Акт первый
1
На поле битвы нависла кровавое зловоние.
То, что когда-то было открытым леом несколько часов назад, теперь было покрыто языками пламени, треском и трещинами горящих деревьев, смешанными с человеческими криками. Запахи обгоревшего дерева и плоти наполняли воздух вместе с толстым слоем крови на земле, который был достаточно толстым, чтобы испачкать сапоги. Этого было достаточно, чтобы забить нос и подавить чувства. Сумерки, пламя и кровь под ногами сговорились, чтобы весь мир покраснел.
«Хрр ... кк ...»
На этой алой арене молодой человек упал на колени и больше не мог тянуть свои дрожащие ноги вперед. Кровь пропитала его колени и голени, но было слишком поздно об этом беспокоиться. Мальчик уже давно покрыт всем этим настолько, что едва заметил новое дополнения.
Это ужасно. Почему стало ещё хуже?
Молодой человек взял меч по собственному желанию. Он намеревался сделать своё имя в бою, чтобы подняться от безымянного пехотинца до вершин славы. Ночь за ночью он мечтал о поступках, которые совершит.
Как наивно. Его мышление, его мечты - всё это.
Обычаи поля битвы были такими: кровь, раны, агония, ненависть, насилие и трупы.
Жестокость этого, его первого сражения, не имела себе равных среди других в истории королевства, даже в эти годы гражданской войны. Командир был молодым дворянином, который поставил себя против вражеских сил в надежде купить немного славы, но он был уничтожен, и линия фронта впала в беспорядок.
В мгновение ока друзья и враги собрались вместе, а затем молодой человек был отброшен взрывом магии и потерял сознание.
После всех этих несчастных происшествий молодой человек, Гримм Фаузен, остался один на поле, пробираясь сквозь почти ощутимое облако смерти.
«-»
Он беззвучно открыл рот. Наконец он заметил, насколько тяжелым было его тело, и раны на его ногах становились всё более болезненными.
Взрывы произошли сверху, приземлились прямо перед Гриммом и отбросили его в воздух.
Ему повезло, что ему удалось получить лишь некоторые ожоги и раны на ногах. Как повезло? Все остальные в его эскадрилье были превращены в пепел. Их командир, который стоял рядом с Гриммом, был единственным настоящим рыцарем среди них.
Призыв их лидера перед началом боя был свежим в памяти Гримма. Как и искреннее уважение, которое он испытывал к этому человеку. Но даже он мог легко потеряться в пламени войны.
«Хр... гр...»
Гримм стиснул зубы, пытаясь забыть образ, запечатлённый в его памяти о последних мгновениях рыцаря. Но этот критический момент снова и снова играл против его закрытых век, изнуряя его нервы. Дрожащими руками Гримм держал меч, ни разу не ударив ни одного врага. Стальное лезвие было настолько тяжелым, что он хотел уронить его. Но отказаться от своего оружия на поле было немыслимо. Даже если он прекрасно знал это, он не знал, как бороться.
Отказаться от меча — значит отказаться от жизни. И он боялся смерти.
«Аааа!» - издалека раздался мучительный крик, и Гримм чуть не задохнулся, пытаясь сбежать. Был ли это союзник или враг, которого он слышал? Ему не хватило даже смелости, чтобы это выяснить.
«Ха ... ха-ха ...» Всё, с чем он столкнулся, теперь казалось врагом. Не только люди. Он не мог избежать мысли о том, что пламя, кровь, даже вой ветра мог забрать его жизнь.
Он затащил свои больные ноги в облако дыма. Он не мог видеть то, что было на другой стороне, но это фактически помогло успокоить его панику. Хотя он с трудом пытался выжить, дым помог бы спрятать его от любых проходящих вражеских солдат и, следовательно, могло бы дать ему немного больше времени на жизнь.
«Я нашел кого-то! Человек!»
«А-ах!»
Не успел он пройти сквозь облако, как Гримм оказался лицом к лицу с врагом с холодным оружием, напоминающим топор. Огромное тело солдата казалось полностью мускулистым; это был получеловек с фиолетовой кожей, похожий на пурпурный валун.
Получеловек посмотрел на раненого Гримма, и на его ужасном лице появилась улыбка. Гримму он казался садистом - охотником, который нашёл легкую добычу.
По счастливой случайности Гримм впервые избежал смерти. Но его удача не могла длиться вечно. Похоже, его первая битва станет его последней.
Тогда почему? Почему ему позволили эти лишние несколько минут?
«Это конец для тебя!»
Его судьба была проклята. Гримм упал на колени, когда топор опустился на его голову. Смутно он заметил, что оружие уже было темно от крови из-за других жизней, которые оно оборвало; его смерть вряд ли будет легкой.
Какая нелепая трата его последних секунд.
Вот когда это случилось.
«Ааа!»
Раздался пронзительный крик, и он увидел искры стали, встречающие сталь. Получеловек хмыкнул, когда его удар был отклонён, и вдруг между Гриммом и его нападающим появилась новая фигура.
У незнакомца были тёмные каштановые волосы, почти чёрные. Его тонкие кожаные доспехи показывали обильное количество крови, а его превосходный клинок отражал пламя. Среди ужасной сцены гребень на мече пылал перед Гриммом. Это казалось ему невозможным.
Восхитительный момент, однако, был немедленно рассеян тем, что было дальше.
«Ха!»
Сталь описала дугу, и серебро поблескивало от огня ещё ярче. Резкий выдох и танцующий клинок имели свою неожиданную красоту.
«А?»
Гримм издал звук ошеломлённого изумления, или это был получеловек? Вспышка серебра заставила голову врага отлететь, и огромное тело упало на землю в брызгах крови.
«-»
Фигура посмотрела на труп, затем покачала мечом. Клинок, должно быть, был очень острым, потому что на нем почти не было крови.
«Спа.. те..»
С опозданием Гримм понял, что ему вернули жизнь. Он пытался поговорить с новичком. Он был так благодарен. Он должен был выразить свою благодарность.
Полулюди были врагами. Кто-то, кто убил одного, должен быть его другом. Он обязан своей жизнью этому человеку.
«Эй… Эй, ты…», - дрожащим голосом закричал Гримм, и фигура с подозрением посмотрела на него.
Впервые увидев лицо своего спасителя должным образом, Гримм с удивлением понял, что мечник моложе, чем он ожидал. Его низкий рост мог быть вызван тем, что он ещё не вырос. Возможно, он был на два-три года моложе Гримма, которому в этом году исполнилось восемнадцать.
Пятнадцать, тогда, возможно. Ещё мальчик.
Но Гримм не мог заставить себя снова позвать его. Это был не ужас, который ударил его. Он перестал дрожать. Нет, это потому, что он видел глаза мальчика.
«-»
Они были пусты. Не так, как будто внутри него ничего не было. В его взгляде не было никаких эмоций.
Именно это осознание удерживало Гримма от благодарности или чего-то ещё. Мальчик коротко посмотрел на безмолвного Гримма, но затем его интерес - минимальный для начала - угас, и он начал уходить.
«Подо…»
Теперь Гримм нашёл свой голос. Больше всего на свете он боялся остаться один в этом пустом месте. Он бросился за мальчиком, который не оглянулся. Теперь его единственным отчаянным желанием было выжить.
Он следовал за ним так близко, как мог, сквозь кровь и дым, пока мальчик не остановился. Как только они прошли дым, Гримм увидел его, когда тошнотворное зловоние ударило его.
«Ч-что в ...?»
Возвышающаяся куча трупов полулюдей. Каждый был убит ударом меча, и каждое их лицо было искажено болью, ужасом или гневом. С дрожью Гримм понял, кто их убил.
Затем он услышал, как мальчик, подняв голову к небу, рассеянно сказал: «Хм. Так вот на что похожа битва. Я не знал.»
Гримм проследил за взглядом мальчика в небо, и из его горла донесся напряжённый звук.
Красные и синие круги плавали в небе, сигнализируя всей королевской армии, что победа достигнута.
«Королевская армия ... победила?», - смутно сказал Гримм. Знак победы казался ему совершенно нереальным. Его эскадрилья была уничтожена, он скитался по полю битвы, едва способный думать, а затем его жизнь была спасена в самый последний момент - он был жалок. Он не был победителем.
Но, несомненно, этот молодой человек мог гордо претендовать на победу...
«Это было так тривиально», - сказал мальчик. Он не обратил внимания на то, что чувствовал Гримм, и лишь разочарованно покачал головой.
2
Лишь несколько дней спустя, когда почести за битву, в которой Гримм так много потерял и ничего не добился, он узнал имя Вильгельма Триаса.
Он был в казармах королевской армии после окончания церемонии, когда один из других солдат сказал ему: «Этот парень, по их словам, убил двух вражеских капитанов? Ужасно молодой, не так ли?»
Говорил человек с тусклыми коротко подстриженными золотыми волосами, Фолтер Визили. Он и Гримм сблизились с тех пор, как вступили в ряды, и теперь они были братьями по оружию, которые пережили свою первую битву вместе.
Фолтер был наделён превосходным телосложением, но он считал себя более склонным к стрельбе из лука, и он без колебаний восхвалял Гримма историей о том, как он помогал в арьергарде. На самом деле, он действительно превосходно вёл себя для своей первой битвы.
«Был ли он?» - спросил кто-то. «Они засунули нас пехотинцев далеко в конец на церемонии. Я ничего не видел.»
«Поверь мне», - ответил Фолтер. «Я лучник. Если бы у меня не было хороших глаз, я бы не смог ничего пристрелить. Я видел его, и он был молод - практически ребенок».
В ответ на издевательства своей аудитории Фолтер гордо постукивал своими бровями. Но это только заставило людей посмотреть на него, друг на друга и рассмеяться. Это была естественная реакция. Фолтеру было девятнадцать, а Гримму восемнадцать; они были среди самых молодых из солдат. Если Фолтер считал кого-то ребенком, это означало, что ему может быть пятнадцать или шестнадцать лет - достаточно, чтобы сражаться за свою истощённую нацию в гражданской войне, но едва ли в возрасте для достижения великих военных действий. Два вражеских капитана? Это было смешно.
«Что, никто из вас не поверил мне?»
«Эй, Фолтер, ты действительно уверен, что хорошо взглянул на этого парня?»
«Я говорю вам, я видел! Не говори мне, даже если ты мне не веришь, Гримм. Это больно. Я видел его своими глазами! Ненавижу это говорить, но он великий боец - великий боец, независимо от того, насколько он молод».
Фолтер казался раздражённым реакцией толпы. Гримм опустил глаза и тихо сказал: «Нет, я тебе верю».
Мысленным взором Гримм представлял последнее, что он видел на поле битвы за несколько дней до этого: гора мёртвых полулюдей и мальчика мечника, который, скорее всего, убил их. Война не место для нормальных ожиданий, включая возраст. Он хорошо это помнил, это заставляло его дрожать даже сейчас.
Адский огонь его первой ночи на войне поглотил все его мечты о великих делах. Теперь он помнил только этого мальчика.
Гримм подумал, что, если настоящие герои выкованы в пламени битвы, значит, он один из них.
Внезапно дверь раздевалки распахнулась, и заурчал грубый голос: «Мужчины, внимание!»
Гримм полностью впитал в себя военные навыки. Он выпрямился, щёлкнул каблуками и повернулся лицом к двери, практически в мгновение ока. Все остальные в комнате сделали то же самое.
Вошёл человек с хорошо подстриженной бородой, одобрительно кивая на это проявление дисциплины. Его лицо было им знакомо - он был Разаак, полный рыцарь королевской армии. Ему было тридцать лет, с короткими зелёными волосами глубоко высеченными лице. Он был известен своей строгостью даже в рядах инструкторов. Гримм узнал его, потому что он провёл свои первые несколько недель в армейских тренировках под руководством этого человека.
«Готовы работать в любое время. Хорошая работа, мужчины. Никогда этого не забывайте.»
«Да сэр! Спасибо, сэр!» - припевали Гримм и Фолтер вместе с командиром взвода.
Это было почти как обмен любезностями. Их мнение об инструкторах полностью изменилось после их первой битвы. Во время их тренировок, доводящих до рвоты, новобранцы не чувствовали ничего, кроме ненависти к старым рукам, но теперь, когда они пережили битву, осталась только благодарность. Все здесь знали, за что было наказание.
«Отлично. Я не думаю, что вы хотите видеть лицо рыцаря, пока вы пытаетесь выполнить свои обязанности. Пришло кое-что, о чём нужно было позаботиться.»
«Что это, сэр? Наша эскадрилья была недавно реорганизована, и мы стремимся сделать всё, что сможем».
«Не беспокойся, солдат. Я знаю, что вас только что бросили вместе, и это может быть не лучшее время, но я хочу добавить ещё одного человека в эскадрилью. Все документы сделаны; Я просто отдаю его.»
«Да сэр. Если я могу спросить, сэр, он приличный боец? Я с уважением прошу нас не обременять себя тем, кто не может справиться со своим весом».
«Успокойся. Он немного молод, но он способен. Это последнее сражение было его первым сражением, но он убил пару вражеских капитанов - они даже наградили почестями».
Гримм вместе с остальной частью отряда проглотили это заявление. Это должен был быть человек, о котором они только что говорили. Разаак, обнаружив изменение настроения, кивнул и сказал: «Я вижу, вы уже получили детали».
Затем он повернулся к двери и позвал: «Входи. Это твоё новое подразделение». Дверь открылась.
Там стоял мальчик с каштановыми волосами и суровым лицом. Военная форма солдата стандартной версии почему-то выглядела не совсем правильно, но его осанка и поведение не показывали мягкости нового новобранца. Там не было никакой ошибки. Он был он.
«Это Вильгельм Триас», - сказал Разаак. «Ему пятнадцать, он научился сражаться самостоятельно. Но я думаю, что у него светлое будущее.»
Вильгельм стоял, молча глядя на других солдат. Вступление закончилось, Разаак осмотрел нервную раздевалку и удовлетворённо кивнул. Фокусировка войск ослабла всего минуту назад, но теперь они были потрясены. Возможно, это была его цель. Новый солдат был новым даже после своей первой битвы. В глазах полного рыцаря они все ещё были просто птенцами.
Эта встреча будет иметь гораздо более серьезное влияние на страну, чем то, что мог запланировать Разаак. Но в тот момент даже два человека в основе этого понятия не имели.
3
Двумя годами ранее в Драконьем Королевстве Лугуника разразилась гражданская война, так называемая Война Полулюдей.
На протяжении более четырёхсот лет существовали предубеждения против полулюдей, вдохновленные «ведьмой». Лугуника не была исключением; отношения между людьми и полулюдьми были прохладными, статус-кво поддерживался молчаливым пониманием того, что они будут иметь мало общего друг с другом.
Этот хрупкий мир был разрушен столкновением торговца с караваном и людьми-пограничниками.
Ходила история, что торговый караван, направлявшийся к Империи Волакии на юг, подозревался в пересечении границы с целью шпионажа, но факты не были ясны. Было ясно, что, когда караван столкнулся с пограничниками, мирные жители были уничтожены. Эти торговцы были хорошо известными полулюдей из разных стран по всей стране, и их смерть от человеческих рук вызвала вооружённое восстание среди их соотечественников. Таким образом, болото гражданской войны началось.
Бесплодный конфликт затянулся на два года, и граждане и солдаты устали от него.
«Опять же, благодаря этой войне мы становимся солдатами. Я не скажу, что я люблю драться или что-то в этом роде, но мы должны есть каждый день.»
Фолтер выпил свой стакан одним глотком и бросил его обратно на прилавок, смеясь, с небольшой пеной, всё ещё застрявшей у него во рту.
Гримм сидел рядом с слегка пьяным Фолтером, делая небольшой глоток алкоголя и кивая. «Думаю, у нас это общее, Фолтер. Если бы не гражданская война, я бы никогда не подумал, что могу быть солдатом. Даже если бы я захотел, держу пари, они бы оттащили меня от ворот.»
«Раньше были небольшие стычки с Волакией, но в основном всё было мирно. Я предполагаю, что демонический зверь может вызывать проблемы время от времени. Но парни, как ты и я? Если мы хотим быть чем-то большим, чем просто крестьяне, война — это название игры. Человек доказывает себя, совершая великие дела в бою».
Когда его спутник охотно заказал ещё одну кружку пива, Гримм пробормотал: «Великие дела в битве, а?»
Фолтер заметил унылое выражение лица молодого человека и дружески покачал головой. «Ты только что пережил свою первую битву, и ты всё ещё не счастлив? Разве это не время, когда ты начал наслаждаться? Что, тебе плохо за наших погибших товарищей или что-то в этом роде?»
«Это не так. Называй меня бессердечным, но, насколько я понимаю, этого сражения не было таким. Мне просто ... жаль, что я не могу мечтать, как раньше.»
«Мечтать?»
«Ты только что говорил, Фолтер. Делаю великие дела, показываю мою храбрость ... становлюсь героем. Раньше я думал, что смогу сделать это. Легко и приятно. Но сейчас…» Гримм отпустил свой стакан и посмотрел на свою руку. Он немного дрогнул. Белые ожоги остались на его ладони и запястье. Это первое сражение отметило его. Не только его плоть, но и его сердце и разум, и он никогда не избежит этого. «Я не могу выжить во сне», - сказал Гримм. «Всё, о чём я думал, о моём будущем... ушло».
«Ну… что?» - спросил Фолтер. «Ты собираешься покинуть армию? Ты собираешься сдаться только потому, что никогда не станешь героем?»
«К сожалению, реальность не наполняет мой желудок. Во всяком случае, когда ты не можешь больше мечтать, всё, о чём тебе осталось думать, то, насколько ты голодный. Так что нет, я не ухожу. Я буду продолжать это.»
Гримм улыбнулся Фолтеру, пытаясь скрыть дрожь своей руки, держащей стакан. Изучив Гримма широко раскрытыми глазами, Фолтер начал энергично чесать голову.
«... Хм. Так или иначе, всё это звучит так же, как тогда. Хорошо, ты сделаешь это. Оставь герою вещи для меня. Ты просто следуй - ты можешь быть помощником героя».
«Но, Фолтер, ты лучник. А я тот, кто впереди с мечом.»
«Я знаю, что ты смущен, но просто кивни».
Фолтер взял новую кружку, которую ему принесли, и протянул Гримму. Взяв кий, Гримм тоже поднял свою кружку, и они услышали звуки глиняной посуды, когда они стучали по своим стаканам.
Гримм пришёл из деревни под названием Флер, где-то за пределами столицы. Это была небольшая застава на одном из главных переулков, которая приобрела известность как остановка на пути в столицу. Но маленький город с его маленькими дорогами не устраивал Гримма, и в пятнадцать лет он покинул свой дом и уехал в столицу.
Следующие несколько лет он выполнял чёрную работу в магазинах и тавернах, пока шесть месяцев назад не услышал, что армия хочет больше солдат из-за постоянно растущей гражданской войны.
Гримм присоединился, но не из-за патриотизма. Он хотел быть героем. Он сбежал из своей деревни от скуки, и теперь он вступил в армию только по той причине, что хотел славы. Он научился воинству под строгой опекой Разаака, затем пережил ещё более суровый урок своего первого сражения, и теперь он был здесь.
У Фолтера была похожая история, о которой Гримм слышал. Родившись вторым сыном лавочника, он вступил в армию в поисках свободы и будущего, и именно там они встретились.
«Итак, ты проходишь бой и решаешь, что нашёл реальность», - сказал Фолтер. «И я прохожу через это, и мое сердце всё ещё остается геройским. Это как день и ночь. Как насчёт этого нового парня? Интересно, что он подумал ...»
«Ты имеешь в виду Вильгельма?»
Фолтер, похоже, не заметил волнения, охватившего Гримма, когда он упомянул молодого мечника. Именно Вильгельм, прежде всего, заставил Гримма отказаться от своей мечты о героизме.
«Я считаю, что он хороший, даже если он всего лишь ребенок», - сказал Фолтер. «Я имею в виду, они не раздают военные награды даром. Могу поспорить, мы скоро увидим его на плацу готовым рыцарем.
