соскользнула с перил. Он покачнулся слишком далеко вперед, потерял равновесие и обнаружил, что вылетает из галереи. Сад был вымощен плитками. Если он ударится головой, это будет очень плохо.
Он собирался заплатить за эту маленькую снисходительность своей жизнью ...
«Чт.?!»
Но, как оказалось, ничего подобного не произошло. Он чувствовал, как его тело погружается во что-то мягкое, останавливая его падение.
«Пф! Бва! Пф! Бф! Что это? Это грязь ?!»
Выбравшись из мягкой кучи земли, Фурье выплюнул листья и грязь изо рта. Видимо, ему удалось приземлиться в цветнике, а не на каменных плитах; чудесным образом он не пострадал.
Подняв глаза, он увидел прихожую, из которой он вывалился. Возможно, это был еще один шанс, который опять же удержал его от причинения себе вреда, несмотря на падение почти с двух метров.
«Вот это да. Это удача для меня. Это просто говорит о том, что немного удачи может вытащить тебя даже из самого трудного места», - с трепетом сказал Фурье, глядя на свои грязные ладони. Он проигнорировал тот факт, что, если бы он действительно был благословлен удачей, он бы не упал. Он вышел из цветника и огляделся, думая, что ему придется найти горничную, чтобы приготовила для него ванну.
«—»
И там стояла девушка, глядя на него широко раскрытыми глазами.
У нее были одинаковые, красивые зеленые волосы, все еще связанные, ясные янтарные ирисы, которые он помнил, и она была одета в это платье цвета травы. Она была точно той же девушкой, которая была сожжена в памяти Фурье.
«Ой-ой! Оооо ...»
Как только это было залицензировано, Фурье почувствовал, что его щеки начали гореть, и он обнаружил, что потерял способность говорить. Его уверенность в том, что он будет знать, что сказать, когда придет время, оставила его в таком плачевном состоянии.
Пока Фурье стоял, не в силах даже думать, девушка с удивленными круглыми глазами медленно подняла голову. Она оглянулась назад и вперед между ним и перилами - один раз, два. Затем он понял, что она думала, что он поранился.
«О, не надо беспокоиться обо мне! Видишь? Я ничуть не пострадал! Я вижу, я тебя расстроил, но тебе не нужно об этом беспокоиться. Мое тело настолько крепкое, что это практически оружие!»
Фурье все еще был в замешательстве, но он протянул обе руки, чтобы доказать, что он не пострадал. Девушка не показала никакой реакции, но она, должно быть, хотя бы поняла, что с ним все в порядке.
Фурье очень хотел продолжить разговор, но он также прекрасно понимал, что она была свидетелем его в самый невыразительный момент, и у его ног было сильное желание увести его далеко от этого места. Возможно, ему придется довольствоваться тем, что встретил ее во второй раз.
«Ну, я очень занят многими вещами, так что извини! Желаю тебе хорошего дня, а?»
Он помахал рукой и уже собирался выйти из клумбы, когда обнаружил, что его путь заблокирован. Девушка стояла перед ним и пристально смотрела на него. Она строго сказала.
«Ты думаешь, что сможешь выбраться от сюда такими хрупкими оправданиями, злоумышленник?» Фурье заметил, насколько ясным и сильным был ее голос, соответствующий ее внешности. Но удивление вскоре заменило это чувство - благодаря кинжалу, блестящему в руке девушки.
«В-вау! Такая девушка, как ты, не должна ходить с такой штукой!
«Моему отцу это тоже не нравится, но, как ты видишь, иногда хорошо иметь с собой. Не пытайся ничего выкинуть. И не стоит недооценивать меня только потому, что я девушка. Просто подожди, и ты узнаешь, что он делает с людьми, которые пытаются проникнуть в замок».
«А? Что? Ха?»
Голос девушки стал острым, как бритва, и она не показала никаких признаков ответа на попытки Фурье успокоить ее. В ее глазах не возникало сомнений. Она действительно думала, что он был злоумышленником.
Она не могла быть старше его, и все же у нее была такая смелость. Нет, было что-то еще.
Ее хватка за рукоять кинжала была такой крепкой, что Фурье мог видеть, как кончики ее пальцев побелели. У нее не было опыта наведения лезвия на человека. Это было просто то, что она чувствовала, что должна была сделать, стараясь не дрожать.
Фурье, конечно, не ожидал, что с ним будут говорить так. Он никогда не думал, что, когда он снова встретит девушку, это может быть так, или что это будет ее отношение к нему. Но было кое-что, в чем он не ошибся.
"Ты действительно хорошая молодая девушка, не так ли?»
Это было то, что он заботился о девушке перед ним даже больше, чем он себе представлял. Лицо девушки дрогнуло, отброшенное ропотом Фурье.
«… Ты не сможешь обмануть меня. Мои глаза могут видеть сквозь ложь и уловки.»
«Огорчительный ответ, когда я раскрыл свои истинные чувства. Что тебе так не нравится во мне? Я хотел бы знать!»
«… Как ты думаешь, я доверюсь тому, кто скрывает своё лицо, только потому, что он меня об этом просит?»
«Хм ...? Ой! О, я понял, я понял! Это была моя ошибка.»
Фурье наконец понял, что причиной подозрения девочки была его собственная вина. Он коснулся своей головы и обнаружил бандану, которую использовал в качестве маскировки. Он поспешно убрал его, и его золотые волосы упали на лицо. При этом глаза девушки стали еще шире.
«Я вижу, что запутал тебя», - сказал Фурье.
«Как ты можете видеть, я не злоумышленник. Я четвертый принц этой нации, Фурье Лугуника! Ты можете посмотреть на мое лицо»
Фурье вытер пот со лба, объявив себя, пытаясь успокоить потрясенную молодую девушку. Конечно, ее подозрения испарились, и улыбка ее расцвела, как цветок...
«Мои глубочайшие извинения, Ваше Высочество! Даже наложение собственного кинжала на себя не исправит этого!
...но, конечно, ничего не было так просто.
4
Девушка с кинжалом опустилась на колени, когда поняла, кто такой Фурье. Это было потрясающим событием для нее. Она поймала того, кого она считала нарушителем в замке, а он оказался принцем. И она даже оголила свой клинок - это было слишком для ее бедного сердца.
«Как я могу попросить тебя взять вину на себя? Я замаскировался под бандану, достаточно хорошо, чтобы заставить тебя подозревать, что я был каким-то сомнительным персонажем. Разве я скотина, которая будет считать одного из моих подданных виновным в недоразумении, которое было по моей собственной вине?»
«Вы чрезмерно упрямы, не так ли? Ваше чувство долга так требовательно! Вы чувствуете вину по отношению ко мне и я сделаю то, что должна.
Фурье отчаянно пытался остановить девушку, которая в этот момент, казалось, была готова наложить на себя свой нож. Она ответила: «Да, мой принц» и протянула ему свой нож. «Пожалуйста, ваше высочество, поступайте со мной так, как считаете нужным. Я приму любое наказание.
"Гм - как я считаю нужным"? "Любое наказание"? Почему мое сердце стучит так…?» Фурье почувствовал, как его сердце забилось в груди при виде суровой девушки перед ним. Но он покачал головой, чтобы очистить разум, и глубоко вздохнул, чтобы успокоить свое сердце. «Тогда я произношу твоё наказание. Ты… Да. Я приказываю тебе помочь мне скоротать время. Поговорите со мной для моего удовольствия, пока я не успокоюсь.»
«Я… Ваше Высочество, каким образом это наказание…?»
«Отставить! Я не буду принимать никаких протестов! Разве ты не говорила, что будешь соблюдать мои желания? Ну, мои пожелания просты. Ты не можешь отказаться, так что этот вопрос закончен. Да?"
Скрестив руки на груди, Фурье внезапно завершил разговор. Девушка на мгновение уставилась на него, а затем дотронулась рукой до уголка рта.
"Хи-хи!"
Хихиканье исчезло, хотя она пыталась сдержать его. Это был первый раз, когда Фурье увидел ее улыбку, ожидаемую одного ее возраста. Девичье и красивое поднятие ее губ пробилось сквозь ее суровое и мрачное выражение.
«Я немного волновался, но, кажется, все впустую… Хмм?»
Когда он скрестил руки, Фурье мельком увидел кинжал, который он все еще держал в руке. Тогда он это заметил. Да, кинжал был исключительным произведением, но рукоять и ножны имели отличительный знак. Это было похоже на льва с открытыми челюстями, и это было очень знакомо Фурье.
«Этот знак отличия - гребень в форме льва, обнажающего клыки. Ты должна быть членом дома Карстен... Подождите. Ты, должно быть, дочь Меккарта! Не так ли?» - сказал он, указывая на кинжал после того, как внезапно понял, кто эта девушка.
Девушка смиренно вздохнула и мрачно кивнула. "Да. Это так ваше высочество. Я дочь Мекарта Карстена, главы Дома Карстена. Меня зовут Круш Карстен. Было ужасно грубо с моей стороны не представиться первой».
«Это был мой выбор - назвать свое имя. И мой выбор, чтобы скрыть свое лицо. Нам нет необходимости начинать это снова. Но представь мое удивление - дочь знаменитого Мекарта Карстена.»
Круш. Фурье держал звук ее имени в своих ушах, вырезал его в своей памяти.
Ее отец, Меккарт, был высокопоставленным дворянином герцога. Хотя он произвел несколько неуверенное впечатление, он был полностью заслуживающим доверия слугой королевской семьи. Было просто трудно представить эту девушку его дочерью.
«Круш. Прекрасное имя. Оно подходит вашему доблестному и благородному отношению.
«Ваше Высочество слишком добр. Но я благодарю Вас.»
«Ты принимаешь мои слова за лесть? Ах, да. Я должен вернуть это тебе. Не зная, что он влюблённо смотрел на бесчувственную Круш, Фурье кашлянул. Его щеки были горячими. Он передал ей кинжал, пытаясь сосредоточиться на чем-то другом. Она почтительно взяла его, нежно прижимая к груди.
«Это похоже на сокровище», - сказал он.
«…Это подарок от моего отца. Чтобы отпраздновать мой день рождения, хотя он предупредил меня, чтобы я использовал его осторожно.»
Ее голос колебался; возможно, она все еще была взволнована своим эпизодом ошибочной идентичности. Фурье преднамеренно попытался сменить тему, чтобы они не могли вернуться к этому вопросу снова.
«Кинжал на день рождения дочери? Даже для Мекарта это кажется немного глупым.»
«Я просила об этом. Отец спросил, чего я хочу, и я сказала, что хочу кинжал с гребнем передаваемый главам нашего дома».
«Да, кинжал - прекрасный подарок. Удобно иметь при себе, кинжалы!»
«Вам не нужно беспокоиться о том, чтобы пощадить мои чувства, ваше высочество. Я понимаю, что мои вкусы не совсем такие, как у других юных леди.»
Она как-то эфемерно улыбнулась при яростных попытках Фурье изменить свое мнение в середине разговора.
Большинство девушек возраста Круш могли бы попросить украшения, которыми можно украсить себя. Это был действительно необычный ребенок, который, если бы у него был выбор, выбрал в подарок кинжал семейной реликвии. Но, видя, как нежно Круш держал эту вещь, Фурье почувствовал, что поспешить с таким суждением будет поверхностно.
«Что с этим не так? Это могло бы быть одно, если бы девушка была зациклена на самом клинке, отчаянно пытаясь получить его. Но это не то, что было у тебя на уме, не так ли? Ты взяла с гербом льва, не так ли? И как я могу иметь какую-то злую волю к такой девушке? В конце концов, я сам потомок Короля Льва!»
«—»
«Что-то не так?» - спросил Фурье. Он был таким уверенным, когда говорил, но Круш просто смотрела на него. Поначалу эта девушка казалась такой стойкой, и теперь он видел на ней много ее разнообразных эмоций, хотя ему хотелось, чтобы большинство из них были улыбками.
«Н-нет», сказала Круш. «Это просто… Это первый раз, когда кто-то подумал, что я, возможно, заинтересовалась гребнем, и я была удивлена».
«Ах я вижу. Но разве это не правда?»
«Да… Это.»
Казалось, Круш хотела понять, почему Фурье сделал такое предположение с такой уверенностью. Поэтому он гордо высунул свою грудь и сказал: «Итак, ты знаешь, у меня не было особой причины, по которой я так думал. Нет доказательств. Просто моя собственная уверенность.
«… Я вижу, что Ваше Высочество серьезно. Вы удивляете меня больше с каждым мгновением.»
«Вообще говоря, я всегда серьезен. Однако мои эксцентричности не часто обнаруживаются простыми людьми. Хе-хе! Ты боишься меня сейчас?»
«Нет, мой господин. Только восхищаюсь.» Круш подняла кинжал к подбородку, чтобы Фурье мог его увидеть.
Ее нежные кончики пальцев пробежали по печати, и ее янтарные глаза сверкали. – «Знает ли ваше высочество о причине, по которой гребень моего дома - дома Карстена - является львом?»
«Гм… да, да, конечно! Но ... просто ради уточнения, я хочу услышать это из твоих собственных уст. Я должен увидеть, разделяем ли мы такое же понимание».
«Конечно. Как знает Ваше Высочество, герб льва изначально был символом королевской семьи Лугуники».
Это было четырьмя веками ранее, до того, как был заключен договор с драконом, и народ стал известен как Королевство Дракона. В те дни Королевство Лугуника управлялось гребнем льва, и его правитель назывался Королём Львом
Мудрые и сильные, эти лорды давали руководство всем людям. Титул был потерян, когда последний Король Лев заключил договор с драконом, и драконы стали более уважаемыми, чем львы в Лугунике.
«По милости дракона, королевство стало богатым и процветающим», - заключила Круш. «И поскольку Король-лев больше не нужен, гребень льва уступил тому, кто у нас есть сегодня, где сейчас стоит дракон»
«Это верно - я сейчас спомню! Герб льва был не потерян, а подарен правителем особо ценному подданному. А лев с клыками…»
«…Стал символом моей семьи, Дома Карстена».
Бесконечная болтовня Миклотова и те уроки, от которых Фурье всегда убегал, наконец-то пригодились. Но он редко слышал древнее название «Король Лев» больше, чем сегодня.
«Король Лев ...» - выдохнул он.
«Действительно, - сказала она, - Король Лев».
Это был титул, который был почти забыт многими. Фурье попытался говорить свободно, но не смог. Улыбка, которая играла на губах Круш, оборвала его, когда она согласилась с ним. Это была не улыбка кого-то, слабо напоминающего старое и выцветшее имя из прошлого.
Скорее, это означало восхищение, действительную любовь, к забытому королю.
«Аоуч!»
"Ваше высочество?! Что вы делаете с собой?
Фурье был на грани расплывчатой улыбки. Чтобы предотвратить это, он сильно ударил себя по щеке, поразив Круш.
«С вами все в порядке, ваше высочество? Что-нибудь случилось?»
«Н-ничего. Тривиальное дело. Жук попал мне в щеку. Моё бремя быть любимым даже такими маленькими существами!»
Щека Фурье покраснела, глаз слезился, но Круш выглядела обманутой и сказала: «Понятно…»
Убежденный, что боль того стоила, Фурье в частном порядке похвалил своё собственное суждение. Затем он попытался перевести разговор обратно на тему Короля Льва.
«Круш. Я вижу, у вас есть исключительная благодарность Королю Льву. Это почему?»
«Никаких особых причин. И это то, что мы должны обсуждать в королевском замке ...?»
«Что, это станет проблемой, если кто-нибудь услышит? Тогда пусть это будет нашим секретом, твоим и моим. Я, например, конечно, никому не скажу. Я никогда не предам обещание!»
Он звучал так уверенно в себе. После минутного молчания Круш снова улыбнулась. Она разговаривала с одним из основных членов королевской семьи. Там не было такой вещи, как секрет. Ей казалось, что Фурье забыл, что у него была королевская кровь. Она посмотрела на него, немного ошеломленная.
«У меня иногда возникает мысль. Хотя, зная значение гребня моего дома и зная договор с драконом, который защищает наше королевство, я думаю, что это может быть слишком сложно для моего валенького возраста».
«Что это за мысль?»
«Во времена Короля Льва у нас не было стабильности, которой мы наслаждаемся сейчас. Но у них также не было этого застоя. Благословение дракона делает нашу жизнь легкой - возможно, слишком легкой».
«—»
Фурье обнаружил, что тяжело глотает ее слова. Видя, как он замолкает, губы Круш снова изогнулись в улыбке. Тем не менее, это была не ласковая улыбка ранее, а отстраненное выражение, которое почему-то казалось взрослым.
«Ваше Высочество накажет меня сейчас за неуважение к королевству?»
«Честно говоря, я начинаю думать, что лучше держать это между нами. Ты права, что этот разговор не должен передаваться никому. И еще…»
Фурье не мог видеть то, что видела Круш. Назовите это разницей в интеллекте или образе жизни. Молодой принц только начал знакомиться с ее природой, и он не смог дать ответ на то, что она обдумывала.
Когда она увидела, что Фурье мучительно из-за того, что она сказала, Круш закрыла глаза, сила покинула ее плечи. «Забудь те, что я сказала, мой лорд. Думайте об этом как о глупом бормотании девушки, которая не знает своего места. У меня нет братьев, но остается факт, что я женщина. Я не могу выбрать жизнь, подходящую под гребень моего дома ... путь льва».
Она произнесла слова, неспособные выбрать, в тоне глубокой отставки. Было то, что она отчаянно хотела сделать и не могла. Конечно, именно это отличало молодую женщину Круш от других девушек. Вот почему она так привлекла внимание Фурье.
Он почувствовал, прилив тепла в своем бушующем сердце. Он открыл рот, открывая зуб, похожий на клык.
«Глупость? Пусть другие называют это так. Но ты никогда не должна никому уступать.»
"…Ваше высочество?"
Фурье слишком хорошо знал боль непонимания и отстранения со словами, такими как легкомыслие или глупость. Это заставляло его сдаваться в прошлом, но даже если он должен был признать это, было трудно это допустить. Чтобы увидеть женщину, которая привлекла его внимание, оставив то самое, что вызвало его интерес к ней.
«Я не знаю, какие у тебя желания или что ты хочешь делать. Но я уверен, что девушка, стоящая сегодня передо мной, является результатом ее усилий по достижению этой цели. Кажется, ты считаешь это время потерянным, но…»
Он был полностью очарован ее видом, ее лицом, звуком ее голоса и временем, которое они провели вместе. И все эти вещи, за которые он упал, наверняка произошли из-за ее постоянного стремления реализовать свое желание, желание, от которого она теперь собиралась отказаться. И поэтому его откат пришел от огня его собственной
глубоко укоренившейся страсти.
- Отпустить это желание было бы серьезной ошибкой. Это, Фурье знал каждым волокном своего тела.
«Я убежден, что ты умнее меня. Но интеллект имеет мало общего со мной. Ты неправа! Я знаю!»
«Ваше высочество…? Вы имеете в виду то, что я ищу неправильно?
"Я не знаю! Я не знаю, что не так. Но что-то есть.»
Круш выглядела ошеломленной резким заявлением Фурье. Ее идеи в прошлом подвергались широкой критике. Ей неоднократно говорили, что она не права, отличается от окружающих, пока она наконец не начала сомневаться в своем собственном мышлении. В глубине души вспышка Фурье не была такой же, как и другие отклонения.
«Не давай мне эту покорную улыбку! Возможно, твои слова глупы, но они принадлежат тебе. Я не буду смеяться, и тот, кто смеется, не видит, куда ты направляешься. Никогда не знаешь, что из этого выйдет - какой цветок может расцвести. Ты все еще просто бутон! И кто может сказать, какой чудесный цветок может появиться до того, как он полностью расцветёт?
Фурье был довольно горд тем, что придумал эту метафору. Он повернулся к клумбе и указал на незрелый бутон в углу.
«Я не знаю, что ты видела, но, когда ты смотрела на этот росток, я узнал твоё сердце. Потому что, я уверен, оно такое же, как моё!»
«—»
«Так ... Так что не вини себя за то, что отличаешься от других. Это ничего не значит, и это неважно. У нас могут быть свои различия, но если мы увидим одну и ту же красоту в одних и тех же вещах, тогда все пойдет нам на пользу!»
Фурье вскинул кулак в воздух, восклицая: «Как насчет этого?», Демонстрируя волнение. Круш была с широко раскрытыми глазами, ошеломлена его пылом. Молча, словно потянувшись, она тоже посмотрела на клумбу.
Затем она сказала: «Я приехала сегодня сюда, чтобы посмотреть, цветёт ли он еще».
«Я так и думал. Ты наблюдала с таким интересом.»
Круш была смущена. «Это не первый раз, когда Ваше Высочество видел меня здесь?»
"Ой! О нет, это первый раз! Я просто… говорил об интуиции! Да это оно!"
Круш не стала настаивать на этих странных замечаниях, а лишь улыбнулась. Она тихо сказала: «Если вы думаете, что мы видим одну и ту же красоту в одних и тех же вещах…» Ее лицо расслабилось. «Тогда, мой лорд, когда зацветет этот бутон, могу я посмотреть на него с вами? Чтобы выяснить, разделяет ли кто-то такой же необычный, как я, ваши чувства?»
«Ой? Ой! Ты можешь! Ты, конечно, можешь. Мне бы это понравится!»
Фурье ответил в порыве экстаза, покраснев до шеи, из-за приглашения Круш.
Только цветы - и один бутон - качающиеся на ветру, свидетельствовали об этом странном, но забавном обмене.
5
«Таким образом, источником сердечной болезни молодого мастера Фурье является Круш Карстен, не так ли?»
В комнате замка Лугуника, усыпанной книжными полками, Миклотов получал отчет. Перед старым мудрецом стоял учитель, которому было поручено образование Фурье. Принц всегда был капризным, но в последнее время он был менее способен сосредоточиться, чем обычно. Когда наставник рассказал ему, в чем проблема, Миклотов кивнул и погладил свою длинную бороду.
«Ммм. Понимаю. Дочь почетного лорда Меккарта. Я слышал, что она довольно странная девушка... Возможно, именно это привлекло к ней Его Высочество Фурье.»
«Боюсь, я не знаю, сэр. Но, похоже, факт, что юная леди и Его Высочество находятся в близких отношениях. На днях я понял, что они пошли в сад, чтобы вместе посмотреть на цветок…»
"Как приятно. Но если это заставляет его пренебрегать учебой...»
«Э-э, хм, на этой ноте, сэр». Наставник прервал Миклотова. Мудрец поднял бровь. «Во всяком случае, Его Высочество был более сосредоточен на своих уроках, чем раньше. Возможно, его знакомство с молодой леди побудило…»
«…Побудило его представить себя с лучшей стороны? Да, действительно, как мило.» Миклотов закончил неохотное предложение наставника.
Настроение было несколько неловким, но сразу после этого взгляд Миклотова обострился, и он выпрямился. Зафиксированный взглядом старика, наставник почувствовал, как у него пересохло в горле. Миклотов спросил:
«А молодой лорд…? Он показал какие-нибудь признаки крови?»
«Хм, он… нет, он, кажется, не… По крайней мере, не то, что я видел».
Уныние показалось в глазах Миклотова. Старый мудрец глубоко вздохнул.
«Это так? ... Возможно, второе пришествие Короля Льва - это всего лишь сон...»
Он не мог скрыть своего разочарования. Наставник, не вполне способный сочувствовать ни мыслительному процессу старшего, ни его желаниям, мог только молчать.
Мудрец пожелал второго пришествия мудрого правителя, господствовавшего во времена Королей львов. Но репетитору стало интересно, какой смысл в этом может быть. Королевство было в безопасности в соответствии с его договором с драконом и благословениями, которые оно давало. Царской семье нужно было только поддерживать родословную; больше об этом не спрашивали.
Таким образом, наставник не сообщил Миклотову о более специфических аспектах природы Фурье. Иногда мальчика охватила необъяснимая интуиция. Но учитель отклонил его вспышки понимания настольных игр и арифметических упражнений как простые случайности. Он был слишком реалистичен, чтобы рассматривать эти события как признаки того, что Фурье был квалифицирован как мудрый король.
И если он не смог сочувствовать аргументации Миклотова, он также не смог понять находчивость Фурье. Этот наставник был одаренным учителем, но не более чем простым гражданином королевства. Он достиг этих высот в значительной степени потому, что не было достаточно чиновников, чтобы заполнить каждую вакантную должность.
«В этом случае, я надеюсь, Его Высочество, по крайней мере, проведет свои дни в добром здравии. Я буду тренировать эти старые кости немного дольше, чтобы быть уверенным, что это так…»
Будучи мудрым, Миклотов не был читателем разума. Он не мог знать, что на самом деле, наставник действительно владел сведеньем, который Миклотов хотел услышать. И Фурье жил в неведении о том, что другие надеялись на него.
Это был вид трагедии, но также и одна из величайших ироний судьбы.
Но это было далеко, далеко в будущем, прежде чем истинный смысл этого обнаружится.
6
После этого Фурье Лугуника обнаружил, что его дни становятся все более насыщенными, так и не осознавая, что те, кто смотрел на него с надеждой, увидели, что их надежда медленно сменяется отчаянием.
Через несколько дней после того, как он дал свое обещание Круш, они увидели, как бутон расцветает в огромный цветок. Ее улыбка в тот момент, когда она увидела цветок, была ясно зафиксирована в голове Фурье.
«Разве это не прекрасно, ваше высочество?»
«Действительно, это действительно так! Я верю, что никогда этого не забуду». Фурье решил оставить при себе, что именно он навсегда оставит в памяти.
Их садовые встречи продолжались часто после того дня. Круш посещала сад всякий раз, когда приезжала в замок, а Фурье всегда был там. Но Круш каким-то образом изменилась, с тех пор как они увидели, что этот цветок расцвел. Когда они все больше и больше видели друг друга, что-то в ней начало меняться.
«Ты больше не завязываешь волосы назад», - заметил он однажды.
Когда они впервые встретились, ее волосы были завязаны, и она надела платье, которое было самой картиной женственности. Но в последнее время, всякий раз, когда он видел ее, она позволяла свисать ее длинным волосам, и дизайны ее платьев становились все более утонченными.
«Я обязана тем, что сказал Ваше Высочество», ответила Круш с легкой улыбкой. Но Фурье не мог представить, что она имела в виду. Что он сказал ей, чтобы вдохновить такое изменение?
«Вам не нужно понимать, мой лорд. Но я точно так же благодарю вас.»
Круш потянулась к своему бедру. Там висел кинжал, и Фурье понял, что у нее появилась привычка касаться гребня льва. Внезапно он почувствовал, как будто Король Лев забрал ее у него, хотя она стояла прямо там.
«Ты в восторге от Короля Льва, не так ли?» - сказал он.
«Вы неправильно поняли, ваше высочество. Я просто горжусь своим предком, который усердно поддерживал его страну и был признан величайшим слугой короля ... хотя я понимаю, что делаю это довольно часто».
Ее покрасневшие щеки предали ее попытку оправдаться, заметив угрюмое поведение принца. Все меньше и меньше довольный этой ситуацией, Фурье с сожалением посмотрел на свой кинжал.