«Я слышал, что ему даже не нужно было делать упражнения, через которые проходят все новые парни», - сказал Гримм. «Сам инструктор Разаак сказал, что в этом нет необходимости. Многие люди не поверят, что ему пятнадцать лет.
Это была правда. Так много было впереди мальчика из-за его возраста, и мысли о том, кем он ещё может стать, было достаточно, чтобы расстроить кого-либо. Герой. Так его называли, когда он сражал врага за врагом и привёл свою нацию к победе. Гримм не мог забыть то, что он видел в глазах мальчика. Были это глаза того, кого следует считать героем? Гримм преследовало подозрение, что он может стать чем-то гораздо более ужасным.
«Я определенно чувствую беспокойство», сказал Фолтер. «Он, вроде, самый дружелюбный пятнадцатилетний парень, которого ты когда-либо встречал».
«Подожди, что?»
«Нет, это правда. Я приглашаю его каждый раз, когда мы вмексте идем есть, но каждый раз, когда мы идем выпить, он никогда не приходит. Если у него есть одна минута свободного времени, он занимается с мечом. Утро, полдень и ночь. Я клянусь, это сделает его больным. А может, он уже болен!»
«Да. Возможно, ты на самом деле прав.» Фолтер, вероятно, преувеличил проблему, но Гримм согласился с ним.
«Разве я не всегда прав?» Сказал Фолтер, совершенно не обращая внимания на тёмные оттенки в замечании Гримма.
«Но ты думаешь, что он может получить что-то?» Продолжал Гримм. «Используя свободное время для тренировок вместо напитков?»
«Ой, не начинай. В любом случае, тот, кто больше всех развлекается, становится победителем в жизни! Даже первый Святой Меч, Рейд, не проводил всё время, размахивая мечом. Ему нравилось его вино и его женщины тоже! Герои веселее всех. Наслаждение собой таким образом просто показывает, что у нас есть то, что нужно, чтобы быть легендами!»
По мере того, как логика Фолтера становилась всё громче и громче, он собрал несколько криков «Да! Это верно!» от пьющих окружающих. Когда настроение распространилось по комнате, Фолтер проворно встал на стул и поднял кружку.
«Друзья мои! Мои братья по оружию! Вот все будущие герои, которые сейчас сидят в этой таверне! Ура!»
«Ура!» Все мужчины подняли свои кружки вместе с хором хриплого смеха. Брызги алкоголя и звенящие кружки наполнили воздух. Фолтер жестом указал на Гримма своей кружкой. Молодой человек наконец поднял свою чашку, и они сжали чашки, улыбаясь и греясь в атмосфере.
Всё это время Гримм думал, что сегодня напитки, похоже, не так уж и хороши, но не знал почему.
4
Гримм покинул Фолтера в таверне и направился в холодную свежую ночь. Он повернулся к казарме. Ему было плохо расставаться с Фолтером, который хотел пить всю ночь напролет в честь завтрашнего выходного, но Гримм не мог заставить себя насладиться алкоголем в этот момент, и он бродил в лунную ночь.
«Какой великолепный полумесяц... Он похож на меч».
Военные действительно добрались до него. Нужно было испытывать недостаток изысканности, чтобы заметить не красоту, а резкость луны. Но затем, во время войны, снисходительность и роскошь были лишены человеческих сердец.
Эта неспособность наслаждаться напитком — это тоже было новой проблемой для Гримма с самого его первого сражения.
«Фолтер, безусловно, смелый. Может быть, он действительно может быть героем.»
Почти каждую ночь Фолтер приходил в таверну, делясь напитками с толпой незнакомцев. Гримм пытался сказать ему, чтобы он прекратил это поведение, но на самом деле он завидовал. По крайней мере, Фолтер не замерзал каждый раз, когда думал об этом первоначальном сражении.
А как насчет самого Гримма? Неужели следующий боевой опыт сделает его счастливее предыдущего? Вопрос мучил его. Когда он закрыл глаза, он увидел пламя; когда он засыпал, он видел своих товарищей, которые были превращены в пепел; когда было тихо, он мог слышать их последние, мучительные крики.
«И всё же я не могу заставить себя уйти из армии. Если бы я это сделал, у меня ничего бы не осталось. Может, это меня пугает.»
Он оставил свою семью и свой дом, чтобы приехать в столицу. Будучи уставшим от распорядка дня, он вступил в армию, но теперь, когда он знал страх смерти, он захотел убежать от этого.
Он не изменился. Он был всё ещё слаб. Он цеплялся за детскую мечту в надежде, что найдёт место, где его могли бы узнать, но тогда он едва ли был готов работать для этого. Он был уверен, определил, кем он был сейчас.
«-»
Но затем, возвращаясь в казармы, поглощенным ненавистью к себе, Гримм остановился.
Причиной был шум. Ему показалось, что он услышал слабый звук из задней части солдатских помещений.
Он едва мог представить, что кто-то настолько глуп, чтобы попытаться прорваться в казармы национальной армии, но это было время войны. Получеловек на секретной миссии проникновения, возможно? Нет, это было переосмысление. Но он должен был быть уверен.
Гримм коснулся ножен меча, который он нёс, и, как можно тише, пробрался к задней части здания. Он выглянул из тени, пытаясь найти источник продолжающегося звука.
Там поздно вечером за казармами Гримм увидел молодого человека, единодушно размахивающего своим мечом.
«... Вильгельм?»
Лезвие сверкало серебром, когда оно танцевало в ночном воздухе. При свете луны Гримм мог видеть, как удивительно чиста техника Вильгельма. При звуке голоса Гримма Вильгельм поднял голову. Гримм перевел дыхание, когда на него уставились острые глаза.
«Гм ...»
«О, Гримм, это ты», - сказал Вильгельм без интереса. «Не беспокой меня».
Через некоторое время Гримм заговорил нерешительно. «Ты знаешь мое имя?»
«Почему я не должен? Мы в одной эскадрилье. Ты знаешь моё имя, не так ли? Или ты думаешь, что я один из тех идиотов, которые не могут вспомнить имя?»
«Н-нет, я… я имею в виду, я подумал, может быть, ты не заботишься ни о ком другом…»
«Я не помню имен людей, потому что мне всё равно. Я делаю это, потому что это необходимо. Если я не запомню имена хотя бы людей из моей эскадрильи, это вызовет у меня проблемы позже. Я достаточно подробно объяснил тебе?»
Он был прав, но Гримм понял, зачем Вильгельм сказал ему всё это. Он никогда не говорил с ним столько, сколько прежде.
Мальчик не болтал; он, казалось, говорил абсолютный минимум, необходимый для общения. На самом деле, Гримм иногда задавался вопросом, был ли мальчик действительно человеком.
«Значит, ты иногда думаешь, как нормальный человек…»
«Чего-чего?»
«Ой, прости! Я не это имел в виду, как это прозвучало…» Он искал лучший способ объяснить, но не нашёл ничего. Вместо этого он сказал: «Э-э, а может, и я…»
Вильгельм бросил на Гримма сомнительный взгляд, но он быстро, казалось, потерял интерес. Он поднял свой меч и начал размахивать им снова.
«Ты занимался этим с тех пор, как закончилось обучение?»
«Да. Не говори со мной. Это нарушает мою концентрацию.»
«Мы вышли выпить после тренировки. Я думаю, что Фолтер всё ещё там.»
«А, да? Я думал, что я почувствовал запах алкоголя. Не говори со мной.»
Когда он давал свои краткие ответы, Вильгельм начал размахивать мечом всё быстрее и быстрее, словно чтобы потеряться в бою. Гримм обнаружил, что едва может следовать за клинком, когда он плыл в высь и низ. Вместо этого он упал на обочину казармы и уставился на него.
«Почему ты так увлекаешься мечом? Ты вообще развлекаешься?»
«Может быть, если бы мы не были на войне. Но сейчас война. Практика с мечом с большей вероятностью поможет нам выжить, чем пьянка или занятие сексом».
«Так ты тренируешь себя, потому что хочешь выжить?»
«Нет. Честно говоря, вы, ребята, не имеете никакого смысла для меня. Почему вы тратите своё время на выпивку и женщин вместо того, чтобы заниматься фехтованием? Ты думаешь, что я говорю что-то не так?»
Страшно, но лезвие Вильгельма не издавало ни звука, пронзая ночь. Как будто меч был таким острым, что сам воздух не осознавал, что его порезали. Только его короткие вдохи и звук его туфель, скользящих по земле, указывали на движения его меча.
«Нет… я не думаю, что ты не прав. Но не всё так одарены клинком, как ты. Не каждый может посвятить себя этому, как ты. Иногда ты обращаешься к выпивке или к сексу только, чтобы почувствовать небольшой комфорт».
Вильгельм встретил поражённые слова Гримма резким ответом. «Я скажу тебе одну вещь, есть вещи, в которых вы разбираетесь лучше, чем я. Это оправдание.»
Сам Гримм не знал, почему он задавал эти вопросы. Возможно, он всегда хотел спросить об этом Вильгельма, мальчика, который смотрел на эту гору трупов так, словно это было ничем не примечательным.
«Если ты держишь всех на расстоянии, - сказал Гримм, - ты однажды окажешься одни на поле битвы. А что ты можешь сделать, когда ты один?»
«Воспользуюсь своим мечом. Один удар, один мёртвый враг. Два удара, двое мёртвых. Это всё, что нужно, один удар за другим. Мне кажется, ты просто пытаешься защитить себя.»
«-»
«Этот взгляд в твоих глазах… Я помню это. Мы видели друг друга на поле битвы, не так ли, Гримм?» Вильгельм отпустил меч, выпрямился и уставился на Гримма. Он почувствовал, как у него сжалось горло. Только подумать, что Вильгельм вспомнил его. Вспомнил его так.
«Значит, ты не честен, когда говорил о том, что ты был один на поле битвы. Но ты должен знать это лучше, чем кто-либо. Я тоже был один. И всё же я убил достаточно врагов, чтобы заработать славу. Это всё, что нужно сделать. Смешно.»
«Я… я…» голос Гримма дрожал.
Вильгельм поморщился, указывая на другого мужчину своим мечом.
«Если ты хочешь убежать, не пытайтесь прикрыть свою задницу, делая вид, что это логично. Ты хочешь спрятаться за своих друзей, потому что ты напуган? Тогда, я думаю, я ошибся в тебе. Вы, слабаки, должны держаться вместе. Или у тебя есть доказательства, что я ошибаюсь в вас?»
Гримм понял, что Вильгельм велел ему достать клинок. Взять меч за бедро и показать, из чего он сделан.
«-»
«Ты не можешь даже достать свой меч? Трус.»
Нет, он не мог достать свой меч. Он даже не мог встать, а тем более дотянуться до своих ножен.
Вильгельм выглядел почти разочарованным, когда он повернулся спиной к Гримму и возобновил свою практику. Понимая, что Вильгельм больше не обращает на него внимания, Гримм глубоко вздохнул, встал на дрожащие ноги и покинул это место, словно он сбежал.
Он вошёл в казарму, вернулся в свою комнату и нырнул на свою узкую койку. Он натянул одеяло на голову, сильно дрожа, словно от холода, стиснув зубы. Он был зол? Разгневан? Он понятия не имел. Всё, что он знал, это то, что он презирал себя за слабость. В этот момент больше всего на свете он хотел силы, которой обладал мальчик.
5
Несмотря на события прошлой ночи, когда наступило утро, Гримм вернулся к своим обязанностям с внешним фасадом спокойствия. Возможно, это был его неудачный талант. Он прекрасно умел смотреть Вильгельму в глаза во время хлопот и тренировок. Ничего в его манере не изменилось. Вильгельм, со своей стороны, также вёл себя так, как будто он забыл обо всём с прошлой ночи, раздражая эскадру, при этом ведя себя как обычно.
Следовательно, эскадрилья была домом для двух вооруженных бомб, одна видимая, другая невидимая. И доказательство того, что они не были неудачниками, пришло с внезапным серьезным столкновением с полулюдьми. Эскадрилья Гримма была втянута в неё вместе с остальной королевской армией.
Предохранитель этого решающего момента зажегся, когда солнце садилось. Когда битва началась на равнине, казалось, что королевская армия одержала верх. Они использовали своё численное превосходство, чтобы разбить коалиционные силы полулюдей и оттеснить фронт.
Гримм и другие, прикреплённые к наконечнику копья, были в восторге от союзников в связи с их успехом и устремились вперёд, убивая одного получеловека за другим.
«Я не знаю, в чём проблема была в прошлый раз», - легкомысленно сказал Фолтер, стреляя в противника своей стрелой, а затем доставая другую. «Но это легко!»
Гримм услышал позади себя Фолтера. Он держал свой меч и щит вверх, увлечённым импульсом атаки.
Мораль была на высоте. Отступающий враг едва мог противостоять им. Королевская армия имела все преимущества, но Гримм не мог заставить себя двигаться так, как ему хотелось.
«Чёрт возьми… Тогда почему я вообще здесь…?» Крошечным шёпотом Гримм проклял слабость своего собственного духа. Его единственным спасением был успех его друзей; он сам ещё не убил ни одного врага. Он использовал только свой щит, отчаянно отражая атаки врага. Правда, это помогло его силам, но это было для него холодным утешением.
«Ч-что за чёрт возьми?!»
Крики шока поднялись из рядов. Все посмотрели, чтобы увидеть, что происходит.
Кто-то бросился через поле битвы, отрубив голов получеловека так быстро, как ветер. Это было похоже на взрыв крови и конечностей, перекликающийся со звуками стального раскола плоти и умирающих криков.
«Рааааааааааах!» Причиной всего этого была тёмная фигура молодого мальчика, летящего по полю, как стрела. Он прыгнул в ряды врага, его позиция была низкой. Его меч работал не покладая рук, нанося удары и рубя полулюдей в постоянно увеличивающейся куче безжизненных трупов. Друзья и враги смотрели на него с удивлением.
«Вильгельм ...»
Командир отделения не приказал им продвигаться позади этого смертоносного дервиша. Он, как и все остальные, боялся, что любой, кто подойдет слишком близко к Вильгельму, будет обрезан до ленточки, враг ты или нет.
Поскольку все остальные были потрясены атакой Вильгельма, Фолтер издал взволнованный крик. «Командир! Мы раздавили их здесь - давайте двигаться дальше!» Это вернуло командира отделения в чувство, и он приказал всем продвинуться в разрыв, вырезанный Вильгельмом.
Слышен дикий смех Фолтера. «Возможно, мы не сравнимся с Вильгельмом, но мы можем внести свой вклад!»
Но их явное преимущество не возбудило Гримма. Он только почувствовал, как по его спине пробежал холодок.
«Не кажется ли вам это неправильным?» - спросил он.
«А? Как это может быть неправильно? Мы надрываем задницу!»
«Подумайте, как они уничтожили нас в прошлый раз! Почему сейчас так легко?»
«Может быть, мы научились обращаться с ними. Или, может быть, наш командир в прошлый раз не знал правильной стратегии. Но это убило их, и теперь у нас есть кто-то, кто знает лучше.» Фолтер сопровождал это случайное неуважение непрерывным градом стрел. Гримм, всё ещё держа свой щит наготове, краем глаза наблюдал. Он всё ещё не мог избавиться от беспокойства.
Мгновение спустя перед ним поднялось приветствие, когда Вильгельм вырубил особо крупного получеловека. Ещё одна похвала.»
«В путь, Вильгельм!» Хотя все продолжали держаться на расстоянии, Фолтер приветствовал своим обычным энтузиазмом. Вильгельм, залитый кровью своих врагов, не отреагировал на это признание, но вдруг поднял голову и сказал: «... Что-то воняет».
«Ну, да. Ты весь в крови!»
«Это не то, о чём я говорю. Командир отряда, у меня плохое предчувствие по этому поводу. Они что-то планируют ...»
Он повернулся, чтобы дать совет, когда земля дрожала. Это было настолько сильно, что размыло зрение Гримма; он потерял равновесие и упал. Несколько других солдат тоже рухнули. Только Вильгельм и несколько других остались на ногах.
«Что…? Что только ...?»
Этого никогда не случалось. Через секунду после удара горячий ветер обрушился на Гримма и остальных. Он нёс пыль, которая попала им в глаза и рот; кашляя и задыхаясь, они пытались встать, но их встретил хор взволнованных криков.
«Отступить! Отступить! Отступииить! Это ловушка! Засада полулюдей! У них есть магические круги на земле! Мы сейчас будем уничтожены!»
«Валга здесь! Валга Кромвель! Принеси мне его... Не отступать!»
«Пожар! Огонь идёт! Мои - мои ноги! Нет, подожди меня!»
Страшные крики раздались повсюду. Солдаты, ослеплённые пылью и теперь в панике, начали толкать друг друга в схватке, чтобы отступить. Гримм оказался в опасности быть растоптанным.
«Гримм!»
Фолтер схватил его за руку, в самый последний момент потянув его в безопасное место. Но хаос на данный момент ухудшался. Настроение победы было разрушено.
«А - ловушка?! Как мы можем быть окружены? Когда это случилось?!»
«Я ничего не вижу! Чёрт! Командир! Что мы делаем?!»
Из-за какофонии уши Гримма уловили самые опасные слова, и его зубы стучали. Фолтер тоже выглядел мрачным, когда они обратились к своему лидеру за дальнейшими инструкциями.
Испуганный командир отряда ответил дрожащим криком Фолтеру. «От-отступление! Мы отступаем и связываемся с другими подразделениями…!»
«Нет!» - крикнул Вильгельм. «Не надо! Наступаем!»
«- ?!»
Вильгельм стиснул зубы и зарычал на командира отделения, а также на всех своих подчиненных, пытающихся уйти. Он поднял свой пропитанный кровью меч и указал на то, что было авангардом мгновение назад.
«Отступление — это именно то, чего хочет от нас враг! Почему ты не видишь это?! Наша единственная надежда - двигаться вперед!»
«Ты с ума сошёл?! Если всё, чего ты хочешь — это убить врага, тогда заткнитесь и оставь нас в покое!»
«Враг заложил нам ловушку, используя магические круги! Они только делали вид, что отступают, чтобы вытянуть и уничтожить нашу армию! Они, очевидно, рассчитывают на отступление врага, попавшего в засаду!»
Командир отделения закрыл рот, не ожидая столь вдумчивого ответа. Вильгельм придвинулся ближе к немому командиру, его окровавленное лицо исказилось как лицо демона.
«Идите вперед!» - завопил он. «Единственный путь наружу это пройти через это! Отступите, и вы станете в окружении и умрёте! Мы должны прорваться, прежде чем окружение станет более плотным — это наша единственная надежда!»
Но командир отделения покачнулся и воскликнул: «Это невозможно! Отступайте! Там нет никакой помощи впереди! Один только марш на вражескую территорию - самоубийство!»
Вильгельм яростно прикусил губу, и изо рта потекла кровь, и он начал шагать прочь. Он приготовил меч в руке, повернувшись спиной к командиру отделения.
«Стоп, Вильгельм! Ты не можешь просто...»
Но Вильгельм не слушал. «Если хочешь бежать, беги. Беги и беги, а когда закончишь, просто умри. Что касается меня, я собираюсь драться. Я буду бороться и бороться, и когда я закончу, я буду жить. Вы невыносимые трусы.»
Эта тирада потеряла дар речи. Один Гримм чувствовал себя не так, как другие, потому что он был единственным, кто не слышал это впервые.
«Вильгельм!»
Мальчик не остановился на звуке своего имени, а нырнул вперед. Он собирался атаковать врага в одиночку, вопреки приказам командира отделения - безусловно, неоправданный выбор.
Как только Гримм понял, что происходит, он потребовал, чтобы его дрожащие ноги двигались, делали один шаг за другим, и побежал за Вильгельмом.
«Гримм! Ты тоже?!»
«Я верну его! Я собираюсь вернуть Вильгельма! Он не может умереть из-за нас! Эта армия всё ещё нуждается в нем!»
Его ноги врезались в грязь. Его тело казалось тяжёлым, когда он изо всех сил пытался оставаться в вертикальном положении и двигаться вперед. Рука потянулась, чтобы остановить его, но кончики пальцев только коснулись его и упали.
«Гримм! Ты не умрешь! Ты проклятый идиот!» Осуждение Фолтера было также смелым ободрением.