«Но Короля Льва больше нет», - сказал он. «Думай о нем так высоко, как тебе нравится; никто больше никогда не будет...»
«—»
«Э-э, нет! Я имею в виду - я говорил образно! Я не…» Его неосторожные слова, должно быть, поразили Круш в сердце, потому что она отступила в угнетающее и скорбное молчание, пока Фурье отчаянно пытался вернуть то, что он сказал. Наконец он хлопнул в ладоши и сказал: «Очень хорошо! Если ты этого хочешь, то я превращусь в человека, которого ты ищешь!»
«Мой господин?»
«Давайте посмотрим, подходит ли твоя любовь к этому царству так, как видел Король Лев это в вашем почитаемом предке! Почему бы и нет? Кровь Льва течет в моих венах, не так ли? Я имею полное право быть судьей в этом!»
Шок Круш в этой умственной гимнастике сменился улыбкой.
«Хм! Ты смеёшься надо мной? Полагаю, я впечатлил даже себя своей безупречной логикой!»
«Н-нет, я… я прошу прощения. Это просто ... Ваше Высочество такой удивительный человек ...»
«Ах-ха! Ты задаешься вопросом, достоин ли я клятвы верности, как Король Лев, не так ли? Отлично. Смотри на меня внимательно. Я буду судить о твоей верности, в то время, как ты будете судить о моем достоинстве. Затем мы вновь возродим связь между Королем Львом и его самым преданным хранителем!»
«Ах-ха-ха-ха!»
«Не дурачься!»
Но ее веселье было похоже на цветение цветка, и вскоре к ней присоединился Фурье.
Никто не знает, была ли серьезная клятва, которой они обменивались. Но они вдвоем оставались дорогими друг другу, и со временем к их числу присоединился еще один молодой человек. Когда это произошло, Фурье приснился сон, вдохновленный тем, что эта клятва началась.
Так что это было только начало мечты - мечты Фурье Лугуника.
Глава 2 - Феликс Аргайл — симпатичный мальчик
1
«Это ужасно! Они говорят, что я должен присутствовать на свадебной встрече!»
Таковы были отчаянные слова, прозвучавшие в поместье Карстен в один прекрасный день. Дверь в гостиную распахнулась, и ввалился молодой мальчик с золотыми волосами, все еще тяжело дыша.
У него были алые глаза, отличительные собачьи зубы и хорошая одежда, включая экстравагантный меховой халат. Если бы он мог соблюдать тишину и достойную улыбку, несомненно, он бы покорил сердца многих девушек. Но, увы, никто никогда не видел, чтобы он вел себя так зрело.
Беспокойного юношу звали Фурье Лугуника, и он был четвертым сыном короля Драконьева Королевства Лугуника, добросовестный принц.
«Успокойтесь, ваше высочество. Как остальные из нас могут сохранять самообладание, когда вы так безумны?»
Источником этого наставления была молодая женщина, которая не проявляла даже намека на панику. У нее были длинные красивые зеленые волосы, перевязанные белой ленточкой, а ее все еще растущее тело было одето в мужскую одежду. Ее миндалевидные янтарные глаза и твердые черты лица отметили ее как человека, который однажды станет великой красавицей.
Это была Круш Карстен, единственная дочь хозяина этого дома, Мекарта Карстена. Однажды она унаследует герцогское наследство своей семьи и обязательно станет великой женщиной. Но в то время она все еще была девочкой четырнадцати лет - у тех, кто не был рядом с ней, не было возможности узнать ее талант.
«Вы ожидаете, что я буду спокоен в такое время?! Они пытаются выдать её за меня замуж! Тебе не кажется, что это должно тебя беспокоить? Разве это не должно беспокоить её, Феликс?!
«А? Вы спрашиваете Ферри?» Человек, о котором идет речь, повернулся и указал на себя. Полностью удивленный оратор - девчонка, щёлкающая своими льняными кошачьими ушами, - Феликс Аргайл.
Прошло пять лет с тех пор, как Феликс, по его собственным причинам, принял имя Феррис, начал одеваться в женскую одежду и стал помощником Круш. Эти двое были хорошо знакомы с Фурье с давних времен и развили способность наслаждаться любыми явными кризисами, которые принес им возбуждённый молодой принц.
Преодолев свое первоначальное удивление, Феррис постучал пальцем по губам и сказал: «Мм, вы правы, принц Фурье. Но! Но! Тебе сейчас четырнадцать ... Ты не ребенок, поэтому в этом есть смысл, что они захотят приготовить для тебя мяуканье».
Фурье побледнел от этого; его сжатые кулаки дрожали. «Нет, точно нет! Я не буду участником каких-либо сватов! Я отказываюсь!»
«Но, ваше высочество. Как член королевской семьи, вы обязаны взять супругу и продолжить королевскую линию. Проблема не исчезнет просто потому, что вам это не нравится».
«Конечно, ты не ошибаешься. Видишь ли, я не возражаю против идеи брака в целом. Но, вы знаете ... я ... я имею право выбирать, не так ли? Мне не нужна сваха, чтобы ... Ах, что ты заставляешь меня говорить?!»
«Ах, мой придурковатый принц…» - сказал Феррис.
Поскольку Фурье выразил свое горячее негодование по поводу сватовства, Круш ответила с неопровержимой логикой. Фурье попытался ответить, но он ничего не мог сказать, и вскоре он прибег к приступу гнева.
Феррис мог только качать головой и вздыхать. Он почувствовал разочарование, появившееся после пяти лет, когда они смотрели друг на друга. Влюбленность Фурье в Круш была очевидна. Было понятно, что он не будет заинтересован в сватовстве, когда его сердце так долго принадлежало другой. Если бы только он мог заставить себя быть честным в этом. Четвертый принц, Фурье и дочь герцога. Они были достаточно близки по статусу; это не принесло бы никакого вреда. Но…
«Феррис, Его Высочество кажется довольно расстроенным. Я что-то не то сказала? Что ты думаешь?» - спросил Круш, шепча ему, чтобы принц не слышал. Она была совершенно рассеянной.
Он хотел, чтобы Фурье поторопился и нашел в себе смелость признаться в своих чувствах...
«Нет, леди Круш, вы не сделали ничего плохого. Это все Его Высочество. Он сделал мяуканье. Леди, помогите мне сказать ему, чтобы он был менее неуклюжим...»
«Хм, очень хорошо. Я полагаю, я могу доверять твоей оценке. Ваше Высочество, я не совсем уверена в этом, но я предлагаю свою сердечную просьбу, чтобы вы перестали быть таким неуклюжим.»
«Кхр!»
Не было никакого укуса к словам, но Фурье хлопнул себя по груди и упал на колени, потому что это была его любимая, которая так говорила. Глаза Круш широко распахнулись, и она укоризненно посмотрела на Ферриса.
«Я накажу тебя за это позже, Феррис».
«Оууу, но Ферри просто хотел получить от тебя улыбку, миледи!»
«Шиш. Всегда гладкий болтун. Я полагаю, что ты единственный, кто может сделать что-то подобное после моего благословения чтения ветра. Также нужно помнить, что моя защита не всесильна».
«Да! Это все, что Ферри пытался сделать - напомнить тебе об этом, миледи.»
«Я притворюсь, что верю тебе. Но я все еще собираюсь наказать тебя.»
Круш сурово кивнула. Ни разу в жизни ей не удавалось выполнить то, что, по ее словам, она сделает. Наказание было прекрасным словом, но она не наносила ударов, когда дело дошло до их раздачи, поэтому любой, кто хотел разыграть ее, должен был быть готов к последствиям.
«Ну что ж! Ферри будет продолжать шутить, это точно! Просто чтобы увидеть, как прекрасная леди Круш носит удивительное выражение на ее лице! Ох, какое редкое удовольствие!»
«Ах, это будет достаточно для вас двоих! Когда человек приходит в муках, мучениях, разве это не обычное дело, чтобы утешить его?! Или вам нравится заставлять меня страдать? О, одиночество!» - вмешался Фурье, устав от того, что его оставили.
Это может быть проблемой, чтобы успокоить Фурье, как только он попал в одну из этих детских истерик. Круш и Феррис вместе взялись за задачу.
Возможно, это было свидетельством силы отношений между тремя, что ни один из них не считал эту роль обузой.
2
Когда характер Фурье наконец остыл, трио оставалось в гостиной, обсуждая детали встречи.
«Предполагаемая пара - дочь какого-то отношения к архиепископу Густеко. Говорят, ей девятнадцать! На целых пять лет старше меня. Это невозможно. Мы должны отменить встречу.» Фурье уже казался полностью убежденным в своем заключении.
«Ваше высочество! Ваше Высочество, говорю вам, у вас нет никаких доказательств!» Феррис попытался возразить, поднимая снова свои клыки на молодого лорда.
Священное королевство Густеко было одной из четырех великих наций, известной своими морозной температурой и метелями, которые оно терпело круглый год. Он также был известен религиозным мировоззрением, которое могло возникнуть только в таких суровых условиях, уникальной формой спиритизма. Архиепископ, Фурье упоминал, что в этой стране глубоко уважали человека.
«В Густеко архиепископ почти так же важен, как и Совет старейшин», - сказал Феррис. «Союз с этой семьей был бы очень важен для Лугуники...»
«Такой брак имел бы огромное значение для обеих стран, Ваше Высочество», - добавил Круш. «Это основная обязанность».
«Подожди, подожди, подожди, подожди! Мы просто идем кругами. Когда вы оба начали принимать сторону Священного Царства? То, что я говорю, я не хочу создать брак! Помоги мне!» Фурье чуть не заплакал. Феррис не мог не думать о том, как выглядела эта неприличная сцена, если бы кто-нибудь свидетельствовал, но, тем не менее, он похлопал принца-нытика по голове.
«Если вы так расстроены, лорд Фурье, то они, вероятно, не справятся с этим… Но, к сожалению, беспокойство, вероятно, не является достаточной причиной, чтобы отказаться от самой встречи».
«Мм, да, я понимаю это сам. Под этим я подразумеваю, что, когда я сказал так много Миклотову, я подвергся одному из его редких приступов гнева. Я понятия не имел, что он мог выдавить из себя в такую ярость...»
Миклотов из Совета старейшин был известен своей мудростью и своим уровнем руководителя. Весть о том, что Фурье уже успел расстроить великого советника, заставила Ферриса положить голову ему в руки, а затем бросить отчаянный взгляд на Круш.
«Леди Крууш… Что нам делать?»
"Хороший вопрос. Для блага королевства я хотела бы, чтобы Его Высочество просто смирился с этой встречей, но, поскольку я в долгу перед ним, я обязана сделать все возможное, когда он придет ко мне за помощью. Кстати, Ваше Высочество, если бы этот брак состоялся, молодая леди приехала бы в Лугуницу?»
«Нет, - Миклотов сказал мне, что я должен подготовиться к продолжению учебы где-нибудь в холодном месте… Я не могу этого сделать! Я ненавижу быть горячим и холодным, но холодным определенно хуже! Вы знаете меня - даже в такой теплый день, как сегодня, я никогда не выпускал свою одежду из поля зрения.»
Фурье не мог заставить себя проявить какой-либо интерес к встрече, и его, конечно же, волновало, какой будет жизнь, когда он женится. Молодой женщине будет плоха из-за него, так как застряла с кем-то, кто так горячо сопротивлялся браку. С другой стороны, если она была чем-то похожим на Фурье, возможно, ее тоже принуждали к этому.
«А это значит, что ни одна из сторон этого брака не может быть счастлива…» - простонал он.
Было бы достаточно просто указать на то, что многие браки были похожи, и на этом дело кончилось. Но также, как Феррис любил и уважал Круш, он также испытывал глубокую привязанность к Фурье. Если бы это было возможно, он хотел бы, чтобы они оба наслаждались максимально возможным счастьем в этой жизни. Даже если в худшем случае он оставит самого Ферриса без места для проживания.
«Хорошо, ваше высочество, я вас ясно понять. Мы должны найти способ сорвать эту встречу. Думаю, твоя репутация не может ухудшиться!»
"Ой! Вы поможете? Это обнадеживает, Феррис! Итак, каков твой план? Должны ли мы притворяться, что я уже обручен? Вы знаете, чтобы ... кому-то?»
«Мяу должен проявить больше смелости, чем вы когда-либо проявляли в своей жизни, чтобы достичь этого, ваше высочество!»
Им нужно больше, чем энтузиазм. Даже когда он отчитал Фурье за отсутствие позвоночника, Феррис взял руку Круш. Она выглядела очень расстроенной. Затем он положил на его другую руку, которая все еще цеплялась за его колени - руку Фурье.
«Вот как это работает», - сказал Феррис. «Как бы я ни сожалел о молодой леди, на собрании вы должны заявить, что ваше сердце уже принадлежит другой ... и вот как вы это сделаете!»
«Это твой план?! Но ... но мы с Круш не любовники...!»
«Вы правы, нет! Но все, что вам нужно сделать, это заставить другую сторону поверить, что вы есть, и вернуться со встречи. После этого у двоих мяу просто произойдёт «большой бой» и «распад» или что-то в этом роде. Нет больше проблем!»
«Колесо обозрения! Мое сердце почему-то болит! И моя грудь, и моя спина! Пожалуйста, наложи на меня целительную магию!»
«Исцеляющая магия не может исправить ту боль, которую вы сейчас испытываете, Ваше Высочество. Сожалею!"
Фурье оказался в ловушке идеи Ферриса. Руки трио все еще были соединены, и Фурье медленно покраснел, когда ожил, осознав, что он притворится любовником Круш.
После этого прозрения он быстро запрыгнул на стол. Он встал с немалой уверенностью и сказал: «Хе-хе! Тогда хорошо! Я ожидал от тебя не меньше, Феррис ... Я аплодирую тебе за то, что ты обнаружил мои природные таланты как актера!»
«Нет, нет, все зависит от податливости личности Вашего Высочества. Ферри ничего не делал!»
«Ха-ха-ха! Ты не должен меня так хвалить! Да, я начал чувствовать себя довольно хорошо по этому поводу. Облако, которое висело на мне, исчезло, как будто его там никогда не было! Очень хорошо, теперь, Круш!» С великим смешком Фурье вернулся в свое обычное состояние. Он протянул руку своей любимой Круш, сверкая улыбкой, которая показала его зубы, как у ребенока, играющего злую шутку. «Работайте со мной, чтобы свести эту встречу к нулю! Я прошу этого сотрудничества те…»
«Ваше Высочество, я боюсь, есть кое-что, что я должна вам сказать».
"Гм ... и что же?"
Фурье выглядел менее чем довольным, тем, что его прервали в момент его речи. Круш посмотрел на него со знанием дела, но в то же время она нахмурила свои хорошо сложенные брови.
«Так получилось, что мой отец уже попросил меня заняться кое-каким делом в тот же день, что и ваша встреча. Это не что иное, как вызов во дворец от Миклотова...»
«Что.?!»
Фурье был озадачен, и Феррис не скрывал своего удивления. Но в отличие от Фурье, который уже перестал думать, Феррис подозревал, что такой неудобный поворот событий был полностью преднамеренным.
«Как вы думаете, они намеренно договорились о конфликте, чтобы вы не попали на встречу?» - спросил Феррис.
«Зная моего отца и уважаемого Миклотова, такая уловка возможна. С другой стороны, это может быть просто совпадением... Итак, ваше высочество, мне очень жаль говорить, что я не смогу оказать вам помощь.»
«Я… я вижу. Это нормально. Ха-ха. Это… Да, совершенно нормально. Фурье задумчиво сел, не в силах скрыть разочарование, отчаяние и шок. Он выглядел абсолютно жалким, и Феррис бросился его утешать.
Видя выражение лица Фурье, Круш наклонила голову и кивнула. «Мой господин, я не думаю, что имеет значение, являюсь ли я той, в кого вы якобы влюблены?»
«Ха…?»
Феррис и Фурье подняли глаза и заговорили одновременно.
Видя их совершенно синхронные реакции, Круш сделал одну из своих редчайших улыбок: улыбку утонченной молодой женщины, которая имела в виду что-то непослушное.
3
Долгожданный день наступил. Встреча состоялась в особняке недалеко от границы между Королевством Лугуника и Священным Королевством Густеко. В частности, это была усадьба Виконта Мизера, который курировал весь северный регион Лугуника; когда ему сообщили о схеме, которую они планировали, он с удивлением захотел участвовать.
«Та участь Святого Царства откровенно жуткая. Я не хочу представлять, чтобы королевская кровь Лугуники смешалась с линией тех мечтателей. Юная леди, с которой вы встретитесь сегодня, особенно плоха. Во что бы то ни стало, надо довести дело до конца!»
Хотя он не мог понять слишком много ада около него, пребывание на границе не принесло никаких хлопот местному лорду. Он был более чем готов пропустить небольшое зло, чтобы получить некоторое облегчение для себя.
«Мяу, ты должен быть немного странным, чтобы получить такую важную работу, как эта. Лорд Меккарт тоже самое.»
Виконт Мисер напомнил Феррису об одном хлопотливом хозяине дворянского дома. Меккарт почти не казался изображением дворянина, но, когда Феррис вспомнил всех людей, которых он видел в замке, казалось, что очень немногие из них выглядели совсем не так, как ожидалось, представляя аристократию. Он также вспомнил время, когда несколько лет назад он обучался магии исцеления. Было отчетливое впечатление, что никто из дворян не был очень, ну, благороден.
«Ну, это не относится к тем, с кем я ближе всего», - размышлял он. Ни Круш, ни Фурье, ни Мекарт не жаловались на личном уровне. Они не были стереотипными дворянами, озабоченными только репутацией и господством над другими. Может быть, родители Ферриса были единственными дворянами в этом роде. «Ах, прекрати, прекрати! Я не могу впасть в депрессию в такой важный момент!»
Он ударил себя по щеке, чтобы вернуть себя, но он сделал это осторожно, чтобы его лицо не покраснело.
Феррис подготовился гораздо тщательнее, чем обычно, к своим обязательствам. Горничные, которые присутствовали при нем по велению Круш, проделали фантастическую работу. Это был признак того, что она многого ожидала от него, хотя сама не могла присутствовать. Только мысль заставила его сердце почувствовать себя легким, словно у него были крылья.
«Хорошо…» сказал он себе. «Ничего, Ферри!»
Он вообразил, что Круш дает ему небольшой толчок, чтобы он начал и вышел из комнаты. Он подмёл подол своей юбки с той же решимостью, что и солдат, идущий на поле битвы, и Виконт, ожидая снаружи, провожал его с улыбкой. Феррис позволил неожиданному энтузиазму дворянина перенести его в роковую комнату.
Один из людей виконта, стоявший с нервным выражением прямо за закрытой дверью, кивнул Феррису. Затем Феррис встал на виду, когда дверь открылась, и гордо зашёл в зал заседаний.
«Я являюсь любовницей Его Высочества Фурье», - объявил он девичьим тоном, - «и я не позволю этой встрече продолжаться!»
Если бы Круш не могла быть здесь, чтобы подорвать эту встречу, ему пришлось бы сделать это самому.
4
Неожиданный вход Ферриса привел собрание в замешательство. Видимо, он вмешался как раз в тот момент, когда два молодых человека остались одни. Было два против одного, и числа отдавали предпочтение стороне Фурье.
Но с точки зрения количества, все было наоборот.
«…Молодая леди выглядит очень сильной, не так ли?» - пробормотал Феррис, оценивая собравшихся на собрании, сидевших напротив них. Пока всё стояло, все трое находились в конференц-зале с небольшим столом между ними и ее лицом, когда они смотрели друг на друга. Феррис уселся рядом с Фурье, а предполагаемый венец принца сидел напротив них. У нее было достаточно присутствия, чтобы преодолеть недостаток в цифрах.
«О, нет необходимости танцевать вокруг этого», - сказала она, изящно покачав головой. «Я знаю, что я немного больше, чем большинство». Она смущенно посмотрела вниз. Качество каждого жеста, однако, передавало утонченность ее воспитания.
К сожалению, ее тело было настолько большим, что выражение «исключительная перевозка» было просто неадекватным.
Девушка сидела перед Фурье, но она занимала так много места, что было бы справедливо сказать, что она тоже сидела перед Феррисом. Они чувствовали себя так, будто столкнулись с валуном, а не с человеком.
«И ты видишь, мисс Тириена…»
Но у нее было прекрасное имя. Это звучало как заклинание, которое можно использовать для вызова снежных фей, но сама она была похожа на гору в метель. Феррис слышал, что в Густеко с его постоянным снегопадом девушки ценили кожу, белую, как новый выпавший снег, и эта фигура не стала исключением. В близи ее кожа была бесподобна; издалека она вызывала образ несравненного утеса.
Даже обычно харизматичный Фурье казался запуганным этой женщиной, его слова нехарактерно нечленораздельны. И всё же ему удалось обхватить Ферриса за плечо, притянув его стройное тело ближе.
«Мне… мне очень жаль, что вы проделали весь этот путь, но у меня уже есть та, на кого я положил свое сердце. Боюсь, я просто не смогу принять ваше предложение.»
«Это так. О, я просто не могу представить, чтобы меня обручали ни с кем, кроме Его Высочества. Прошу вас, не разлучайте нас двоих…!»
В отличие от почти неспособности Фурье говорить, Феррис был опытным актером, дополняя свои мольбы слезами в уголке глаз. Возможно, он потянул сердечные струны Тириены, потому что она опустила глаза с выражением жалости к своим скульптурным чертам лица.
«Нет необходимости никому из вас извиняться. Я слишком хорошо вижу любовь, которую ты разделяешь. Этого достаточно, чтобы мне было стыдно…». Тириена, одетая в одно из уникальных платьев, типичных для северной страны, нежно прижала руку к груди, затем посмотрела на Фурье и Ферриса с ясными глазами. «Даже мы в Святом Царстве знаем о гражданской войне десять лет назад. Я слышал, что обиды все еще оставались с тех дней, но... Я вижу, что это не помешало вам двоим заботиться друг о друге. Какую прекрасную любовь ты разделяешь.»
Феррис понял, что Тириена смотрит на его кошачьи уши. Гражданская война, о которой она говорила, была длительным конфликтом, который Лугуника вела против полулюдей. Уши были просто чем-то, что Феррис унаследовал от своих предков, но они сыграли немалую роль в беде, с которой он столкнулся в детстве. Он не мог удержать лицо от напряжения при словах Тириены. Его бледные плечи, обнаженные под разрезом платья, начали дрожать, и он рефлекторно попытался сделать себя меньше. Но рука вокруг его плеч подтянулась.
«Именно так, леди Тириена». Фурье пристально смотрел прямо на нее, пытаясь удержать Ферриса своей рукой. Недоумение, которое он проявил за минуту до того, исчезло, сменившись командным присутствием и силой духа. «В дружбе и любви я не обращаю внимания ни на рождение, ни на виды. Люблю того, кто любит. Другие могут сказать, что им угодно, но я ничего не могу поделать с тоской своего сердца. Я люблю эту женщину рядом со мной, прямо до ее ушей. Я даже обожаю ее кошачью непостоянство.»
Фурье гордо улыбнулся. Феррис почувствовал, как его щеки стали горячими, их лица закрылись. До тех пор, пока они знали друг друга, Фурье потрогал уши Ферриса только один или два раза. И это правда, что он продемонстрировал свое великодушие, никогда не умаляя их. Но сказать, что он их любит? Это он никогда не делал раньше, и это вызвало у Ферриса покраснение лица.
«Боже мой, я завидую идее, что можно быть так любимой». Тириена улыбнулась, как довольный медведь.
Ее взгляд заставил Ферриса понять, что Тириена согласилась, что встреча должна закончиться. Она была чуткой и проницательной. Феррис не мог позволить ей взять Фурье, но он видел, что Тириена тоже заслуживает счастья.
«Простите меня, мисс Тириена», - сказал Фурье. «Вы умны и, прежде всего, добры, и, если бы я не был уже так влюблен, я мог бы сделать гораздо больше, чем быть просто обрученным с вами».
«Пожалуйста, вам не нужно пытаться пощадить чувства женщины, которая вас не интересует. Было бы намного хуже узнать, что я была с кем-то, чье сердце принадлежало другой. Во всяком случае, я сама была бездумной. Я слышала слухи о том, что Его Высочество Фурье Лугуница влюблен в мужественную, воинственную молодую женщину - и должна признаться, мне было интересно...»
Феррис едва сдерживал писк при комментариях Тириены, когда она поднялась со своего места. Это означало, что эта встреча произошла из-за неправильного понимания чувств Фурье к Круш. Другими словами, причина, по которой у них даже была эта встреча, была той же самой причиной, по которой они пытались ее разорвать: хамство Фурье.
«Ваше Высочество», - сказал Феррис. – «Надеюсь, вы хорошо подумали о своем поведении сегодня…»
«Что ты имеешь в виду?! Я думаю, что сегодня я был очень мужественным, если можно так сказать о себе!»
5
Когда Виконт Мисер вернулся в комнату с эскортом Тириены, он был беспощаден.
«Похоже, нет необходимости спрашивать, как дела».
Это была просто его личность, но все равно было неправильно говорить что-то, что могло бы навредить их гостю. Однако у Тириены была чрезвычайно нежная улыбка на лице.
«Ты как всегда жесток, Виконт. У тебя нет слов утешения для молодой девушки с разбитым сердцем?»
«Я думал, что мы провели эту встречу в надежде, что вы найдете кого-то, кто предложит вам такой комфорт. Если не получилось, это твоя проблема. Жаловаться все, что вам нравится; я ничего не могу с этим поделать.»
Это был довольно расстраивающий разговор, но ни один из участников не был обеспокоен. Феррис похлопал по плечу одного из помощников Тириены, как будто это была самая естественная вещь в мире.
«Хм, извините за вопрос», - сказал Феррис, - «но встречались ли эти двое?»
«А? О да. Виконт Мисер в юности несколько раз приезжал в Святое Царство, и тогда он встречался с леди Тириеной. Они знакомы уже почти десять лет...»
Объяснение охранника средних лет переводит разговор в совершенно ином свете. На самом деле вся последовательность событий стала выглядеть иначе. Почему, например, Виконт казался таким агрессивным в своем желании подорвать встречу. И почему с этой целью он казался более чем довольным.
«Может быть, у Виконта есть чувства к леди Тириене?»
«Что?!» На тупой вопрос Ферриса Виконт начал краснеть на глазах. В панике он повернулся к Тириене и сказал: «Нет, это не правда! Эта дурак болен головой! Меня не волнует...»
«Я знаю; Вам не нужно быть таким безумным. Но я не могу поверить, что вы использовали бы слово «дурак» для такой утонченной молодой леди. Извинитесь перед ней!»
В своем яростном стремлении защитить себя Мисер случайно выпустил кота из сумки.
«Он дурак и я его назову дураком! Платье или нет, это мужчина!»
«А?»
Тириена в шоке посмотрела на Ферриса, пытаясь понять, правда ли это. Конечно, возможно, можно было и дальше ее обманывать, но, если он решится на это, ей не понадобится много времени, чтобы узнать правду.
«Это так. Я мужчина, как он и сказал.»
Нет смысла отрицать это. Феррис стянул с себя платье и показал свою совершенно плоскую грудь. Тириена все еще выглядела так, словно едва могла в это поверить. Не оставив выбора, Феррис поднял юбку. Тириена была глубоко шокирована.
«Но - да, я мужчина, но часть о Его Высочестве и том, что я влюблен, верна! Мы влюблены! Не так ли, ваше высочество?»
Феррис доказал свой пол, но продолжал настаивать на том, что сама любовь не была ложью. Он цеплялся за руку Фурье, прижимаясь к нему.
«Я люблю вас, ваше высочество». Он с восхищенным взглядом посмотрел на Фурье, который потерял дар речи, затем поцеловал его в щеку.
Мягкое ощущение его губ, казалось, наконец пробудило Фурье. Молодой принц покачал головой и посмотрел Феррису в лицо, прежде чем объявить: «Мне… мне все равно, если ты мужчина! Пока ты – это ты!» В каком-то смысле это была самая мужественная, наименее хамская вещь, которую он когда-либо делал.
6
«Я слышала, как все прошло. Говорят, молодая леди, которую встретил Его Высочество, станет женой Виконта Мисера», - сказала Круш, не в силах сдержать улыбку. Это было непохоже на вечно рациональную девушку, чтобы бороться с улыбкой. Это было свидетельством того, как близко эти события ударили по ней.
С другой стороны, Феррис, похоже, не наслаждался. «Я думаю, это хорошо, что мы выдержали, чтобы избежать этот брак. Но сейчас с Его Высочеством дела обстоят немного неловко. Ферри одиноко.»
«Думать, что именно так Его Высочество узнает о твоём истинном поле… но, конечно, ты не думал, что сможешь скрыть это от него всю свою жизнь?»
«Нет, я не думаю, что Его Высочество такой глупый». То, что он до сих пор никогда не говорил ничего, было свидетельством страшного забвения Фурье.
Но Виконт Мизер наконец смог раскрыть свою долгую и терпеливую любовь, и казалось, что Тириена найдет свое счастье. Счастливый конец для всех, если бы только Феррис смог найти способ восстановить свои отношения с Фурье.
«Между прочим, - сказала Круш», - возможно, именно так мне рассказывали эту историю, но ходят слухи, что Его Высочество предпочитает мужчин. Когда это раскроется, предложения о браке могут перестать поступать. Однако, как только слово стало распространяться, я почувствовала, что в замке появилось немало сочувствующих взглядов. Интересно, о чем это все?»
«О, ну, вы знаете, есть разные люди и разные мнения...»
«Мм, это вопрос без простого ответа. Понимаю. Я подумаю об этом дальше.» Круш, какой бы серьезной она ни была, без сомнения, вычтет некоторые аргументы, которые она могла бы принять. Хотя она так же невежественна в вопросах сердца, как и он, она никогда не сможет прийти к правильному ответу.
Тем временем Феррис оказался под облаком, хотя оно представляло собой нехарактерный момент нелояльности к своему хозяину. Но даже Феррис был удивлен тем, как ему больно, когда он столкнулся с таким новым расстоянием от Фурье.
Они вдвоем расстались после того, как они вместе оставили Виконта и молодую леди в зале заседаний, и Фурье сел в карету дракона. Его последними дрожащими словами Феррису было: «Я приказываю вам оставить меня в покое». Он никогда не «приказывал» Феррису что-либо сделать раньше, и это было признаком того, насколько он был потрясен.
Кстати, Феррис представляет эту ситуацию не раз. Он сказал, что они впервые встретились, чтобы обмануть принца. В этот момент он так и не смог добиться успеха в этом вопросе, когда появилась истина.
«Феррис.» Круш подошла к нему поближе, пробираясь сквозь тревожную само рефлексию. Тихим голосом она сказала: «Доверьтесь Его Высочеству. Он тот, о ком ты думаешь.»
У нее не было никаких доказательств этих слов, и они не предложили ни одного, но Феррис нашел их более утешительными, чем любая лекция о достоинствах Фурье. Связь и доверие между Круш и Феррисом были такими сильными. И он хотел верить, что поделился чем-то похожим с Фурье.
Вот почему ...
"Это ужасно! Величайший кризис в моей жизни! Где вы двое?!»
Он был удивлен, когда Фурье прилетел со своим обычным волнением, глядя на Ферриса и Круш так же, как он всегда делал, с такой же паникой, как и всегда. Он остановился перед широко раскрытыми глазами Ферриса и скрестя руки, выглядел загнанным в угол.
«Мой старший брат и мой отец схватили меня на днях. Они спросили, правда ли, что я люблю только мужчин. Я задавался вопросом, о чем они могли говорить - и, видимо, ходят слухи, что все в городе это распространяют! Это действительно серьезно!»
Феррис чуть не потерял его, когда понял, что Фурье расстроился из-за того, что они только что обсуждали. Но…
«Ааа-ха-ха-ха-ха-ха-ха!»
Прежде чем она смогла разразиться смехом, Круш ударила его. Это шокировало его: фактически парализованная весельем Круш была очень необычным зрелищем.
Наконец, Феррис больше не мог сдерживаться и тоже начал смеяться.
«Ха-ха ... ха! О, ваше высочество! Вы тоже - ха-ха-ха!»
«Оу! Это больно! В любом случае, что вы оба находите таким забавным? Небо практически упало! Мы должны что-то сделать с этим недоразумением!»
«Ой, почему бы просто не оставить это? Ферри, конечно же, не против того, чтобы со мной обращались как с любовником Вашего Высочества. Разве ты не говорил, как сильно ты меня любишь?»
«Это совершенно другая тема! Это правда, что пол не мешает моей любви к тебе, но ты - особый случай! Я бы не стал так относиться к любому другому - подожди, что ты заставляешь меня говорить?»
Фурье сунул голову в руки, полностью смущенный его собственным заявлением. Феррис обнял его сзади, бросившись на широкую спину принца. Кот-мальчик улыбнулся Круш счастливой улыбкой. Улыбка все еще была на ее лице, и она кивнула, словно говоря, что понимает, что чувствует Феррис.
Все его тревоги растаяли; он чувствовал, как будто его сердце снова имеет крылья. В этот момент он почувствовал, что может плыть прямо в небо и позволить ветру забрать его куда угодно.
Глава 3 - Валькирия из земель герцога Карстена
1
Первым делом утром нужно было заняться отражением в зеркале.
«Милый! Я милый. Миловидная молодая девушка, замечательная и милая девушка.»
В течение довольно долгого времени это была мантра, слова повторялись как волшебство. Нет, не как волшебство. Они были волшебными, для всех намерений и целей. Магическое заклинание было просто словами, которые содержали способность изменять вещи, влиять на то, как устроен мир. Обет самого себя, который привел к переменам, можно назвать не меньшим.
После этого заклинания пришло время пробежаться щеткой по характерным льняным волосам до плеч. Убедившись, что он был полон и опрятен, сдержал зевок и сменить пижаму.
Перемещаясь к шкафу, холодный воздух ударил стройную белину - и на данный момент - обнаженную, дрожащую кожу. Важно было выбрать не слишком громкую рубашку и юбку с подолом, достаточно коротким, чтобы поднять брови, а затем проверить, как все это выглядело в зеркале. Затем появились брюки-кюлоты и носки по колено, а также белые ленточки, которые были завязаны в волосы. И так же, как подтвердилось раннее магическое заклинание, картина идеальной молодой женщины была теперь завершена.
Делая позу перед зеркалом, затем проверяя еще раз, чтобы убедиться, что ничего было не упущено. Ни одна деталь не может быть пропущена; не может быть никаких ошибок. Эта изнеженность была заимствована, хотя для начала она должна была принадлежать этому человеку, поэтому было важно относиться к ней осторожно.
«Хорошо! Выглядит хорошо сегодня - снова!»
Все было завершено с удовлетворенным кивком и подмигиванием. Отлично, без ошибок.
По правде говоря, давно наступил момент, когда регулярные утверждения больше не нужны. Эти слова были частью человека, который произнес их сейчас. В конце концов, это продолжалось уже шесть лет.
«Не стоит выглядеть печально». Похлопывал за каждую щеку. «Теперь, давайте начинать день!» И с крошечным зевком пора было ему выходить из комнаты.
Рано утром в прихожей было тихо, в воздухе заметен озноб. Это был час, когда можно было почувствовать наступление холодного сезона. Несмотря на то, что этот человек привык экономить деньги везде, где это было возможно, подобные утра заставляли его задуматься о добавлении еще одного слоя.
В коридоре утренние приветствия и легкие улыбки были обменены слугами, которые уже начали работу. Все заметили внезапный холод, и было даже нежно предупреждение не простудиться.
«О чем ты говоришь? Ты имеешь в виду старую поговорку: «Болезнь не щадит даже врачей»?»
Улыбнувшись и помахав, они разошлись, а какой-то человек направился в главный вестибюль особняка. Дверь открыл пожилой стюард. Проходя сквозь него, неосознанно бодрясь от холодного ветра, который дул сквозь него, сгорбилась единственная фигура.
«Вы здесь». Еще одна из них прибыла ко входу раньше и теперь бросила короткое замечание через плечо. Она была красивой. Женщина потянула поводья белого сухопутного дракона, который был ее верным скакуном, держа свои длинные зеленые волосы на фоне восходящего ветра. Ощущение ее перевернутых янтарных глаз заставило новичка неосознанно попытаться выпрямиться со своей прежней наклоненной позиции. Это была не попытка хорошо выглядеть для женщины; ее глаза просто могли вызвать такую реакцию.
«Вы не долго ждали меня, правда, леди Круш?»
«Нет, ты вовремя. Я только проснулась немного рано. Мой отец, наконец, решил снова разрешить мне покататься. Я умру, если пойду одна.»
Дракон приблизил свое лицо к ней, и она погладила его голову, выражение ее лица расслабилось в улыбке. Она выглядела очень собранной, и все же это говорило о чем-то детском внутри нее. Ее звали Круш Карстен.
Она улыбнулась еще шире, заметив, что ее спутник смотрит ей в глаза.
«Иди, возьми себе сухопутного дракона из конюшни. Наш пункт назначения будет таким же, как всегда, хорошо, Феррис?»
«Да, мэм», - ответил Феррис безупречно, показывая на каждом шагу идеальную даму.
Это был Феррис, молодой человек Феликс Аргайл, который начинал этот день.
2
Феррис, которому сейчас шестнадцать лет, твердо верил в силу воли и веры человека. Если вы продолжаете верить, могут произойти удивительные вещи.
Например, ему давно следовало развить вторичные половые характеристики, но, как будто в ответ на его ежедневные желания и молитвы, он не проявил никаких признаков становления мужчиной. Его голос не стал грубее, а его тело не утолщалось. Он был тихо благодарен своим предкам за то, что у него не отросла борода.
Но вещи, за которые он был благодарен своей родословной, не останавливались на его теле.
«Я скучна тебе, Феррис?» Спокойный голос вывел его из задумчивости. Он отдыхал, сидя на траве и прислонившись к большому дереву. Круш стояла на коленях прямо перед ним и пристально смотрела ему в глаза.
«…Извините, мяу. Кинда улетела.»
«Ой? Это необычно для тебя. Ты устал? Я дала сложную работу?»
«Нет, я просто позволил своему разуму немного поблуждать... Вы собираетесь наказать меня? Леди Круш, вы собираетесь наказать Ферри? Мое сердце колотится!»
«Наказать тебя? Я не хотела бы быть такой хладнокровной.» Круш покачала головой, не обращая внимания на значение покрасневших щек Ферриса. Кот-мальчик вздохнул. Круш, все еще глядя на него, продолжила: «И здесь не нужно церемониться. Позволь своему разуму блуждать, если хочешь. Чтобы ни случилось, я здесь.»
«Оу, леди Круш, вы всегда знаете, что сказать… даже если, кажется, никогда не понимаете этого. Ферри может просто влюбиться...»
«Твоё лицо покраснело. Сегодня холодно - не говори мне, что ты простудился?»
«Нет, совсем нет! Это совсем не так! Ооо, леди Круш, вы просто слишком жестокая! Я это терпеть не могу!»
Госпожа Ферриса совершенно не замечала каких-либо чувств привязанности глубже, чем близкая дружба, и полностью восприняла его слова на веру. «Понятно», - сказала она. «Извини». Она выглядела смущенной. Сама ее невинность была милой и совершенно несправедливой.
«—»
Удовлетворенная заявлением Ферриса о хорошем здоровье, Круш вернулась в исходное положение, словно ее остановили. Это травянистое поле было тем местом, куда они всегда приходили, когда им хотелось подольше покататься. Это было примерно в часе езды от особняка, места чистой маны и ветра. Казалось, граничит со святым. Феррису всегда было приятно проводить время только с двумя из них, в месте, где никто не мог их прервать.
«Ах!»
Податливая Круш прошла серию движений своим мечом, пока Феррис смотрел со своего места рядом с деревом. Ее отполированные удары, агрессия, которую она источала, - даже Феррис, который был любителем, когда дело касалось мечей, мог сказать, чего она достигла с владением оружия.
Круш была полностью поглощена красотой стали; она начала изучать меч еще до того, как встретила Ферриса. Но тем не менее, тот факт, что ее фехтование достигло такого уровня, было благодаря ему. И это знание сделало его более гордым и счастливым.
Вот почему ему никогда не надоест наблюдать, как Круш работает с ее клинком. Вид её таланта, который он помог развивать, захватил его сердце, словно драгоценный камень.
«Вы еще больше увлечены этим, чем обычно, леди Круш».
«Верно. Это то, что приходит от долгого движения меча и продолжительной поездки. Я уверена, что из-за скуки подала бы отцу какую-нибудь нелепую проблему.»
Со стороны было трудно сказать, но он думал, что Круш приятно улыбалась, когда она взмахнула лезвием.
Ее глаза сияли, как у ребенка во время поездки в это место. Больше месяца ей отказывали в двух вещах, которые заставляли ее чувствовать себя наиболее живой, и это, должно быть, убивало ее.
«Но это было так же, когда вы, миледи, пытались улизнуть и сделать это потихоньку».
«Конечно, нет. Мой отец был прав, что сделать выговор мне. Я была тем, кто вызвала проблемы. Если бы я посчитала целесообразным нарушить правила после этого, люди наверняка сказали бы, что мне не стыдно».
Что удивило Круш, так это то, как она воплощала такие слова, как правдивость и честность. Поскольку она считала, что соблюдение правил было естественным, она не хотела протестовать против своей невиновности, когда было ясно, что она не сделала ничего плохого. Это, безусловно, был один из тех моментов.
«Вы знаете, Ферри не очень доволен решением лорда Меккарта. Именно из-за того, что там было мяу, хуже не стало!»
«Вполне естественно, что мой отец попросил меня вести себя как дочь герцога. Хотя мне бы очень хотелось, чтобы он принял меня на днях... Так кто из нас более упрямый - я или мой отец?»
Феррис раздул щеки, но Круш только печально улыбнулась.
Событие, вызвавшее гнев Ферриса, произошло около месяца назад. В день, похожий на этот, Круш и Феррис совершили одно из своих долгих путешествий по территории Карстена. По пути они натолкнулись на группу пиратов, источник некоторых локальных волнений, напавших на карету драконов, и Круш галантно прогнала их.
Круш никогда не была в реальной опасности, хотя она столкнулась с почти десятью разбойниками. Но ее отец, Меккарт Карстен, нынешний глава герцогского Дома Карстена, был крайне растерян, когда история дошла до его ушей.
Круш знала, что он сделает, и поэтому оставила благодарного хозяина экипажа, не назвав своё имя, но она была слишком известна, чтобы это сработало. Ее склонность к фехтованию была общеизвестна в землях Карстена. И так как гребень со львом, обнажившим зубы, был прекрасно виден на ее мече, не было сомнений, чтобы отрицать что-либо.
Дочь герцога, которая избегала платьев в угоду мужской одежде и предпочитала скрещивать лезвия восхищению цветами. Слухи были слишком легко подтверждены, и в качестве наказания Круш было запрещено брать меч или путешествовать очень далеко от дворца в течение одного месяца.
Казалось, Круш согласилась с этим, но Феррис не раз выражал свое возмущение Меккарту. Но человек не отступил. Месяц ожидания наконец привел к текущему дню.
«Я определенно понимаю, сколько я должен лорду Меккарту, но это не значит, что я должен принимать все, что он делает».
«Я бы хотела, чтобы ты не критиковал моего отца так сильно. В последнее время он кажется худеет с каждым днём. Ответственность за ведение герцогским домом должен ввести он. Я хочу, чтобы время, проведенное с его семьей, было для него хорошим поводом для радости».
«Вы имеете в виду, что Ферри является частью семьи?»
«Конечно.»
Щеки Ферриса покраснели от того, что его так легко включили в семью. Он быстро похлопал по юбке, чтобы отвлечь её от щек.
«Все в порядке,» - сказал он. «Кажется, лорду Меккарту это нравится, когда Ферри ставит его на это место. Он сказал, что ему нравится, когда люди говорят ему возмутительные вещи…»
«Какие? Мой отец сказал это? Я не знала ... и думаю, что теперь я увижу его немного иначе».
Круш была полностью поглощена этой сплетней, которую Феррис развернул стратегически, чтобы отвлечь ее от смущения. Дочь Меккарта выглядела просто удивленно. Феррис попытался исправить выражение в своей памяти, потому что это было то, что он видел слишком редко. И молча, он извинился перед герцогом, хотя мысленно, в то время как он это сделал, высунул язык. Однако он не пытался исправить недоразумение Круш. Может быть, это был знак того, насколько он все еще был недоволен.
3
«Феликс, можно тебя на минутку?»
Да, сэр? Феррис обернулся на голос, предлагая свой самый девичий взгляд в порыве досады. Другой мужчина казался встревоженным при откровенном кокетливом взгляде. Феррис наслаждался моментом. «Ох, слишком легко смутить вас, лорд Меукарт. Это слишком весело дразнить вас! Вы смущаете внутреннего обманщика Ферри!»
«Чего? И ты обвиняешь меня в этом? Э-э, я имею в виду, мне жаль.»
Все, что вам нужно сделать, это выглядеть немного потрясенным, а он извинится. Какая жалось.
Перед Феррисом стоял мужчина лет пятидесяти. Он отростил усы, якобы из-за того, что они давали ему многозначительность, но странная форма его бровей и его нежное лицо лишали его какой-либо выгоды от этого. Единственное, чем он поделился с Круш, его кровной дочерью, — это цвет его глаз.
Тем более удивительно было то, что это был герцог Карстен, глава одного из самых известных дворянских домов в Лугунике. И он был также отцом Круш - Меккартом Карстеном.
Унылая улыбка появилась на дружелюбном лице Меккарта. Он потянул свои довольно неуместные усы, когда сказал: «Я полагаю, что вы ехали сегодня утром с Круш. Как у нее дела?»
«Если вы беспокоитесь о ней, сэр, пожалуйста, позвольте мне смиренно предложить вам спросить ее самостоятельно. Об этом мы, разумеется, говорим, но, как вы думаете, леди Круш будет вам лгать, лорд Меккарт?»
«Я не совсем уверен, что мне нравится, как ты это выразил. Но нет, я не волнуюсь, что она лжет мне. Это просто... Ну, я был тем, кто наложил этот запрет. Я подумал, что ей было бы трудно сказать, как она на самом деле себя чувствует... Хм, а точнее... мне трудно спросить.»
Его доброе сердце победило желание обмануть себя, и он озвучил свою настоящую проблему. Отец и дочь также были похожи по своей неспособности сказать откровенную ложь.
«Понятно… Ну, успокойся. Леди Круш не злится на тебя или что-то еще. Кажется, она даже понимает, почему ты сделал то, что сделал.»
«Ты говоришь так, как будто я злодей… Но, хм, спасибо».
«Между прочим, Ферри все еще злится. Мерзкий, мерзкий лорд Меккарт!»
«Что? Гм, я имею в виду, мне жаль... Даже я думаю, что я немного переборщил.»
Меккарт, выглядя слабым, потер верхнюю часть живота. Благодаря стрессам его положения, в сочетании с его тревожной личностью, он и боль в животе были близкими личными друзьями.
«Должен ли я использовать целительную магию на тебя? Это может снять остроту.»
«Хорошо. Теперь, когда мы поговорили, возможно, ты мог бы исцелить меня. Могли бы мы перейти ко мне в комнату?»
«Ну-э-э! Я понятия не имею, что вы там можете сделать мне, сэр...!»
«Ничего такого! Я ничего тебе не сделаю!»
Несмотря на то, что он доставил герцогу трудные времена, Феррис в конце концов последовал за Меккартом в его комнату. Место было простое: письменный стол для секретаря, низкий стол и кожаный диван для приема посетителей.
Феррис и Меккарт сидели лицом друг к другу на диване, и слуга принёс чай с такой готовностью, как будто это все было запланировано. После установки чашек для чаепития, служитель с достойным поклоном удалился.
Когда слуга ушел и дверь закрылась, Меккарт поднес чашку к губам и осторожно потягивал ее. «…У Круш скоро будет семнадцатый день рождения».
Феррис знал это, конечно. Радостный день был всего через две недели; действительно, было бы не преувеличением сказать, что Феррис был более благодарен за этот день, чем за любой другой день в календаре.»
«Я благодарен за звезды, небо и землю… и за Круш, безусловно. Я так рад, что она родилась.»
Меккарт нарушил задумчивость Ферриса. «Извини, Феликс, но не мог бы ты позволить мне высказать свою точку зрения? Есть кое-что, что я хотел бы, чтобы ты спросил девушку о ее дне рождения. Что-то, что я нахожу… трудно выразить». Из-за его неловкого тона и уклончивого отношения Феррис довольно хорошо понял, что имел в виду Меккарт. В конце концов, это подходило почти каждый год.
«…Вы хотите, чтобы леди Круш надела платье, не так ли?»
«Да, Феликс, точно. Это ее день рождения. И в этом году я имею в виду нечто более экстравагантное, чем обычно. Поэтому я очень хочу, чтобы она одела что-нибудь подходящее...»
«Если это вообще возможно, сэр, я действительно думаю, что вы должны поговорить с ней сами. Вам не нужно идти через меня...»
«Эта девушка кивнет головой, если ты этого сделаешь?» - тихо спросил Меккарт. Кошачьи уши Ферриса сразу обнаружили изменение в воздухе. Уши льняного животного, которые он унаследовал от своих предчеловеческих предков, были исключительно чувствительны к тонким изменениям в атмосфере и окружающей среде.
«Я знаю об обещании между тобой и Круш», продолжил Меккарт. «И я уверен, что вы говорили с ней об этом раньше».
«Вы знаете, чем вы оба похзожи? Никто из вас никогда не сдается.»
«Возможно, она получила от меня свое упрямство… Но мы не можем просто вечно идти параллельно друг другу. Я отчаянно пытаюсь найти компромисс»».
«Компромисс, сэр?»
Это не был термин, который не нужно употреблять легкомысленно, особенно с Круш, для которой это слово могло быть наименее подходящим, чем можно себе представить.
«Неважно, будет ли это только на публике, только для спектакля», - сказал Меккарт. «Конечно, в глубине души я всегда хотел, чтобы она согласилась, как и ожидалось от дочери герцога, но мои просьбы на этом фронте были отвергнуты достаточно часто, и теперь я это хорошо знаю. Я надеюсь, что мое предложение на этот раз позволит нам сойтись в середине».
«-»
«Я знаю, что ее обещание с тобой - причина, по которой Круш продолжает играть со своими мечами и одеваться, как мужчина. Поэтому, если я вообще хочу это смягчить, имеет смысл пройти через тебя. Ты не будешь говорить с ней?»
«Я понимаю, что вы пытаетесь сказать, лорд Меккарт. Но я…»
Меккарт резко оборвал его. «Я не верю, что ты понимаешь, Феликс».
Феррис затаил дыхание. Герцог выглядел мрачнее и одиночнее, чем когда-либо видел его.
«Круш - мой единственный ребенок. Она оказалась настолько хороша, что была потрачена для меня в пустую. Я нигде не был надежным отцом. Но чем жальче я, тем замечательнее она становится... Я хочу, чтобы она следовала за своими мечтами. Я молюсь, чтобы она выросла, чтобы быть именно той, кем она является на самом деле.» Меккарт опустил глаза, привязавшись к его дочери, преодолевающей его. «Но я и герцог, и отец. И она дочь герцога, а также мой ребенок. До тех пор, пока она живет в этом доме при поддержке людей из этой области, у нее будут определенные обязанности, которые она должна выполнять. И когда она их выполняет, люди будут ожидать, что платье и приличия будут соответствовать ее положению. Ну, Феликс? Я ошибся?»
«...Нет.»
«На самом деле я не прав. Я пытаюсь заставить свою дочь сделать то, чего она не хочет. Делать правильные вещи может быть ошибкой, а ошибка - правильна. Таковы трудности этого места, где я и моя дочь должны жить».
Когда герцог изложил свои аргументы, Феррису стало стыдно за себя. Он был таким поверхностным. До этого момента он просто предполагал, что Меккарт просто придурок. Ему никогда не приходило в голову, что за упрямой внешностью отец глубоко обеспокоен своими отношениями со своей дочерью. Феррис почувствовал, что его душат, когда он понял, что он был спасен от этого безрассудства состраданием Мекарта, его готовностью пытаться что-то говорить, вместо того, чтобы просто навязывать свою волю с помощью своего авторитета.
«Его Высочество Фурье будет присутствовать на праздновании дня рождения. Я уверен, что он с нетерпением ждет встречи с Круш, на которой будет платье.»
«…Да, я полагаю, он будет»
«В самом деле! Так что не только ради меня, но и для Его Высочества - пожалуйста, поговори с Круш?»
Обращение к имени молодого принца ослабило тон разговора. Возможно, это тоже было приготовлением Меккарта. Феррис поднес холодную чашку чая к губам, пытаясь игнорировать собственную подлость сердца.
Он вспомнил обещание, которое он дал, еще тогда, когда он был еще достаточно молод, чтобы принять оправдание за юность. Бессознательно он коснулся белой ленты, которую Круш дала ему в тот день.
«Знаете, я всегда думал, что это обещание было неверным.»
«…Мм, возможно нет. Ты и моя дочь оба хорошие дети.»
«Но я был так счастлив делать то, что обещал... Это сделало меня счастливее, чем что-либо еще в моей жизни. И, возможно, из-за этого я слишком сильно ее принимаю.»
Его рука все еще была на ленте. Меккарт тихо кивнул.
По-своему, слова были ответом Ферриса на просьбу Меккарта.
4
Феррис с беспокойством нахмурился. После этого разговора не было места для споров. И он не собирался нарушать их обещание.
«Но как в этом мире я должен сейчас это принять?» - удивился он вслух. Было бы трудно найти правильное время и начало, чтобы поговорить об этом.
Сегодня было особенно плохо. Месячный запрет Круш на использование меча или поездка верхом на драконе были только что сняты. Из всех случаев, когда это могло случиться, это было наименее подходящее время, когда он мог выбрать появиться и попросить ее надеть платье.
«Ох, но! Но! Празднование дня рождения всего через две недели. Может быть, еще хуже будет отложить разговор об этом…»
Человек едва смог дождаться последнего момента. Это было празднование дня рождения дочери герцога. Чем дольше готовиться, тем лучше. Даже две недели едва ли показались достаточными. Сам Меккарт, без сомнения, не решался поговорить с Феррисом.