«Думаешь, я умру? Я просто трус!» Даже Гримм с трудом понимал, что это значит, но крик друга дал ему силы. Тёплая эмоция наполнила его сердце, когда он преследовал Вильгельма.
«-»
Тяжело дыша, с пылью в глазах, переступая через трупы погибших товарищей, Гримм сразу же начал сожалеть о своём решении. Он всегда так делал. Бежал ли он за Вильгельмом или нет, он был уверен, что пожалел бы о своём выборе. Но теперь, на этот раз, он отложил это и продолжил бежать.
Он поднял щит, но понял, что где-то потерял меч. Скорее всего, это было, когда он упал после того первого удара. Это не имело значения. Кому нужен меч, когда мальчик впереди него в десять раз превосходит обычного мечника?
Свежий гейзер крови, погремушка смерти. Гримм упустил из виду Вильгельма, но его было достаточно легко найти - просто следуйте звукам битвы. Гримм поднялся на холм, перепрыгнул через трещину в земле, обвился вокруг трупов, которые он даже не мог идентифицировать как друга или врага. Наконец, тяжело сглотнув, он увидел слабый блеск.
Перед ним земля испускала тусклый свет. Мерцающие линии образовывали геометрический рисунок.
«Это то, на что похож магический круг…?» Гримм не был одним из тех, кто занимался мистическим искусством, и при этом он не был знаком с движением маны.
Даже в столице магические устройства, такие как хрустальные светильники, не были универсальными, и человек, обладающий талантом к таким техникам, был редок. Полулюди как раса были более склонны к магии, чем человечество, и одним из результатов этого несоответствия была ловушка, в которую попали люди в этой битве - или в любом случае, так что кусочки и осколки, которые он слышал, наводили на мысль.
Увидев слабое сияние магического круга, Гримм испытал волну величайшего страха, который он когда-либо испытывал.
«Э-э-э-э… Что? Что это за чувство? Я ненавижу это! Уходи! Уходи!» - он энергично потёр затылок, надеясь изгнать террор. Это была привычка, которую он выработал с тех пор, как это первое сражение научило его бояться. Но он тоже ненавидел это делать и начал пинать ногами магический круг, пытаясь стереть его часть.
Почти сразу же свет погас, когда фигура не превратилась в просто каракули на земле.
«А? Это всё, что нужно…?»
«Привет, Гримм.»
Голос донёсся сзади. Он оглянулся назад, его сердце было в горле. Вильгельм стоял там. Он был покрыт свежим слоем крови. Он посмотрел на Гримма вверх и вниз, его рот скривился.
«Что ты здесь делаешь?» - спросил он. «Я думал, что отряд стал для меня тылом».
«Ты просто ушёл сам, и я пришёл, чтобы остановить тебя! Давай, давай вернёмся! Мы не можем просто стоять здесь одни, независимо от того, насколько ты хорош...»
«Мне не нужно, чтобы ты беспокоился обо мне… но у вас есть силы, чтобы выжить. Вы все трусы.»
Это было то же обвинение, которое он выдвинул той ночью. Гримм обнаружил, что не может ничего сказать. Однако Вильгельм озадаченно посмотрел на ноги другого мальчика.
«Гримм, что случилось с этим магическим кругом?»
«… Оно светилось, и это дало мне плохое предчувствие. Поэтому я пинал его, пока он не перестал светиться. Это должна была быть ловушка?»
«Да. Может быть, это всё ещё так. Ты пинал его, пока он ещё находился на стадии подготовки. Что значит…»
Взгляд Вильгельма ожесточился, и через секунду глаза Гримма расширились, и его интуиция террора вернулась в полную силу. Справа направился к ним красный след, тянущий за собой облако пыли.
«Ложись!»
Гримм был сбит с ног и упал на спину. Вильгельм был перед ним, его меч наготове. Он увернулся от пули и нырнул в направлении, откуда пришёл свет. Он взмахнул мечом боковым движением, врезавшись в облако пыли.
Зелёнокожий получеловек вышел из тумана. Покрытый с головы до пяток в халат, он имел длинный язык и имел вид рептилии.
Маленький получеловек отскочил назад, нацелившись на Вильгельма с большим количеством выстрелов из трехпалых рук. Но если бы они не работали с элементом неожиданности, они, безусловно, не использовались бы при лобовом нападении. Вильгельм плёлся из стороны в сторону, уворачиваясь от атаки каждый раз. Вдыхая воздух, он с человеком оказался на небольшом расстоянии, и, взмахнув мечом, его голова полетела вперёд.
«Вильгельм! Этот получеловек был…»
«Вероятно, именно он контролировал этот круг. После его смерти ловушка обезврежена. Теперь у нас есть маркер, по которому можно судить - давай прорвемся на другую сторону!»
Вильгельм отшвырнул тело врага, стряхнул кровь с меча и снова повернулся вперед - от отступающего отряда. Гримм схватил его за плечо.
«Просто подожди, а?! Если мы сняли его с охраны, тогда давайте пойдем, расскажем всем!»
«Не будь идиотом! Если мы вернёмся назад, мы просто попадём в другую ловушку. Они планировали отступление королевской армии. Вот как это работает. Мы не можем их спасти. Мы с тобой были бы ещё двумя бесполезными трупами. Ты понимаешь?!»
Он убрал руку Гримма и повернул острие меча к горлу отступающего мальчика. Гримма охватило страхом, когда на него обрушилось бесподобный меч Вильгельма.
«Если хочешь умереть, возвращайся один! Если хочешь жить, борись и борись за каждое дыхание!»
С этими словами Вильгельм снова побежал.
Наблюдая за тем, как он исчезает вдалеке во второй раз, у Гримма был только один момент, чтобы принять одно из самых важных решений в его жизни. Если он вернётся, возможно, удастся связаться со своей эскадрилией. Но он также может попасть в ловушку полулюдей, как сказал Вильгельм. Но его эскадрилья воссоединилась бы с большей частью армии; у них наверняка было бы преимущество в численности. Был также шанс, что Вильгельм был неправ, и враг ждал впереди. Раскол может сделать только труднее выживание. Он изо всех сил старался убедить Вильгельма вернуться. Если он не слушал, то, что происходило с ним сейчас, и это было его собственной ошибкой.
Тогда выбор был между жизнью и смертью. Он хотел жить? Или он хотел не умереть?
«Аххххххххх!»
Гримм, рявкнув вполголоса, бросился вперёд. Вдали от того места, где отступили Фолтер и его другие друзья. К тому месту, где Вильгельм неумолимо продвигался.
Он не знал, что привело его к этому решению. Он просто следовал своему инстинкту. В тот момент Гримм не думал о дружбе, приказах, патриотизме или верности. Всё, что он знал, — это то, что, когда он думает о том, чтобы вернуться назад, он всё быстрее двигался вперёд.
Он побежал через исчезнувший магический круг, бесился и кричал через поле битвы. Это было глупо и делало его заметным, но, к счастью, он был всего лишь одним звуком в какофоническом рёве.
Наконец, он вышел из облака пыли, чудесным образом не встретив врагов. Он поднялся на холм.
«Ааааа!»
Он услышал ужасный визг и увидел разрубленного пополам человека. Вильгельм встречал одного нападающего за другим, вырубая их в фонтане крови, который покрывал его.
Гримм мог видеть лицо Вильгельма, когда он выл, залитый кровью своих врагов. Он казался улыбающимся. Это только увеличило страх Гримма. Он думал, что знает подходящее слово.
«Демон ...»
Демон. Вот кем он был. Демон с мечом. Демон, который смёялся, когда он уничтожал своих врагов. Смертельный монстр, который любил клинок.
Демон меча.
«Идите! Встретьтесь со мной! Придите и будьте уничтожены, чтобы я мог жить!» С каждым криком вспыхнуло оружие дьявольского меча, которое унесло жизнь другого человека.
Ужасная сцена вдохновила Гримма медленно повернуться и осмотреть холм, на который он поднялся. Дым поднялся над полем битвы, пронизанный лишь слабым светом волшебных кругов. Он не мог бы сосчитать их всех, если бы использовал обе руки и все пальцы ног. Поле было переполнено силой, превосходящей человеческое понимание, и вскоре оно уничтожило королевскую армию, которая по глупости позволила себе окутать себя.
Пылающий ветер, грохот земли и умирающие голоса, которые поднялись в красное небо...
«Это ... что произошло из-за моего выбора?»
Позади него Демон меча создавал горы трупов и реки из крови. Перед ним крики и вопли друзей, которых он оставил, звучали как проклятия. Гримм обнаружил, что упал на колени, положив обе руки на лицо, и плакал с жалостью.
«Я про… Простите, простите, простите…!»
Битва закончилась, королевская армия по-настоящему разбита. Пока дружная сила не пришла собирать их. Гримм рыдал и извинялся, и Демон меча сражался и выл от радости.
Эскадрилья Гримма, включая Фолтера Визили, не вернулась.
6
В битве при Касторском поле королевские силы начали с преимуществом, но их авангард был уничтожен гнусной получеловеческой ловушкой. Когда они попытались отступить, их противники осадили их, используя магические круги, и армия была разгромлена. Это было заметное поражение даже в длинных летописях этой гражданской войны.
В неподтвержденных сообщениях говорилось, что в битве присутствовал великий получеловек стратег Валга Кромвель, и что его хитрое использование солдат способствовало человеческому поражению.
Потери были огромны; невозможно было найти тела большинства из тех, кто был убит в бою. Было высказано мнение, что этим героям следует немедленно отдать должное за их лояльность и патриотизм.
Кроме того, одно имя было упомянуто как с человеческой, так и с получеловеческой стороны из-за огромного рекорда убийств его владельца в этой битве: пятнадцатилетнего мальчика по имени Вильгельм Триас, Демона меча.
Эта битва знаменовала собой ещё кое-что. Это было начало конца войны полулюдей, гражданского конфликта, в котором королевство боролось так долго.
Акт второй
1
Вильгельм Триас видел мир как очень простое место. Его можно было бы широко разделить на то, что ему нравилось, и то, чего он не делал. И прямо сейчас то, что он увидел перед собой, было воплощением последнего.
«Он прорвался через получеловеческое окружение в битве при Касторском поле. Он сам противостоял и уничтожил целую эскадрилью полулюдей. Всего было восемьдесят восемь голов, включая их капитана. Я бы сказал, что хорошо, что он бросил их, пока был ... впереди! Ха-ха!»
«Лично я бы хотел, чтобы он продолжал идти. Хорошая попытка.»
«О, опять, предатель, тебе нужен прерывать?»
«Это моя работа.»
Вильгельм встал, когда перед ним подшучивали двое мужчин. Один был хорошо сложен и высок, изображение галантности, а другой выглядел добрым, но плотно намотанным. Оба носили униформу, что указывало на то, что они были полноправными членами рыцарского отряда.
Утром Вильгельма освободили из медицинского центра и вернули в казарму, прежде чем эти двое помешали ему приступить к своим повседневным обязанностям.
Он был подозрительным. Что два рыцаря хотят сделать с ним? Двое из них, казалось, всё больше и больше интересовались им, хотя он не мог скрыть недоверия к своему начальству.
«Похоже, он вызвал у врага сильную головную боль. Он просто нарезал их, пока наша армия не пришла и не остановила его ... Они сказали, что, когда его нашли, там была гора трупов».
«Все, кто его видел, были напуганы до безумия. Они утверждали, что Демон Меча ходит среди нас!»
«Демон меча!» - сказал худой человек. «Мне это нравится! Это хорошо звучит. Продолжай грязную работу, мальчик, и убедись, что много людей узнали это имя. Хотя я должен сказать, что он очень мал для этого!»
Высокий человек засмеялся и положил руки на висок Вильгельма, но они были такими большими, что его ладонь практически покрывала всю голову мальчика.
«Что это, зоопарк?! Что ты хочешь со мной сделать?» Вильгельм откинул руку мужчины в сторону и отпрыгнул назад, пристально глядя на них обоих.
Хорошо сложенный мужчина согнул руку, которую Вильгельм оттолкнул. «Мне нравится твой дух, разговаривать с рыцарями таким образом. Молодость - лучшее время для безрассудства».
«Молодые и старые в глубине души не такие уж разные. Лицо может стареть, но только когда вы стареете изнутри, вы действительно сожалеете о том, что потеряли».
«Любой был бы стар по сравнению с этим ребенком. Согласно записям, ему пятнадцать! Как насчет этого, Пивот? Половина твоего возраста! Половина твоего возраста и вдвое больше убийств! Он заставляет тебя выглядеть плохо!»
«Я мозг этой операции. Я справляюсь со всем, что не могут дети.» Тонкий мужчина достал белый носовой платок и ткнул ему в лицо, где на него приземлилась какая-то крупная плевка мужчины. Ещё раз, разговор оставил Вильгельма позади, и на этот раз он не чувствовал себя щедрым по этому поводу.
«Если я вам не нужен, то оставьте меня в покое. Знаете, мне есть чем заняться.»
«О, да? Мы просто держим пункт. И что же ты будешь делать?»
«Тренироваться со своим мечом. Говорят, если ты пропустишь день, потребуется три дня усилий, чтобы сделать это. Я не собираюсь делать три удара, когда могу убить одним. Я не могу принять неэффективность», - плюнул он.
Он собирался отправиться на тренировочную площадку за казармами, когда крупный мужчина рассмеялся от ответа Вильгельма.
«Ты слышал это, Пивот? Он сражался на этом поле битвы до тех пор, пока не рухнул, но он даже не собирается отдыхать - просто пойдёт и будет тренироваться с мечом!»
«Да, я слышал. Я знаю, что такие молодые люди всегда стремительны, но это глупо даже для мальчика его возраста».
Рыцари или нет, Вильгельм не мог вынести эту насмешку. «Вы двое хотите увидеть мои навыки воочию?» У него было два дня практики, чтобы наверстать упущенное.
Но крупный мужчина ответил на взгляд Вильгельма ревущим смехом.
«Ах, именно то, что я хотел услышать. Ты знаешь, есть несколько историй о рыцарях, которых водил некоторых из наших самых смущающих рыцарей в школу!»
Тонкий человек покачал головой; монокль над его глазом странно блестел. «Молод или нет, ты перегибаешь. Ты можешь быть исключительно способным для своего возраста, но ты слегка увлёкся».
Они излучали готовность к битве, уверенность в своих силах. Они не были похожи на тех, кем они были всего минуту назад. Вильгельм облизнул губы.
«Это было то, чего вы хотели всё время?»
«Извини, малыш», сказал здоровяк. «Иногда ты должен делать то, что должен сделать. Но не волнуйся. Мы можем быть выше тебя, но мы будем бороться честно. Если есть что-то, чего Бордо Зергев никогда не делает, то это не выбирает позорное место боя».
«Он человек своего слова, поэтому меня это не беспокоит. О, я не представился, не так ли? Я опекун мастера Бордо, Пивот Арненси. Чародей.»
Вильгельм в замешательстве смотрел на неповоротливого Бордо и деликатного Пивота, когда они представились. Их было трудно читать; он не знал, чего именно они хотят, но их непосредственная цель была ясна. Это было то же самое, что Вильгельм хотел в тот момент.
«Я быстро прикончу вас двоих и вернусь к моей практике».
«Это зависит от тебя. Ты можешь оказаться на очередном постельном режиме!»
Вильгельм отправился по каменной дорожке к тренировочной площадке, и Бордо бежал рядом с ним. Между ними проскакивали искры. Пивот тихо выдохнул, а затем последовал за ними.
2
Сталь встретилась со сталью с пронзительным визгом; он почувствовал, как металл царапает металл, и увидел короткое красное свечение искр в своем периферийном зрении. Звук снова раздался, когда Вильгельм опустился почти на землю и двинулся вперед, отклоняя боевой топор, который опустился над ним, и наступил на рукоять, чтобы предотвратить следующий ход противника.
Была мгновенная пауза, а затем серебряная вспышка остановилась чуть выше толстой шеи.
«Я выиграл.»
«… Я не был готов к этому», - тихо сказал Бордо.
Вильгельм, обильно потеющий, но с торжествующей улыбкой воина, опустил меч, когда его горячее дыхание ускользнуло от него.
Он использовал тупое тренировочное лезвие. Оружие Бордо, длинная алебарда, в настоящее время попавшая в ловушку под ногой Вильгельма, также было кастрировано. Они не могли отнять жизнь, но оба комбатанта были достаточно способны защитить себя от ударов друг друга. Битва была интенсивной, но ни у кого из них не было синяка. Любой отчёт о битве сказал бы, что оба бойца заслуживают отличие.
«Это значит, что я выиграл семь и проиграл три. Я думаю, что мы решили это. Ты вряд ли стоил моего времени.»
«Я даже не могу злиться! Вах-ха-ха, вот что я получаю, бросая тебе вызов. Я даю! Меня долго не били. Это хорошо!»
«Я не знаю, что ты имеешь в виду». Вильгельм намеревался казаться злобным, но вместо этого он вызвал какое-то веселье. Он нахмурился.
Бордо сорвал свой топор с земли и положил его себе на плечо. Он провёл рукой по своим коротким бледно-голубым волосам и сказал: «Как насчёт улыбки? Ты боролся со мной - со мной! - и победил. Я могу пойти лицом к лицу с кем угодно, кроме королевской гвардии. Я думаю, что другие парни, которых ты избил, не просто расслабились.»
«Полагаю, нет, - сказал Пивот, - и этот молодой человек тоже не был. Это ... довольно страшно видеть такого опытного воина в пятнадцать лет.» Он наблюдал за их поединком со стороны.
Вильгельм много раз слышал, как люди говорили об этом. Но в голосе Пивота не было ужаса или страха, которые обычно сопровождали это суждение. Не то чтобы Вильгельм заботило это.
«Мои извинения за то, что ты не смог преподать свой урок такому вспыльчивому ребёнку», - сказал он. «Что ты теперь будешь делать? Наплачешь своим начальникам и заставляешь их послать за нами лучших мечников?»
«Думаю, я мог бы, но, когда вы построены как я, было бы странно плакать кому угодно, кроме, может быть, Святому Дракону Вулканике. И если бы я побежал к Дракону за чем-то таким незначительным, как это, меня, вероятно, превратили бы в кучу пепла!»
«До того, как это произойдет, - сказал Пивот, - позволь нам рассказать тебе, почему мы на самом деле здесь, Вильгельм Триас. Мы не искали тебя просто для того, чтобы провести личную вендетту под предлогом соревнования силы. Хотя, учитывая то, как ты оправдал себя, я полагаю, наша попытка служить справедливости была бы спорным вопросом, так или иначе».
«Ой!» - воскликнул Бордо. «Мой друг не очень тонкий, не так ли? Ха-ха-ха!»
Вильгельм поднял бровь от этой неспособности понять иронию. «Если вы пришли сюда не воевать…»
«Уверяю тебя, мы этого не сделали. Это был просто способ подбодрить тебя. Но, вне зависимости, к делу. Вильгельм Триас, у нас есть сообщение для тебя. Отныне ты будешь тренировать свои навыки на службе в эскадрилье Зергева, которой руководит Бордо Зергев.»
Вильгельм уставился на Бордо с прищуренными глазами. Человек был изображением могущественного рыцаря, его бочкообразная грудь распухла, а алебарда опиралась ему на плечо.
Поскольку последнее подразделение Вильгельма было уничтожено, он не возражал против назначения в новое. «Вы уверены в этом, хотя? До сих пор я участвовал в двух сражениях, и в каждом из них все в моем подразделении были убиты. Вы планируете быть следующими?» —спросил он, закрывая один глаз. Это было неуважительно по отношению к тем, кто смело погиб в бою, но Бордо торжественно покачал головой.
«В последних двух битвах было слишком много жертв – Редонаское поле и Карторское поле. Редонас был стратегической победой, по крайней мере, но Кастур был непростительным. Такие потери были беспрецедентными. Королевская армия была вынуждена провести масштабную реорганизацию».
«И я не верю, что абсолютно правильно говорить, что все в твоих подразделениях были убиты. Мне дано понять, что ещё один молодой человек выжил. Чтобы пройти через всё это - вам двоим, должно быть, очень повезло. Или, может быть, это отличное суждение.»
Исход битвы был хорошо известен, как и состояние армии после. Привлеченный авангардом, большинство людей, оказавшихся в зоне действия магических кругов полулюдей, были уничтожены. Единственными выжившими были те, у кого, как и у Вильгельма, было присутствие духа, чтобы двигаться вперед, а также те, кто смог избежать чар в хаосе. Горстка чрезвычайно счастливых душ выжила несмотря на то, что была в гуще событий.
«Между тем эскадрилья Зергева была прямо впереди, но каждый из нас вернулся живым», - с гордостью сказал Бордо.
«Твоя интуиция спасла тебя», - сказала Пивот Вильгельму. «Ты можешь не смотреть на это, но ты человек, на которого можно рассчитывать в битве. Вот почему мы не беспокоимся о тебе.»
Только тогда Вильгельм понял, что всё это было окольным ответом на его собственный саркастический комментарий.
Очевидно, молчание Вильгельма привело его в сомнения, Бордо поднял алебарду и начал излагать военные действия подразделения. «Ты знаешь, это не удача, которая поддержала нас в живых. Мы прорвали вражеское окружение, уничтожили их, даже когда они злорадствовали над нами…»
Но Вильгельм перебил его. «Да, да, я тебе верю. Это всё, о чем ты хотел поговорить?» Вильгельм не собирался притворяться, будто думал, что Бордо всё это придумывает. Хотя мальчик в конечном итоге одержал победу в их поединке, Бордо был первым, кого он встретил в столице, чтобы выиграть хотя бы один матч с ним. И он прекрасно понимал, что крупный мужчина проявил себя в своей доле настоящих сражений. Тогда, когда и Вильгельм.
«Если это всё, что вы хотите, то позвольте мне вернуться к моей практике. Я просто должен появиться в этой эскадрилье Зергева или в казармах, верно?
«Он хочет избавиться от нас», - сказал Пивот. «Да, это всё, что тебе нужно сделать. Эскадрилья Зергева берёт на себя тебя и ещё одного нового члена в рамках реорганизации, в общей сложности двадцать человек. У тебя встреча с капитаном завтра вечером. Постарайся не пропустить.»
«Кто другой новый парень?»
«Единственный оставшийся в живых из вашего отряда - Гримм Фаузен. Мы думали, что знакомое лицо может помочь вам обосноваться ... хотя, встретив тебя, я подозреваю, что мы ошиблись.»
Вильгельм отвернулся с выражением незаинтересованности, уже поднимая меч, и Пивот вздохнул, наполовину раздраженно и наполовину смиренно.
Конечно, Вильгельм знал это имя. Но он едва чувствовал больше реакции, чем это. Мальчик, Гримм, не был тем, кого Вильгельм интересовал. Он был бесполезным трусом - ещё одна вещь, которая ему не нравилась.
Довольно грубо завершив разговор с двумя старшими офицерами, Вильгельм погрузился в практику. Бордо и Пивот секунду смотрели на него и обменялись взглядами.
«Он любит свой меч так же сильно, как я слышал, может быть, даже больше! Он на семь лет моложе меня, и он заставил меня выглядеть плохо! Думаю, мне нужно вернуться к тренировкам с топором.»
«Я и не думал, что мы встретим такого молодого человека, который пожертвует своим сном, чтобы практиковался с мечом. Мир - более странное место, чем я предполагал. Надеюсь, Гримм Фаузен окажется нормальным, когда мы встретимся с ним.»
Таким образом, был Бордо, который выбирал нестандартные вещи; Пивот, который всегда мог найти что-то, о чём можно беспокоиться; и Вильгельм, который не обращал внимания ни на одного из них, но целеустремленно выполнял свои упражнения. Было бы достаточно, чтобы кто-то из сторонников задался вопросом, действительно ли кто-либо из членов эскадрильи Зергева был в здравом уме.
3
Прошло несколько дней после назначения Вильгельма в эскадрилью Зергева. В первый день Вильгельм встретил других членов своего подразделения с его обычным холодным равнодушием. В основном это были солдаты, которых Бордо завербовал сам. Это обеспечило морозный приём Вильгельму, который проявил мало уважения к командиру отделения. Но все мысли о том, чтобы лично научить его некоторым манерам, были приостановлены, когда они услышали доклад Бордо.
«Вильгельм даже лучше меня! И я лучше всех вас, так как кто-нибудь из вас собирается дать ему попробовать его собственное лекарство? Чёрт, позор! Как насчет небольшой утренней практики?»
Действительно, начиная со следующего дня, эскадру можно было найти на тренировочном поле на рассвете. Речь каждого дня шла о фиктивных битвах между Вильгельмом и Бордо, которые были настолько интенсивными, что кого-то могли случайно убить.
Что касается Гримма, который присоединился к эскадрилье в то же время, что и Вильгельм, он продолжал жить, как и прежде, стараясь не быть особенно некомпетентным. Вскоре он был привязан к Пивоту, как тень.
Люди стали избегать Вильгельма ещё более старательно, чем раньше, иногда смотрели на него так, будто думали, что он сумасшедший, но мальчика это не интересовало. Его предыдущий отряд обращался с ним с отвратительным любопытством. Вильгельм нашёл их обоих одинаково неприятными.
В глубине души Вильгельм любил делать всё в одиночку, включая тренировки. Пока продолжались фиктивные сражения с Бордо, он начал видеть, как человек дышал, каковы его рассказы, пока почти каждая победа не доставалась Вильгельму. Мальчику не удалось так усердно тренироваться против одного соперника. Если бы они встретились на поле битвы, они бы сражались только один раз; второго шанса не было.
Если бы во время тренировки в его сердце появилось слабое место, стало бы почти невозможно сосредоточить весь его дух на поставленной задаче. Не раз он чувствовал желание сократить противников, которые тренировались меньше, чем от всего сердца. Намного легче было сосредоточиться на тренировках самому.
«Я хочу… пойти в бой».
Он не хотел никого убить. Он не пытался забрать жизнь. Он просто хотел использовать свой меч. Истинное фехтование можно найти только в бою, в соревновании, где любой человек может потерять свою жизнь в любой момент.
Вильгельм провёл в столице несколько недель с этой мрачной мыслью, пока ему не дали возможность вернуться на место этого ужасного поражения, и Демон Меча пересёк путь с новым врагом.
4
Было около восьми часов езды на драконе из столицы до Касторского поля. Эскадрилья Зергева разделилась на две группы, десять человек в экипаже. Между ними был повозка с важной персоной.
Бордо казался соответствующим образом взволнованным, когда он описал миссию им. «Ты должен быть счастлив! Наша доблесть настолько доблестная, что нам дали специальное задание. Мы сопровождаем кого-то важного в Касторское поле. Это честь!»
Пивот, возясь со своим моноклем, был оставлен, чтобы заполнить детали. «Мы будем сопровождать специалиста, который является исключительным знатоком магии. До сих пор в нашей стране было мало выдающихся деятелей, обладающих огромными магическими способностями, что являлось фатальным недостатком против обладающих магическими талантами полулюдей. Мы узнали, что это очень сложный путь во время недавней битвы на Касторком поле».
«Думаю, они хотят осмотреть магические круги, которые враги использовали, чтобы поймать нас в ловушку», - сказал Бордо. «Круги, вероятно, больше не активны, но они хотят посмотреть на них. И тут я подумал, что заклинатели всегда остаются запертыми в своих комнатах!»
Бордо выбрал несколько странный способ выразить своё восхищение, но ещё более странным было то, что Вильгельм как-то согласился с ним. Он всегда думал, что те, кто полагался на ману вместо стали, что-то упускают из жизни.
В первую карету вошли Бордо и Пивот, а также восемь других членов отряда; самый последний нёс ещё десять человек, включая Вильгельма и Гримма. В вагоне посередине с VIP-персоной был контингент рыцарей из другой эскадрильи, чтобы помочь сохранить охрану.
Это казалось чрезмерным, посылать так много людей присматривать за одним человеком, но это только подчеркивало, насколько важной была эта миссия. Для Вильгельма, однако, ни личность их гостя, ни детали миссии не имели большого значения. Единственное, о чём он заботился, будет ли на этом поле кто-нибудь, с кеи стоит сражаться. Он решил, что, к сожалению, это маловероятно.
Всё это оставило Вильгельма на грани.
«Привет, Гримм. Ты не выглядишь хорошо. Ты в порядке?»
Голос вернул Вильгельма в реальность, шокировав его от практики умственного меча. Напротив него в узкой коляске он видел мальчика с бледным лицом. Другой член отряда тёр его плечи.
Гримм был почти белым. В драконьей карете использовалось благословение отпугивания ветра, а это означало, что это было больше, чем просто укачивание. Вероятно, это была психологическая личная реакция на место назначения.
«Я… я в порядке. Просто ... чувствую себя немного больным. Я скоро приду в себя…»
«Ты уверен? Я не думаю, что врачи нашли лекарство от трусости. Это серьезная болезнь - ты думаешь, ты можешь исправить это самостоятельно? Я знаю, что это хронически с тобой.» Ворвался Вильгельм, возмущенный этой попыткой ложной бравады.
«-»
Гримм сначала ничего не сказал, но на его лице появилось выражение боли и сожаления. Затем гнев исказил его обычно спокойные, то есть слабые черты, и он впился взглядом в Вильгельма.
«Ты выглядишь ужасно весёлым. Даже если ты хорошо знаешь, куда мы едем.»
«С чего ты взял, что я буду вести себя как ты? Вряд ли ты сможешь пойти в ванную, если кто-то не будет держать тебя за руку.»
«Весь наш отряд был уничтожен! Разве неправильно расстраиваться из-за этого?!»
«Ты не расстроен их смертью. Тебе просто жалко себя. Ты счастлив, что вчера не стал таким, как они, и боишься, что завтра ты можешь стать таким же, как они. Я не должен был напоминать тебе, что мы оба потеряли много товарищей. Обычно одно и тоже.»
Их конфликт оставался неразрешённым, и ни один молодой человек не дал никаких оснований.
Все были на грани, оставив Гримма в худшем настроении, чем обычно.
Когда Вильгельм сидел рядом со своим возлюбленным мечом, Гримм выглядел почти готовым прыгнуть на него.
«Прекрати уже! На этот раз ты зашёл слишком далеко, Вильгельм!»
Крики их товарищей удивили их, и зрелищное состязание закончилось без единого удара. Гримм двинулся так, чтобы не сидеть напротив Вильгельма, и Вильгельм снова погрузился в свой личный мир. На этот раз не было больше беспорядков.»
Из-за удушающего напряжения в вагоне члены отряда едва могли дождаться прибытия к месту назначения.
Когда они отправились, был рассвет; когда три драконьих экипажа наконец достигли Касторское поле, солнце было на своём пике.
«Я знаю, что поездка была достаточно долгой, чтобы вырастить волдыри на заднице, - сказал Бордо, - но вы, ребята, находитесь в ещё худшей форме, чем я ожидал».
Две группы высадились из своих экипажей и теперь выстроились в очередь под вопросительным взглядом своего командира. Разница между ними была как день и ночь. Двое молодых людей, ответственных за явную усталость задней кареты, стояли бок о бок - как новобранцы - но они не смотрели друг на друга.
«Я не знаю, что случилось, но наша работа начинается сейчас. Не позволим врагу видеть нас уставшим. Выпрямились! - рявкнул Бордо. «Мы скоро примем нашего гостя. Покажите им своё лучшее поведение!» При этом весь отряд встал выпрямившись. Раздался звук шагающих ног, когда подразделение организовалось в два аккуратных ряда. Бордо удовлетворенно кивнул, затем посмотрел на Пивота, который стоял рядом с ним.
Пивот воспользовался этой подсказкой, чтобы открыть дверь средней кареты и провести посетителя на Касторское поле.
«Не надо так суетиться из-за меня. Женщина не может не быть напуганной, когда на неё смотрят такие мрачные, жестокие лица.» Тон оратора был лёгок, и она пожала плечами, словно шутила.
У неё были волосы цвета индиго, которые доходили до её шеи, а кожа была светлой, как фарфор. Подол её длинного халата висел прямо над землёй, а передняя часть была открыта, и на нём виднелся огромный бюст, едва помещенный в мужскую военную форму. Из уважения к этому случаю она носила минимальный макияж - но это едва ли мешало мужчинам замечать её красоту. Больше всего поразили её глаза, один из которых был синим, а другой - жёлтым.
Сюрприз пробежал через всех; им не сказали, что человек, которого они сопровождают, - женщина. Это вызвало улыбку на её лице, как у ребенка, который подшутил.
«Я Розваль Л. Мейзерс. Одна из немногих волшебников, служивших в королевском дворе, и, как вы можете видеть, бедная, беззащитная девушка. Я буду рассчитывать на вас сегодня, парни.»
Она дала соблазнительную улыбку. В тот момент Вильгельм решил, что она попала в категорию вещей, которые ему не нравятся.
«Гм», - сказал Пивот людям подразделения, некоторые из которых всё ещё бормотали между собой. «Теперь, когда вы познакомились с мисс Мейзерс, пожалуйста, помните, что она леди. Я напоминаю всем неопытным варварам в нашем отряде, молодым и старым, помнить их манеры».
«Хорооошо, - вставила Розваль, - для вас не было бы так формально, чтобы вы не могли выполнять свою работу. Я немного повеселилась с вами, скрывая свой пол, но, пожалуйста, продолжайте как обычно. Меня зовут так, так как это наследуется каждым главой хозяйства. Видите ли, наша семья уникальна.
«Вы слышали леди Мейзерс. Всё о вашем деле.
Конечно, дело в этом случае означает «проявлять максимальную осторожность».»
Когда все приступили к выполнению своих обязанностей, Вильгельм почувствовал кого-то в драконьей карете. Этот человек ждал окончания разговора, а теперь выскользнул и встал рядом с Розваль.
Это была другая женщина. Она носила легкую броню и держала меч на бедре. Она оказалась в её позднем подростковом возрасте; у неё было красивое лицо, но опасный блеск в её глазах заставил бы его колебаться. Её великолепные золотые волосы были коротко подстрижены, и она казалась колкой. Мечница.
«О, позвольте мне добавить, - сказала Розваль, — это мой личный телохранитель, Кэрол Ремендес. Она достаточно опытна, поэтому я уверена, что вы все поладите.»
«Спасибо, леди Мейзерс, - сказала девушка, - но я не буду беспокоиться о себе. Я сомневаюсь, что мы увидим их снова после сегодняшнего дня. Нет смысла приближаться к ним, и они не похожи на тех, кто дружелюбен».
В отличие от Розваль, Кэрол казалась совершенно невесёлой. Была ли она высокомерной или просто нервной? В любом случае, она смотрела на край.
«… Что, обе женщины?»
«Ты! Ты там!» Кэрол сразу же выделила источник недоверчивого шёпота: Вильгельм. Она выглядела готовой вытащить свой меч прямо здесь и сейчас. «Ты смотришь на меня свысока, потому что я женщина? Подобные предрассудки влекут за собой высокую цену».
«О, хватит ныть. Ты, очевидно, беспокоишься об этом больше, чем кто-либо ещё здесь. В любом случае, моя работа - охранять там твою подругу, а не слежу за тем, чтобы тебе было тепло и хорошо.»
«Этого достаточно, Вильгельм!» Когда мальчик и девочка посмотрели друг на друга, Гримм попытался дрожащим голосом контролировать своего напарника. Вильгельм поднял на него бровь, но Гримм, его глаза горели от гнева, сказал: «Я не знаю, в чём твоя проблема - ни в карете, ни здесь. Но тебе нужно закрыть свой рот. Решил сразиться с людьми, с которыми мы должны работать? Ты знаешь, сколько неприятностей ты нанесёшь нашему командиру отделения?»
Другие члены эскадрильи сердито уставились на Вильгельма, перешагивая на сторону Гримма. Между его типичным поведением и тем, как он вёл себя в тот день, у Вильгельма было мало союзников.
«… Прости», - сказал он, наконец, хотя его лицо подсказывало, что это было только потому, что он знал, что дальнейшие споры будут бесполезны. Это, казалось, успокаивало Гримма, который повернулся к Кэрол и склонил голову.
«Я очень сожалею об этом. Мы позаботимся о том, чтобы его наказали...»
«Сделай это», сказала Кэрол. «У меня нет больше желания проливать кровь королевства без необходимости, чем вы».
Она вышла, и напряжение в воздухе ослабло. Бордо, который смотрел весь эпизод с ухмылкой, обратил внимание на это подразделение.
«Правильно! Мы собираемся разделить на три группы. Одна будет сопровождать Леди Мейзерс и убедиться, что она в безопасности, пока она осматривает магический круг. Оставшиеся две группы будут устанавливать периметр безопасности. Остерегайтесь мародёров и любых получеловеческих отставших. Умереть здесь очень плохо парни, так что смотрите!»
Бордо как раз собирался назначать группы, когда Розваль подняла руку.
«Простите, командир отряда. Могу я спросить одну вещь? Один маленький, эгоистичный запрос в назначениях?»
«Если я могу это сделать, мэм, конечно.»
«Я хочу, чтобы этот маленький мальчик был в моей группе». С улыбкой она указала ни на кого, кроме Вильгельма. Она подмигнула так, что только её жёлтый глаз смотрел на него. «Я думаю, что результат будет намного лучше, для меня и для всех».
Все присутствующие были озадачены её просьбой.
5
Вильгельм с горечью подумал, что, когда Розваль говорила о том, что дела для всех «лучше», это явно не касалось её.
Эскадра едва ли могла не выполнить личную просьбу кого-то столь важного. И поэтому Вильгельм был одним из тех, кто сопровождал Розваль, как и Гримм, один из его наименее любимых людей в мире. Два других члена отряда также были выбраны, чтобы пойти с ними, чтобы исследовать магические круги, которые составляли боевую единицу из шести, если включить Розваль и её телохранителя. Оставшиеся две эскадрильи, возглавляемые соответственно Бордо и Пивотом, занялись настройкой периметра.
«Вы похожи на того, кто проиграл пари», - сказала Розваль.
После минимальных споров Вильгельм оказался в авангарде своей группы, но его постоянные обиды не внушали особого доверия. И его работа стала ещё более разочаровывающей, когда Розваль продолжала бодро начинать разговор с ним, пытаясь сосредоточиться.
«Вы так же энергичны, как и все, чтобы рубить людей?»
«Не говорите о людях, как о монстрах. Я не хочу никого убивать. Я хочу найти достойного противника для борьбы. И если бы мне не пришлось присматривать за вами весь день, у меня действительно была бы возможность сделать это».
«Некоторые могут сказать, что ответ звучит достаточно чудовищно. В любом случае, но это лучшее, на что вы могли надеяться в деталях безопасности, — это небольшие защитные действия… Почему-то я сомневаюсь, что этого будет достаточно для вас».
«Ну, разве вы не всё поняли? Вы не знаете, о чём говорите.»
«Ты довольно прямолинейный, не так ли? Ну, у меня нет проблем с этим.»
Розваль положила руку ко рту и засмеялся. Вильгельм мог только нахмуриться.
Они не видели ничего необычного, но им пока нечем было показать свои усилия. Битва изменила топографию; деревья были срублены, зелёная земля стала чёрной. Разбитое оружие и пустая броня заполонили территорию. Война действительно оставила свой след.
«Больно смотреть на это?» - сказала Розваль.
«Не особенно», - ответил Вильгельм.
«Полагаю, я не удивлена. Ты не выглядишь таким.»
«… Ну, как и вы».
«Боже мой, ты можешь быть всего лишь на шаг впереди меня».
Возможно, Розваль не любила молчания, потому что она, казалось, вмешивалась при каждой возможности. Вильгельм уже решил, что ему придется внимательно следить за ней. По тому, как Кэрол вела себя, он мог сказать, что она способный боец, но именно Розваль с её неизвестными глубинами требовала наибольшей осторожности. Ему сказали, что она специалист по магии, но ни секунды не верил, что это всё, что это у неё было.