«Ах! Мяу, я когда-нибудь справлюсь с этим?!»
«Что происходит, Феррис? Ты напугаешь остальных членов семьи, стоя в коридоре и выглядя таким мрачным.»
«Мррроу!» Феррис чуть не выпрыгнул из своей кожи, когда сама Круш крикнула ему, когда он стоял там, качаясь от одной ноги к другой с беспокойством. Он полетел обратно к стене. Круш скрестила руки и уставилась на него.
«Я все еще думаю, что ты выглядишь усталым. Если ты чувствуешь себя измотанным, я могу дать тебе немного времени...»
«Что? Нет! Я в полном порядке! Как никогда лучше! Ура Леди Круш!»
«Ха-ха, ты странный.»
Она слегка улыбнулась, когда он стоял с поднятыми руками в приветствии. Было очевидно, что он на самом деле не сбросил с неё взгляда, и она тоже не совсем успокоилась.
«Кстати, - сказала Круш, - ты говорил с моим отцом, не так ли? Чего он хотел?»
«О, я имею в виду, вы знаете, мяу...»
Он не мог бы попросить лучшего времени для обсуждения дела. Единственная проблема заключалась в том, что он мысленно чувствовал себя совершенно неподготовленным. С другой стороны, момент был настолько удачным, что он казался знамением с небес. Теперь пришло время поговорить.
«Ну, - начал он, - Ферри хочет поговорить с вами о чем-нибудь, леди Круш…»
«Я так и думала. Твой ветер трудно читать, это такое впечатление, которое я получаю. Ты знаешь, что тебе и мне не нужно держаться друг от друга подальше. Поговори со мной, о чем угодно.»
«Я люблю тебя, леди Круш»
«И я тебя».
Он признался в своих чувствах в избытке счастья, но серьезный ответ быстро заглушил его энтузиазм. Разве он не задумывался о том, как он был тронут добротой Меккарта всего несколько минут назад? Немедленное возвращение к тому, чтобы позволить доброте Круш испортить его, вряд ли скажется на его личном росте.
«Я люблю тебя, леди Круш»
«И я тебя.»
Он повторял это себе, но это успокаивало его и заставляло его чувствовать себя лучше. Он собирался начать очень трудный разговор.
«Ну, это просто мнение лорда Меккарта, и Ферри не хотел соглашаться, но…»
«Это очень окольный способ начать разговор. Хорошо, я понимаю. А каково мнение моего отца?»
«Да, хорошо, скоро будет ваш день рождения, миледи…»
Он заложил все основы и собирался прийти к своей точке, когда…
«Круш, ты здесь?! Я в отчаянии! Круш, покажи свое лицо!»
«- ?!»
Феррис застыл с удивлением от грохота, прозвучавшего в коридоре. Перед ним Круш посмотрела вверх и склонила голову к голосу.
«Я не решаюсь верить в это, но действительно ли это было Его Высочество Фурье?»
«Мне… мне все равно, принц ли он», - возмутился Феррис. «Как он мог испортить мой идеальный момент…?»
«Круш! Разве ты не там? Я сказал, что это кризис! Давай скорее, или я буду увядать от одиночества!»
«Это он, хорошо, - сказала Круш.»
Первоначальный шок прошел, а второго восклицания было более чем достаточно, чтобы проверить владельца голоса. Феррис и Круш обменялись взглядами и затем побежали к выходу. У двери слуги, включая стюарда, образовали приемную линию, и прямо среди них находился сам человек.
«Ах! Круш и Феррис!» - сказал он, заметив их. «У вас обоих хорошее здоровье? У меня все хорошо.» Затем он улыбнулся с искренней радостью. Он был молодым человеком, чьи глаза казались бесхитростными, несмотря на его годы. У него были длинные золотые волосы и безупречно алые глаза, и его клыки выглядывали очень славно. Он произвел очень приятное впечатление.
Сняв с себя свою богатую меховую шубу, Фурье Лугуника казался таким же энергичным, как и всегда.
Четвертый принц королевской семьи не должен был так хаотично прыгать, но Круш и Феррис оба к этому привыкли, и ни один из них не удивился. Круш скромно поклонилась Фурье, который стоял внушительно.
«Ваше Высочество», - сказала она, - «это большая честь видеть вас. Но что вызвал такой внезапный визит? Что-то не так? Я ничего не слышала от моего отца...»
«О чем ты говоришь? Разве не вы двое пригласили меня сюда? Для празднования дня рождения Круш. Я даже принес мое приглашение. Смотри!» С большим раздражением и вздохом Фурье подошел к Круш, которая так почтительно приветствовала его, и протянул письмо. Она взяла его, просмотрела и медленно кивнула.
«Это действительно приглашение от нашего дома… но, мой господин, вы, кажется, ошиблись с самой важной частью - датой. Я рада, что вы приложили все усилия, чтобы приехать сюда, но до моего дня рождения еще две недели. Ваше Высочество был слишком нетерпеливым.»
"Что?! Ты имеешь в виду... Я первый человек, который поздравит тебя с днем рождения! Отлично! Феррис всегда обгоняет меня с этим, но на этот раз я уже обогнал его!
«-»
«Ты правильно сделала, что родилась, Круш! Я в восторге! Какой чудесный день!» Фурье внезапно рассмеялся, очевидно, игнорируя свою ошибку. Круш потеряла дар речи от этой наглости, но вскоре на ее лице появилась легкая улыбка.
«Большое спасибо, ваше высочество. Ваши добрые пожелания очень много значат для меня.»
«Хорошо, очень хорошо. Но значит ли это, что до твоего дня рождения еще две недели? Ну, это проблема. Что мне делать до этого?»
Фурье имел тенденцию действовать, не думая о будущем, злиться, не думая о будущем, говорить, не думая о будущем, и вообще не думать о будущем, но у него было достаточно обаяния, чтобы оправдать все это. Пока он стоял там, изо всех сил пытаясь понять свои планы, даже Феррис не смог сдержать улыбку. Принц не изменился с тех пор, как они впервые встретились.
«Хмм?» - сказал Фурье. «Что это, Феррис? Почему улыбаешься?»
«Я просто нахожу вас забавным, ваше высочество».
«Меня?! Ах, да ... Я не обычный лидер. Я приношу улыбки на лица моих слуг, даже не задумываясь об этом. Ты так не думаешь, Круш?»
«Я могу только восхищаться тем, какой вы великий человек, ваше высочество. Феррис, наказание позже.»
«Ах!»
Круш сказала это, чтобы убедиться, что он не ушел, не заплатив штрафа за промах в этикете. Но в то же время эти трое были настолько близки, что такая непочтительность могла обойтись без подлинной расправы. Для Ферриса, у которого было так мало вещей, которые он считал драгоценными, эта связь была чем-то, что он лелеял. Когда он думал о том, что для него важно, он думал о Круш, Меккарте и Фурье. И слуги в доме Карстена. Не говоря уже о пациентах и коллегах, с которыми он столкнулся благодаря своей работе заклинателя. Оказалось, было немало людей, которых он ценил.
По сравнению с тем, что он был заперт в доме своей семьи, когда ему ничего не давали, теперь он был намного счастливее.
«…Феррис, - говорил Фурье, - я знаю о своей лихой внешности, но, пожалуйста, постарайся не глазеть слишком сильно. Всё это внимание от тебя может просто сбить меня с толку - даже зная твой истинный пол».
«Когда-то я даже был твоим женихом, и я все еще не взял тебя за лапы, ваше высочество!»
«Это было просто…! Хм, этого достаточно. Ты знаешь, я тоже мальчик! Я не буду оправдываться! Разве я не очень мужественный, Круш?»
«Да мой Лорд. Хотя, если можно так сказать, вам еще предстоит победить меня в дуэли на мечах.»
«Леди Круш! Миледи, Его Высочество уже стоит на коленях, так что, возможно, нам следует с ним полегче относиться…»
Фурье упал на ковер. Круш бросила на него насмешливый взгляд, совершенно лишенный злобы. Со своими друзьями Круш имела тенденцию высказывать факты слишком прямо. Но она произнесла даже самые жгучие замечания с дружелюбным выражением лица, что затрудняло считать это действительно вредной привычкой.
Фурье, со своей стороны, быстро оправился от таких разочарований.
«Ну, тогда! В таком случае, Круш, принеси мне деревянный меч! У меня есть время, так что пусть сегодня будет день, когда я превзойду тебя в мастерстве фехтования и докажу тебе, какой я человек!»
Круш встретила это смелый вызов с «да, господин мой», как будто она прекрасно знала, что происходит.
Дуэли Круш и Фурье с деревянными тренировочными мечами продолжались шесть лет, с тех пор как Феррис начал носить женскую одежду. Это стало своего рода традицией.
Фурье нашел бы какой-нибудь повод посетить Круш. Его любовь к ней совсем не трудно было увидеть, кроме самой Круш. Что касается Фурье, он был общительным во всем, кроме вопросов его собственного сердца, поэтому отношения никогда не выходили за рамки отношений с дорогими друзьями. Фурье рассматривал этот поединок как простой способ вызвать изменение в их отношениях.
«Если ты выиграешь, я заставлю тебя одеться в женскую одежду! Ты стала более упрямыма в своем мужественном наряде… Не то, чтобы он не выглядел хорошо на тебе! Но я хочу увидеть тебя в юбке!»
«Вам придется согласиться с Феррисом, мой лорд. Уверяю вас, его ноги не менее изящны, чем мои.»
«Я горжусь этими ногами. Посмотрите, ваше высочество!
«Ах! Не смущайте меня, вы двое! Фурье покраснел и растерянно топнул ногами, когда Феррис поддразнивающее поднял юбку. Одной рукой он указал на Круш; с другой, он показал приглашение на день рождения, которое она вернула ему. «Это почти твой день рождения! И я не позволю имениннице одеваться как солдат, как в прошлом году! В этом году увидимся в платье! На мой выбор!»
«Ах...»
Фурье так любил эти прокламации. И это просто идеально соответствовало тому, что хотел Феррис. У него перехватило дыхание от удивления, и внутри него нахлынуло определенное нежное чувство к Фурье.
Этот глупый принц...
«Он единственный, кроме леди Круш, который может понять слабое место Ферри…»
«-»
Щеки Ферриса покраснели, его дыхание было горячим от сочетания любви и зависти.
Круш, единственная, кто стояла достаточно близко, чтобы услышать его пробормотавшие слова, бросила на него взгляд. Но Феррис не заметил, и, прежде чем Круш смогла что-то сказать...
«Отлично! Тогда в сад! Готовы все! Это день, когда я стану мужчиной! - воскликнул Фурье с тем, что казалось совершенно необоснованным, и Феррису и Круш пришлось броситься за ним, когда он вышел на улицу.
5
Это было шесть лет назад, но он помнил это, словно было вчера: день, когда начались дуэли между Круш и Фурье. День, когда Феликс стал Феррисом.
«Я не понимаю, как Ваше Высочество может помешать тому, как я решила жить».
«Хм… но ты говоришь, что отбросишь свою женственность, чтобы она не помешала ни твоей благородной семье, ни твоему фехтованию? Нет! Я этого не допущу! Я просто не могу этого допустить!»
«В таком случае, господин мой, что вы собираетесь делать?»
«Меч! Используй клинок, чтобы доказать свою решимость мне! И я покажу тебе ошибки твоих путей!»
«Бой на мечах? Ваше Высочество, между вами и мной?»
«Да, точно. В случае неудачи ты можешь выбрать любой путь в жизни. Но если я выиграю, тебе придется его пересмотреть. Я сделаю тебя женщиной!»
Таково было обещание, которое они дали друг другу. У Фурье был весь энтузиазм, но у Круш была решимость. И тут начались дуэли...
«Ты действительно безжалостна, Круш! Я принц! Член королевской семьи!»
«Хорошо, ваше высочество, все в порядке», сказал Феррис. «Не надо мяукать. Вот, смотри! Я избавлюсь от этого бу-бу для тебя.»
Ему пришло в голову, что он вылечил Фурье именно так в тот день шесть лет назад.
Весь в пыли Фурье едва не заплакал. Кот-мальчик использовал свою целительную магию. Волна комфорта нахлынула на синяки, нанесенные деревянным мечом Круш. Фурье медленно встал.
«Ха-ха-ха! Ты это видел? Как я притворялся, что хныкал и плакал, чтобы заслужить симпатию оппонента и выиграть достаточно времени, чтобы Феррис исцелил меня? Просто еще один из моих страшно умных расчетов...!»
«Ваши колени не согласны, ваше высочество», - отметил Феррис. Несмотря на улыбку, которую Фурье тщательно выложил на лице, его колени дрожали. Это лишь подчеркивало, насколько рафинирована и галантна Круш в сравнении. Она сняла пиджак, обнажив стройную фигуру. Она держала свое оружие наготове и стояла так прямо, что ее могли принять за меч.
«Теперь сравните это с Его Высочеством…»
«Я слышу тебя, Феррис! Сохрани свои похвалы для меня, пока битва не закончится!»
«Вы знаете, что я люблю в вас, ваше высочество? Ваш неудержимый оптимизм.»
Фурье повернулся спиной к мягкой насмешке Ферриса, стремительно сокращая расстояние до Круш. В тот момент он, казалось, забыл, что его противником была также женщина, которую он любил. Но она отклонила его удар, и его собственный импульс снова бросил его в траву. Мгновение спустя последовала боль, из-за которой он сильно закашлял, пытаясь встать.
В их способностях была огромная разница, но это была не вина Фурье. Феррис был несколько предвзят в своей оценке, но Фурье был гораздо более опытным, чем средний благородный дилетант своего возраста. Его желание победить Круш в сочетании со многими годами этих поединков превратило его из изнеженного князя в человека, который мог держать меч. То, что он все еще не мог лучше всего сказать Круш, говорит о ее таланте и о том, как усердно она работала.
«Вы хотите продолжить, мой лорд? Я боюсь, что сердце моего отца может разбиться, если я буду бить вас сильнее».
«Конечно, я продолжу! Ты относишься ко мне слишком легко, Круш! И я не думаю, что сердце Меккарта так хрупко, как ты думаешь. Иди ко мне со всем, что у тебя есть!»
Правда в форме, его заявление бы немного просящим.
Это сражение происходило в центральном саду, и слуги, которым было нечего делать, смотрели. Там был еще кто-то, кто выглядел довольно больным при виде всего зрелища: сам Меккарт. Он выходил каждый раз, когда это происходило, хотя стресса было достаточно, чтобы его щеки впали. Конечно, ему не следовало на это смотреть.
«О, почему они сейчас намного серьезнее, чем обычно?» - взволновался Меккарт. «Но, если бы Его Высочество победил…»
Мекарт скривился от боли в животе, разрываясь между тем, на что он надеялся, как отец, и тем, чего он желал, как герцог. В этот момент Феррис слишком хорошо знал, что чувствует Меккарт.
Я даже не знаю, хочу ли я, чтобы Круш победила или проиграла прямо сейчас!
«Ах! Круш, носи пла-а-атья!» Возможно, было бы слишком щедро называть это боевым кличем, но с этими словами Фурье снова ворвался в бой, и снова его избили. Когда она увидела, как Фурье снова поднялся после двойного сгиба, Круш прищурилась.
«Ваше Высочество кажется менее склонным у уступкам, чем обычно. Что вас ведет?»
«Ты конечно! Ты делаешь меня таким... Нет, в основе дела, я делаю себя таким! Я навязал это тебе, так что теперь я должен сыграть свою роль!»
«…Ваше высочество?»
Фурье, его красивое лицо, испачканное грязью и потом, покачалось в стороны. «Я не забуду, насколько глупым я был пять лет назад, как плохо я знал свое место. Не зная своей силы, я связал тебя импульсивным обещанием. Я заставил тебя поклясться, что до тех пор, пока я не смогу одолеть тебя мечом, ты не будешь носить женскую одежду, а будешь одеваться как мужчина - теперь я знаю, что это был за жестокий поступок».
Это признание, казалось, причиняло ему большую боль, но, конечно, он ошибался насчет пяти лет. Было шесть. Но слова Фурье касались обещания, которое они дали в тот день, который Феррис так хорошо помнил…
«Ты помнишь свой пятнадцатый день рождения два года назад?» - спросил Фурье. «Ты стала такой красивой. В другом облачении той ночью, я знаю, что ты была бы более потрясающей, чем любой цветок. И все же ты сдержала свое обещание. Я никогда не забуду вид молодой девушки, идущей под лунным светом в военной форме. Ты была невероятно красивой... но это было чувство, вдохновленное мечом на твоей стороне. Это не то чувство, которое я хочу получить от молодой женщины, которая должна превзойти расцвет красоты!»
Круш молчала.
«В ту ночь я понял, что сотворило моё безрассудство. Это был я и я один, кто украл радость от того, чтобы быть великолепно одетой молодой женщиной и заставил ее скрыться от того, что должно было быть ее самым великолепным моментом! Я должен взять на себя ответственность за это!»
За все время, что они знали друг друга, Феррис никогда не видел Фурье таким. Огромные эмоции, которые горели в его алых глазах, коснулись чего-то в груди Ферриса, сжали его горло. Аудитория, от Мекарта до слуг, была в недоумении от его слов. Теперь они знали, почему Фурье вел эти битвы, и слышали, как он выражал то, что он никогда не мог выразить раньше.
Но он был неправ. Ошибся. Его решимость была огромна, но она была неуместна.
Обещание, которое он и Круш сделали, было достаточно реальным. Когда шесть лет назад Круш заявила, что она будет носить только мужскую одежду до конца своей жизни, Фурье ответил, что позволит ей сделать это только до тех пор, пока он не победит ее в дуэли на мечах. Предлогом, что она сдержала свое обещание принцу, была причина, по которой Меккарт не мог возражать.
Фурье все это время сожалел об этом. Где-то вдоль линии он начал верить, что Круш не хотела носить мужскую одежду, но делала это из-за обещания, которое они дали. И, сочетая честность и глупость, он чувствовал ответственность.
«Я дурак…»
Наблюдая за Фурье сзади, когда он поднял меч, Феррис неосознанно приложил руку ко рту. Он всегда принимал улучшение Фурье в бою как результат повторяющихся дуэлей и простого упорства. Но было больше. Все это время он был мотивирован сожалением о собственном волнении.
Он боролся за то, чтобы женщина, которую он любит, женщина, с которой он дал обещание, была женщиной.
«Круш! Люби цветы! Цени поэзию! Нанеси макияж, надень платье и украшения, и дай мне увидеть эту невинную улыбку! Тебе больше не нужно подавлять себя! Я разрешаю это! Здесь, сегодня я исправлю свою глупость и позволю тебе быть настоящей женщиной!»
«Ваше Высочество...?»
Возможно, это было недоразумение, но Фурье был готов исправить это. Он напал на Круш.
Жесткий звук эхом разнесся по саду, и Круш была явно потрясена ударом.
«Ваше высочество!»
«Принц Фурье!»
«Ваше Высочество, помогите нашей леди!»
Это были крики слуг, многие из них были с красными глазами и дрожью в голосах. Они знали Круш, когда она была маленькой, и хотели поддержать принца в его решимости. Фурье продолжил атаку, и Круш все еще выглядела потрясенной.
Его меч поднялся и упал по дуге; Круш была полностью занята защитой. Для сражения против нее быть таким односторонним было беспрецедентно. Это были страстные удары Фурье. Его атака была, в своем роде, ключом для сердца Круш. Его явная преданность, возможно, возникла из-за недопонимания, но это затронуло многих присутствующих.
«Я должен доверить это Его Высочеству», - пробормотал Меккарт.
Кот-мальчик посмотрел на него, и Меккарт кивнул. Феррис сразу понял, что это значит. Он сложил руки перед грудью, словно в молитве, и ждал, когда закончится битва.
«Платье! Надень! И украшения! Цветы!»
«Ах.»
«Круш! Встань на колени перед до мной!» Деревянные мечи застонали от силы его удара, осколки разлетелись от лезвий. Оба оружия были на пределе. Но бой будет решен тем, у кого из участников сломается первым меч.
Фурье кричал, шаг за шагом отталкивая Круш назад, удар за ударом. Его прекрасное лицо было красным. Что видела Круш, когда она смотрела на его доблестную фигуру, надвигающуюся на нее? Возможно, она увидела себя в его алых глазах, женщину, которую заставляли делать все возможное.
«...Ах.»
Когда она оказалась вплотную со стеной, Круш бросила свои янтарные глаза на Ферриса. Они смотрели друг на друга, и ему казалось, что она чего-то просит, но он не знал чего.
«Леди… Круш…» Большие слезы катились по его круглым глазам и по щекам.
В следующее мгновение раздался треск, когда деревянный меч, наконец, сдался, и часть сломанного клинка скользнула по земле. Один клинок, который оставался более или менее неповрежденным, был направлен на грудь неудачника.
«…Все это, и все же я не могу превзойти тебя».
Фурье говорил с напряженным дыханием, все еще держа то, что осталось от рукояти его меча. Он посмотрел на землю, его плечи дрожали. Возможно, он плакал.
Вздох. Разочарован, но не отчаялся. Но плечи каждого опустились, когда они поняли, что он не победил.
Но потом…
«Нет, ваше высочество. Я проиграла.»
Круш осторожно покачала головой. Меч в ее руке также был сломан посередине. Она бросила бесполезный клинок на землю.
«Вы все еще держите свой клинок, Ваше Высочество, а я отбросил свой в сторону. Победитель должен быть совершенным... действительно, стало ясно с тех пор, как ваш боевой клич потряс мой дух - я проиграла этот бой».
«-»
Фурье был абсолютно растерян. Круш опустилась на колени, игнорируя грязь, которая попала на нее, и положила руки на землю. Жест был как предложение меча, это был знак уважения и преданности.
«Вы действительно выполнили свое прежнее обещание. Я, Круш Карстен, встретила Ваше Высочество Фурье Лугунику в бою с мечом и была побеждена. Теперь я буду носить женскую одежду.
«Э-э... гм. Ты будешь, сейчас? Я... Понятно.» Ответ Фурье на торжественные слова Круш был слаб и неустойчив. Он кивнул один раз, и затем его высокая фигура начала наклоняться назад, пока, наконец, он не упал на землю.
«Ваше высочество?! о нет! Феликс, беги к Его Высочеству!»
Феррис бросился к Фурье задолго до того, как изумленный Меккарт приказал ему это сделать. Он опустил голову упавшего молодого человека на колени, поддерживая вес тела принца, когда он использовал свою целительную магию.
«Ваше Высочество, Ваше Высочество! Останься со мной! Ваше высочество!»
«Хе-хе! Ты видел это, Феррис? Ты видел мою... великую... победу...?»
Исцеляющая магия излечила его раны, но не восстановила силы, которую он потерял. Фурье потратил каждую каплю своей выносливости, и теперь знакомая легкая улыбка появилась на его лице, прежде чем он погрузился в глубокий сон. Феррис был поражен, услышав спокойный, ровный ритм дыхания Фурье.
«Феррис».
«О, да, леди Круш. Ферри, я имею в виду, что Ферри должен сказать...?»
«Мне жаль, что я так эгоистична». Круш мягко улыбнулась, наблюдая, как Феррис склоняется к бессознательному принцу. Когда ее слова утонули, слезы снова потекли по щекам Ферриса. Он поднял голову, яростно вытирая глаза.
«Я… я тот, кто не был справедлив по отношению к вам…! Леди Круш, вы ... Вы и принц Фурье всегда меня спасаете...»
«Мы? Тогда ты достаточно отплатил долг. Твоё присутствие — это постоянное спасение для меня. И я только сейчас понимаю, что принц спас меня тоже. Полагаю, это говорит о том, насколько я по-настоящему не воспитана.
«Не воспитана...? Леди Круш, нет... Вы замечательная…!»
«Еще больше причин, по которым я должна стремиться оправдать твою и его высочество мою оценку».
Феррис продолжал фыркать, не в состоянии говорить. Круш с любовью похлопала его по голове. Затем она подошла к Меккарту, который смотрел, разинув рот.
Что она сказала ему, Феррис не знал. Он не слышал ни храпа Фурье, ни собственного плача.
6
«Я сделал всё, что возможно - и все же я не увижу Круш в ее платье до вечеринки? Как оригинально!»
«Ну, ты знаешь. У леди Круш есть много дел. Она должна подготовиться умственно и физически. Кроме того, нелегко найти идеальное платье для леди Круш!»
«Я знаю, что ты делаешь для нее все, что можешь, Феррис. Очень хорошо!»
Феррис мрачно улыбнулся. Напротив него Фурье легко рассмеялся. Они были в личных комнатах Ферриса в особняке Карстена. Его Высочество появился там, как будто это была самая естественная вещь в мире. Феррис лично приготовил чай и теперь развлекал принца. Возможно, ему следовало быть немного напуганным, но ни Феррис, ни принц, казалось, не сдерживались. Они были старыми друзьями, если не было слишком смелым считать себя старым другом королевской семьи.
«Две недели после этой битвы были действительно неприятными. Когда я проснулся, по дороге домой, я уже был в драконьей повозке. Был отосланным прежде, чем я успел поговорить с Круш? Я никогда прежде не подвергался такой уловке».
«Вы просто не проснулись, ваше высочество, вы так устали. И, кроме того, вы вряд ли сможете остаться до нашего праздника на целых десять дней. Я знаю, что твоя личность не очень требовательна, но наверняка даже у тебя есть некоторые обязанности?»
«Действительно, я пользуюсь большим спросом! Но одна вещь беспокоит меня. Я помню, как победил Круш своим мечом, а затем утешил ее, когда она плакала, но…»
«...Думаю, мы увидим, куда это приведёт...»
События, казалось, стали более драматичными в воображении Фурье, но Феррис не собирался его поправлять. В конце концов, это был, вероятно, собственный плач Ферриса, который вдохновил этот полет фантазии.
«Хотя я был взволнован тем, что достиг своей цели, я потерял сознание от усталости, и то, что произошло после этого, я не знаю. Что стало с Круш? Она что-нибудь говорила обо мне?»
«Она лежала в постели, ее подушка была покрыта слезами сожаления по поводу ее потери тебя. Она могла что-то сказать об убийстве в твоём сне...»
«Ха-ха-ха! Забавный поворот. Но я знаю, что ты шутишь. Круш никогда бы не сказала такого. Она наверняка бросит мне вызов лицом к лицу. Простое дело, увидеть твою маленькую шутку... Ты ведь шутишь?»
«Если вы собираетесь действовать так уверенно, по крайней мере, будьте любезны. Хотя это была шутка.» Он никогда не мог обмануть кого-то, кто знал Круш даже дольше, чем он. С небольшим вздохом Феррис подмигнул Фурье, который не переставал смотреть на него для подтверждения.
«Расслабьтесь, ваше высочество», - сказал он. «Леди Круш знает, что ее победили. Я думаю, что она видит вас в новом свете, как вы победили ее благодаря чистой решимости. Хотя с тех пор она ни разу о вас не говорила.»
«Она злится - я это знал! Как ты думаешь?! Скажи мне, что ты думаешь, Феррис!» Он наклонился и решительно потряс мальчика-кота.