Можно было ожидать, что Кэрол возьмет на себя больше исключений, чем кто-либо, в отношении краткого отношения Вильгельма, но Гримм всё время занимал её. Понимая, что она и Вильгельм будут спорить только в том случае, если их оставят наедине, он решил завязать с ней постоянный разговор. Разговор, казалось, шёл довольно гладко, что облегчало жизнь Вильгельму.
«Значит, вы говорите, что изначально не знакомы были сегодня?» - спросил Гримм.
«Правильно», сказала Кэрол. «Изначально человек, которому я служу, собирался стать телохранителем. Но что-то пошло не так, поэтому я должна была прийти сюда вместо него. Боюсь, что это наиболее неудобно для леди Мейзерс.» Она звучала растерянно.
Гримм не был уверен, как ответить. «О, но я уверен, что, если бы пришёл ваш хозяин, кто-то вроде меня был бы только под ногами. Я уверен, что это было бы ещё хуже...»
Для Вильгельма это не имело значения. Пока Гримм продолжал говорить с Кэрол, этого было достаточно. Если разговор не дойдёт до него, он не собирался вмешиваться.
Только намек на кого-то, даже более могущественного, чем Кэрол, привлёк его внимание. Конечно, была определённая возможность, что Кэрол говорила смиренно о себе, преувеличивая способности своего хозяина, но всё же ...
«Мне кажется, я слышал, что вас звали Вильгельм, не правда ли?», - сказал Розваль.
«…Да, это так.»
«Рот у тебя есть. Могу ли я предположить, что у тебя есть навыки, чтобы сражааааться?»
«-»
«Не дано хвастаться? Ну что ж, командир отделения и его помощник без колебаний дали вам самую важную работу. Это признак того, насколько тебе доверяют. Они возлагают на меня большие надежды.»
Не обращая внимания на молчаливого фехтовальщика, Розваль чуть не подпрыгнула, пальцы над её головой были переплетены; казалось, она готова начать напевать в любой момент.
Оглядевшись, она сказала: «Похоже, мы скоро будем там».
Пока она говорила, она и её сопровождающие прибыли на вершину холма. Ниже они могли видеть слабый контур геометрической формы. Местами земля была разорвана, и части сигилы были погребены, но это был магический круг, который Вильгельм видел в день битвы.
«Ну что ж, интересно, что мы найдем?» Розваль тут же соскользнула с холма, чтобы рассмотреть поближе. Кэрол поспешила за ней, а Гримм, в свою очередь, приблизился к Кэрол. Вильгельм пожал плечами и вместе с двумя другими членами отряда следил с вершины холма.
Вильгельм не чувствовал другого живого существа весь день, и теперь он не изменился. Он не знал, где находились Бордо и остальные, но поблизости их не было. Пока что день принёс только скуку.
«… Теперь я вижу, - сказала Розваль. «Я думаю, что это может быть то, что нужно. Они не торопились, настраивая это. Это было бы невозможно, если бы и стратег, и человек, который это сделал, не были очень, очень успешными в области магии. Это может стать угрозой для всего королевства».
«Это, это реально? Эти магические круги такие мощные?» —спросил Гримм.
«Сами круги, конечно, опасны, но что более опасно, так это то, что у врага более одного высококвалифицированного мааага. Нужно быть немного сумасшедшими, чтобы подумать о том, чтоб покрыть всё поле битвы магическими кругами. Но это значит, что они могли бы сделать то же самое в другом месте».
«К-как... ?!»
Гримм казался более запуганным из-за оценки Розваль. Он стоял там, дрожа в гипотетической ситуации. Он определенно не был создан для солдат.
Он продолжал тереть шею и оглядываться вокруг, как будто у него было плохое предчувствие, что он не мог встряхнуть. Наконец он повернулся и позвал Вильгельма. «Вильгельм! У тебя странные ощущения?»
«Нет», равнодушно ответил Вильгельм отчаявшемуся мальчику. «Твой разум просто подшучивает над тобой»
Пока он говорил, Вильгельм опустил взгляд на подножие холма, где он увидел стрелу, летящую в воздухе и направленную прямо туда, где Розваль сидела на земле.
«-»
Суждение Вильгельма было немного медленнее, чем его реакция. Он выхватил меч у себя на бедре быстрее, чем мог видеть глаз, и бросил его так, что он упал в землю рядом с Розваль, и лезвие взяло стрелу вместо неё. Звон, когда стрела отскочила от стали, предупредил всех о засаде.
Но почему Вильгельм ничего не заметил?
Он бросился вниз по склону, крича: «Засада! Все наизготовку!» Он взял свой меч и поднял его; в его периферийном зрении он мог видеть, как Кэрол и Гримм готовят своё оружие. Два других члена отряда запоздало начали спускаться по склону, но Вильгельм жестом предложил им остаться у гребня.
Затем он начал сканирование области.
Он что-то видел. «…Посмотрите там.» Прямо напротив холма фигура с луком опустилась на одно колено.
Неторопливо он потянул ещё одну стрелу и откинул тетиву. Затем, недолго думая, выстрелил.
«-»
Вильгельм взмахнул мечом на входящий снаряд, затем пристально посмотрел на противника. Рядом с ним Гримм явно не мог поверить в то, что видел.
«Фо… Фолтер...?»
Нападавший был его другом - лучник Фолтер Визили.
Теперь Фолтер был неузнаваем. Он едва ли был человеком. Половина его лица отсутствовала, обнажая кости и одно круглое глазное яблоко. Гной вытекал из его ран, сырая плоть кишела личинками. Гниющий призрак был покрыт лишь кусочками ткани и сломанной бронёй. В руке, держащей лук, не хватало нескольких пальцев.
«Этот труп… движется…?» Кэрол с мечом перед собой побледнела при виде мёртвого Фолтера. Гротескное зрелище только усугублялось его кажущейся невозможностью. Тем не менее, Кэрол выглядела лучше, чем Гримм, который был за гранью бледности и, казалось, был готов потерять сознание в любой момент.
«Эй, волшебница, - сказал Вильгельм, -… это то, что вы можете сделать с помощью магии?»
«Ты ужасно крут для человека, который только что увидел живой труп. Я так понимаю, это кто-то, кого вы знаете?»
«Мертвые ничего не значат для меня. Так что нет, я его не знаю.»
«Похвально. Ответ на твой вопрос... да и нет. Это не строго область мааагии. Это проклятие, - ответила Розваль с чувством собственного достоинства.»
Вильгельм поднял бровь на этот ответ. Но не было времени заниматься этим вопросом дальше. Фолтер был не единственным их врагом.
«-»
Слышен шелестящий звук, когда трупы начали царапать свой путь из земли один за другим, повсюду вокруг них. Некоторые были мёртвыми из королевской армии, другие - бывшими полулюдьми. Видимо, проклятие не было разборчивым.
Ни один из мёртвых воинов не был в идеальном состоянии, но они были сильными, и их почти сотня, что давало им преимущество. Вильгельм щёлкнул языком, затем Розваль встала в центре их формирования, её окружили Кэрол и Гримм.
«Ну, теперь, - сказала она, — это неожиданное событие. Я подумала, что ты мог бы просто сбежать, чтобы не сражаться со всеми ними.»
«Не думаю, что я не хотел бы. Но я не могу заставить вас умереть из-за меня. Я не буду следить за вашей спиной. Просто молись, чтобы эти двое были полезны.»
«Что это было?! Как ты смеешь-!»
Крик Гримма прервал её. «Кэрол, вот и они!»
Зомби прыгали на них со всех сторон одновременно. Огромный труп с огромным мечом наступал на Вильгельма вместе с другим телом, у которого были вытянуты руки несмотря на то, что у него не было рук и головы. Какой ущерб им придётся нанести этим трупам, чтобы держать их в страхе?
«Как бы то ни было, очевидно, что, просто отрезав им голову, их не остановишь».
Вильгельм ударил мечом, отрубив руки от существа массивным клинком. Когда он вернул руку назад, он разрезал ему живот, а затем снова пронёсся через пах, когда тело упало. Он был разделен на шесть частей, включая две отдельные руки. Когда куски достигли земли, они перестали двигаться. Вильгельм сделал два диагональных разреза на зомби без рук, разрезав его на четыре части; они тоже лежали на земле.
«Вам просто нужно убить их ещё один раз», - сказал он.
«Какой переосмысленный расчёт», - сказал позади него Розваль. Он почти слышал усмешку в её голосе.
Вильгельм оглянулся через плечо. Кэрол рассекала перед ней трёх мертвецов, а Гримм поддерживал её своим щитом, укрепляя линию фронта. Двое мужчин, оставшихся на вершине холма, позаботились о себе, как и члены эскадрильи Зергева, и расправлялись с мертвецами вокруг них.
Зомби не были полными бойцами. Какими бы способными они ни были солдатами в жизни, как трупы, ни у одного из них не было особой боевой способности. Они просто не могли сравниться с живыми воинами.
«Я только пачкаю свой клинок. Где волшебник управляющий ими?»
«Я ценю ваше доверие, но я боюсь, что даже у меня возникли небольшие проблемы с их отслеживанием. Но с этим большим количеством зомби, они не могут быть далеко».
«Нет? Тогда всё в порядке.»
Если они останутся на этом поле битвы, вскоре вокруг них больше не будет трупов. А раз больше нет трупов, то это значит, что стало меньше зомби. Но Вильгельм был глубоко неудовлетворённым.
«-»
Отразив атаки вторжения нежити, он ударил своим лезвием и обернул их в пыль. Воины нежити воняли гнилью и перетасовывали отвратительные слышимые выплескивания, но Вильгельм внимательно следил за их поведением.
Он пробился к центру орды, где стояли два зомби, не двигаясь. Нежить прижалась к нему, как будто они пытались что-то защитить. Но удар головой и два быстрых удара принесли вторую смерть. Он поднёс свой меч обратно и собирался нанести удар, когда…
«Нхн!»
Перед ним вспыхнуло пламя, заставившее его отскочить назад. Вильгельм дико рубил приближающийся огонь, пока воздух перед ним не замерцал, и пустое пространство внезапно наполнилось маленькой гуманоидной фигурой.
Кровь Вильгельма похолодела, когда он это понял.
Это была маленькая девочка в белом халате. «… Не так, как я планировала», пробормотала она. Ей было около десяти лет - возможно, немного моложе или чуть старше. У неё были длинные светло-розовые волосы и очаровательное лицо. Кроме её босых ног и одежды, которая была её единственной одеждой, она выглядела как совершенно обычная, хотя и удивительно спокойная, молодая девушка.
Это сделало тем более тревожным тот факт, что под девичьим обликом скрывался ужасный злодей. Она излучала всепоглощающую отвратительную ауру, настолько сильную, что не могла скрыть её, настолько сильную, что её можно было обнаружить почти мгновенно.
«Что… что это за монстр?» Спросил Вильгельм, почти про себя.
«Монстр...? Я действительно несовершенная. Мне предстоит пройти долгий путь, прежде чем я стану моей мамой», - печально прошептала девушка, нахмурившись.
Это вызвало удивлённую реакцию всех поблизости.
«Мама? Конечно, ты шутишь. Думать, что такие отвратительные испорченные вещи, как ты, смогут стать моим заслуженным учителем? Я не хочу слышать об этом.» Розваль сделала шаг вперёд. Её лёгкое веселье ушло на смену яростному взгляду, который она устремила на маленькую девочку.
Девушка, со своей стороны, выглядела озадаченной гневом Розваль. «Мне жаль. Кто ты?»
«Твоя судьба. Я уничтожу тебя до конца и полностью.»
«Тогда мне очень жаль. Тем более, что ты выглядишь серьезной.»
Девушка выглядела практически без эмоциональной, резко контрастируя с яростью и опасным блеском в глазах Розваля. Девушка поняла это с ходу, сканируя своё окружение и указывая на мёртвых воинов.
«К счастью, я смогла получить то, ради чего пришла сюда, - сказала она, - и мне больше не нужно беспокоиться о тебе. Я сейчас уйду. Ты сказала мне много, над чем мне нужно подумать.» Девушка склонила голову, и её тело начало подниматься с земли.
«Стоп, ты…!» Вильгельм прыгнул на неё, намереваясь предотвратить её побег, но мертвецы приблизились, чтобы остановить его.
«Прочь с моего пути!» Он, казалось, был застигнут врасплох зомби, который уклонился от атаки и двинулся к стойке. Это было так быстро, это существо отличалось от предыдущих марионеток.
Он мог видеть, что все зомби вокруг него тоже двигались с большей готовностью. Даже Вильгельм не мог разрубить их одним ударом, и всё же они ему не подходили...
«Ааааа!»
«Их так много ... я не могу их всех удержать ...!»
Он услышал крик Гримма и увидел, что Кэрол тоже была ранена и медленно двигалась. В конце концов, все, кроме Вильгельма, будут повержены.
«Мы сократили их число, но это, вероятно, сделало остальных из них стали сильнее. Должен быть один «основной» зомби, который действует как контрольная точка для всех остальных. Если мы уничтожим его, мы сможем остановить их».
«И кто из них он?»
«Он будет двигаться по-другому. Это ключ ... если так можно сказать.»
Благодаря Розваль у них был план, но найти ядро зомби в хаосе поля битвы будет нелегко. Вильгельм посмотрел на холм, надеясь получить помощь от своих товарищей по отряду, но обнаружил, что стрела, выпущенная с невероятной силой, пронзила одного из них по бедру и вырвала кусок мяса.
Виновником был Фолтер, такой же меткий, как и в жизни. С большим телом, которое противоречило с его сообразительностью, Фолтер был исключительно отличным стрелком в их подразделении, а его огромный лук был способен на огромную силу и точность.
Он подошёл к Вильгельму в одно мгновение.
Зомби, чья способность не изменились - Фолтер Визили - был контрольной точкой.
«Я считаю, что мы выбрали кого-то, кого вам будет сложно убить. Мы следили за вами». Это беспристрастное замечание пришло от девушки, которая всё дальше и дальше уходила. Но это подтвердило предположение Вильгельма.
Сжав зубы, Вильгельм подсчитал, сколько врагов было между ним и Фолтером, а затем, практически в гневе, он разрезал мертвеца перед собой на четыре части.
Этого будет достаточно. Вильгельм может добраться до Фолтера и убить его. Но пока он был занят этим, его три компаньона стали бы едой зомби. Был только один способ сохранить линию фронта нетронутой и так же остановить Фолтера ...
«Гримм!» - закричал Вильгельм. «Ты должен уничтожить Фолтера, он ядро!» Они оказались в ловушке на дне чаши. Из всех них Гримм был наименее полезен в бою. Чем глубже они пойдут, тем больше будет врагов, и потеря его окажет наименьшее влияние на их общую силу.
Гримм с поднятым щитом посмотрел на Фолтера, затем на нежить, похитившую тело его друга. Он покачал головой снова и снова.
«Я… я не могу этого сделать! Я не могу!
«Иди! Я займу твоё место, помогу девушке! Поднимись на холм и отруби ему голову! Он лучник, и некому его охранять. Если ты сможешь подобраться поближе, ты сможешь убить его!»
«Дело не в том, смогу ли я победить его или нет! Ты говоришь мне убить моего друга!» Гримм был практически на грани слёз, даже когда он отчаянно отражал атаки врага.
Вильгельм знал, что Гримм и Фолтер были рядом. Он также знал, что Гримм был неспособен использовать свой меч с момента уничтожения их подразделения. И всё ещё…
«Да. И что?!»
«И что? Вот что! Я не могу убить моего друга! Я ... я не такой, как ты! Я не могу этого сделать!»
«Какая из его частей твой друг? Разве ты не видишь сквозь слёзы? Твой друг мёртв и ушёл! Это труп. Просто немного потерялся - его здесь быть не должно!»
Вильгельм увидел скольжение Кэрол. Она сделала удар в сторону зомби, который собирался напасть на неё. Кусочки отскочили от закругленной спины Гримма. Вильгельм толкнул его и закричал: «О, я не могу, я не могу!»
«Вот, с тобой так всегда! Ты проводишь всё свое время в поисках оправданий! Ну, если у тебя есть энергия, чтобы спорить, у тебя есть энергия, чтобы пойти туда и убить эту штуку! Хватит болтать и иди, положи этому конец!»
«-»
Вильгельм беспощадно начитывал свою философию, когда он изрубал одного зомби за другим.
Он почувствовал, как Гримм выпрямляется позади него. Мальчик посмотрел на свои ноги и пробормотал: «Это может быть Фолтер».
«И что?! Скажи мне!»
«Я просто больше не могу использовать свой меч. Я так напуган.»
«И что?!»
«Все остальные умерли, а я выжил, и я терпеть этого не могу!»
«И что?!»
«Я не хочу умирать!!»
Стоя спиной к спине, они кричали друг на друга.
А затем Гримм бросился вперёд, подняв щит. Кэрол поспешила за ним, чтобы поддержать его, пока Вильгельм принялся за кровавую работу по защите Розваль.
Гримм мчался в гору, отражая удары воинов нежити своим щитом, достигая Фолтера одним безумным рывком.
Массивный лук выпустил ещё одну стрелу. Гримм заблокировал её своим щитом так же легко, словно он видел такую атаку миллион раз, и, подняв свой древний меч крича.
«Я собираюсь жить!»
И он нанёс Фолтеру удар, который, хотя и был полон страха, тем не менее отрубил ему голову.
Итак, битва закончилась.
6
«Это последний!» Бордо с фантастической силой врезал свой боевой топор в мертвеца, превратив его в набор мясных кусочков, которые никоим образом не напоминали человеческое тело. Огромный воин вздохнул, положив алебарду на плечо и отряхнув куски крови, прилипшие к его доспехам.
«Правильно! Битва окончена! Если ты мёртв, покричи!»
«Это невозможно», - ответил Пивот. «Потому что, как мне приятно сообщить, все живы».
Различным группировкам эскадрильи Зергева удалось прорваться сквозь толпу нежити и объединиться вскоре после того, как Гримм уничтожил Фолтера. И Вильгельм с его невероятной работой с мечом, и Кэрол, которая была ранена, благополучно вернулись. Даже член отряда, который словил стрелу Фолтера, выжил. Каким-то чудом, эскадра не потеряла ни одного человека в битве.
«Мой, мой, мой, какой прекрасный вид. Вы все спасли меня!»
Это было после окончания боевых действий. Отряд сидел на земле, пока Розваль хвалила их.
Пивот повернулся к ней и, поправляя монокль, спросил: «Скажите нам, мисс Мейзерс. Что это была за нежить?»
«Это отличный вопрос. Это признак того, что в этой ситуации есть нечто большее, чем кажется на первый взгляд. Я должна сообщить об этом в замок как можно скорее. Мы должны проявить крайнюю осторожность».
«Крайнюю осторожность ...?» Это звучало мрачно. Пивот поднял бровь.
Розваль кивнула, посылая волны сквозь волосы индиго.
«Не уверен, что я согласен», сказал Бордо, скрестив руки на груди. «Это просто ходячие мертвецы. В чём опасность?»
«Зомби — это только начало», - сказала Розваль. «Вопрос в том, кто их контролирует, а кто создаёт магические круги. Я подозреваю, что это один и тот же человек.»
Бордо вместе со всеми, кто не знал ситуацию, посмотрел на неё с недоумением. Вильгельм, всё ещё держа свой драгоценный меч, нахмурился на Розваль. На ней была улыбка, которая подсказывала, что она имела представление о том, кем был этот человек.
Розваль либо не заметила, либо проигнорировал его. Она указала на то, что осталось от магического круга, и сказала: «Это был тот же человек, который принёс этот необычный магический дар Альянсу полулюдей и использовал проклятие, чтобы контролировать зомби. Она называет себя... Сфинкс. Вы можете думать, что она принадлежит наследию Ведьмы. Вероятно, это самый ясный способ сообщить, насколько она опасна.»
Все, включая Вильгельма, тяжело сглотнули. Это подтвердило, что монстр - Сфинкс, остаток Ведьмы - был реальным.
Более того, связь с созданной там ведьмой приведёт королевство Лугунику, эскадрилью Зергева и, прежде всего, самого Вильгельма к неизбежной судьбе.
Вильгельм Триас, Демон Меча, ещё не встретил свою судьбу. Всё началось три года спустя, когда ему исполнилось восемнадцать.