«Эй, не тяни меня, ты растянешь мою одежду! Я знаю, что нас только двое, но…! Феррис оттолкнул принца и обнял себя, его глаза плавали. Потрясенный Фурье откинулся на спинку кресла, и в комнату вошла неловкая тишина.
«Я захожу сюда, и что я вижу? Феррис, ты не должен так жестоко дразнить Его Высочество.» Дверь открылась, и в нее заглянула Круш.
«Э-э-э-э-э-э!» Фурье издал необычный крик и обернулся. Феррис, который нашел это довольно приятным, помахал Круш.
«Как раз вовремя, леди Круш. Мы ждали вас!»
«Ты сказал мне войти, не выдавая себя. Была ли это твоя цель? Ваше Высочество, я вижу, что Феррис был очень неуважительно к вам. Но вы так удивлены, увидев мое лицо?»
«Нет! Это не имеет ничего общего с твоим лицом! Красиво, как всегда! Картина! Ты должна быть более уверенной; Я даю тебе королевскую гарантию, ты прекрасно выглядишь!»
«Вы слишком добры, ваше высочество. Хотя я немного смущена.»
Круш нанесла кривую улыбку; У Фурье были красные щеки. Несмотря на борьбу на мечах, несмотря на две недели разлуки, теперь все шло так, будто они никогда не были разлучены.
«Похоже, Ферри сделал это снова… Мои навыки стратега почти пугают…»
«Что ты там бормочешь, Феррис? А ты, Круш!» Фурье встал и указал на своего друга, который стоял прямо у двери. «Почему ты до сих пор носишь мужскую одежду даже сейчас? Где твоя юбка?! Твое платье?! Как насчет нашего обещания, что ты украсишь свои волосы драгоценными камнями, окружишь себя цветами?»
«Ваше Высочество, Ваше Высочество, это обещание длиной в собственную жизнь!» - возразил Феррис.
«Мои извинения, ваше высочество. Совершенно верно, что события прошлых двух недель прочно остались в моем сердце. Но я так долго провела в мужских костюмах. Я надеюсь, вы дадите мне немного времени, чтобы подготовиться. И, конечно же, на празднование моего дня рождения завтра - я обещаю.»
«Хм… ты даёшь мне своё слово?»
«Это зависит от того, считаете ли вы, что я одна предать мои обещания Вашему Высочеству».
У Фурье не было выбора, кроме как отступить. Круш легко уселась рядом с Феррисом напротив Фурье, который регулировал свое положение на диване.
«Вы очень много вложили в свое сердце, не так ли, ваше высочество?» - сказала она. «Я не имею в виду нашу битву. Вы останетесь здесь на ночь.»
«Я просто испугался, что могу проспать, если останусь в замке, поэтому я вообще не могу заснуть! Здесь, в особняке, у меня будет много времени, независимо от того, как поздно я лягу. Как тебе немного княжеской мудрости?»
«Похоже на излишество. Как и планировать встретиться с кем-то, а затем отправиться в поход за день до этого», - сказал Феррис, слегка ухмыляясь от Круш. Связь между ними была такова, что даже такой поворотный момент, как битва на мечах, не помешал бы им ужиться.
«На этой ноте, что вы планируете сделать для празднования дня рождения, Феррис?» - спросил Фурье. «Собираешься надеть платье?»
«О боже, ваше высочество, вам недостаточно леди Круш? Вы тоже хотите видеть Ферри? Во всяком случае, извините. Вы должны с нетерпением ждать завтра».
«Платье, да… платье… Скажи, Феррис, мой отец выглядел счастливым из-за плать, которое ты выбрал, но я боюсь, что оно мне не подойдет…»
«Леди Круш, нам нужно, чтобы у вас было лучшее платье и лучшие украшения, и вы должны выглядеть как можно лучше! И поверь мне, это будет здорово!»
«Да! Круш! Я буду с нетерпение ждать!»
Объединенный энтузиазм мальчика-кота и принца наконец преодолел возражение Круш. Ее янтарные глаза обернулись, чтобы посмотреть в окно, и ее лицо было превосходно смотрящимся профилем. Феррис, естественно, следил за ее взглядом и смотрел на ночное небо.
Бледный, холодный полумесяц плыл против поля звезд. На следующий день настанет день рождения Круш. Лунный свет странно мерцал, словно предвещая грядущие перемены.
7
На следующий день. Семнадцатый день рождения Круш Карстен был благословлен чистым небом.
«М-м! Какая прекрасная погода! Феррис рассмеялся, отодвинул шторы и открыл окно. Ветер подхватил его волосы до плеч. Он встал раньше обычного, и утреннее небо было ясным и прохладным. Накануне ночь была проведена до поздних часов с Круш и Фурье, но он был так взволнован, что едва чувствовал усталость. Он полностью проснулся и был готов к работе, больше, чем в любое другое утро.
«Идеально подходит для дня рождения!» - весело сказал он. «Похоже, что боги погоды работают сверхурочно». Он быстро снял пижаму и натянул женскую одежду, как всегда. Белые ленточки на его волосах сделали его наряд завершенным. Он снова повернулся в зеркале, затем пританцовывал в коридоре, где обнаружил, что слуги уже работают.
«Доброе утро!» - щебетал он.
«Ах, мастер Феррис, доброе утро. Вы сегодня рано встали.»
«Ну, это очень важный день. И ты встаешь еще раньше.»
«Это наша работа, сэр. И вы не единственный, кто с нетерпением ожидает сегодняшнего дня. Мы хотим убедиться, что все идеально.» Пожилой стюард улыбнулся. Феррис знал его довольно давно, и обычно сдержанный человек выглядел таким счастливым, каким Феррис когда-либо его видел.
Остальные слуги вокруг были такими же; хотя они были на работе, ни один из них не выглядел несчастным. Это было из-за того, что сегодняшний день был всеми любим.
«Но! Но я люблю Леди Круш так же сильно, как и всех здесь! Я сделаю все от меня нужно, чтобы помочь - просто скажите мне, что нужно делать!»
«Как уверенно. Я знаю, что вы можете сделать много маленьких дел...»
Никто не был настолько бесчувственным, чтобы предлагать Феррису избегать тяжёлого труда только потому, что он был близким личным помощником Круша. Они видели, как он был взволнован, и были достаточно любезны, чтобы позволить ему помочь. Феррис решил отплатить им, стараясь изо всех сил.
Вечеринка по случаю дня рождения должна была начаться в этот вечер. Гости должны были прибыть за час до этого, поэтому все приготовления к вечеринке должны были быть завершены до полудня. Конечно, большая часть работы была проделана в предыдущие дни, но были некоторые окончательные детали, которые необходимо уточнить, в том числе порядок подачи еды, а также кто, что и когда будет делать.
«Я не могу дождаться, чтобы увидеть платье леди Круш сегодня вечером», - сказал один из слуг.
«Я не могу не согласиться. Я начал сомневаться, что доживу до этого дня.»
Слуга и старый управляющий смеялись вместе, но Феррис почувствовал себя укоризненным. Когда он и Круш делали это обещание в детстве, он никогда не думал о том, сколько людей может быть незаметно ранено им.
Конечно, они не намеренно критиковали её. Они были просто в восторге от того, что увидят Круш в женской одежде, за которой ухаживали с детства.
«Мне очень жаль».
Это была очень скромная форма искупления: Феррис произносил свои извинения только себе под нос и только из-за собственного чувства вины. Но это вдохновило его удвоить свои усилия, и когда слуги увидели его, они поняли, что не могут позволить ему превзойти себя. Таким образом, они все больше и больше погружались в свои задачи, и подготовка была закончена с опережением графика. Осталось только дождаться гостей и наступления темноты.
Во всяком случае, так и должно было быть, если бы ничего не случилось.
Как только Феррис вошел в хол, он услышал голос:
«Я должен поговорить с герцогом Карстеном! У меня есть сообщение первостепенной важности!»
Когда Феррис пошел спросить, что ему делать дальше, он обнаружил группу слуг, окруженную кем-то. Он подошел, чтобы лучше рассмотреть и увидел молодого человека, задыхавшегося и сильно потея. Он, казалось, прибежал с бешеной скоростью из своей кареты, и каждый дюйм его измотанного тела был в движении. Он не пострадал, но был явно измотан, тяжело нагружён как эмоционально, так и физически.
«Я должен сказать ему, что привело меня сюда…!»
«Тогда расскажи нам. Что здесь происходит?»
Когда молодой человек упал на колени, он случайно взглянул на Ферриса. Кот-мальчик сглотнул, когда увидел ужасное выражение его лица.
Дрожащий и испуганный, молодой человек сказал: «На Футурской равнине появились зверодемоны - огромные кролики!»
8
«Появились гигантские кролики, не так ли?» Меккарт вздохнул, получив новости. «Какой удар неудачи…»
Около десяти человек были втиснуты в кабинет герцога, обеспокоенно глядя друг на друга. Все они были доверенными подчиненными Меккарта, людьми, которые прибыли в особняк рано в преддверии празднования дня рождения Круш. Но никто не мог знать, что счастливая встреча превратится в чрезвычайный совет.
«Действительно, не повезло, но удача в том, что мы все уже были здесь. Первые атаки демона-зверя являются наиболее важными. Мы должны ответить как можно скорее».
«Как всегда, меня спас авантюрист, который знает, как выглядеть с лучшей стороны», - сказал Меккарт. «Для начала я хочу знать, как обстоят дела. Любые повреждения или ущерб? Можешь сказать мне?»
«Да, сэр». Молодой человек совершенно окаменел, когда стоял перед не только колоннами герцогского дома, но и самим герцогом Карстеном. Но он хотел выполнить свой долг, и Меккарт и другие кивнули, он начал объяснять.
Столетия назад ведьма создала множество демонических монстров, и Гигантские Кролики считались одними из трех самых могущественных из них. Само название предвещало разрушения.
Белый Кит. Черный Змей. Гигантские Кролики. Иногда к ним относились как к стихийным бедствиям, и они были настолько опасны, что целые народы направили силы, чтобы победить их, но безрезультатно. То, что эти существа пережили такие решительные усилия по их уничтожению, намекало на то, насколько они опасны.
Сегодня гигантские кролики появились на равнине Футур, в дикой местности на краю владения Карстен.
«Первыми, кто заметил кроликов, была группа охотников в соседнем лесу. Они пытались получить шкуры животного, которое можно найти там, называемого убзусом, когда кролики устроили им засаду».
«Поэтическая справедливость, можно сказать. Что с ними случилось?»
«Стадо съело большинство из них, включая их лидера. Единственным выжившим был молодой человек, который остался с драконьей повозкой. Он вернулся в ближайшую деревню, и тогда мы впервые услышали, что случилось».
Лицо Меккарта помрачнело от сообщения молодого человека. «Он пошел в деревню...? И что стало с этой деревней?»
«Простите нас за то, что не советовались с вами, мой лорд, но мы упаковали всех жителей деревни в местные экипажи драконов и эвакуировали их. Включая молодого выжившего, сэр. Мой отец, деревенский вождь, послал меня сюда, чтобы сообщить вам.»
Меккарт кивнул испуганному молодому человеку. «Я вижу. Мудрое решение. Я буду помнить твоего отца и тебя». Затем он повернулся к своим советникам. «Я считаю, что первым делом следует ограничить ущерб, наносимый кроликами. Надеюсь, будет уничтожена только одна деревня. Господа, что вы думаете?»
Один из мужчин средних лет с задумчивым выражением лица поднял руку. «Деревня этого молодого человека сделала отличный выбор. Возможно, лучшим шагом будет расширение масштабов эвакуации в другие близлежащие деревни и наблюдение за гигантскими кроликами. Если можно положиться на слухи о путях демонических зверей, нам не нужно провоцировать их и намеренно сообщать им, где можно найти добычу».
Поэтому первое предложение было избегать боя. Мрачный человек предложил контраргумент. «Это сработает только в том случае, если кролики останутся довольны своим текущим положением, что является крайне оптимистичным предположением. Что, если они разрушат леса и деревни и все еще не насытятся? Что тогда? Если стадо разрастётся, мы никогда не сможем с этим справиться».
«Что вы предлагаете нам делать?»
«Мы должны проявить инициативу. Я прошу домен Карстена собрать блок для уничтожения существ. Мы не должны уступать какую-либо часть наших земель какому-либо животному, даже дикую пустыню. Не говоря уже о том, что, если мы будем оставаться взаперти в самом сердце, пока люди будут затерроризированы, это подорвет герцогскую власть».
«Мы ничего не получим, победив этих существ».
«Мы ничего не получим, но кое-что потеряем. Доверие людей и нашу гордость».
Те, кто сражался за и против, столкнулись, и ни одно из их мнений не было ошибочным. У обоих были плюсы и минусы. Вот почему решение должно быть принято.
«-»
Меккарт молчал. Его собственные мысли были так же противоречивы, как и его советники». И в этот момент поднялась рука, которая казалась неуместной. Это был не кто иной, как человек, который привел молодого человека в офис, а затем спокойно остался слушать обсуждение дела - Феррис.
«Хм, лорд Меккарт? Сожалею. Я знаю, что это не мое место, но...»
«… Ах, Феликс. Да спасибо. Что? Что ты хочешь спросить?»
«Речь идет о дне рождения леди Круш. Я знаю, что мы должны отменить это, но гости скоро прибудут. Что нам им сказать?»
«Это… Это хороший вопрос. Еще одна проблема, которую нужно решить. Как же ужасно не повезло. Меккарт закусил губу. Но потом он вдруг поднял голову. «Говоря о Круш, где она? Ты не говорил с ней об этом?»
«Не волнуйтесь, сэр. Я привёл курьера прямо сюда... Я подозреваю, что леди Круш сейчас занята развлечением принца Фурье. По крайней мере, мы можем поблагодарить Его Высочество за это.»
«Понятно, это хорошо. Это дает мне еще больше уважения к Его».
Ощутимое спокойствие пронзила комнату. Меккарт был не единственным, кто мог расслабиться; все, кто знал Круш, разделяли это чувство. Если бы молодая женщина с ее чувством гордости за свой благородный дом и своей преданностью рыцарству узнала, что людям угрожали зверодемоны, было бы трудно помешать ей вылететь за дверь, чтобы спасти их. Все те, кто был знаком с ее страстным характером, могли сказать, что это имеет смысл только для того, чтобы она не узнала об этой ситуации.
«Так, времени мало. Нам нельзя тратить много времени на обсуждения и споры», - сказал Меккарт.
Его мгновенная улыбка облегчения снова нахмурилась, и он поправил свое положение на стуле. Это заставило всех остальных также выпрямиться. Они молча следили за его словами.
«Во-первых, эвакуируйте все города и деревни недалеко от равнины Футур. Отправьте на помощь наши собственные экипажи драконов, а также те из других деревень, которые могут помочь им. Эвакуировать всех людей и столько их имущества, сколько возможно. Когда зайцы придут, ничего не останется. Вы должны убедиться, чтобы не было никакого грабежа. Бардок, ты отвечаешь за эвакуацию.»
«Да сэр!»
«Далее, установите боевой периметр вокруг леса Футур. Мы не должны позволить кроликам, разрушить область, которую мы еще даже не обрабатывали. Однако наша цель - не истребление. Это просто контроль урона. Так что не ставьте слишком много молодых солдат с горячей кровью на передовую.»
«Понял, сэр. Кто будет командовать?»
«Старый трус, которому поручено присматривать за этой областью», - сказал Меккарт, пожав плечами. «Ах, нет отдыха для старых, не так ли?» Его советники улыбались друг другу. А затем, когда комната становилась все более напряженной, Меккарт повернулся к Феррису. «У меня тоже есть поручение, Феликс. Не позволяй Круш узнать о кроликах. И убедитесь, что ее день рождения пройдет безупречно.»
«Вы не собираетесь отменять его, сэр?!»
«Что бы ни происходило на равнине Футур, это вряд ли повлияет на особняк. И наши гости приложили много усилий, чтобы приехать сюда».
«Но! Но! Без вас, лорд Меккарт, будет очень трудно скрыть, что что-то происходит...»
«Я не говорю тебе хранить секрет всю твою жизнь. Если ты сможешь просто помолчать в этот вечер, этого будет достаточно. Я предполагаю, что Круш узнает к завтрашнему дню. Я был бы признателен, если бы ты был так добр, чтобы на этот раз принять ее гнев за меня.»
Меккарт говорил легкомысленно, но Феррис мог видеть, что дальнейшие споры будут бесполезны. Он поджал губы и сделал свое недовольство очевидным, глядя на Меккарта.
«Вам лучше пообещать разделить это со мной, сэр. В противном случае я буду ужасно расстроен.»
«Милостивый, ты очень страшный, Феликс. Но в случае, если я не смогу сдержать это обещание...»
«…Тогда будет лучше, если вы сразитесь и погибните, недооценив демонов».
«Мой мальчик, ты говоришь самые ужасные вещи!»
Пока они болтали взад и вперед, Феррис обнаружил, что отступил. В упрямстве, отец действительно был как дочь.
«Хорошо, сэр. Я, Феррис, сделаю ставку на то, чтобы сделать эту вечеринку успешной. Я буду молиться за вашу удачу в битве, лорд Меккарт.»
Он предложил небольшой спор и пожелал удачи Меккарту в битве.
Герцог кивнул ему, затем начал обсуждать следующие шаги со своими советниками. Феррис тихо выскользнул из кабинета и поспешил присоединиться к глубоко встревоженным слугам. Они должны были двигаться сейчас быстро.
Потому что они собирались попытаться осуществить самую большую ложь в своей жизни.
9
Через несколько часов после того, как Меккарт покинул поместье, Феррис, одетый в роскошное платье, был в зале для вечеринок с самой большой улыбкой, какую только мог себе представить.
«Добро пожаловать, большое спасибо, что пришли».
Был вечер, и хорошо обставленные экипажи драконов прибывали в особняк Карстен один за другим. Их наездники - дворяне и высокопоставленные лица всех видов - выглядели так же впечатляюще, как и их экипажи. Они были немногими счастливчиками, которых пригласили на вечеринку по случаю дня рождения дочери герцога, и поэтому они продемонстрировали утонченность, которая заставила бы обычного человека задыхаться. К счастью для Ферриса, он жил в поместье того самого герцога, принимающего вечеринку, и был близким другом с настоящим членом королевской семьи.
Сказав это, женщина, которую он знал, проводила время, выглядя очень серьезной и, как правило, не общительной, поэтому вопрос о том, поможет ли этот опыт ему сегодня, вызывает сомнения. Несмотря на это, Феррис поприветствовал каждого из гостей и показал им на свои места с должным количеством почтения и уважения, не показывая гордости или наглости. Когда он был готов принять посетителей в своем синем платье, но те, кто не знали его, остановились, увидев его, некоторые выглядели так, словно могут влюбиться.
В данный момент он мягко отражал успехи какого-то хорошего богатого молодого человека.
«Только подумай, я упустил из виду такую красоту, как ты... Я могу только ругать себя за эту ошибку!»
«Ох, ты милый. Но ты не должен быть таким щедрым. Молодая женщина с тобой бросает на меня очень ужасный взгляд…» Когда молодой человек ушел, Феррис подмигнул паре. Нет проблемы. Все было так просто. Меньшее, что он мог сделать — это улыбаться всю ночь.
«Извините», - сказал кто-то нарядно одетой горничной рядом с ним, его коллегой-регистратором. «Могу ли я узнать, где находится герцог Карстен? Я хотел бы попросить его сказать несколько вступительных слов, прежде чем мы объявим девушку часа, мисс Круш.»
«Мне очень жаль, - ответила горничная, - но в данный момент лорду Меккарту нездоровиться... Я думаю, что он скоро поправиться, но я должен попросить вас подождать до тех пор».
«Какой позор, и в такой важный день. Я понимаю. Пожалуйста, прости мою дерзкую просьбу.»
С того момента, как начали прибывать гости, не было конца, чтобы люди не спрашивали герцога Меккарта. Это было естественно. Только горстка людей была выбрана для участия в вечеринке. Не считая членов семьи, большинство людей в поместье, вероятно, были там, чтобы проверить Меккарта или иным образом показать себя перед ним. Они, конечно, были недовольны, когда не нашли его.
«Ну, если меня спросят, я скажу, что не расстроен, хотя…»
«Мастер Феррис, осторожней. Вы хмуритесь.»
«Ой! Я должен быть осторожен мяу.» - бормотание Ферриса привлекло внимание горничной. Должно быть, она чувствовала то же, что и он, поэтому не наказала его за то, что он на самом деле сказал. Сколько бы они не привыкали, это всё равно огорчало тех, кто просто желал лучшего для этой семьи.
Тем не менее, среди гостей можно было наблюдать самые разные эмоции. Это было хорошо. Предчувствуя звезду вечеринки, которая появится в ее самом красивом платье, они все чувствовали только восхищение.
«Хе-хе... Хе-хе-хе!»
«Мастер Феррис, мне не нравится, как вы ухмыляетесь…»
«Ой! Надо поосторожнее мяукать.» Он смущенно высунул язык, теперь его дважды отругали, хотя и за различные оскорбления.
Вечеринка только начиналась, а гости все еще приезжали. Представление звезды вечера, Круш, станет главным событием. До тех пор ей придется оставаться в своих покоях. Она, без сомнения, будет скучать, но Феррис не мог ей с этим помочь.
Благодаря её особому благословению было трудно долго хранить секреты от Круш. Её благословение чтения ветра позволило ей интерпретировать ветер - не только фактический ветерок, но и воздух в комнате или вокруг человека, ауру, которая передавала их эмоции. Она была довольно хороша в этом, и ее было очень трудно обмануть. Хотя несмотря на то, что, Круш была такой же честной, как он, она иногда позволяла себе вводить себя в заблуждение по поводу мелких повседневных дел.
«Вы не можете относиться к леди Круш как к обычному человеку… хотя я думаю, это потому, что я так сильно её люблю…»
«Мастер Феррис, изо рта свисает слюна…»
«Ой! Мяу должен быть осторожнее.»
Это было третье предупреждение, и горничная выглядела не очень довольной. Феррис знал, что глупо так волноваться из-за небольшого подшучивания, но, похоже, это будет долгая ночь.
Хорошо. Пришло время вернуть улыбку на своём лице и снова принять гостей...
«Феррис! Феррис, ты здесь?!»
Как будто в ответ на его мысли, когда он пытался превратиться в улыбающуюся машину, голос на расстоянии назвал его имя. Не было никаких сомнений, кто это был - этот особый способ привлечь внимание мог принадлежать только одному человеку.
Даже когда Феррис понял, кто должен быть владельцем голоса, толпа разошлась. Там, поднимая руку и зовя тем знакомым несущим голосом, был Фурье.
Он был одет в блестящую одежду, его золотые волосы и алые глаза сияли. Когда люди поняли, что четвертый принц нации стоит среди них, головы начали склоняться.
«Хм? О, прекратите, вы слишком формальны. Я великодушный и дружелюбный молодой человек. И я не центр внимания этой ночи. Идите к помосту молодой леди и наслаждайся вечеринкой.» Фурье пригрозил отвлечься от самого себя, вызвав неожиданное выражение людей. С другой стороны, поскольку он на самом деле был принцем, проявление уважения к нему не должно было удивлять, но его повседневное отношение позволяло легко забыть об этом.
«Его Высочество... Теперь есть кто-то ещё, с чем вы не можете справиться, как обычный человек...»
«О чем ты бормочешь, Феррис? Хм…» Фурье прошел сквозь расступающуюся толпу прямо к горничной и мальчику. Он посмотрел на Ферриса и на его платье вверх и вниз, затем глубоко и искренне кивнул. «Платье красиво, как всегда! Будь то вечеринка по случаю дня рождения или сватовство, я никогда не устану видеть тебя таким! У тебя есть моя восторженная похвала!»
«Ха-ха-ха, большое спасибо. Вы выглядите очень хорошо, ваше высочество.»
«Правда? Я ломал голову, решая, что надеть сегодня вечером. Мне нужно было что-то подходящее для вечеринки по случаю дня рождения Круш, в которой я мог бы высоко поднять голову рядом с ней. Что ты думаешь, Феррис?»
«Отличная работа, мой лорд. Вы практически выглядите мужчиной.»
«Хе-хе! Да, я тоже так думаю.» Он положил руки на бедра, надул грудь и в целом выглядел ужасно довольным собой. Он был очень похож на него, чтобы не замечать насмешки в словах Ферриса; это было частью его очарования.
Прибытие Фурье рассеивало некоторые ожидания до прибытия звезды вечеринки, и Феррис похлопал себя по груди, радуясь передышке.
«Но что вы делали все это время, ваше высочество? Я, конечно, не смог развлечь вас. Вы были в комнате леди Круш?»
«Ах, если бы я только мог там быть. Но я не мог провести весь день в комнате самой важной женщины вечера. Позволь мне прояснить, я ушел из-за всепоглощающего взгляда горничных, которые пытались помочь молодой леди измениться! Впоследствии я бродил по особняку в поисках тебя!»
«Ваше Высочество. Я рад, что вы смогли найти меня.»
«Да, большое облегчение. Честно говоря, я чувствовал себя довольно одиноко.»
Честное, почти наивное замечание согрело Ферриса, и он с удивлением обнаружил искреннюю улыбку на его лице. Это было первое настоящее выражение счастья, которое он получил с начала вечеринки. Улыбка и приветствие длились так долго, что он начал думать, что больше никогда не сможет по-настоящему улыбнуться.
Не то чтобы он не любил улыбаться, но было намного лучше, когда он был спокоен внутри. Он просто хотел бы поделиться своим бременем с кем-то там, даже если говорить с самой звездой не могло быть и речи...
«Ну что ж. Вот почему они доверили это дело мне, потому что другие не могут».
Несмотря на все его усилия, он обнаружил, что жалость к себе ускользает, и он использовал печальную улыбку, чтобы скрыть это. Когда он думал о том, что делает Меккарт - почему герцог не может быть там, чтобы поприветствовать гостей - он знал, что едва ли может себя жалеть. И вообще, это была работа, которую ему доверили. Важное задание, которое герцог поручил Феликсу Аргайлу.
«Это все очень хорошо. Но разве Круш еще не готова?»
«Мы сохраняем лучшее для конца. Ваше Высочество, вы выглядите так же взволнованно, как ребенок.»
«Ну, чего ты хочешь? Я возбуждён! Не так ли?»
«Я проводил ее до примерки, так что уже видел. Ах! Леди Круш была такой красивой в своем платье, мяу! Богиня среди нас!»
«Эй! Это не честно, Феррис! На самом деле, это жестоко! Помни, кто сделал всю работу, чтобы мы могли увидеть Круш в её платье.»
Фурье скрестил руки и сердито фыркнул. Феррис отчаянно сдерживал смех.
«Это все благодаря вам, конечно, ваше высочество. Лорд Меккарт знает это, и все слуги, и, конечно, я тоже. Мы все благодарны вам. Большое спасибо! Хе-хе.»
«Хм, а ты сейчас? Ну, хорошо. Мужчина должен быть щедрым сердцем. Я прощаю тебя! Мое великодушие не так велико, как небо? Как ты думаешь?»
«Да, конечно. Ваше великодушие подобно огромному голубому небу».
Это была не лесть; Феррис действительно чувствовал это. На самом деле он думал о Фурье как о солнце на этом небе. И это сделало бы Круш ветром, невидимым ветром, который дул мимо этого солнца по небу. А кем бы он был тогда? Он мог бы быть хотя бы облаком, которое несёт ветер над небом.
«Ваше высочество?»
Когда Феррис стоял, потерянный в этих мыслях, он внезапно обнаружил руку перед своим лицом. Она принадлежала Фурье. Принц посмотрел в слегка затемненное лицо Ферриса, а затем улыбнулся своей обычной яркой улыбкой.
«Ты сейчас сам не свой, Феррис. Это все потому, что ты заставляешь себя улыбаться, пройдись туда и сюда, как марионетка на веревочке. Возьми меня за руку - мы будем танцевать.»
«…Я не умею хорошо улыбаться, а?»
«О, я бы так не сказал. Я просто думал, что ты выглядишь не так, как обычно. Как давно мы знаем друг друга? Уже пять лет? Вполне естественно, что я должен знать улыбку моего друга настоящую и фальшивую».
«Вы считаете меня другом, ваше высочество?» - ответил Феррис, подняв брови от неожиданного слова. Это заставило красивое лицо принца принять серьёзное выражение. Он бросил на Ферриса вопросительный взгляд.
«Прошло пять лет, мы без колебаний общаемся друг с другом, мы даже делимся своими маленькими секретами... Если это не дружба, то у меня нет друзей. Кем ты считал меня все это время, Феррис?»
«Ну, я… Просто я бы не хотел быть самонадеянным…»
«Ха! Я даю тебе разрешение здесь и сейчас. Здесь нет самонадеянности. Феррис, ты мой друг. Встань рядом со мной и разделяй мою радость во всем. Да? Это обещание?»
Это был классический Фурье: сильный и без особого внимания ни к ситуации другого человека, ни к его собственному делу. Но слова были как спасение для Ферриса, и он был глубоко тронут. Он посмотрел на землю, внезапно оказавшись на грани слез. Он сделал несколько глубоких вдохов. Только после того, как он успокоил волну эмоций, он поднял голову. На его лице была дразнящая улыбка.
«Тогда, Ваше Высочество, возможно, я мог бы попросить вас об одном танце до того, как прибудет наша любимая леди Круш?»
«Вообще-то, я тебя уже пригласил, так что да, конечно. Ты можешь танцевать женскую роль, не так ли? Я, конечно, не знаю как.»
«Расслабьтесь. На самом деле, женская часть - единственная, которую я знаю».
«Хорошо, ведь я знаю только мужскую роль.»
Фурье вздохнул, и на этот раз Феррис действительно не мог устоять перед взрывом эмоций. Затем он посмотрел на горничную рядом с ним; она сильно подмигнула ему, словно говоря: «Позволь мне позаботиться о гостях». Он кивнул благодарно за ее ответ.
«Тогда давай танцевать! Иди ко мне!»
«Конечно, мой лорд.»
Фурье был полон энтузиазма, но, когда он протянул руку, жест был нежным. Он сопровождая Ферриса на танцпол, выглядел высоким и смелым. Увидев его, Феррис приложил руку к груди, его сердцу стало чуть легче.
«Кстати, ваше высочество, вы ошибаетесь в том, как долго мы знаем друг друга. Прошло не пять лет. Было уже шесть.»
«Хм-м? Это так? Хм. Ну, это не важно. В свете того, как долго мы будем знать друг друга, это всего лишь мелочь. Ты так не думаешь?»
«Черт возьми… Хорошо, если Ваше Высочество так скажет».
В середине зала они встретились и взялись за руки. Феррис подавил улыбку, но губы тянулись к её краям. Фурье увидел это и тоже улыбнулся, и тогда началась играть музыка.
Они начали танцевать, на фоне ослепительно-оранжевого света заходящего солнца.
Наступала ночь, и они с тревогой ждали человека, в честь которого они собрались. День рождения только начался.
10
«Ваше Высочество, я никогда не знал, что вы так хорошо сложены. Я чувствую, как мой пульс учащается».
«Может ты перестанешь? Это потому, что я такой хороший молодой парень. Но перестань краснеть и прижиматься ко мне вот так. Это вызывает у меня очень странное чувство!»
«Ой… Разве вы не говорили, что мы друзья, ваше высочество?»
«Конечно я говорил! Н-но я обеспокоен тем, что, если дела пойдут дальше, мы больше не будем просто друзьями! Перестань дразнить меня! За кого ты меня принимаешь?!»
Они закончили свой танец и покинули зал под гром аплодисментов. Они шли по коридору особняка, направляясь к комнате Круш, и Феррис дразнил Фурье по пути.
Он почти забыл свое назначение, увлеченным танцем, но он должен был убедиться, что вечеринка прошла гладко. Он был удивлен тем, как хорошо он чувствовал, что смог внести свой вклад в достижение этой цели. Следующей целью было убедиться, что Круш была правильно одета. Скоро ей нужно будет быть готовой к вечеринке.
«Как мужчина, ваше высочество, вы не можете войти в комнату», - сказал Феррис Фурье. «Вы увидите ее платье, когда и все остальные. Давайте, кыш!»
«Чего? И подумать, ты относился ко мне так доброжелательно до этого момента. Во всяком случае, я не собирался пытаться проникнуть в комнату Круш. Я только думал, что она может нервничать, и хотел быть здесь, чтобы успокоить ее.»
Это звучало как оправдание, но Феррис поддался благородству и разрешил принцу сопровождать его. Во всяком случае, было верно, что Круш может быть немного обеспокоена появлением перед толпой в платье. Вполне возможно, что с Фурье она не будет так обеспокоена.
Имея это в виду, они оба пришли в комнату Круш. Феррис постучал в дверь.
«Леди Круууш! Это Феррис. Могу ли я войти?»
«Феррис. Я ждала тебя. Войди.»
Тот же мужественный голос, как и всегда, приветствовал его и пригласил его войти. Он и Фурье вошли в комнату - и затем встали как вкопанные.
«Я вижу, что с тобой Его Высочество. Это неожиданно.»
Круш была не в платье, а в военной форме, к которой они так привыкли. Нет проблем. Ей просто нужно было снять мужскую одежду и переодеться в ее платье. Вопрос был в том, что было у ее ног.
Там сидел дворецкий, связанный с кляпом во рту.
«Л-леди Круш?! Что тут происходит?!»
«Я понимаю ваше удивление, но сохраняйте спокойствие. Малони не пострадал. Я связала его только для того, чтобы он мне не помешал. Я уверена, что следующая горничная освободит его.»
«Ты связала его. Почему ты его связала?»
«Вы знаете, что я плохо захожу с далека, поэтому позвольте мне быть прямой. Куда ушел мой отец?»
«-»
Когда янтарные глаза Круш наскучили ему, горло Ферриса сжалось от ужаса. Его реакция только сделала Круш более уверенной. Она положила руку на окно своей комнаты. Они были только на первом этаже; она могла легко вылезти. И она явно собиралась это сделать.
«Подожди те, миледи! Куда вы направляетесь? И как вы узнаете, куда вам идти?»
«Мой пункт назначения - Футур Плейн. Мой отец направляется туда из-за катастрофы... Демонические звери. Он покинул особняк с Бардоком и некоторыми другими доверенными лицами, намереваясь прибыть туда сегодня вечером. Я ошиблась?»
Ужас свалился на Ферриса; он мог только дрожать. Он не мог представить, чтобы кто-то позволил секрету ускользнуть к Круш. Но она имела такое четкое представление об обстоятельствах, что утечка казалась единственной возможностью. Как это случилось?
«Я знала, что невозможно получить все от одного человека. Так что я ходила за всеми, собирая воедино фрагменты того, что знал каждый человек. И ты только что подтвердил мои доказательства, Феррис.»
«Я сожалею...»
«Я буду рядом с отцом. Возможно, я не буду полезной. Возможно, они будут издеваться надо мной, говоря, что мне не нужно было приходить. Но я должна идти. Когда наши самые преданные слуги доберутся до гребеня льва, я буду валяться в платье, ожидая услышать, что с ними станет? Я не хочу этого.»
Конечно, она сказала это. Они знали, что именно так она и отреагирует, как только услышит об этом, и именно поэтому все в доме так усердно старались скрыть это от нее. Но исключительный гений и исключительная проницательность молодой девушки свели на нет все их усилия.
«Подожди минутку, Круш! Кто сказал, что ты сможешь сделать такую глупость?» - крикнул Фурье из-за Ферриса, которого заставили замолчать.
Конечно, Круш не могла игнорировать его. «Ваше Высочество...» - сказала она, ее тон был более сдержанным, чем раньше. «Пожалуйста, прости те меня. Я должна сделать это, чтобы быть той, кто я есть. Клянусь, я заплачу за то, что поступила так грубо со всеми моими гостями. Но я член герцогской семьи. Вы должны отпустить меня.»
«Не спеши с выводами. Это не вопрос идти или не идти в данный момент. Во-первых, у меня нет ни малейшего представления о том, что происходит! Разве Меккарт не в постели с лихорадкой? Вот что я слышал. Хотя, глядя на Ферриса, я не думаю, что это правда.» Он взглянул на кота краем глаза, чьи плечи дрожали. «Не обращай внимания». Он покачал головой. «Я не знаю точно, что планируют Феррис и Меккарт, но я не смогу тебя простить, Круш. Что ввело тебя в заблуждение?»
«Ввело в заблуждение, ваше высочество…?»
«Если ты действительно гордишься кровью слуги Короля-Льва, которая течет в тебе, ты обязана не тратить впустую сегодняшние праздник. Не тебе решать, что важнее: поле битвы или день рождения. И не ты в конечном итоге определишь свою репутацию - я не позволю тебе забыть нашу клятву, ты доведёшь это до конца».
«-»
Лицо Круш слегка напряглось от суровых слов Фурье. Феррис, глядя на нее, не до конца понимал, что именно больше всего казалось ему удачным.
Похоже, что одна важная вещь была понятна только Фурье и Круш.
«Забыть...? Нет, это не так, Ваше Высочество. Но я... я должна...»
«Леди Круш…»
Феррис слишком хорошо знал боль, волну эмоций, которая раздулась в сердце Круш и угрожала проглотить ее. Ее гордость как члена герцогской семьи теперь боролась со слоями ее личности, в которых она выстроила. Оба были её неотъемлемыми частями; без одного из них Круш не могла быть Круш.
«Ваше Высочество, вы говорите мне остаться здесь, построить фальшивую улыбку на моем лице, и...?»
«Нет, я не говорил ничего подобного. Я думаю, ты всё ещё что-то неправильно понимаешь.»
«Что?»
Озадаченное выражение лица Фурье вызывало удивительной выражение как у Круш, так и у Ферриса. Глаза Фурье сверкнули, а затем он улыбнулся.
«Слушай. Я пытаюсь сказать, что ты не должна защищать свое положение члена семьи герцога. Это то, что ты должна понять, кто и что ты, как Круш Карстен, дочь герцога.»
«Что вы подразумеваете под этим, ваше высочество?»
«Ты хочешь поддержать своего отца, и ты должна отпраздновать свой день рождения. Обе обязанности одинаково требуют Круш Карстен, дочь герцога. И ты не должна потерпеть неудачу, но я вижу тебя насквозь, потому что я тебя хорошо знаю.»
«-?!»
Фурье говорил со всей уверенностью того, словно это что-то простое. И хотя он, казалось, думал, что дал хороший совет, молодая женщина, слушающая его, выглядела обеспокоенной этим парадоксальным мнением.
«Конечно, было бы идеально сделать и то, и другое», - сказала Круш. «Но реально... с моей силой я не смогу...»
«Опять неправильно. У тебя есть я. У тебя есть Феррис. Ты не одна.»
«Ваше высочество…»
«Когда была вечеринка, где дела шли не совсем по графику? Что со всеми празднованиями и напитками... Если звезда шоу немного опаздывает, мастер церемоний найдет способ выиграть время. Возможно, я смогу потанцевать с мечами», - сказал Фурье, приняв позу, словно танцуя с невидимым клинком. Это заставило Круш моргать, стоя до того момента ошеломленно. Затем мягкая улыбка появилась на ее лице.
Это было естественным и достаточно красивым, чтобы покорить сердца и Ферриса, и Фурье.
«Забота вашего высочества обо мне является большим подарком, чем любой другой. Пусть моё тело и мое сердце будут преданы вам полностью. Огромное спасибо.»
«О, стоп, стоп! Я чувствую себя очень неловко, когда ты говоришь со мной таким образом. Мы с тобой друзья. Мы не должны позволять мелочам волновать нас. Что еще важнее - Феррис!»
«Э-э, да, сэр!» Он выпрямился, когда принц внезапно назвал его имя. Фурье похлопал его по плечу.
«Круш собирается сделать что-то глупое. И ты должен защитить ее. В конце концов, ты ее рыцарь.»
«Я.… рыцарь леди Круш?»
«Настоящий рыцарь всегда должен быть рядом с любимой и постоянно действовать, чтобы обеспечить ей безопасность. Я не могу думать ни о каком другом рыцаре для Круш, кроме тебя.»
Тысяча эмоций нахлынула на Ферриса от этих слов.
Его физическая слабость давно заставила его отказаться от надежды владеть мечом, чтобы защитить Круш. Он обменял это желание на обещание стать дамой, но сегодня он выглядел готовым нарушить это обещание. В этот день, когда казалось, что ему некуда обратиться и не на кого смотреть, вместо этого он получит новую клятву.
«Но я едва держу меч... Каким бы я был рыцарем».
«Это воля Его Высочества. Что касается меча, позвольте мне владеть им. Я хочу, чтобы ты был рядом со мной и делал то, что мог сделать только ты. Это единственное, что я прошу у своего рыцаря.»
Из-за заявления Круш по щеке Ферриса прокатилась горячая слеза. Ему казалось, что она его обожжет, и он быстро вытер её. Затем он повернулся к Фурье. Он очень хорошо знал принца, но теперь он смотрел на него с еще большим уважением.
«Феликс Аргайл, принял вашу просьбу, ваше высочество. Я обязательно защищу леди Круш.»
Он сделал самый сложный выбор из всех возможных. Фурье кивнул ему и внезапно передал что-то Круш. Он специально принес предмет с собой, когда услышал, что они направляются в комнату Круш.
«Что это, ваше высочество?»
«Ты сказала, что моего внимание достаточно для тебя, но не для меня. Поэтому я приготовил тебе подарок. Я думаю, что это подойдет тебе лучше всего.»
Это была длинная, тонкая, но удивительно тяжелая упаковка. Глаза Круш расширились, когда она развернула его. Она держала в руках меч, который явно был дорогим.
«Это лучший из всех клинков в королевском арсенале. Я попросил Бордекса проверить это, так что я уверен, что это правда. Это мой подарок тебе.»
«Ваше Высочество... Я думала, что вы против моего владения оружием».
«Что еще я мог сделать? Всю жизнь я видел тебя с оружием в руке. Это мне в тебе нравиться больше всего. Я уверен, что ты будешь великолепна в своем платье... но, на мой взгляд, ты всегда будешь той девушкой, которая держит меч. Фурье покраснел от того, что говорил так прямо. «Если ты откажешься от клинка, то я надеюсь, что смогу выбрать то, что тебе понравиться. В противном случае ты никогда не сможете заменить этот кинжал. И я никогда не смогу оторвать тебя от Короля Льва.»
«Мой Король Лев всегда был… Нет», сказала Круш, остановив себя. Она покачала головой. Затем она подняла меч и сказала: «Я благодарна за это счастье. Я обещаю, что сделаю с ним то, что будет достойно вашего драгоценного уважения ко мне.»
«Хорошо...! Хорошо, я признаю, что это было не совсем то, что я ожидал, так что прими его!»
Фурье, по-своему, сделал все возможное, чтобы передать свои чувства, но благодаря забвению Круш, он пролетел прямо над ее головой. Феррису было плохо из-за этого, но его уважение к Фурье росло еще больше.
Тогда Круш сказала: «Хорошо, пойдем, Феррис. Мы поможем моему отцу и немедленно вернемся на вечеринку!»
«Да, звучит как большое дело! И вот Ферри уже был занят на всю ночь...»
Но Круш уже была в окне. Феррис поднял платье и последовал за ней. Он вышел на траву, где его окутал ночной воздух, и ветер, задавался вопросом, что они собираются делать.
Но отчаянного чувства изоляции, которое он испытывал, пытаясь обмануть свою любовницу, больше не было.
После того, как он увидел их вдвоем, Фурье первым делом закрыл окно.
«Я рад, что их благополучно проводил... но я так и не понял, что именно происходит. Интересно, что бы это могло быть? Хм...»
Пока он говорил, он опустился на колени, чтобы встретиться с дворецким, которого они там просто оставили. Сначала он вынул кляп изо рта благодарного человека.
«Мне нужно, чтобы вы объяснили мне несколько вещей. Тогда мне с тобой придется выяснить, как пройти через эти довольно тяжелые условия. Как представители Круш, мы несем серьезную ответственность!»
А потом он весело рассмеялся, как будто это была просто еще одна совершенно нормальная ночь.
11
Участники вечеринки в особняке Карстен начинали сердиться.
Это было естественно. Празднование началось несколько часов назад, было уже далеко за полночь, и настроение было вполне ожидаемым. Теперь они все ждали главного события, представления Круш, дочери герцога. И все же желанный человек так и не появился. Более того, Меккарта Карстена, хозяина вечеринки, также нигде не было видно, из-за заявленной болезни. Как приглашённые могут не чувствовать себя немного расстроенными?
«Пригласили нас на вечеринку, на которой ни хозяин, ни участник праздника не появляются - они насмехаются над нами?» Хотя никто не говорил слишком громко, многие делали такие замечания себе под нос.
Несмотря на крайнюю сложность своего положения, дворецкие и слуги делали все возможное, чтобы выполнять свои обязанности ради своего хозяина и любимицы. Это была лояльность самого высокого порядка.
«Эрк… Даже если бы я был у руля, было бы трудно вынести вещи намного дольше…»
Один из гостей Фурье знал, что на самом деле происходит. Он использовал свое положение и несколько удачных слухов, чтобы успокоить растущее недовольство гостей, но это становилось все труднее. Он мог отвлекать их любительскими танцами с мечами и приличными выступлениями люрилай только несколько раз.
Это оставило ему только один выбор - секретное искусство, переданное по королевской линии. Фурье отложил свою гордость как члена королевской семьи и выполнял трюк, но как только он собирался это сделать, по залу пробежала суматоха. Похоже, возникла у гостей возле двери. Внезапно огромная дверь открылась, и кто-то вошел. Ее длинные зеленые волосы танцевали, и она выглядела поразительной и воинственной в своей военной форме.
«Это леди Круш Карстен», - сказал кто-то, объявляя имя красавицы.
Круш повернула свои янтарные глаза к источнику голоса. Человек, который заговорил, напрягся, но она положила руку себе на грудь и изящно поклонилась.
«Уважаемые гости. Я от всего сердца благодарю вас за то, что вы проделали весь этот путь. И за неудобства, которые мы навязали вам, позвольте мне извиниться вместо хозяина этого дома, Мекарта.»
Не малое удивление, пробежавшее по комнате, могло быть вызван сильной решимостью, которая была почти ощутима в ее великолепном голосе. Этой девочке только что исполнилось семнадцать, но ее прямое отношение заставило замолчать даже тех, кто бормотал раньше; они внимательно слушали ее чистый, резонансный голос.
«Если бы я могла просить вашей дальнейшей снисходительности, - продолжала Круш, - я бы попросила вас немного подождать. Я хочу поздравить вас всех в одежде, более подходящей для этого случая».
Она стояла прямо и подняла голову, принимая всех, кто был в зале. Ее взгляд, острый, как любой клинок, не оставил гостям никакого выбора, кроме как молча смотреть.
«Спасибо, Феррис, пошли».
«Да, мэм.»
Фигура в синем платье появилась позади Круш. Этот человек тоже был довольно красив. Волосы фигуры и подол платья были в довольно плохом состоянии, но ни служитель, ни хозяйка, казалось, не заметили. Двое из них начали идти, и, как будто по какому-то молчаливому соглашению, все уступили им дорогу.
Круш шла вперёд, одетая в ее военную одежду; все те, мимо кого она прошла, неосознанно выпрямились. Драгоценный меч на ее талии, казалось, выражал ее само существование.
Горничные начали преследовать ее, когда она шла, а затем они, Круш, и ее рыцарь вышли из зала. Не успели они это сделать, как напряжённость исчезло из воздуха, и все вздохнули с облегчением. Все гости смотрели друг на друга.
«Я слышал слухи о леди Круш, но…»
«Они говорили, что она без ума от оружия, что она была благородной женщиной, которая могла превзойти любого мужчину... Так вот, что они имели в виду, ха-ха».
Мелкие и дрожащие голоса пытались осветить Круш. Но это был только способ притвориться, что молодая женщина их не просто впечатлила, а, повлияла на них наилучшим способом.
Те, кто слышал ее голос и видел, как она проходит мимо них, были единодушны: насмешливые разговоры о девушке, одержимой оружием, о блудной дочери Меккарта, были полной ерундой. Она полностью заслужила печать своей семьи, так как она была львом. Круш Карстен была настоящей наследницей своего дома.
«-»
Многие из гостей, должным образом удивленные, чувствовали, что вечеринка была достаточно насыщенной. Можно было с уверенностью сказать, что никто из них не ожидал дальнейшего шока. Они ждали того момента, когда Круш переоденется.
«Она прекрасна…» - выдохнул кто-то.
Никто не знал, кто это сказал, даже человек, который прошептал слова, настолько взволнованный был всем этим видом. Круш вошла в залитый лунным светом зал в черном платье. Она завязала свои длинные зеленые волосы, и драгоценные камни блестели тут и там на ее белой коже. В своем военном наряде она казалась такой же острой, как меч, но в одно мгновение она стала сиять, как драгоценный камень в ее платье. Казалось, грубо даже дышать в присутствии такой полированной драгоценности.
Звук ее туфель на высоких каблуках отозвался эхом, когда она шла, и к первому, кому она направилась, был Фурье.
«Ваше Высочество Фурье, мои извинения за все проблемы, которые я вам причинила».
Скрестив руки на груди, четвертый принц опьянел при виде Круш в ее платье, затем он удовлетворенно кивнул.
«Я знал, что мое суждение было правильным. Круш, ты действительно прекрасна.»
«Ваше Высочество слишком добр.»
«Я серьёзно, это не лесть. Если бы я мог, я бы хотел оставить вас всех в покое прямо сейчас. Но я не должен - лучше всего показать тебя всем тем, кто так с нетерпением ждал тебя».
С оттенком красного на щеках Фурье кивнул Круш. Круш кивнула в ответ и повернулась, край ее платья струился за ней. С каждым движением в коридоре она делала изысканный реверанс.
«Пожалуйста, будьте так добры, чтобы простить мою грубость раньше. И за дополнительное временя, которое вы мне предоставили, я очень благодарена. Я выражаю вам свою глубокую благодарность.»
«-»
«Спасибо вам всем, что пришли сюда сегодня. Мне сейчас семнадцать, слишком мало, чтобы искать снисхождения моего отца или кого-либо из вас. И сегодня в моей жизни до настоящего момента меня очень многие поддерживали. Поэтому сегодня я хотела бы дать клятву». Она посмотрела прямо вперёд, ее голос не смутился и донесся до всех в комнате. «С этого дня я, Круш Карстен, буду жить как дворянка так, чтобы оправдать ожидания как моей фамилии, так и всех вас здесь сегодня. Вы все мои свидетели. Следи за мной в будущем, посмотрите, нарушу ли я это обещание или нет.»
«-»
«Прости меня еще раз за то, что беспокою всех вас этим. Пожалуйста, наслаждайтесь общением друг с другом. Я еще раз выражаю вам глубокую благодарность за то, что присоединились ко мне сегодня».
Так ее речь закончилась, но аплодисментов не было. Отчасти это было потому, что люди были перегружены. Но отчасти это было потому, что слова и отношение Круш не искали одобрения.
Несмотря на настроение, Круш вернулась к Фурье и протянула руку.
«Ваше Высочество, можно мне этот танец?»
«Гм...»
Фурье, так же, как и Круш, как и все вокруг, не нашел время, чтобы ответить. Но вскоре его обычное выражение вернулось, его глаза сверкали.
«Да, конечно. Ну конечно. Поскольку именно я сделал тебя женщиной, это будет справедливо, если я сделаю первый танец».
«- ?!»
Он хотел, чтобы его слова были легкомысленными, но они быстро вызвали недопонимание и шок среди тех, кто их услышал. Круш только мягко улыбнулась и не попыталась исправить заблуждения, когда они с Фурье направились к танцполу, взявшись за руки.
«Кстати, я спрошу тебя то, что я спросил у Ферриса - ты можешь танцевать женскую роль? Боюсь, не нужно ожидать, что я это сделаю.»
«Не беспокойтесь, ваше высочество. Я знаю как мужскую, так и женскую части. Я бы с радостью позволила Вашему Высочеству танцевать женскую часть, если вы это предпочитаете...?»
«Это может быть интересно по-своему, но я не думаю, что было бы правильно, если бы ты поддерживала меня в своем платье». Фурье изогнул улыбку.
«В таком случае, - ответила Круш, - я буду женщиной». Затем она посмотрела на оркестр взглядом, и они начали играть.
Мужчина и женщина танцуют под лунным светом, как это и должно быть.
Гости запомнят шаги, предпринятые парой, поскольку их размеренные элегантные движения приближают бурный день к нежному завершению.
12
«Тем не менее, я не был уверен, как там все получится!» - сказал Феррис.
Это был день после вечеринки, и главные игроки собрались вместе. Круш сидела рядом с Феррисом, и он цеплялся за ее руку, когда она гладила его по голове.
«Я, должно быть, очень переволновала тебя, Феррис», - сказала она. «Извини за это. Без тебя, кто бы лечил раны моего отца на поле боя? Ты отлично справился, как мой рыцарь.»
«Оу, вы не обязаны меня благодарить. Просто продолжайте гладить меня...»
«Посмотрите на вас двоих», проворчал Фурье. «Одна ночь без друг друга, и я не смогу вас разлучить».
Феррис поджал губы. «Как долго вы планируете оставаться здесь, ваше высочество? Вечеринка окончена. У вас нет причин оставаться здесь. Что насчет вашей работы?»
«Пытаешься выгнать меня, хорошо? Грр, когда мои друзья стали такими?»
«Может быть, именно тогда, когда вы сказали, что я был вашим другом, ваше высочество. Мяуч!»
«Феррис, этого будет достаточно. Не пренебрегай Его Высочеством», —сказала Круш твёрдо взяв одно из ушей. Она кивнула Фурье. Он скрестил руки на всём этом, но вскоре поднял бровь в направлении Круш.
«Я тоже хочу кое-что тебе сказать! Прежде всего, почему ты вернула этот наряд? Что случилось с твоей женской одеждой? Это не то, на что ты согласилась.»