Акт третий
1
Встреча с ведьмой на Касторском поле, а также знание того, что она работала с Получеловеческим альянсом, потрясли управляющих Лугуники.
«Ситуация тревожная. Человек, известный как Сфинкс, может контролировать мёртвых и использовать великую магию, которую долго считали потерянной. Мы можем столкнуться с другими потерями, как на Касторе.»
Теперь дворянка Розваль Л. Майзерс выступала в актовом зале перед собранием высших военных чиновников страны, знатных офицеров и рыцарей королевской гвардии, а также нескольких знати страны.
Несмотря на то, что она говорила бегло, тенденция Розваль вытягивать свои слоги в нечётных местах сохранялась. Но никто не указал на это; чиновники, слушающие её, не теряли мрачных взглядов на своих лицах.
«Сфинкс?» - сказал кто-то. «Я слышал, что некоторые люди думают, что она часть культа ведьмы».
«Лично я в этом сомневаюсь», - ответил кто-то ещё. «Они следуют только своим собственным желаниям. Трудно представить, как они работают с полулюдьми, чтобы свергнуть королевство».
«Может быть, но я думаю, что только они действительно понимают, что им нужно».
При упоминании о культе ведьмы настроение в зале стало ещё мрачнее. Культ Колдунов был группой, которая почитала Ведьму Зависти - которая почти уничтожила мир много веков назад - и стремились оживить её, по крайней мере, согласно рассказам. Однако многие думали, что в это очень трудно поверить, и что члены этого культа были просто сумасшедшими сортами в саду.
Вильгельм согласился с этой последней точкой зрения, или, точнее, ему было всё равно. Он даже не знал, почему он был в зале заседаний в тот момент. Бордо и Пивот сидели рядом с ним, но это он мог понять; они были опытными рыцарями и могли высоко держать головы в этой компании.
Честно говоря, он хотел, чтобы часть этой уверенности исчезла с Гримма.
«... Хрк ...»
Там, где Вильгельм сидел с раздражённым видом, Гримм, по всей видимости, заболел. Его лицо было бесцветным, дыхание неровное; казалось, что если он не будет осторожен, он может вскоре вернуться к своему завтраку.
Как только Вильгельм начал задаваться вопросом, имело ли его лицо когда-либо нормальный цвет, Розваль сказала: «Теперь мы услышим это от эскадрильи Зергева, которые участвовали в настоящей битве. Если вы не уверены, джентльмены.»
Бордо вскочил, нелепо громко произнес: «Да, мэм!». Мгновение спустя Вильгельм и остальные тоже встали, и все четверо были отведены в центр актового зала.
«Бордо Зергев, командир эскадрильи Зергева, докладывает! Для меня большая честь быть вызванным штабом!»
«Я думаю, ваше приветствие было немного преувеличено, молодой сэр», сказал Пивот. «Гм. Заместитель командира эскадрильи Зергева, Пивот Ананси, сообщает.» Он посмотрел на Вильгельма. «Вы двое, представьтесь».
«Г-Гримм Фаузен из эскадрильи Зергева, докладываю!»
«… Вильгельм Триас, то же самое».
Голос Гримма скрипел, в то время как голос Вильгельма звучал бескорыстно. Пивот поднял бровь, но собравшиеся чиновники не обратили на это внимания. Их больше интересовал отчёт солдат, чем их имена.
«По словам леди Майзерс, ваше подразделение имеет реальный боевой опыт против Сфинкса. Она управляла нежитью, использовала магию левитации и написала магические круги на Касторском поле. Что ты думаешь о ней?»
«Сэр! Я боролся с движущимися трупами, но лично не наблюдал за предполагаемой ведьмой!»
«Молодой сэр, тихо. Мои извинения, госпожа и господа. Эти двое являются единственными членами нашего подразделения, которые имели прямой контакт с данным лицом. Вильгельм, Гримм, сделайте свой доклад.»
«Д-да ... сэр ...!»
Гримм, как-то даже скромнее, чем раньше, шагнул вперёд. У Вильгельма не было выбора, кроме как следовать за ним. Затем сотрудники штаба начали бомбардировать их вопросами. Они не имели ничего общего с тем, что уже было сказано. Они хотели, чтобы молодые солдаты поддержали отчёт Розваль, а также поделились своими впечатлениями.
Затем возник вопрос, который был необычным как по содержанию, так и по тону, в котором он был доставлен.
«Допустим, ради аргумента, что это ведьма. Что ты о ней думаешь?»
Говорящий, с поднятой рукой, был человеком с тонкими чертами лица на узком лице. Где-то около тридцати лет, возможно, он имел приятную внешность и ухоженные каштановые волосы. Он выглядел со стороны как учёный; он казался явно неуместным в комнате, полной гризли военных типов.
«Думаете, сэр?! Хорошо ... эээ ... Она была тревожной и пугающей ... я имею в виду - нет! Как член королевской армии я, конечно, не боялся…!»
Когда Гримм смутился, спрашивающий слегка кивнул и посмотрел на Вильгельма. Под проницательным взглядом мужчины выражение лица Вильгельма стало серьёзным впервые с тех пор, как он пришёл в этот конференц-зал. Выражение едва ли было слабым взглядом гражданского чиновника. Он повернул меч на себя, ауру разрушительного воина, который решил, что это поле битвы принадлежит ему.
«… Кто ты?» - спросил Вильгельм.
Бормотание разразилось по всему залу. Рядом с ним Гримм практически перестал дышать. Но это был тот, кто задавал вопросы, который заставил эту волну недовольства замолчать.
«Мм. Да, простите меня. Я Миклотов МакМахон. Я обычно не посещаю эти встречи, но, поскольку именно я предложил леди Майзерс исследовать магические круги, я позаботился о том, чтобы меня пригласили услышать её доклад».
Тогда человек, назвавший себя Миклотов, взглянул на Розваль. Она взяла его кий, предлагая театральный поклон. Таким образом, они были друзьями своего рода.
Теперь, поняв ситуацию, Вильгельм вздохнул и ответил: «Эта ведьма или что-то ещё - она не выглядела для меня человеком. Больше похоже на монстра, одетого в человеческую кожу. Можете ли вы рассуждать с голодным демоном, который хочет, чтобы он пообедал вами в следующий раз? С ней это убить или быть убитым. Ничего больше.»
Тупой, бескомпромиссный ответ Вильгельма на мгновение заставил комнату замолчать. Только Миклотов, который всё ещё наблюдал с пристальной интенсивностью Вильгельма, имел достаточно сдержанности, чтобы кивнуть. С видом авторитета он ответил: «Понятно. Эта дискуссия была очень поучительной. Вы все можете сесть.»
2
Гримм взорвался, как только они вернулись в казарму. «Я клянусь! Как, как ты всегда можешь быть таким?! Ты просто снял годы с моей жизни!»
Их вызвали на собрание в тот момент, когда они вернулись с Касторского поля, и у них не было ни минуты отдыха. Теперь они наконец-то освободились от своих обязанностей, и Вильгельм переодевался в свою жесткую неудобную форму, вытирая пот и грязь со своей кожи.
Гримм, тоже переодевшийся в форму, лежал в ней. «Как ты мог вести себя так со многими важными людьми там?! И после того, как вице-капитан Пивот предупредил нас вести себя хорошо так много раз! Ты сломал так много…»
«Сколько раз ты собираешься сказать это. И не ведите себя так хорошо со мной.» Вильгельм встретил своего противника, говоря ему морозным ответом. Его мнение о Гримме не изменилось. Он был трусом, и он был бесполезен. Даже если он в конце концов набрался смелости, чтобы обезглавить своего старого друга.
«О, не надо так напрягаться, Гримм! Честно говоря, я думаю, это обнадёживает. Если бы Вильгельм был идиотом, он бы разговаривал как обычно в той комнате, что бы люди подумали обо мне, позволив ему говорить со всеми так?»
«Откладывая в сторону вопрос о том, является ли это вежливостью по отношению к вам, сэр, ты наверняка, Вильгельм, имеешь хоть какое-то представление о том, что такое приличие, не так ли?»
Бордо и Пивот тоже переодевались и присоединились к разговору.
«О чём ты говоришь?» - спросил Бордо своего заместителя.
«Можно видеть доказательсво подлинного образования в поведении Вильгельма. Возможно, этого было немного, но конечного результата достаточно, чтобы помочь ему в его повседневной жизни».
«Тц». Вильгельм раздражённо щёлкнул языком по неожиданно резким способностям наблюдения Пивота. Гримм и Бордо обменялись взглядами, поняв, что звук означает, что оценка была правильной.
«Ты получил образование, Вильгельм?» - спросил Гримм. «Значит, ты не из крестьян?»
«Я слышал, что в последнее время коммерческий класс активно обучал своих детей, помогая им в жизни. Это так?» —сказал Бордо. «Было бы не очень благородно с твоей стороны тратить то, что ты узнал».
«Я помню, что ты получил формальное образование о манерах, молодой сэр, - возразил Пивот, - но почему-то я не вижу никаких доказательств этого в твоей повседневной жизни. Я всегда думал, что это довольно странно.»
Казалось, что Вильгельм игнорирует удивление Гримма и важный ответ Бордо; он не показал никаких признаков ответа на любой из их вопросов. Он, казалось, намеревался избегать каких-либо обсуждений своего происхождения.
«Почему такой необщительный? По крайней мере, ты должен сообщить своим братьям по оружию о себе. Например, тот факт, что ты - сын семьи Триас, местного дворянского дома, и что твой любимый меч несёт национальный герб Лугуники».
«-»
Вильгельм обернулся, его глаза были полны убийственной ярости, от так небрежно раскрытого его прошлого. Он увидел Розваль в открытой двери раздевалки с улыбкой на лице. Она дружелюбно махнула рукой, холодно встретив взгляд Вильгельма.
«Об этом было достаточно легко узнать... Дом Триаса, возможно, нищий, но он всё ещё находится в благородных записях Лугуники. Конечно, ты не собирался скрыть это всегда?»
«Если у вас есть время копать прошлое людей, вы должны тратить их на свою работу. Я думаю, что суду не хватает шута».
«Придворный шут… Ха-ха! Мне это нравится. Я знала, что ты был мне очень интересен.» Смахнув сердитый взрыв Вильгельма, Розваль оглядела раздевалку. «Штаб-квартира рассматривает присутствие Сфинкса как предмет наибольшей возможной опасности. В конце концов, с ней обращались так же, как с Либре Ферми и Валгой Кромвель, представителями Получеловеческого альянса. Я ценю поддержку лорда Миклотова ... хотя мне не очень приятно слышать, как она зовётся "ведьмой"».
Розваль пожала плечами, но не смогла полностью скрыть своё недовольство, когда закончила говорить. Учитывая явное недовольство в её глазах, Вильгельму напомнили о событиях на Касторском поле.
«Если подумать, ты, кажется, знаешь этого монстра», - сказал он. «Как будто вы оба хотели убить друг друга».
«Что это? Заинтересованы во мне?» —сказала Розваль. «Ну, вы немного молоды… но, чтобы заботиться о таких тривиальных вещах? К счастью для тебя, ты довольно красив, и я не против - шучу!»
Розваль подняла белый флаг в середине предложения. Вильгельм выглядел так, словно собирался наброситься на неё со своим мечом.
«Извините, но я не могу сказать тебе, как я связана с - ты знаешь. Но я могу заверить тебя, что мы не ... работаем вместе, так что не беспокойся об этом. А если ты хочешь узнать об этом, то только тогда, когда мы станем ближе».
«Это будет так близко к тебе, что меня стошнит».
«О, не стесняйся. В любом случае, тебе не повезло. Учитывая то, что произошло, я отвечаю за магические контрмеры королевской армии. Если война и Сфинкс не закончатся намного раньше, чем я ожидаю, я думаю, что мы все познаем ужасный конец друг друга».
Казалось, Розваль доставляло удовольствие говорить неприятные новости Вильгельму. Он обернулся и увидел, что Бордо и Пивот кивают ему, как будто они знали об этом всё это время.
«Эскадрилья Зергева действительно показала, из чего они сделаны», - сказала Розваль. «Я полагаю, что теперь вы будете пользоваться большим спросом на линии фронта, чтобы переломить ход всех самых жестоких сражений».
«О-хо! Какая честь! Готов поспорить, нашему Вильгельму «Демону Меча» это понравится!»
В то время как Гримм и Пивот вздохнули, услышав, что их бросят с головой в самые жестокие схватки, Бордо, казалось, был в восторге. Он дал Вильгельму сердечный шлепок по спине.
Розваль, однако, косо посмотрела на странное прозвище. «Демон Меча»
«Некоторые шутники в армии привыкли называть его так», - сказал Бордо. «Потому что все слышали обо всех убийствах, которые он совершил в своей первой паре сражений. Знаете, я пытался получить прозвище, похожее на меня, «Стальной топор», но почему-то оно так и не завоевало популярность!»
«У людей есть псевдоним для вас, молодой сэр, они называют вас бешеной собакой… Э-э, я знаю, что вам не нравится это имя, поэтому я его не использую. Вещи не всегда могут идти так, как мы хотим».
«Демон Меча», задумчиво сказала Розваль. «Демон Меча, дааа. В самом деле, я думаю, что это подходит тебе очень хорошо.»
Вильгельм фыркнул и отвернулся от Розваль и её застенчивой улыбки. Какое ему дело до того, как другие люди называют его? «Демон Меча» было удобно пугающим прозвищем.
«Не думай, мы над тобой не смеемся», - сказала Розваль. «Люди больше всего желают героя, когда к ним приходят трагедии войны, будь то Святой Меч или Мудрец… особенно с учётом того, что лорд Фрайбел, самый последний Святой Меч, умер в этой гражданской войне».
Вильгельм, всё ещё притворяясь равнодушным, ничего не сказал, но Бордо кивнул и с болью в глазах сказал: «Я слышал, что он был убит, сражаясь в обороне один против армии, чтобы его силы могли убежать. Воистину, смерть воина.»
«Святой меч» — это титул, который был дан величайшему фехтовальщику, служившему королевству Лугуника. Но если бы носитель этого титула был убит, возможно, его таланты не были такими уж великими.
«Я иду на тренировочную площадку. Вы можете остаться здесь и болтать сколько угодно.»
«Ты собираешься тренироваться?!» - воскликнул Гримм. «В конце концов, мы…? Ах, ах! Подожди, Вильгельм! Я тоже собираюсь!»
«Не надо.»
Гримм спешно схватил меч и щит, чтобы последовать за Вильгельмом из раздевалки. Из этих двоих только Гримм произнёс быстрый ответ на выходе - идеальное обобщение различий в их личностях.
«Между этими двумя разногласий меньше, чем вчера», - прокомментировал Пивот.
«Это потому, что Гримм вышел из своей зоны комфорта целиком», - сказал Бордо. «Теперь у него хорошее выражение лица. Он не очень любит меч, но мне нравится, как он обращается с этим щитом. Гримм будет становиться всё лучше и лучше.»
«Вы слишком быстры, чтобы сразу поверить в лучшее. Люди, которые не растут, долго не живут в нашей профессии».
«Ха-ха-ха! Люди — это просто куча проблем. Если вы можете найти что-то хорошее в них, этого достаточно.»
Всё ещё смеясь, Бордо переоделся в лёгкий тренировочный костюм. Пивот мог только вздыхать. Командир схватил алебарду, которую он оставил, прислонившись к стене, затем повернулся к Розваль.
«Извините, мы не можем показать вам немного гостеприимства, леди Майзерс, после всего, что вы сделали. Но эскадрилья Зергева направляется на полигон. Завтра ещё один напряженный день.»
«Я вообще не имею дел. Мне приятно видеть, что ты ни за кого не сгибаешься. И, как я уже сказала, я думаю, что мы будем проводить много времени вместе. Я, конечно, надеюсь, что мы поладим.»
«… Как и я», - сказал Пивот. «Но я бы не хотел становиться на вашу сторону, леди Майзерс».
Затем он и улыбающийся Бордо покинули раздевалку и попрощались с Розваль в коридоре. Как только она исчезла из виду, Бордо повернулся к своему заместителю.
«Вау, Пивот. Прямой стреле, как ты, вот-вот исполнится тридцать ... Я бы не стал привязывать леди Майзерс к твоему типу. Ты собака, ты!»
«Молодой сэр, - ответил Пивот, - будьте осторожны, чтобы не впустить леди Майзерс в вашу уверенность или в ваше сердце».
«Хм?»
Бордо только дразнил, но тихий ответ Пивота сопровождался значительным взглядом.
Командир лениво погладил бороду. «Хорошо, если ты так говоришь. Но почему? Ты думаешь, что-то происходит?»
«Женщину нелегко читать. Я бы совсем не удивился, если бы она занялась чем-то, о чём мы ничего не знаем. В любом случае, похоже, мы будем работать с ней, по крайней мере, на время войны. Следите за собой.»
«Яд с нашей едой, а? Это должно сделать вещи интересными. И у меня есть Демон Меча, которого можно отправить в бой - жизнь капитана никогда не бывает скучной!»
Хотя Пивот осознал, что громкий смех Бордо привлекает странные взгляды в казармах, он поднял свой собственный голос, чтобы сказать: «Боже мой… Мы всегда вытягиваем самые короткие соломинки, не так ли?»
3
Долина Шамрок, на юго-востоке Лугуники, была туманной днём и ночью.
Туман считался плохим предзнаменованием во всех частях света, а скалистое ущелье превратилось в пустоши, лишённые жизни.
Это сделало его идеальным местом для тех, кто работал в тени, чтобы спрятаться. Небольшая лачуга, спрятанная под скалой и скрытая туманом, была домом для таких.
«Хорошо, Валга, объясни мне, что именно происходит!» - отозвалось требование через ущелье. Это было почти пронзительно, чтобы разбить стекло - но огромный гнев в голосе заставил бы любого колебаться и указывать на это.
«Не так громко», сказал другой. «Туман снаружи может быть дурным туманом, который поглощает звук, но при такой громкости невозможно сказать, кто мог тебя услышать». Этот голос был хриплым, тихим. Его владелец закрывал уши руками, явно раздражённый. Но первый голос не был успокоен.
«Мне всё равно, насколько ты прав! Мне всё равно! Если ты хочешь меня критиковать, то сначала лучше объясни, что именно ты делаешь!»
«Объяснить? Зачем мне что-то объяснять? Я сделал что-то не так? Ну, Либре? Ты ничего не сделал - так кто ты такой, чтобы так со мной разговаривать?!»
«Не дави, щенок! Ты ужасно дерзкий для такого молодого!»
Их гнев достиг точки кипения. Двое крупных участников этого спора практически кричали. Казалось, они почти готовы убивать друг друга. Взрыв оказался неизбежным. Но потом…
«Вы оба такие шумные. Мне нужна спокойная обстановка для проведения моих экспериментов. И я привела вас обоих в мой дом, прежде всего, чтобы помочь мне с теми же экспериментами.»
Бесстрастный голос звучал так, словно он принадлежал молодой девушке - её слова кусались, но в её голосе не было никаких эмоций, о которых можно было бы говорить. И всё же двое других немедленно прекратили спор.
«Я полагаю, что мы ничего не решим с нашими кулаками. Хорошо, я отпущу мальчика. Но ты понимаешь, по этому вопросу нужно сказать больше.» Спикер фыркнул. Он был так высок, его голова почти достигла потолка. Его сверхъестественно худое тело было покрыто халатом, а жёлтые глаза странно вспыхнули. Пятна видимой кожи на его конечностях и голове были зелёными и покрыты чешуёй, а длинный, толстый хвост рептилии волочился по полу позади него. В сочетании с его длинным языком, это не оставляло сомнений в том, что он был получеловеком.
Он был известен под именем Либре Ферми, и он был одним из опор Получеловеческого Альянса.
«Валга, объясни. Магические круги в Касторсе и твоя маленькая игра с этими трупами.»
«Просто посмотри, что это принесло нам. Ты должен задавать все вопросы, утомительная змея?»
Грубый ответ на вопрос Либре пришёл от старого гиганта, который пытался втиснуться в кресло, которое было для него слишком маленьким. Стоя, он, вероятно, был бы ростом около шести с половиной футов.