«Ваше Высочество, мое обещание отцу состоялось в том, что я буду одеваться соответствующим образом, когда мы будем на публике и когда это будет необходимо и в противном случае. Он позволил мне одеваться дома так, как я хочу».
Круш вернулась к своей слишком знакомой военной форме. Это ни в коей мере не уменьшало ее красоту, но те, кто видел ее прошлой ночью, не могли не желать, чтобы она снова одела платье.
«Да, и я тоже хотел бы поговорить с Меккартом. Я слышал всё от твоего дворецкого, Малони, после твоего ухода, и думал, что умру от страха. Гигантские Кролики! Вы смогли прогнать их в конце концов?»
«Мы уверены в этом! Леди Круш ворвалась и дала этим кроликам того, чего они заслуживают! Когда Ферри добрался туда, лорд Меккарт был выведен из строя из-за боевого ранения, поэтому я не знаю, что случилось бы без нее…»
«Ты преувеличиваешь, Феррис. Даже без меня Бардок и другие позаботились бы об этом. Если есть чем гордиться, так это тем, что мой клинок не очень полезен, как твоё исцеление.» Круш пыталась отмахнуться от своей похвалы, но Феррис все еще очень гордилась тем, что она сделала.
На самом деле Меккарт открыл собственное бессилие трудным путем. Все демоны и обычные звери, которые обычно жили на равнине Футур, потеряли свои дома из-за гигантских кроликов и стали безудержно бегать. Именно тогда он получил свою рану. Позже они вступили в контакт с Круш, и ее поддержка и осторожное суждение сыграли решающую роль в вытягивании победы из челюстей поражения.
Прежде всего, все, кто участвовал в этой битве, будут говорить о технике меча Круш- навыке, который впоследствии будет называться «Один удар, сто поваленный».
Ко времени, когда вечеринка закончилась накануне вечером, Феррис уже начала слышать имя «Валькирия из земель Карстена». Он думал, что это очень подходящее прозвище.
«Тем не менее, остается, что я бросила вызов приказам. Мой отец кричал на меня, пока у него горло не заболело. И мне снова запретили брать мой меч и моего сухопутного дракона.»
«Несмотря на то, что лорд Меккарт тоже нарушил свое обещание… Ну, это ваш отец!» - прокомментировал Феррис.
«Есть несколько вещей, которые я сама хотела бы сказать ему, когда он выздоровеет», - согласилась Круш. «До тех пор я немного почувствую вкус работы моего отца».
Меккарт решил покинуть особняк на несколько дней, пока его раны зажили. В это время. Круш пришлось управлять герцогским домом. Ее глаза подсказывали, что она очень ждала этого.
«Мне нравится выражение твоего лица», - сказал Фурье.
Глаза Круш расширились от удивления, затем она улыбнулась. «Да, возможно, это хорошое зрелище. Прошлой ночью у меня был опыт, который обычно было бы трудно получить разными способами. Полагаю, отец не был бы счастлив услышать, как я это сказала, но я чувствую, что вчерашнее оскорбление, наконец, позволило мне стать собой». Ее лицо было таким же ясным, как прекрасный день, когда она описала свои чувства. Ее улыбка была идеальной, и Фурье был полностью очарован. Когда принц потрогал рот, пытаясь что-то сказать, у Ферриса произошёл озорной блеск в глазу, и он крепко сжал руку Круш.
«И! И вы сказали, что носить платье было не так уж плохо, не так ли?!»
«Я немного волновалась, прежде чем надеть его, но, когда я попробовала, я обнаружила, что могло быть и хуже. Отныне... Ну, я полагаю, я могла бы использовать его, чтобы танцевать в нём.»
«Я думаю, что это прекрасно! Ферри рад танцевать с тобой в твоей обычной одежде, но, если бы мы оба могли быть в платьях, это было бы восхитительно!»
«Это то, что беспокоило меня! Должна ли женщина в платье действительно знать обе части? Или... подожди, вернёмся назад? Должен ли мужчина в платье знать... Хм? Чего…? Что я вообще спрашиваю?!»
Фурье сумел запутаться в собственных мыслях. Круш и Феррис посмотрели на него и вздохнули в унисон, но это только заставило его рассмеяться еще раз.
«Нам еще многое предстоит сделать, прежде чем мы сможем сказать, что все хорошо, что хорошо кончается, но лучшая часть этого дела сделана. И мы будем продолжать это делать!»
«Мне нравится, что Ваше Высочество всегда смотрит на светлую сторону. Ферри всё ещё может влюбиться в вас!»
«Ха-ха-ха! Это один из моих хороших моментов. Хм, но не прижимайся ко мне так близко. Прекрати это! Не путай меня! Не делай это восхищение на своём лице!»
Когда Феррис прижался к принцу, Фурье изо всех сил пытался собраться с силами. Круш с любовью смотрела на них обоих, затем выдохнула. «Я действительно благословлена сверх всякой меры - интересно, смогу ли я когда-нибудь вернуть это счастье», - пробормотала она. Она казалась глубоко взволнованной, как будто боялась, что ей дали слишком много.
- Спустя всего шесть месяцев после этих событий Круш Карстен заняла должность герцога вместо отца Меккарта.
Она стала очень занятой, и у них троих было все меньше и меньше времени сидеть и смеяться вместе.
Круш будет возвращаться к этому дню снова и снова.
Но этот момент, будет только в будущем.
Глава 4 – Проклятье Феликса Аргайла
1
Королевские гвардейцы были идолами всех рыцарей в королевстве, лучшими среди всех. Только самым элитным из двух тысяч рыцарей королевства было разрешено присоединиться, и члены королевской гвардии поклялись защищать короля и королевскую семью - по сути, они были мечом и щитом, который охранял сердце королевства. Было сказано, что в прежние времена семейное положение и личная поддержка играли главную роль в том, кто присоединился к страже, но сегодня это было не так. Они представлялись сильнейшими духами-хранителями среди рыцарей королевства.
Был полдень, и в столовой рыцарского гарнизона было много народу. На самом деле большинство из них были рыцарями, что делало это место зрелищным.
Те, кто служил королевству вместо того, чтобы работать независимо, отличались цветом их накидок. Было четыре армии, которые носили красный, синий, зеленый и черный соответственно. Кластеры одного цвета перемещались вместе, в основном.
Также, казалось, было невысказанное понимание места в столовой: первая армия сидела ближе всего ко входу, а четвертая сидела дальше всего. Вообще говоря, места, наиболее удаленные от дверного проема, были отданы рыцарям самого высокого роста. И также, согласно обычаю, самые дальние места были предоставлены тем, кому было разрешено носить белую мантию королевской стражи - иными словами, Феррису и его спутникам.
Кто-то неожиданно заговорил перед Феррисом, когда он беспристрастно оглядел столовую. «Ты выглядишь странно, друг мой».
«Хм?»
Говорящий сел напротив него, изучая Ферриса прищуренными миндалевидными глазами. Его волосы были светло-фиолетовыми, а его лицо говорило о тщательном культивировании утонченности и мужественности. Это не могло сравниться с лицом, которое Феррис любил больше всего на свете, но оно выглядело определённо красиво.
«Юлий Юкулиус… верно?»
«Для меня большая честь, что вы меня знаете. И я тоже слышал о вас, Феликс Аргайл. Ваше… неортодоксальное продвижение вызвало много слухов».
«Да ...?»
На лице юного Юлия всплыл намек на улыбку. Он смотрел на кошачьи уши на голове Ферриса. Феррис не позволил своим эмоциям дойти до его желтых глаз; он привык к тому, что на него пялятся.
Предубеждение против полулюдей было обычным явлением в королевстве Лугуника, поэтому повышение уровня выдающегося получеловека до королевской гвардии, элиты элит, должно было заставить шептать недовольных, даже если они не ошибались в его происхождении.
Возможно, чувства Ферриса проникли в его взгляд, потому что Юлий нахмурился, кашлянул и затем вежливо кивнул.
«Мои извинения. Я не хотел пялится. Я слышал слухи, но я не мог поверить в них, не увидев это самому».
«Может быть, я прощу мяу, если вы скажете мне, о каком разговоре вы слышали. Дай те угадаю. Монстр с выпуклыми мышцами и мехом на всём теле? Было бы очень обидно, если бы люди распространяли такие слухи о милом маленьком Ферри!»
«Капитан сказал мне, что они являются отражением крови ваших предков. И у тебя прекрасные уши. Я понимаю, почему вы можете попытаться покусать кого-нибудь за них.»
«… Ты пытаешься подраться с Ферри?»
Это был редкий человек, который говорил о ушах Ферриса с чем-либо, кроме открытого презрения. И Юлий, очевидно, даже слышал подробности истории Ферриса от своего командира. Возможно, это было его крещение на пути привилегированного класса - Феррис слишком рано оставил свой статус наследника благородной семьи, чтобы изучать их.
В отличие от Ферриса, Юлий был рыцарем, который, очевидно, был опытным в фехтовании. Если это произошло и действие действительно продолжалось, у кота не было надежды на победу.
«Но не думайте, что вы покинете бой без царапин! Ферри милый, но не такой милый!»
«Я не хочу прерывать вас, когда вы делаете такую прекрасную работу, работая над собой, но я думаю, что у нас возникло недоразумение. Возможно, мы могли бы поговорить об этом?»
«Мяу что?»
Юлий не поднял руку, и его реакция была настолько неожиданной, что Феррис мог лишь моргать от удивления. В этот момент кто-то вытащил стул рядом с ним.
«Разве я не говорил тебе, Юлий? Позвольте мне начать разговор, говорил я. Ты слишком склонен к недопониманию, говорил я. Особенно с людьми, которых ты только что встретил.»
«И я ценю твою заботу. Но я не верю, что мое суждение было неверным. Я не думаю, что мы могли бы избежать некоторой путаницы, независимо от того, кто говорил первым. Посмотри на него сейчас.»
Молодой человек, который так легко говорил с Юлиусом, перевел взгляд на Ферриса. У него были голубые глаза и такие рыжие волосы, что они могли быть горящим пламенем. Феррис неосознанно напрягся.
«Можете ли вы быть... Рейнхард ван Астрея?»
Его внешность была слишком своеобразной, чтобы быть кем-то еще. На вопрос Ферриса рыжеволосый молодой человек приветливо улыбнулся и сказал: «Ах, я вижу, что мне не нужно представляться. Это действительно мое имя. Чтобы уточнить, я, как и вы, являюсь членом королевской гвардии. Как и Юлий соответственно.»
«Поскольку вы новичок, естественно иметь некоторые оговорки относительно того, что вы слышите от своих собратьев рыцарей», сказал Юлиус. «Но у нас есть слово нашего капитана. Я готов принять его оценку как есть.»
«Хм, боюсь, я не понимаю, что это значит мяу».
Рейнхард и Юлий, казалось, были друзьями, и их разговор был беспрепятственным. Тем не менее, Юлий, казалось, что-то недоговаривал. Не то, чтобы Ферриса, полностью обделённого, не заботило это меньше всего.
Для него важнее был вопрос, почему эти двое вообще обратили на него внимание. Особенно Святой Меч, Рейнхард. Исходя из того, что он слышал о личности Рейнхарда, Феррис хотел верить, что он не из тех, кто изгонит новичка.
«Что ты хочешь от Ферри, хочешь заставить меня уйти от сюда? Ты здесь не для того, чтобы... издеваться надо мной?»
«О, вряд ли. Можем ли мы носить белую королевскую одежду гвардии, и делать такие глупые вещи? Мы просто выполняем приказы нашего капитана.»
«Ты имеешь в виду капитана Маркуса?» - окольные слова Юлиуса заставили Ферриса подумать о капитане, человеке с лицом, похожим на валун. Что они могли сделать с ним по приказу этого человека?
«Ну, если быть кратким», - сказал Рейнхард, - «мы хотим быть уверены, что то, чего вы боялись, с вами не случится. Мы с Юлиусом вашего возраста, и мы подумали, что вы сможете обратиться к нам за советом, так как мы довольно долго были в королевской гвардии.»
«О, я вижу,» сказал Феррис, положив подбородок на руки. Капитан поручил двум рыцарям присматривать за ним. На его фоне у мальчика была нестабильная смесь факторов: его кошачьи уши, его менее чем ужасная способность владения мечом и тот факт, что он вошел в охрану благодаря своим связям. Нет сомнений, что капитан не доверял такому рыцарю.
Он пробыл там всего год, и был назначен на испытательный срок, но, тем не менее, это было огромное бремя.
«Судя по вашей реакции, похоже, вы понимаете своё положение, в котором находитесь», - сказал Юлиус.
«Если бы это происходило с кем-то другим, все это казалось бы шуткой, но гораздо больше проблем из-за того, что это происходило с тобой», - сказал Феррис. «Кстати, что именно капитан сказал вам двоим о Ферри?»
Это заставило Рейнхарда и Юлия широко раскрыть глаза, затем они посмотрели друг на друга и на мгновение задумались.
«Что вы фаворит четвертого принца, - сказал Юлий, - и что вы попали в гвардию, потому что он порекомендовал вас».
«Я также слышал, что вы получили рекомендацию от целителей в королевском замке, а также в Королевской академии исцеления», - добавил Рейнхард. «Я просто надеюсь, что ваши способности не были преувеличены, чтобы оправдать принятие капитаном вашего необычного повышения».
Их ответы сказали Феррису, к его разочарованию, что репутация, которая предшествовала ему, была более или менее той, какой он ожидал.
В то же время он был уверен, что он мог чувствовать больше глаз, чем прежде, устремленных на их маленькую группу со всего зала. Кажется, он не был единственной причиной, по которой люди смотрели в их сторону. Даже Меч Святого Рейнхарда не проковал всех взглядов. Должно быть, что-то было и с Юлиусом.
«Конечно, капитан не просто пытается хранить все свои самые большие проблемы в одном месте…?» Пробормотал Феррис. Но он не мог избавиться от плохого чувства, когда его мысли обратились к испытательному периоду в королевской гвардии, которая вот-вот должен был начаться.
2
Конечно, за тем, как Феррис пришел присоединиться к королевской гвардии, была сложная история.
Феррису было теперь восемнадцать, и он был бы более счастлив прожить свою жизнь с госпожой Круш. Она сама выразила свое одобрение этому, и они оба были настолько близки, что часто разделяли почти одни и те же мысли. Настоящая проблема, однако, была одной из их других причин.
Феррис - его настоящее имя Феликс Аргайл - обычно носил женскую одежду, но биологически он был мужчиной. Таким образом, если он собирался служить Круш, для него было бы более социально приемлемым сделать это как рыцарь, чем как слуга или помощник.
Так получилось, что из-за определенной серии событий Феррис был назначен рыцарем Круш, и она приняла его в качестве такового. Только не хватало практического рыцарского опыта.
Конечно, если его госпожа признала Ферриса своим рыцарем и провела церемонию инвестирования, формальных проблем не было. Но Круш, герцогиня Карстен и глава семьи была слишком высока, чтобы принять рыцаря без истории. Круш была девушкой, и женщиной, чье поведение в прошлом заставляло многих смотреть на нее свысока. Если, помимо всего прочего, она должна была принять рыцаря без каких-либо доказанных навыков или реальных способностей основанного исключительно на продолжительности их знакомства, даже более неблагоприятные слухи должны были распространиться.
Чтобы избежать этого, Феррису нужно утвердиться в роли рыцаря, резюме которого не будет смущать его хозяйку. Четвертый принц нации, Фурье Лугуника, оказал им некоторую помощь в решении этой проблемы.
«То, что ты стал рыцарем Круш, также важно для меня. Мне едва ли нужно напрягаться, чтобы связать тебя с рыцарями. Я просто ... Хм! Возможно, я могу просто поговорить с Маркусом или кем-то еще. Ты просто расслабься и жди!»
Фурье сердечно рассмеялся Феррису, а затем выбежал из комнаты, прежде чем кто-либо смог его остановить. Вскоре после этого было принято решение о назначении Ферриса в королевскую гвардию, и он приступил к году службы, который позволит ему создать свою легенду.
Ну никто не говорил, что все пройдёт совершенно гладко.
Во время входа Ферриса в отряд капитан Маркус строго посмотрел на него и сказал: «Ты здесь по настоянию Его Высочества Фурье, а также по ряду других сильных рекомендаций. Герцогиня Карстен также рекомендовала тебя мне. В свете всего этого я готов предоставить тебе вход в королевскую гвардию... но не без условий.»
Когда они разговаривали там в его кабинете в гарнизоне, капитан предложил испытательный срок - фактически, в течение которого Феррис мог испытать жизнь королевской гвардии, а затем уехать домой, если захочет.
«Если в течение этого времени я решу, что ты мне не пригодишься, то ты не останешься в моем отделении. Однако, если тебя выгонят во время испытательного срока, я гарантирую, что это сделано будит таким образом, чтобы не оставить пятно в твоей репутации. Я не могу говорить о чувствах принца или других твоих покровителей, но это было бы лучше, чем проводить все время, будучи публично расцененным как пятно на страже. Надеюсь, ты примешь мое предложение?»
Маркус был прямым и не пытался скрыть тот факт, что его поставили в довольно деликатное положение. Феррису он сразу понравился. Было огромным облегчением видеть правду в чьих-то глазах и не беспокоиться о вежливом избиении вокруг факта.
«Могу я спросить только одну вещь?»
«Какую?»
«После того, как испытательный срок закончится, это будет считаться частью моих двенадцати месяцев службы, не так ли? Честно говоря, я терпеть не могу быть вдали от леди Круш даже на месяц дольше, чем должен быть».
«-»
Маркус был ошарашен заявлением Ферриса, хотя бы на мгновение. Было мгновение, когда он выглядел уставшим, но затем его лицо снова стало лицом свирепого солдата.
«Мне нравится твой нерв. У тебя много мужества для такого маленького мальчика - ты еще можешь нас удивить», - грубо сказал он.
«Поначалу мне было немного страшно… но быть рыцарем оказалось скучнее, чем я ожидал».
«Ты был здесь всего несколько дней. Еще немного рановато думать, что ты видел все, что может предложить рыцарство», - сказал Юлиус. «Это правда, что королевская гвардия не выходит на поле так часто, как некоторые другие подразделения, но мы должны полностью посвятить себя тому, что нам дано делать. Мы должны быть готовы всегда».
«Да, да, ты крутой, я знаю».
Феррис махнул рукой, пытаясь успокоить Юлия. Он только поднял тему, чтобы скоротать время, но, когда они были на работе, Юлий всегда думал только о предстоящей задаче. Прошло около десяти дней с тех пор, как Юлий начал присматривать за ним, но даже то, что Феррис видел на тот момент, подсказывало, насколько трудными могут быть вещи.
Хотя…
«Никто не расстроится, если немного расслабится», - сказал Феррис.
«Когда я держу меч, я естественно расслаблен», - сказал Юлий. «Но когда я откладываю его, тогда я должен быть рыцарем. Ты должен делать так же, Феррис.»
«Эх! Мяу так взволнован!»
Феррис поморщился, а Юлий вздохнул. Но вскоре они оба снова улыбались. Они уже были достаточно близки, чтобы обмениваться такими шутками. Юлиус мог быть довольно гибким, когда выполнял свои профессиональные обязанности, но, когда он не работал, с ним довольно интересно поговорить. Его несколько перегруженная фиксация на положении рыцаря выглядела как проявление некой недостойной детскости. Но все это было то, за что Феррис полюбил его. У него было гораздо больше проблем с...
«Ах, вот вы оба. Я рад, что вы не скучаете.»
«Мяу что?»
Рейнхард втиснулся туда, где Феррис и Юлиус болтали на своем обычном месте в столовой. Он легким движением похлопал Ферриса по плечу и улыбнулся Юлиусу. Уши Ферриса прислонились к его голове.
«Грр, снова попал в засаду. Рейнхард, ты действительно просто вышел из ниоткуда. Чувства Ферри не привыкли быть так легко обманутыми. Ты уверен, что ты человек? Это немного страшно...»
Нечеловеческие предки Ферриса дали ему больше, чем его внешность; у него также были исключительные органы чувств. В частности, его кошачьи уши могли обнаружить крошечные изменения в его окружении, настолько, что он мог точно определить, когда кто-то повернулся, чтобы взглянуть на него. И все же Рейнхард был исключением, который мог перечеркнуть все исключения. Феррис ни разу не слышал его прихода.
«Так я родился, мой дорогой Феррис. Боюсь, нам обоим просто придется с этим жить. Что еще более важно, у меня для тебя повестка. Его Высочество Фурье просит тебя. Так как у тебя, кажется, есть немного времени, ты должн пойти к нему. Покажи ему, насколько хорошо ты выполняешь свой долг как один из Рыцарей Королевской Гвардии.»
«…Ты подслушивал?»
«Конечно, не намеренно.»
Рейнхард, по крайней мере, имел благородство, чтобы выглядеть смущенным. Феррис почувствовал легкое раздражение. В столовой теперь было немного пустее, чем в некоторые дни, но болтовни все еще было много. Феррис и Юлий сидели в дальнем конце; даже уши Ферриса не могли понять разговор на таком расстоянии.
«Если бы Его Высочество лично попросил его, было бы лучше поторопиться», - сказал Юлий. «Ты не против, если я буду сопровождать тебя, Феррис?»
«…Да, конечно. Хм ... а ты как Рейнхард?»
«Я рад вашему приглашению, но у меня есть другие планы, - извиняюще сказал Рейнхард. «Я отправлюсь в небольшое путешествие к нашей границе с Империей. Меня попросили посмотреть.»
«Вот это да. Рейнхард не часто отправляет мяуканье.» Феррис недоуменно посмотрел на другого человека. Юлий, встав с места, кивнул Рейнхарду.»
«Не волнуйся, я могу сам следить за Феррисом. Ты выполняй свою миссию.»
«Миссия звучит ужасно серьезно...»
«Он просто имеет в виду, что я должен подходить к этому с таким настроем. Отлично. Я все оставлю тебе.» Рейнхард кивнул Юлиусу, который помахал рукой, когда Святой Меч покинул столовую.
Вызов от Фурье означал, что они направятся в комнату принца в королевской резиденции. Они смело шли по дороге, ведущей прямо к замку, так как это было известной привилегии королевской гвардии.
«Его Высочество часто просит тебя. Вы двое должны быть довольно близки.»
«Ну, мы давно знакомы. Этому уже... восемь лет мяу? Знаешь, это дает Ферри много сил.» Он одарил Юлиуса коварной ухмылкой, когда они шли по дороге между гарнизоном и замком. Но Юлий только печально улыбнулся.
«Тебе не нужно притворяться. Я не чувствую ничего рассчитывающего в ваших отношениях с Его Высочеством. Мы знали друг друга в течение короткого времени, и даже я могу сказать это. Ты и принц, кажется, очень цените друг друга.
«…Как-то неловко слышать, как кто-то говорит это. Во всяком случае, мяу говорил, что ни на что не рассчитывает, но я попал в королевскую гвардию из-за Его Высочества, не так ли? Ты не думаешь, что я воспользовался его положением?»
«Я прошу прощения за то, что сказал тебе такую грубость на нашей первой встрече. Но через неделю после того, как ты присоединился... Я не думаю, что кто-то из нас остался сомневаться, что ты достаточно способен, чтобы быть частью гвардии.»
Юлиус склонил голову в извинении, на что Феррис ответил, дав ему отбивную каратэ. Мягко, конечно. Когда Юлиус снова поднял голову, Феррис улыбнулся. «Ну, я рад, что вы, ребята, так думаете. Если бы Ферри облажался, это не было бы просто смущением для Ферри, мяу. Все люди, которые поддерживали меня, тоже выглядели бы плохо…»
«Я думаю, что ты сделал более чем достаточно, чтобы оправдать свои рекомендации к настоящему времени. К счастью, у тебя даже был шанс показать, в чем ты действительно хорош - я думаю, что никто из нас еще не подходит для битвы с капитаном».
«Не правда», - легкомысленно сказал Феррис, но внутри он яростно кивнул.
Не имея умения владеть мечом, Феррис мог показать себя другим гвардейцам только в том, где у него есть талант в чем-то другом. В его случае это, безусловно, было бы лечебной магией, и, к счастью для него, у него было много возможностей показать, что он может сделать на этой неделе. Это потому, что на тренировочном поле капитан Маркус решил лично обучать своих подчиненных. Когда он исцелял каждую травму, Феррис был благодарен капитану за довольно неортодоксальный способ проявить доброту. В результате все признали способности Ферриса, и, хотя было невозможно узнать, что люди говорили за закрытыми дверями, публичные возражения против его входа в гвардию прекратились.
«Это сделало мою жизнь намного проще. Мяу, я должен поблагодарить капитана.»
«Конечно, он бы просто избежит ответа, если бы ты скажешь что-нибудь.»
«Да, он поступает таким образом. Для такого работяга у него наверняка есть странные причуды. Какая боль.»
Он мог просто представить себе бесхитростного капитана Маркуса, делающего вид, что не понимает, за что его благодарили. Это была неутешительная сцена. Рядом с Феррисом Юлий кивнул, словно точно понимая, что происходит в голове у мальчика-кота.
«Несмотря на это» - сказал Юлий - «давай вернёмся к нашей первоначальной теме, ты сказал, что дружишь с Его Высочеством уже восемь лет. Мне очень любопытно, как вы двое были детьми. Ты не возражаешь против моего вопроса?»
«Нет, но я не думаю, что эти истории очень интересны. Восемь лет назад Ферри был просто милым маленьким Ферри, а Его Высочество было Его Высочеством... Мы были точно такими же, правда.» Феррис поднес руку ко рту и засмеялся. Он вспоминал обрывки всей их дружбы. Фурье превратился в крепкого молодого человека, но в глубине души он был таким же, каким был когда-либо. «Знаешь, я думаю, что уважаю это в отношении Его Высочества».
«Если Принц Фурье не изменился, вот что имеет значение. Восемь лет… Когда детство заканчивается, не все могут оставаться прежними». В отличие от подавленного смеха Ферриса, Юлий выглядел каким-то грустным. Феррис заметил это и вопросительно посмотрел на него.
«Если подумать, я мало что слышал о тебе, Юлий».
«Это потому, что, к сожалению, моя жизнь не была достаточно богатой, чтобы оправдывать какие-либо истории. Это было совершенно обыденно, скучно, как сказка на ночь».
«Эх. Если ты действительно не хочешь говорить об этом, я не буду спрашивать... Ты давно знаешь Рейнхарда? Ты кажешься ему ближе, чем большинство из нас.» От имени Святого Меча вся печаль исчезла с лица Юлия.
«Рейнхард? У нас с ним долгая история, очень похожая на твою и принца.» Он откинул челку в сторону и посмотрел вдаль, словно вспоминая что-то. «Прошло почти десять лет с тех пор, как мы впервые встретились. Но только после того, как мы оба стали рыцарями, мы стали друзьями. У нас не так много хороших воспоминаний, как у тебя и Его Высочества.»
«Ты имеешь в виду, что вы просто знали друг друга мимоходом, как прохожие?»
«Может быть, а может и нет. Я знал, кем он был, но я не уверен, что он знал, кто я. Поскольку он был таким особенным для меня, я был очень рад возможности подружиться с ним».
«Особенный, да ...?»
В дружбе между Юлием и Рейнхардом не было ничего глубже. И все же, не было возможности объявить это просто дружбой. Но Феррис еще не был достаточно близок к Юлию, чтобы спрашивать о таких вещах. Феррис очень хотел избежать случайного отчуждения его, сказав не то, что он так ценил, как Юлий Юкулиус.
Двое из них обнаружили, что они болтали всю дорогу до замка. Они поприветствовали охранников и дежурных чиновников, а затем подошли к лестнице, ведущей на верхние уровни замка, где жили Фурье и другие члены королевской семьи. Они рассказали охраняющим лестницу мужчинам, кем они являются и куда идут, и их быстро впустили.
Они поднялись по лестнице, ведущей в королевские палаты, и пошли по коридору с коврами. Феррис нашел нужную им комнату и использовал дверной молоточек.
«Ваше Высочество!» - сказал он тоном песни. «Как вы и просили, ваш дорогой Ферри прибыл!»
Приветствие заставило Юлия приложить ладонь ко лбу.
«Феррис, как бы близко ты ни был, это… ну, я полагаю, уже слишком поздно».
Он пожал плечами, и в тот же момент дверь открылась.
«Ты привёл его сюда так быстро? Для меня это неприемлемо! Если это все, что ты собираешься сделать, зачем дальше следить за ним?»
Из комнаты вышел молодой человек с золотыми волосами и ясными алыми глазами: Фурье Лугуника, четвертый принц королевства. Он перевел взгляд с Ферриса на Юлия, затем засмеялся, показывая свои зубы.
«Ах, неважно! Добро пожаловать, вы оба. У вас обоих хорошее здоровье?»
«Я чувствуя себя очень хорошо, мой лорд. Ваше внимание восхваляет меня.»
«… Сказал Юлиус», - заметил Феррис. «Но мы видели вас два дня назад, не так ли? Вряд ли у нас было достаточно времени, чтобы заболеть!»
«Понятно, может и так. Но если ты здоров, это все, что имеет значение. В любом случае, нам есть о чем поговорить, но давайте не будем этого делать здесь. Заходите, вы оба.»
Фурье указал им в свою комнату. Он был одинаково щедр как с почтительным Юлием, так и с радостно дерзким Феррисом.
Комната Фурье была настолько странной, что трудно было поверить, что она принадлежала члену королевской семьи. Не то чтобы Феррис был во многих других королевских комнатах для справки - но комната Фурье была почти такой же просторной, как и комната Круша. Возможно, ее отвращение к избытку повлияло на него.
«Вы, кажется, немного раздражены, ваше высочество», - сказал Феррис, сидя на диване в приемной. «В чем дело?»
«Ты переходишь прямо к делу! И на каком основании ты говоришь, что я нервничаю?»
«Вы не можете обмануть уши Ферри. Ваш голос дрожит, пульс учащается быстрее обычного, и вы несколько раз сглотнули, пытаясь успокоиться.»
«Боже мой! Твои уши могут даже услышать мое сердцебиение?»
«Ну-э-э. Просто блеф», - невинно сказал Феррис. Фурье рухнул на стул.
Его реакция была достаточным доказательством того, что он что-то скрывал от них. Юлиус бросил на Ферриса строгий взгляд за неуважение к такому благородному человеку, как Фурье, но Феррис просто проигнорировал его.
«Хорошо, я знаю, что вы делаете все возможное, чтобы успокоить нас, но на самом деле, что-то происходит? То, как вы выгнали всех горничных и слуг, чтобы вы поговорили с Ферри и Юлиусом в одиночестве, вызывает у меня ужасное неприятное чувство».
«Да, хорошо подмечено. Я должен был ожидать этого от тебя, Феррис. До этого, однако, есть одна вещь, в которой я хочу быть уверен. Вы, Юлий. Фурье пристально посмотрел на рыцаря. На мгновение Юлий удивленно поднял бровь, но почтение вскоре вернулось ему на лицо. Он ответил кивком.»
«Да ваше высочество. Спрашивайте меня, о чем угодно.»
«Хороший ответ. Можете ли вы посмотреть мне в глаза и сказать, что вы друг Ферриса? Если это так, вы можете остаться на эту дискуссию, но если нет... Что ж, мне нужно попросить вас выйти из комнаты.»
«Ваше Высочество довольно прямолинеен...»
Фурье был неспособен на обман или хитрость. Иногда это могло раздражать, но, несомненно, это была одна из его хороших черт. Юлий ответил на вопрос, приложив руку к груди, приняв формальное выражение.
«Я знал Ферриса всего несколько дней, и наше общение недостаточно глубокое, чтобы я смело мог назвать его другом. Однако я искренне надеюсь, что со временем мы станем только ближе. Вот такой ответ, ваше высочество?»
«Да, - сказал Феррис, - поговорим прямо...»
Юлий, возможно, был не так откровенен, как принц, но было ясно, что он говорил от всего сердца. Это означало, что он сознательно входил в потенциально рискованную ситуацию - довольно страшную для нового друга. Он был властным, вероятно, пошел против течения, но Феррису это нравилось.
Фурье, казалось, чувствовал то же самое, потому что он несколько раз кивнул, а затем улыбнулся Феррису. «Похоже, Ты нашёл хорошего компаньона, Феррис! Я вижу, это стоило моего времени, чтобы рекомендовать тебя в королевскую гвардию. Ты не должен задирать нос от дружбы с Юлием!»
«Ваше Высочество, звучит так, будто я только что присоединился к гвардии, чтобы подружиться, когда вы так говорите, это не очень приятно…»
«Да, да, дорогой», - с улыбкой сказал Фурье, пытаясь скрыть смущение Ферриса. Но затем выражение его лица изменилось. «Теперь к делу».
Уши Ферриса мгновенно поднялись в воздух. Источником этого был не кто иной, как Фурье.
«Ваше Высочество...?» Он позволил словам ускользнуть, пытаясь удостовериться, что это все еще Фурье, что молодой человек, который сидел перед ним и выглядел невероятно мрачным, все еще был другом, которого он знал.
Фурье не ответил на подсказку Ферриса, но медленно начал говорить тихим голосом.
«Прежде всего, я рассказываю вам обоим на своей собственной прерогативе. Круш велела мне не говорить об этом»
«Леди Круш сказала вам…?» Когда имя его госпожи всплыло, Феррису стало еще более неловко. Слова Фурье не говорили и не сулили ничего хорошего, особенно если она не может даже доверить это Феррису.
«Ходили слухи о каком-то конкретном месте в области Карстен. Частные расследования продолжаются, но я получил известие, что Круш отправилась осматривать это место самостоятельно».
«… Это так?» Феррис был так обеспокоен открытием Фурье, что, когда он услышал, что на самом деле происходит, он был почти разочарован. Круш знала, как защитить себя. Не было необходимости беспокоиться за неё, даже если она столкнулась с небольшой проблемой на своём пути.
«И если они уже расследовали это, - продолжал Феррис, - тогда я не думаю, что леди Круш может быть застигнута врасплох. Она превосходит любого обычного противника. Ваше Высочество должно знать это лучше всех.»
«Мм… я не могу себе представить, чтобы она проигрывала кому-либо, кроме меня, и все же…» Это, очевидно, был лучший ответ, который мог найти Фурье.
Судя по тому, что было сказано до сих пор, Феррис не мог понять источник беспокойства Фурье. Но даже когда вещи, сказанные принцем, казались необоснованными, они часто оказывались чем-то большим, чем пустыми домыслами. Возможно, это было еще одно из его неприятных предчувствий...
«Ваше Высочество, если можно?» Когда они молча сидели, Юлий прервал тишину.
«Мм. Можно.»
«Я не встречался с герцогиней Карстен лично, поэтому не могу судить о ней, но… поскольку вы вызвали Ферриса, могу ли я предположить, что вы что-то предприняли?»
«Юлий, ты должен знать, что Его Высочество часто делает вещи без реальной причины…»
«Не в этот раз. На этот раз у меня есть основа для моих действий. За мои ... беспокойства», - сказал Фурье, не в силах взглянуть вверх.
Это застало Ферриса врасплох. Но, честно говоря, он не уделял должного внимания. Возможно, потому что он не хотел верить, что Круш может быть в опасности. И если последние слова Фурье были неожиданностью, его следующие слова были абсолютным шоком.
«От куда берутся слухи? Это твой дом, Феррис. Дом Аргайла.»
3
В Доме Аргайла творились темные вещи.
Впервые весть достигла Круш в начале этого же года, почти два месяца назад. Первое, о чем она подумала, когда услышала имя Аргайл, было не что иное, как Феррис. Ее встреча с любимым слугой никогда бы не состоялась без Дома Аргайла, где он родился.
Но это не означало, что Круш была благодарна Аргайлам. Она была благодарна за то, что они привели в мир человека по имени Феликс Аргайл, но то, что они сделали с ним в юности, было трудно простить.
В результате, с тех пор как она спасла Ферриса от его семьи и взяла его под свое крыло, Круш старалась иметь как можно меньше контактов с семьей Аргайл. Феррис тоже не поднимал вопрос; они были фактически на той же волне по этому вопросу. Поэтому, когда она получила сообщение о Доме Аргайла впервые за почти десятилетие, Круш оказалась нехарактерно обеспокоенной.
«Что-то ужасное происходит в Доме Аргайла…?»
«Пока, миледи, мы пытаемся не дать Феррису услышать об этом, но… что нам делать?»
Они были в ее кабинете. Руки Круш были скрещены. Ей было больно слышать это официальное сообщение от слуги. Он был одним из преданных слуг, которого она унаследовала от своего отца Меккарта вместе с герцогством. Он знал Круш с детства, а Ферриса - с тех пор, как он пришел в дом Карстена. Кто-то, кто был так близок с ними и с семьей так долго, естественно, разделял озабоченность Круш.
«Вы правы, я бы предпочла, чтобы Феррис не узнал», - сказал Круш. «Но это зависит от того, что именно происходит. Нам может быть будет необходимость сказать ему.»
«Это правда, миледи. Согласно отчету, Бин Аргайл - отец Ферриса - в течение последних нескольких месяцев приглашал в свой дом подозрительного человека. Он может быть работорговцем.»
«Работорговцем...?»
Лоб Круш слегка нахмурился при этом слове. Официально в Королевстве Лугуника не было рабов. Любой, кто работал, должен был получить компенсацию; отношения между дворянами и их слугами были отношениями между работодателем и работником. Возможно, с некоторыми людьми обращались не лучше, чем с рабами, но на бумаге рабство не существовало в соответствии с законами королевства.
Таким же образом, торговля рабами не могла быть продолжена и в пределах границ Лугуники.
«И все же нет конца людям, которые хотят запятнать свои руки таким бизнесом… Правда ли, что Дом Аргайла работает с работорговцем, чтобы продавать людей нашего владения другим королевствам? Это будет означать ...»
Это означало бы, что они были предателями. И ответственность за проблему легла на Круш, которая правила этой областью. Немедленное расследование выявит факты. Если бы обвинения были правдой, глава семьи был бы наказан, а сам дом Аргайла, скорее всего, прекратил бы свое существование. Если бы это случилось, Феррису было бы трудно избежать последствий.
«Что сеют родители, то дети пожинают”. Это не шутка. О чем думают Аргайлы?». По ее мнению, Круш обнаружила, что снова переживает день, когда впервые встретила Ферриса.
Он был всего лишь кожей да костями, почти черным от земли и грязи, мальчик был настолько слаб, что едва мог говорить. Разве для Аргайлов не хватило того, что они уничтожили первую половину жизни Ферриса? Круш обнаружила, что её переполнен сильный гнев, что прикусила губу, чтобы сдержать его, что было для нее самым необычным жестом.
Но чиновник встретил ее гнев, сказав: «Пожалуйста, подождите, миледи. Это еще не все. Не принимайте решение, пока не услышите всего.»
«…Мне жаль. Я немного переволновалась.»
«Совершенно понятно. Мы с вами оба затронуты тем, что касается Ферриса. Независимо от того, что касается Дома Аргайла, похоже, что это не просто торговля рабами».
«Не просто?»
«Да. Подробности пока не определены, но, похоже, вместо того чтобы продавать рабов торговцу, Аргайлы покупают каждого раба, до которого могут дотянуться их руки».
«Покупают их?»
Она бросила на мужчину недопонимание. Поскольку рабство официально не существовало в Лугунике, люди, занимающиеся работорговлей в королевстве, не могли, в принципе, иметь никакой другой цели, кроме продажи рабов другим народам. Покупка рабов в качестве рабочих вряд ли выглядела бы иначе, чем наем их на работу, и не вызывало бы никаких слухов.
«Вопрос в том, заставило ли Дом Аргайла что-то, что они начали их покупать рабов», - сказал чиновник, озвучив тот же вопрос, который задавала Круш.
Упадок Дома Аргайла начался девять лет назад, когда Дом Карстена узнал о Феррисе и впоследствии излил свой гнев на их семью за их проступки. Бин Аргайл был дворянином без дворцового звания, наблюдателем за собранием городов и деревень на территории Карстена, и его ценили за его работу. Но это изменилось после инцидента с Феррисом, и в конечном итоге Дом Аргайла потерял всякое доверие.
После этого Бин предпринял несколько попыток восстановиться после этого, но все они закончились неудачей, и теперь единственное имущество, которое оставила семья, это их дом и участок необрабатываемой земли. Им пришлось отпустить всех своих слуг, и последнее, что о них было слышно, что мать и отец Ферриса жили в лучшем случае скромно.
«В таком состоянии, что делает Дом Аргайла, что потребовало бы рабов…?»
Было бы намного легче поверить, что они продают людей разбойникам. Конечно, если бы они это делали, не было бы никакого смысла в смягчающих обстоятельств при отбывании наказания, но, по крайней мере, она могла бы понять их мотивацию.
«Как бы то ни было, в тот момент, когда они вступили в работорговлю, Дом Аргайла нарушил законы нашего королевства. И работорговец, смело действующий на моих землях, ничуть не лучше. Нам придется арестовать обе стороны и разобраться с ними».
«В таком случае, миледи, вы собираетесь немедленно их задержать?»
«Да, я… Нет, подожди». Было бы достаточно легко отправить ее солдат, чтобы захватить Бина Аргайла. Но такое решение было бы слишком поспешным. Им нужно было получить больше, чем Бина. «Если мы будем двигаться слишком быстро, сам работорговец может сбежать».
«Это возможно. В последние месяцы частота его посещений Дома Аргайла была один раз в месяц или в два».
«Когда появился этот отчет?»
«Два дня назад. Это даёт им окно на два месяца…» Казалось, чиновник догадывался о том, что имела в виду Круш. Она долго размышляла, а затем покачала головой, видя, что у нее нет другого выбора.
«Убедитесь, что за домом Аргайла постоянно следят. В следующий раз, когда работорговец придет к их двери, мы схватим их обоих сразу. Есть возражения?»
«Только одно - вы не делаете это для Ферриса, не так ли?»
«Едва ли. Конечно, я имею в виду его, но моя ответственность как герцогини важнее моих личных чувств. И Феррис не хотел бы, чтобы я поставила его перед своим долгом.
Чиновник удовлетворенно кивнул. «Тогда, вы командуете, миледи».
Он удалился, оставив Круш в одиночестве в ее кабинете. Она упала на свое кресло. Она наклонилась на своём месте, глядя в окно на небо. Клочья белых облаков дрейфовали сквозь прозрачный синий цвет - безошибочный признак того, что ветер в тот день был сильным.
Я не верю, что даю Феррису слишком много внимания просто потому, что этот вопрос касается его семьи.
Однако в течение последующих двух месяцев, в течение которых ничего не изменилось в доме Аргайла, Феррис присоединился к королевской гвардии. И это правда, что тайно она была этому рада.
4
«Грязные дела в доме Аргайла. Хм, ясно…»
Фурье кивнул. Круш пригласила его, чтобы поделиться чаем и поговорить лицом к лицу. Они были в гостиной усадьбы Карстен, и список гостей для этого чаепития включал только их двоих. Фурье посещал её домашнее хозяйство даже после того, как Круш стала герцогиней, хотя и с меньшей частотой, чем раньше.
«Просто у меня были дела в этом районе, ты понимаешь!» - говорил он. «Я подумал, что могу зайти, чтобы проверить, здорова ли ты». Странно, что Фурье «просто так» появился в те дни, когда Круш не была слишком занята, чтобы увидеть его. Эти странные совпадения продолжались в течение большей части десяти лет, но Круш решила не подвергать их сомнению.
«Просто случилось, ты понимаешь! Явный шанс! Не пойми неправильно!»
«Конечно нет, Ваше Высочество.»
«Да, хороший ответ! Действительно, хороший ответ, но... ты можешь позволить себе немного ошибочных мыслей...»
Круш Карстен обладала божественным благословением, способностью видеть ветер. Это благословение чтения ветра позволило ей увидеть невидимое и прочитать его течение. С его помощью она могла бы даже сказать истинное состояние сердца людей. Для нее было незначительным предметом гордости, что её редко обманывали.
При всем этом благословении и силе, было два человека, которые могли бы лгать ей и сойти это им с рук. Одним из них был Феррис, который знал сердце Круш лучше, чем кто-либо другой, и поэтому знал, как скрыть от нее все. Другим был Фурье, чья лысая ложь, которую Круш даже не хотела читать.
«И, хотя я нашёл шанс чтобы зайти, похоже, это был хороший вариант, да?»
Ветер неправды дул каждый раз, когда Фурье произносил слово «шанс». Это была не случайность, а уверенность; Фурье специально приехал в гости. Круш была честно очень счастлива, что чувствовала такую дружбу с ним и с Феррисом. Вот почему она не чувствовала необходимости раскрывать его ложь. И поэтому она позволяла ему скрывать свои истинные намерения в течение десяти лет.
«Во всяком случае, Круш, я знаю об этом, конечно. Конечно, я знаю. Но чтобы быть уверенным, что мы находимся на одной стороне, позвольте мне спросить тебя - где конкретно находится Дом Аргайлов?»
Краш задумалась об этом, но первое, что сказал Фурье, перевернуло разговор с ног на голову. Он пытался выяснить, что происходит, одновременно делая вид, что уже знает. Круш сделала полуулыбку на это очень Фурье-отношение и сказала: «Простите меня». Она склонила голову. «Иногда величина моей дружбы с вами заставляет меня забыть себя. Мои извинения.»
«Вовсе нет, тебе не нужно извиняться! Уверяю тебя, я помню все очень подробно. Я просто... хочу убедиться, что мы помним одно и то же! Не стесняйся говорить.»
«Да ваше высочество. Дом Аргайла - семья Ферриса. Его настоящее имя, как вы помните, - Феликс Аргайл, и он был старшим сыном этой семьи».
«Ах, семья Ферриса, они? И ты говоришь, его раньше звали Феликс Аргайл? Какой интересный факт - я, конечно, уже знал это!»
Ветер неправды снова порывался, но Круш ничего не сказала. Однако из-за взволнованной реакции Фурье казалось, что он совершенно не знал о связи между Феррисом и Аргайлом. Она ожидала, что Феррис, возможно, поделился своей личной историей с принцем, но, очевидно, нет. Если Феррис хотел молчать, то об этом не говорила Круш, и все же…
«Ты выглядишь несчастной, Круш. О чем бы ты ни хотела поговорить, действительно ли это такая ужасная идея, чтобы так омрачила своё лицо? И от имени Ферриса, не меньше.»
«Ваше высочество…»
«Тебе интересно, откуда я знаю? Конечно, тебе не нужно спрашивать. Все эти годы я видел твое лицо, когда дал обещание в цветочном саду. Радость и спокойствие подходят тебя лучше всего. Эта тревога наиболее необычна для тебя. Скажи мне, что случилось.»
Когда Фурье говорил так, это трясло Круш до самого ее сердца. Она вспомнила их первую встречу. С тех пор, даже до этого момента, Фурье иногда казался более ясным, чем Круш, у которой, предположительно, был дар чтения ветра. И Круш знала из своего опыта, как слова, которые он произносил, могли вывести из тупика.
«Если он узнает, что я вам сказала, Феррис будет на меня злиться».
«О, просто скажи ему, что я вытеснил это из тебя. Я заставил тебя, скажи, что никогда не прощу тебя, если ты мне не расскажешь. Да! Вот что ты должна сказать.»
«Вы шутите. Вы никогда не сможете заставить меня, ваше высочество... ваше высочество? С вами все в порядке? Вы упали на колени очень внезапно...»
«Да, я в порядке… со мной все в порядке. Продолжай, пожалуйста.»
Иногда у Фурье были такие моменты, какая-то атака или реакция. Круш нахмурилась, но она рассказала принцу об истории Ферриса и темных отношениях, происходящих в Доме Аргайла.
Круш и Феррис познакомились девятью годами ранее. Причина этой встречи была та же, что и у этой: Круш сопровождала своего отца Меккарта, который расследовал слухи о негармоничных событиях в Доме Аргайла.
Родители Ферриса были обычными людьми, но он родился с кошачьими ушами. Он и его уши могли вызвать подозрения, что в доме Аргайла была нечистая кровь, поэтому в течение почти десяти лет после его рождения Феррис был заперт в подвале дома днем и ночью. Позже Дом Карстена принял его под предлогом усыновления, и именно так встретились Феррис и Круш. Таким образом, они провели свои дни в качестве помощника и хозяйки.
«-»
Когда Круш рассказала обо всём этом Фурье, она пропустила ненужные части, намеренно говоря неоднозначно, где могла, но в конечном итоге рассказала ему большинство фактов. Фурье слушал все с почти тревожной тишиной и сосредоточенностью.
«... непростительно.»
Слово выскользнуло, неся с собой гнев, который невозможно скрыть. Фурье закрыл глаза, но затем он открыл их, и алый цвет сиял, как пламя.
«Такое поведение непростительно! Думая, что мой собственный друг Феррис был так бесчеловечно обращен его матерью и отцом! Я, конечно, не покажу им пощады. Даже без ведома Ферриса, клянусь, я сделаю это! Кх! К-кх!» Прилив гнева привел Фурье в приступ кашля.
«Ваше Высочество, не волнуйтесь. Вот, выпейте чаю.» Она протянула ему чашку, и Фурье одним глотком опустошил её содержимое и бросил обратно на стол.
«… Не пребивай!» Горячий чай покраснел и изогнул слова, которые он пытался произнести. Но эмоции, которые они содержали, чувства дружбы с Феррисом, были безошибочными. «Черт, ты должна задержать этих негодяев, и ты должна сделать это немедленно. К счастью, в настоящее время Феррис находится в столице для обучения. Возможно, мы не сможем скрыть от него все, но, по крайней мере, мы сможем оградить его от необходимости видеть самые уродливые его части».
«Я понимаю, мой господин. Но мы имеем дело с работорговцами, работающими в наших собственных границах. Если мы хотим выяснить, откуда он, мы не можем действовать слишком импульсивно. Прошу вашего понимания по этому вопросу.»
«Хрр… Грр… В таком случае, почему ты мне об этом сказала? Если ты не собираешься действовать немедленно, тогда всё остаётся в покое. А если ты так долго думала, что тебе от меня нужно?»
«Я хочу попросить ваше высочество помочь с Феррисом», сказал Круш.» Судя по его вспышке, Фурье не понимал, к чему она клонит. Его глаза расширились, когда Круш приложила руку к свой груди и продолжила: «Ваше Высочество, Феррис проведет следующий год в королевском замке в качестве одного из рыцарей королевской гвардии. Этот год может только определить его будущее - такова важность рыцарства для Ферриса. Поэтому я хочу, чтобы всё прошло без инцидентов».
«И ты просишь меня подумать, что это сработает? Точно так же ты знаешь, Маркус, человек, который курирует королевскую гвардию, упрям, но справедлив. Он не из тех, кто раздает ненужные услуги. Я мог бы попросить, чтобы он дал Феррису специальное задание, но я гарантирую, что это будет глупо. И я все равно не собираюсь оказывать Феррису такую помощь. Это может только повредить ему - он может одеваться как женщина, но у него есть гордость мужчины!»
Ни разу за десять лет, в течение которых они знали друг друга, Круш никогда не видела, чтобы Фурье воспользовался своим положением или иным образом выдвинул какие-либо необоснованные требования. Конечно, люди часто подчинялись ему из-за его звания, но он был не из тех, кто сам просил об этом.
«Если ты ожидаешь от меня такого, - продолжал он, - ты ошибаешься. Круш, я знаю, как сильно ты заботишься о Феррисе, но в этом случае это сбило тебя с толку. Он не так слаб, как ты боишься, и не настолько мягок, чтобы хотеть защиты от нас с тобой.»
«-»
Затем Фурье скрестил руки и снова коротко кашлянул. Его лицо было красным. Круш молча была благодарена за его слова. Некоторые могли видеть способности Ферриса и ценить его за них. Но не было никого, кроме Фурье, который бы полностью доверял и защищал сердце Ферриса.
«Ваше Высочество, я должна извиниться. Кажется, у меня сложилось неправильное впечатление. Я хочу попросить вас о каких-то перерывах для Ферриса в его подразделении.»
«Ой? Это не так?» Фурье был поражен, обнаружив, что его страстный порыв был неверно направлен. Круш не стала настаивать на своем, но занял позицию умоляющего уважения.
«Ваше Высочество, я понимаю, что прошу очень много, и я готова, чтобы вы сделали мне выговор. Но если это возможно, если вы увидите Ферриса в королевском замке, я прошу вас поговорить с ним.»
«… Я должен поговорить с ним? Это все?»
«Да. Вы понимаете позицию Ферриса. Его вряд ли будут приветствовать.»
Кошачьи уши Ферриса, из-за которых люди заподозрили его в том, что он получеловек, но дали ему допуск в королевскую гвардию в виде исключения. Его предпочтение к женской одежде и неопытность с мечом вряд ли помогут найти ему друзей. Но Феррис был склонен действовать идеально в соответствии со своей природой, независимо от того, насколько враждебны к нему были люди. Неважно, насколько ему больно.
«Я не сомневаюсь в его силе духа. Но у каждого есть свои пределы. Даже он может не осознавать, насколько эмоционально усталым он стал. Если бы он мог получить доброе слово от вас, прежде чем это произойдет...»
«Ты думаешь, знакомое лицо облегчит его сознание...? Это точно?»
«Да». Круш выдохнула, радуясь, что он все понял. Затем она улыбнулась и нежно вытянула шею. «Как бы сильно я ни заботилась о Феррисе, я не настолько наивна, чтобы полагаться на ваш ранг и услугу».
Феррису не понравилось бы, если бы они постоянно протягивали ему руку, чтобы он не упал, или протягивали ему плечо, чтобы он не остановился, или прикрывали его, чтобы он не пострадал. Но минутную передышку они могли предложить. Это то, что она просила у Фурье.
Теперь, когда Фурье понял, чего она действительно хочет, он нахмурился и косо посмотрел на нее. «Но даже так, Круш…»
«Да мой лорд?»
«Я думаю, что ты чрезмерно милая, когда кого-то защищаешь. Лучше признайся самой себе.»
Она ни в коем случае не ожидала, что Фурье сделает такое утверждение, и это ошеломило её. Её реакция заставила Фурье рассмеяться, шлёпнув себя по коленам от удовольствия.