Гиганты были расой людей, которые, помимо своего размера, выглядели в основном как люди. Этот человек был одним из немногих, кто ещё был жив, и был фактически самым молодым среди них. Несмотря на это, он внёс большой вклад в Получеловеческий Альянс, возможно, больше, чем кто-либо другой. Именно он организовал полулюдей, превратив их из бесцельной толпы в коалицию, которая могла бы противостоять королевству. Его звали Валга Кромвель.
«Какую жалобу ты мог бы иметь по этому поводу? Подожди, позволь мне угадать - ты думаешь, у нас не хватило человеческих трупов для всей работы, которая была в нём задействована. Я согласен - я хотел убить большинство из них.»
«Не бросай свои маленькие истерики здесь! Я говорю, что мы убили их слишком много! Эта война уже затянулась на столько лет. Но как ты думаешь, люди примут решение прийти к соглашению после таких потерь? Ты обрекаешь нас всех!»
Стул Валги стучал, когда он встал. «Я обреку нас? Либре, это борьба до исчезновения, и так было всегда! Я не собираюсь оставлять ни одного человека живым. Я вытащу эту гнилую безнравственную грязь за корни. И когда они все умрут, я сожгу тела!»
«Можешь перестать быть ребёнком на одну минуту?! Их больше, чем нас! Подумай об этом. Даже если с этого момента каждый твой план будет работать, даже если мы нанесём им в десять раз больше потерь, чем они наносят нам в каждом сражении, мы всё равно будем уничтожены первыми. Вот так будет идти война!»
«И что? Я должна проглотить свою гордость и сдаться? Вот вопрос для размышления: ты их слышишь? Слышишь ли ты вопли всех наших товарищей, которые ходили под ногами? Крики всех наших друзей, которые были убиты? Я слышу их. Ответь за нас, они говорят мне. Это гордость получеловека!»
«И эта гордость будет смертью для всех нас! Ох, я могу просто проглотить тебя целиком, ты наглое отродье! Отправляйся на славное самоубийство и оставь нас всех!»
«Вы оба». Снова раздался холодный голос вместе с пронзительным рёвом и лучом яркого света, который пронёсся между разъяренной парой, в дюйме от их носов, когда они смотрели друг на друга с кинжалами. Свет прорезал воздух таким образом, что это явно угрожало. «Я просила вас о тишине. Если вы откажетесь принять это второе предупреждение, третье будет сопровождаться показом моей силы. Я с радостью добавлю вас обоих в мою коллекцию мёртвых воинов.»
Девушка была в белом халате и имела длинные розовые волосы - она была сфинксом-ведьмой.
Она подняла палец и спросила их с проницательным взглядом: «Что из этого получиться? Я не против в любом случае. Вы оба нуждаетесь в наблюдении.»
«Мне не нравится спорить с этим щенком настолько, чтобы превратиться в труп», - пробормотал Либре.
«Вынул слова прямо изо рта», - прорычал Валга.
На этот раз они оба старались держаться на расстоянии друг от друга. Видя, что они оба покорились, Сфинкс опустила руку с бормотанием «А». Нормальным голосом она продолжила: «К вашему мнению, мои мёртвые воины могут исправить несоответствие в наших силах».
«Правильно», - сказал Валга. «Вот почему зомби здесь, и именно поэтому Сфинкс здесь. Я больше беспокоюсь о трусах, как змея. Ты думаешь, что зомби — это какая-то игра? Я полагаю, это ответ на твои жалобы.»
«Едва. Это против всей логики. Вам не стыдно использовать тела мёртвых в своих собственных целях? Я не ожидаю здравомыслия от ведьмы, но ты отличаешься.» Длинный раздвоенный язык Либре вышел изо рта.
Скрестив руки на груди, он впился взглядом в Сфинкса.
Валга только фыркнул. «Я опозорю трупы аморальной грязью. Почему я должен чувствовать стыд? Духи наших мертвых союзников просят меня об этом. И, как ты говоришь, мы более слабая раса. Мы должны полагаться на наш ум. Нет закона, который гласит, что слабые всегда должны проигрывать».
«Я буду действовать так, как считаю нужным», - сказал Либре, направляясь к двери хижины. Обрамлённый в дверях, он повернулся, его жёлтые глаза сузились на Валге. «Но я говорю это тебе, Валга. Если ты продолжишь идти по этому пути, однажды это приведёт тебя в ад».
«Ты уверен?» - спросил Валга. «Этот мир уже в аду». Вместо прощания Либре просто вздохнул.
Рептильный получеловек ушёл, и напряжение покинуло Валгу. Внезапно Сфинкс сказала: «Если у него будут проблемы в будущем, я должна устранить его?»
«Мы не должны этого делать, если в этом нет необходимости. Либре может думать не так, как я, но альянс нуждается в нём. Альянс смотрит на меня как на своего лидера, но единственный способ, которым я могу помочь кому-либо, — это мой мозг. Чтобы вести атаку в ряды врагов, разрубить их на части и максимально повысить моральный дух наших войск - для этого нам нужен такой герой, как он».
«Трудная вещь. Это требует тщательного рассмотрения». Сфинкс сделала паузу, затем сказала: «А что вы будете делать дальше? Больше магических кругов, как те, что вы использовали в Касторе?»
Любая враждебность, которую она могла испытывать к Либре, казалось, исчезла, сменившись интересом к месту следующего эксперимента. Не обращая внимания на резкое изменение поведения, Валга развернул карту своими крепкими руками.
«Это могло бы сработать, если бы мы могли сделать это до того, как слух о поражении в Касторе распространился среди людей, но альянс недостаточно хорошо организован, чтобы двигаться так быстро. Чем дольше мы будем ждать следующей битвы, тем больше вероятность того, что они разработают контрмеры. Я сомневаюсь, что волшебная стратегия захвата снова сработает».
«Тогда что?»
«Очевидно. Мы позволим им разрушить магический круг», - сказал Валга со злой кроваво-красной улыбкой.
У Сфинкса не было видимой реакции на это. Но она взглянула на землю и пробормотала: «Это потребует наблюдения», так тихо, что никто не услышал.
4
Время прошло в мгновение ока.
Безумная активность притупила их понимание прошедших дней, и Демон Меча, Вильгельм, не стал исключением.
Как сказала им Розваль после собрания, он и остальная часть эскадрильи Зергева снова и снова были брошены в самые жестокие битвы, с которыми столкнулась королевская армия. В течение этого времени силы королевства и Альянс полулюдей обменивались успехами – то королевская армия одержала огромную победу, то полулюди разрушили их боевые линии и одержали стратегическую победу. И это продолжалось. Три человека, которые составляли ядро Получеловеческого Альянса, постоянно уклонялись от королевских сил, и поэтому не могло быть никакого заключения.
Прежде, чем они узнали это, Вильгельм и Гримм были в королевской армии - и в эскадрилье Зергева - в течение одного года. Потом два.
Зергевская эскадрилья тоже теперь выглядела иначе, чем когда вошли первые двадцать. Осталось только около половины первоначальных членов, но на каждого погибшего приходило несколько новых, пока единица полностью не расширилась до ста членов. Это сделало их ещё большей силой на поле битвы, чем они были раньше.
Вильгельм озадачивался, что через все эти изменения Гримм каким-то образом остался в эскадрилье. Когда они встретились двумя годами ранее, Вильгельм был уверен, что скоро он больше не увидит Гримма, но почему-то он тоже был одной из старых рук их команды, хорошо уважаемой за его воинскую доблесть.
Он всё ещё был почти безнадёжен с мечом, но даже Вильгельм должен был признать его мастерство с щитом, а также его способность обнаруживать опасность. Единственными людьми в эскадрилье, у которых были рефлексы для защиты от одного из нападений Вильгельма, были Гримм и Бордо.
Гримм также по-прежнему пытается заставить Вильгельма замечать его, и как он выстоял, несмотря на замечания Демона меча, некоторые думали, что, возможно, Гримм был храбрым человеком в эскадрилье.
«Хорошо, Хорооошо. Я слышала, что ты продолжил создавать свою легенду.»
«…Держись от меня подальше.»
«Такой очень шумный прием. Разве ты не можешь притворяться счастливым, когда красивая женщина хочет быть рядом с тобой?»
С тех пор как они отправились на Касторском поле, у эскадрильи было много возможностей увидеть Розваль. Поскольку было невозможно сказать, когда полулюди могли попробовать другую магическую стратегию, было вполне естественно, что она должна присутствовать в каждой битве. Поэтому было столь же естественно, что она часто сталкивалась с эскадрильей Зергева, которая так часто находился на линии фронта.
«Леди Майзерс, как вы с ним разговариваете. А тебе не стыдно за себя?»
«С-сейчас, сейчас, Кэрол. Именно таков Вильгельм. Вы можете ругать его сколько угодно; он не изменится.»
Так же часто, как они видели Розваль, они видели её телохранителя, Кэрол. В такие моменты Гримм спасал всем жизнь; он появится из ниоткуда, чтобы занять Кэрол в разговоре. Вильгельм позаботится о том, чтобы они вдвоём благополучно поболтали, а затем снова погрузится в свой мир.
«Что, Вильгельм не изменился, не так ли?» - сказал Бордо. «Опять же, это одна из его сильных сторон!»
«Каждый раз, когда мы отправляемся в новое место, - отвечал Пивот, - я слышу свежие слухи о Демоне Меча, и клянусь, это сокращает мою жизнь. Если я умру молодым, то предположу, что это его вина.»
Бордо и Пивот также продолжали наблюдать и рассматривать Вильгельма на расстоянии, как и прежде. Возможно, было одно отличие - алебарда Бордо уже не могла добраться до Вильгельма. Молодой мечник вспомнил яснее, чем хотел, тот день, когда разница в их способностях стала безошибочной. Бордо плакал и смеялся в равной мере, звуки, которые всё ещё звучали в памяти Вильгельма.
Он едва мог поверить, что это было три года назад. Три года, а теперь Вильгельму исполнилось восемнадцать. Три года, полные вещей, мест и людей, которые остались в его памяти.
Он позже поймет, как драгоценно было это время.
5
В утренней тишине Вильгельм открыл глаза. Он лежал на своей кровати в своей личной комнате в казармах.
Обычно обычный солдат, такой как он, не имеет права на индивидуальные условия проживания. Но он был исключением; это была одна из свобод, предоставленных ему королевством в свете его удивительной летописи в битве. Это также было чем-то вроде отчаянной меры; Демон Меча не особенно интересовали награды или почести, оставляя королевство в некотором затруднении относительно того, как его компенсировать.
«-»
Вильгельм один раз зевнул, затем умылся холодной водой. Отбросив последние остатки сна, он быстро переоделся в форму. Только когда он понял, что сегодня у него выходной, он остановился. Ему не нужно было надевать форму.
«… Переутомилась, моя задница».
Этот «выходной» был тем, что навязали ему Бордо и Пивот. Он редко брал свои обычные выходные, предпочитая продолжать тренировки, а затем, конечно, были дни, когда они были в бою. Командиры утверждали, что, когда Демон Меча, один из старейших членов эскадрильи, отказался отдыхать, никто больше не мог сделать перерыв.
Со вздохом раздражения Вильгельм покинул свою комнату, всё ещё в форме. Было бы слишком много проблем, если вернётся обратно.
Он подумал о том, чтобы отправиться на тренировочную площадку, потом понял, что не может. Весь смысл этого выходного дня заключался в том, чтобы удержать его оттуда. Но даже если он останется в своей комнате, это не гарантировало, что всё более надоедливый Гримм не придёт и не найдёт его.
Таким образом, Вильгельм покинул казарму, утренний холод по-прежнему был в воздухе, когда он направился в городской замок. Он коротко кивнул в ответ на приветствия охранников, а затем пошёл один в столицу, где признаки человеческого жилья стали редкими.
Столица постепенно стала менее шумной за последние три года. Это подходило Вильгельму достаточно хорошо, но это был знак того, что гражданская война с каждым днём становилась всё более и более болотной. Сражения происходили в большом количестве мест, и последствия потерь королевства ощущались более широко. Лугуника входила в тёмное время.
Дракон, который, как можно было ожидать, примет участие в эпидемии или вторжении другой страны, по-видимому, решил, что Лугуника должна решить эту проблему сама, и отказался прислушиваться к просьбам правителей страны.
Поскольку война затянулась без признаков улучшения, люди становились всё более и более усталыми.
Район, в который попал Вильгельм, был одним из пострадавших от гражданской войны. Покидая крестьянский городок в среднем районе столицы, он мог видеть заброшенные проекты застройки. Предположительно, работа будет возобновлена, когда закончится война, но это означало, что никто не знал когда.
Теперь этот район был домом для безработных и бездомных дневных работников; даже Вильгельм понимал, что это трущобы. Именно поэтому кто-то сказал ему, когда он был один.
«Заблудился», - сказала ему группу, которая обосновалась в одном из заброшенных зданий. Они выглядели враждебно, но они ясно осознавали, что Вильгельм доставит большие неприятности, и они разошлись. Вильгельм фыркнул и направился к площади, которую он обычно использовал.
Эта общественная площадь в самых дальних уголках бедного района была достаточно большой и тихой, чтобы идеально подходить для его тренировок. Все на военном полигоне были так далеко позади него, что в эти дни он предпочитал использовать это место.
Вильгельм никогда не нуждался в других для своей практики. Он нашёл идею скрещивать мечи с одним и тем же противником снова и снова практически позорной перед лицом настоящей битвы, где результат любой битвы будет решаться только одним ударом.
Поэтому для Вильгельма тренировка с мечом была битвой против самого себя. Это был не принцип самоотречения, а буквальная борьба со смертью с самим собой. Именно в этом виде обучения Демон Меча, Вильгельм, был наиболее спокоен.
«Ой, простите.»
Кто-то неожиданно обратился к нему, когда он проходил мимо заброшенных построек и прибыл на площадь. Предполагалось, что это было время, когда он поселился в своём собственном мире, погрузившись в меч - поэтому присутствие посторонних там нарушило процесс. Вильгельм с сожалением щёлкнул языком и раздраженно повернулся к источнику голоса.
Это была девушка с длинными рыжими волосами, её профиль был достаточно красивым, чтобы поразить его.
Её волосы выглядели как пламя, а глаза были голубее ясного неба. Её аккуратные черты придали ей сладость и изящество; Вильгельм сомневался, что она вообще человек.
Но мгновение спустя она стала всего лишь деревенской девушкой с заметной, но не сногсшибательной красотой.
Она сидела в каком-то заброшенном здании, в одном углу площади, и глядела на него.
«Я не знала, что кто-то ещё пришел сюда так рано утром», - сказала она с улыбкой.
«-»
Ответ Вильгельма был прост - он сразу же обратил на неё всю силу взгляда своего воина. Это было тоже самое, что он сделал, чтобы отогнать бродяг ранее. Это заставило бы любителя, убежать за холмы, и этого было достаточно, чтобы дать даже опытному противнику паузу.
Но это был неправильный ход против этой девушки.
«В чём дело…? У тебя такое страшное лицо», - спросила она, как будто вся сила его духа была не чем иным, как лёгким ветерком.
Вильгельм понял, что его попытка отогнать девушку не получилось, и он неловко отвернулся. Если его проявление духа как солдата не повлияло на неё, это означало, что она была совершенно незнакома с военным искусством, так что она даже не понимала, что он делает.
Для тех, кто никогда не жил в мире насилия, поведение Вильгельма, казалось, не более чем странным. Некоторые могут даже принять это за простой грязный взгляд. Эта девушка, казалось, была одной из таких людей.
«Что вообще делает девушка в таком месте рано утром?» - спросил Вильгельм.
Под этим он подразумевал, что она понимает, что она на его пути, но она только ответила «Хм» и сильно растянулась. «Я бы хотела задать вам тот же вопрос, но, возможно, он не будет очень вежливым. Вы не похожи на шутника.»
«Здесь много опасных людей. Это не то место, где женщина должна гулять одна».
«Боже мой, ты беспокоишься обо мне?»
«Я мог бы быть одним из тех опасных людей».
«Вы нет. Я знаю эту форму - вы ведь один из солдат замка? Вы не сделаете ничего плохого.»
Это было то, что он получил за то, что бездумно надел форму, а затем не потрудился переодеться, прежде чем выйти. Его обычный подход не работал. Видя, что он дезориентирован, девушка хихикнула.
«Если честно, я немного удивлена. Я думала, что это было моё личное место. Это хорошо, не правда ли? Ты гуляешь, и абсолютно один.»
«И пока кто-нибудь не появится и не навязывается к тебе».
«Думаю, мы оба навязались друг на друга, так что всё в порядке. Ускользнули со службы, Мистер Плохой Солдат?»
«У думаю, что нет», сказал Вильгельм.
«Конечно, нет. Я сохраню твой секрет», — сказала девушка, игнорируя его оправдание. «О, это правильно». Она указала на что-то напротив того места, где она сидела в заброшенном здании. «Смотри сюда.»
Вильгельм нахмурился, не в силах увидеть что-либо, откуда он прибыл. Это заставило девушку улыбнуться и поманить его жестом, похожим на маленькое животное.
«Я не очень хочу это видеть», прорычал он.
«Так, сейчас, просто подойди сюда».
Вильгельм поморщился от её тона - она говорила так, словно разговаривала с ребёнком, - но он должным образом подошёл к ней. Он поднялся на ступеньки заброшенного здания и посмотрел туда, куда она указывала.
У него перехватило дыхание. Перед ним раскинулось поле жёлтых цветов, освещённое пламенем утреннего солнца.
Она говорила с потерявшим дар речи Вильгельмом, как будто она исповедовала секрет. «Они перестали работать здесь, верно? Я не думала, что кто-нибудь ещё придёт, поэтому я посадила семена. Я вернулась сегодня, чтобы посмотреть, как они поживают».
Это не было признательностью за прекрасные цветы, которые заставили Вильгельма ошеломить неожиданные достопримечательности. Он просто не мог поверить в своёзабвение. Он был здесь так много раз, но совершенно не заметил эту уникальную особенность. Это был мир, который он мог бы заметить, если бы он только растянулся, немного расширил свою перспективу...
«Ты любишь цветы?» - спросила девушка всё ещё молчаливого Вильгельма.
Он повернулся, чтобы рассмотреть её нежную улыбку, сказав… «Я терпеть не могу их.»
И он наблюдал, как счастье полностью стекало с её лица.
6
«Похоже, ты занят в выходные дни, Вильгельм. Ты никогда не бываешь в своей комнате, когда я захожу. Убиваешь где-нибудь людей?»
«Я не занят…, и я не убиваю людей».
«Конечно. Ты выглядишь достаточно несчастным из-за этого, и я думаю, что ты говоришь правду. Похоже, у тебя хорошие, тихие выходные», - легко отозвался Гримм, одетый в форму солдата, когда вылезал из драконьей кареты. Вильгельм поднял нос, пытаясь показать своё раздражение, но Гримм едва заметил, всё ещё улыбаясь. Каким-то образом это ещё больше раздражало Вильгельма.
Ряды Зергевской эскадрильи выросли, но Вильгельм испытывал такой же трепет, как и прежде. Однако Бордо и Гримм знали его так долго, что эти эпизоды личной болтовни становились всё чаще.
Сохраняя старательное молчание, Вильгельм думал о «выходных», о которых говорил Гримм. Прошло несколько недель с тех пор, как Бордо и Пивот навязали ему отпуск, и он впервые встретил девушку. Он до сих пор не знал её имени - он думал о ней как о Цветочнице, с тех пор они сталкивались друг с другом ещё несколько раз.
Вильгельм с удивлением обнаружил, что, хотя он не ходил на площадь по какому-либо регулярному графику, всякий раз, когда он туда ходил, Цветочная девушка сидела перед её цветами, как будто это было самой естественной вещью в мире. Она продолжит сидеть там, лениво наблюдая, как Вильгельм практикуется со своим мечом. Было неприятно, когда она смотрела на него, но это гораздо лучше, чем если бы она его прогнала.
Когда она впервые спросила его, что он думает о её цветнике, и он дал ей жестокий ответ, она прогнала его с гневом, подобным сильному шторму. Даже сейчас Вильгельм не мог поверить, что проиграл эту встречу.
Но было кое-что ещё, что он нашёл ещё более озадачивающим. Каждый раз, когда он заканчивал свою практику, она с улыбкой спрашивала его: «Ты любишь цветы?»
Она знала, что ответ не изменится, но каждый раз спрашивала его.
«Нет. Я терпеть не могу их», - отвечал он с выражением полного отвращения. Это практически стало ритуалом.
«Хорошо, мы направляемся на юг! Вот где битва наиболее интенсивна прямо сейчас! Либре Ферми и Валга Кромвель оба там. Для нас это прекрасная возможность добиться больших успехов!»
Этот восторженный крик вернул его к мыслям.
Впереди стоял Бордо с поднятым боевым топором, который, как настоящий командир, подбрасывал боевой дух в свои войска. По мере того, как увеличивался размер его отряда, он становился всё менее и менее способным делать вещи, сидя на своих штанах, как обычно, но это также показало ему неожиданный талант к лидерству. Эскадрилья Зергева становилась всё более и более эффективной в бою.
С другой стороны, больший успех означал больше беспокойства за вице-командующего Пивата. «Однако наша роль сегодня не в том, чтобы атаковать главный вражеский лагерь. Мы будем плавающим подразделением, следя за ситуацией и помогая при необходимости. Будьте осторожны, чтобы не быть слишком взволнованными и в конечном итоге не действовать в одиночку.
На этот раз полем битвы должно было стать болото Айхия на юге Лугуники.»
Гражданская война охватила всё королевство, но сопротивление полулюдей, как говорили, было самым сильным на юге. Поступали сообщения о том, что ведущие деятели Получеловеческого альянса отправились туда, чтобы поддержать усилия по сопротивлению, и поэтому силы королевства разработали крупномасштабную стратегию, частью которой должна была стать эскадрилья Зергева.
«У нас есть огромные атакующие силы», - сказал Гримм. «Может быть, мы сможем окончательно закончить эту войну…»
«Всегда оптимист, не так ли?» - пренебрежительно сказал Вильгельм. «Я думаю, что выделение основных сил, когда мы знаем, что вражеские лидеры там, говорит о неприятностях».
Гримм выглядел несколько раздражённым, но вскоре понял, что говорит Вильгельм. Он почесал затылок.
«Ты... думаешь о Касторском поле?»
«Валга Кромвель тоже был там в тот день. И учитывая наличие магических кругов, я бы предположил, что ведьма тоже. Они ждут нас, и мы собираемся бросить в них больше людей, чем на Касторе. Как ты думаешь, что произойдет?»
Гримм сглотнул, и он подумал, что это звучит очень громко. Никто из солдат вокруг них, казалось, не испытывал ни малейшего беспокойства, ожидая приказа о выезде. Возможно, они были правы, сохраняя свою уверенность, свою жажду битвы.
Но если бы они умерли напрасно, это было бы ... ну, бессмысленно.
«Я должен предположить, что наши командиры хотя бы думали об этой возможности», - сказал Вильгельм.
«Что ...?»
«Я, конечно, должна так думать. Твоё лицо только сейчас, Гримм, это был шедевр.»
Знакомый женский голос ответил на тупой вопрос Гримма. Двое мужчин повернулись и увидели Розваль, женщину, чей свежий нрав не изменялся даже на поле боя. Она откинула плащ поверх своей военной формы и потянулась, чтобы показать свою стройную грудь.
«VIP-персоны так же уверены, как и вы, что Сфинкс, скорее всего, будет работать здесь. Мы взяли их мечом столько же, сколько они нас магией. Мы думаем, что рано или поздно им придётся достичь своего предела».
«Вы всегда выглядите такой спокойной, леди Майзерс», - сказал Гримм.
«О, ты заставляешь меня краснеть. И если я здесь, значит, эта маленькая принцесса тоже.»
Она дала ему значительную улыбку. Телохранитель Розваль, Кэрол, подошла к ней сзади. Как всегда, она носила рыцарские доспехи и меч на бедре, ни одно из которых не льстило ей как женщине. Её золотые волосы только немного выросли за последние три года. Но в ней и в улыбающемся Гримме произошли некоторые заметные изменения.
«Гримм», - сказала Кэрол, - «Я рада, что получила возможность поговорить с тобой до начала битвы. Я волновалась, что леди Розваль может угрожать что-то, если борьба станет слишком интенсивной…»
«Я… я тоже рад!» - ответил Гримм. «С тобой позади меня, да! Я знаю, что мне не придётся беспокоиться о том, что враг нападёт на меня со спины!»
«Я сильнее тебя, ты знаешь. Я не отношусь к людям, которые смотрят на всех свысока…»
«Я… я… я… я не хотел…»
«Шучу. Я рада, что ты рад.»
Гримм и Кэрол постепенно потерялись в своем собственном мире, полностью игнорируя двух других. Когда она устала наблюдать за ними, Розваль ткнула Вильгельма локтем.
«Как ты себя чувствуешь? Что ты сейчас чувствуешь? Твоему другу становится уютно с девушкой, любовь, выкованная в пылу битвы…»
«Я думаю, что это глупо. И не ведите себя так, будто он и я так близки. Мне не нужны друзья.»
«Я вижу. Очень одинокая мысль. Тогда, заинтересован в флирте со мной?»
«Я разрезал бы тебя пополам».
Практически до того, как Вильгельм закончил говорить, Розваль сделала большой шаг назад на безопасное расстояние.
Они ожидали начала боя, но он не мог заставить всех оставить его одного настолько, чтобы он мог сосредоточиться и подготовиться. Он даже не вздохнул, когда Кэрол дала Гримму какое-то защитное заклинание.
«В любом случае, давайте будем беспокоиться о Сфинксе», - сказала Розваль. «Ты просто весело проводишь время, рубя каждого плохого парня, которого видишь».
«Это мой план. Постарайся не испортить свою роль.»
«Ой, ты беспокоишься обо мне?»
«Я беспокоюсь о том, что ты мешаешь мне»
Росваль выглядела так, словно хотела дать холодный ответ, но Вильгельм вздрогнул от ножен своего меча и отшвырнул её назад.
Во время паузы в разговоре раздался голос: «Леди Майзерс здесь? Командир хочет поговорить с ней.»
«К-Командир! Леди здесь, сэр.»
Стена солдат разошлась, и виднелась бордовая фигура. Гримм быстро прервал всё, что он говорил Кэрол, и указал на Розваль, которая приветливо помахала рукой. Бордо кивнул.»
«Лорд Лип, сэр!» - воскликнул капитан. «Леди Майзерс здесь! Если вы пойдете этим путем, сэр!»
Мрачно звучащий человек ответил: «… Вам не нужно кричать, я вас слышу.». Он перешёл - Бордо было трудно не заметить. Новичком был рыцарь лет тридцати, хотя он выглядел измождённым.
Рыцарь встал перед Розваль и предложил плавный поклон. «Лип Бариэль, к вашим услугам. Виконт с юга и командир линии фронта по этому случаю.»
«Ой? Из того, что я слышала, лорд Крумер собирался командовать.»
«В недавнем сражении лорд Крумер был поражён шальной стрелой. Рана гноилась, и он умер. Я извиняюсь, что мы не смогли уведомить вас раньше. Теперь я командующий в силу своего звания и военных достижений».
Его голос был ровным, и выражение его лица не изменилось. И всё же что-то в его голосе указывало на то, что под поверхностью было нечто большее.
Лип Бариэль был начальником, но Вильгельму не нравилось чувство, которое он получил от него. Вильгельм отвёл взгляд от Липа в сторону вражеских линий.
«Ты там, солдат, выпрямись».
«… Кто, я?» - спросил Вильгельм.
«Я больше этого не скажу». Лип подошёл к Вильгельму и ударил кулаком ему по лицу. В тот момент, когда он сделал этот жест, Вильгельм начал тянуться к мечу, но остановился.
В тот же момент он почувствовал удар по щеке; его верхняя часть тела повернулась от силы.
«Ты обязан быть внимательным и внимательным в присутствии твоего командира, не говоря уже о генерале. Возможно, все похвалы, которые получил этот отряд, были благодаря тебе, но ты не получишь от меня особого отношения. Меня не волнует, что ты Демон Меча.»
«-»
«У тебя мятежный взгляд в глазах, мальчик. Может быть, мне лучше наложить немного дисциплины до начала этой битвы.»
Вильгельм выплюнул кровь, которая собралась у него во рту и уставился на Липа, который только садистски улыбнулся.
Это означало больше телесных наказаний, и так как он высокопоставленный человек, никто не мог его остановить.
«Разве вы не думаете, что этого достаточно? Сейчас не время играть с детьми». Никто, кроме Розваль Л. Майзерс, которая стояла вне системы военных званий и правил остановила его.
Розваль улыбнулась Липу, мягко толкая его кулак, который он поднял, чтобы ударить снова. Лип тихо фыркнул, отворачиваясь от Вильгельма.
«Бордо, научи своих людей немного уважению, иначе мне придется разобраться с их наглостью. Южный фронт не детская площадка».
«…Да сэр. Мои извинения, сэр.»
«Леди Майзерс! Я хочу посоветоваться с вами до начала битвы. Если бы вы прошли со мной?»
После того, как он сделал выговор Бордо, Лип, казалось, потерял интерес к подразделению. Розваль ответила на его призыв послушным «Так точно». Кэрол продолжала бросать взволнованные взгляды через плечо, когда они уходили.
Когда Лип исчез из поля зрения, солдаты расслабились.
«С тобой всё в порядке, Вильгельм?» - спросил Гримм, подходя и осматривая щеку Вильгельма.»
«Это не имеет большого значения. Он просто ударил меня. Не беспокойся.»
«Я не беспокоюсь, что он тебя ударит. Я просто удивлён, что ты не отрубил ему голову, когда он это сделал. Ты хорошо себя чувствуешь? Может быть, ты должен взять выходной сегодня! Прошу прощения!» Легкомысленный тон Гримма быстро изменился, когда он обнаружил меч Вильгельма у себя на шее.
Когда Вильгельм вложил меч в ножны, Бордо кивнул ему с жалостью. «Извини, Вильгельм. Тебе просто не повезло.»
«Не толпитесь. Я постоянно говорю вам, это не имеет большого значения.» Вильгельм отмахнулся от своих взволнованных солдат, одной рукой, энергично вытирая рукавом синяк на щеке.
«Мы уверены, что этот парень должен вести нас?», - сказал Гримм. «Он как солдатский кошмар плохого командира».
«Хотите верьте, хотите нет, но у Липа Бариэля есть военный успех и его имя», - сказал Бордо. «Возможно, он не самый простой парень, но… ну, кто не хочет следовать за победителем?»
Гримм сомневался в этом, и Вильгельм решил, что его первоначальное суждение о Липе было правильным. То, как командир двинулся, когда он ударил Вильгельма - он был явно сильным человеком войны. У него была отличительная сила кого-то, кто тщательно тренировал себя и дополняя это повторными сражениями на поле битвы. Он может просто соперничать с Бордо в бою с ног до головы. Гримма он сокрушит, без вопросов.
«Нет конца отвратительных слухов о нём», - говорил Бордо, - «и он без колебаний будет бороться грязно. Но нет сомнений, что он способный командир. Настолько, что они дали ему командование первой из четырёх армий, образованных в результате недавней реорганизации. Так что расслабься! Вы в хороших руках». Затем он издал отличный хохот, возвращаясь к своему обычному юмору.
«Правильно, сэр», сказал Гримм, затем пробормотал: «Лучше спросить об этом обереге, которое Кэрол дала мне для большей удачи…» Он держал оберег в руке и пробормотал молитву.
Взгляд показал, что Кэрол дала ему медальон с чем-то внутри.
«Подарок от девушки, а? Цвет меня впечатлил, малыш. Что в нём?»
«Я так понимаю, Кэрол получила это от того, кому она служит. Внутри ... цветок, я думаю? Прессованный цветок. Она такая жёлтая и элегантная, что, похоже, подходит ей…»
Гримм был взволнован, когда показывал медальон Бордо. Когда он это сделал, Вильгельм был поражён, увидев цветок внутри.
Без сомнения, это были те же жёлтые цветы, что и у девушки из бедного района.
«Мы собираемся идти в бой, здесь. Что не так со всеми...?»
Его концентрация была разрушена. Они специально пытались сбросить его? Он подавил свою взрывную ярость и попытался ещё раз собраться, когда…
«Эскадрилья Зергева, сформируйся. Мы собираемся встретиться с другими эскадронами, чтобы обсудить расположение, так что ... Что-то не так, Вильгельм?»
«Ничего!»
Чтобы завершить всё это, появился Пивот, заставив его снова отложить медитации.
«Чёрт побери», пробормотал он. «Если что-то опять пойдёт не так, не вините меня…!»
Подхваченный потоком марширующих солдат, Вильгельм с отвращением посмотрел на небо. Ночь заканчивалась; рассвет скоро наступит. Операция начнется с самого утра, буквально через несколько часов. Вильгельм всегда стремился стать единым со своим мечом и не дать мешать ненужным вещам. Но теперь он шёл в челюсти боя без его концентрации.
Многие судьбы будут решаться на болоте Айхия. Битва нависла над ними, пока они шли.
Акт четвёртый
1
Болото Айхия, которое занимало большую часть территорий вдоль южной границы Лугуники и являлось частью её границы с империей Волакии, из-за чего была чрезвычайно опасной территорией. За четыре года, прошедшие с начала гражданского конфликта, известного как Война Полулюдей, вероятно, не было ни одной другой битвы в масштабе Айхии, когда напряженность была настолько высокой.
«Мы постоянно сталкиваемся с воляками. Скопление такого количества войск на их границе ... Я не хочу думать, что может сделать Империя, если она станет капризной.»
Отдалённые военные крики эхом разносились по воздуху, и грохот топающих ног достиг их. Рыцари держали поле битвы под своими сапогами, но их мучило нетерпение. Столкновение между королевской армией и Получеловеческим альянсом уже началось, но им было приказано занять свою позицию.
«Быть арьергардом звучит великолепно, но это небольшая соломинка для рисования».
«Позаботься о тех, кто это слышит, и что ты говоришь, Разаак, сэр», - предупредил один из его подчинённых. Рыцарь, который жаловался, спокойно кивнул. Ранее ему было предъявлено обвинение в обучении новобранцев, но по мере обострения войны он был возвращён на фронт. Поскольку он стал более известным и более опытным с мечом, он получил командование эскадрой, но с большей ответственностью появились большие ограничения в его действиях, и он время от времени находил это скучным.
Особенно сейчас, когда он отвернулся от бушующего сражения и посмотрел в сторону Империи.
Для битвы при Айхии королевские силы были разделены на четыре армии. Трое из них будут сражаться с полулюдьми, в то время как оставшаяся группа ждёт зрелищный бой с волацкими войсками у границы.
«… Ты же не думаешь, что они что-нибудь сделают?»
«Я сомневаюсь. Если они воспользуются действиями полулюдей, чтобы напасть на нас, они вызовут гнев вулкана Святого Дракона. Пока наша нация находится под защитой Дракона, Империя не будет двигаться против нас».
«Тогда почему мы стоим здесь, просто глядя на них?» Разаак глубоко вздохнул. «Короткая соломинка».
Было ужасно ждать, неподвижно, так как его товарищи умирали на поле битвы. Разаак был рыцарем, человеком, чьи друзья и страна значили для него всё, тем более что его присутствие ранило его сердце и покалывалось от его гордости.
«Мои товарищи… возвращайтесь живыми, если сможете. Если нет, то хотя бы сделайте последнюю жертву с честью. Не будьте побеждены бессовестными врагами, которые забыли, что они должны этому королевству.»
Едва подавленная боль Разаака была видна на его лице. Его подчинённый кивнул ему с сочувствием в глазах. Разаак был рыцарем. Как и многие солдаты Лугуники, он цеплялся за откровенное презрение к полулюдям, столкнувшимся с его в целом высокими принципами.
Вот почему почти никто, включая Разаака, не заметил. Это подсознательное предубеждение было самой большой причиной, по которой люди не могли сдаться.
2
Его атака отрезала руку врага, аккуратно рассекая кость. Когда он вернул свой меч обратно, он отрезал голову кричащего человека. Он обернулся, изливая кровь, брызгавшую ему на спину, и спрятал свою сталь перед лицом ящерицы, которая пыталась встать позади него. Мозги разбросаны повсюду. Глаза трупа закатились в его голове; он ударил тело с конца своего меча.
«Рииияях!»
Рядом с Вильгельмом на землю упал получеловек, отброшенный ударом. Источником был Гримм, поднявший щит. Он использовал это, чтобы заблокировать удар, а затем ответить на атаку врага. Его защитные способности не имели себе равных. Он усовершенствовал их прямо за авангардом, что стало идеальным дополнением к таланту Вильгельма как самого авангарда.
Но не было времени восхищаться им. Вильгельм нанёс удар получеловеку в сердце.
Гримм подбежал к нему. «Вильгельм! Ты в порядке?»
«Смотри за собой.»
«Я так и думал. Я просто спросил. Я думаю, что мы почти закончили, Капитан это…»
Он оглянулся назад. Конечности вражеского солдата летели по воздуху в результате жестокого удара топора. Алебарда, такая ужасная, должна принадлежать Бордо. Боевой клич, похожий на вой дикого животного, отозвался эхом по окрестностям.
«Всё кончено», - кричал Бордо. «Давайте обратно! Переходите к следующему полю боя.»
«Я надеюсь, что они устроят ещё один бой на следующем поле», - сказал Вильгельм.
«Не я», сказал Гримм. «Я не хочу умирать. Я хочу вернуться живым.»
Его рука обыскала горловину и нашла медальон. Не обращая внимания на этот жест, Вильгельм в недоумении посмотрел на Гримма. Независимо от того, сколько сражений они пережили, он никогда не менялся. Он утверждал, что не хочет умирать, но он с головой уйдет в бой. Он сказал, что хочет вернуться живым, но он может отразить сильного врага своим щитом и затем избить его до смерти.
Он парадокс.
«Так ты борешься, потому что хочешь умереть?» - спросил Гримм.
«-»
«Я так не думаю», - продолжил Гримм. «Ты не считаешь меня тем, кто хочет убивать. Но я не думаю, что тебе не нравиться убивать. Во всяком случае, я думаю, что ты хочешь жить больше, чем кто-либо ещё здесь.»
Похоже, Гримм прямо видел самые сокровенные мысли Вильгельма. И это его раздражало. Вильгельм щёлкнул языком и начал идти быстрее. Он надеялся, что достаточно быстро, чтобы бросить молодого человека за ним.
Бордо увидел их, когда они возвращались, и воскликнул: «Ну, если это не Капитан Убийца и его друг Сторожевая Собака! Кто твой враг, Вильгельм?»
Вильгельм направил свой залитый кровью меч в направлении поля битвы и сказал: «Никто. Мы должны идти в центр. Мы можем обрезать все листья и ветви, которые мы хотим. Мы должны вырвать эту проблему за корни».
«Как насчет тебя, Гримм?» - спросил Пивот. «Нет плохих чувств?»
«Нет, сэр, ничего. Я не фанат интенсивных боев, но я согласен, что мы должны продолжать двигаться».
Этой рекомендации было достаточно для Бордо. Он поднял свой боевой топор и кивнул. «Хорошо, тогда давай сделаем это! Я устал от всех этих мальков. В битве, как и в охоте, настоящий воин идёт за большой игрой! Давай, эскадрилья Зергева, следуй за мной!»
«Подождите, молодой сэр! Разве мы не должны консультироваться с генералом для его инструкций? Леди Майзерс с ним.»
«Не будь глупым, Пивот. Если мы вернёмся, виконт Бариэль будет использовать нас только как инструменты, которыми, по его мнению, мы являемся. Мы прокладываем себе путь и пусть наш успех в битве говорит сам за себя! Это потрясающая игра в стиле Бордо!» Он поднял боевой топор, чтобы подчеркнуть это.
«Возмездие, не так ли? Как очень похоже на вас, молодой сэр. Но я вряд ли смогу…»
Пивот замолчал, на его худом лице было беспокойное выражение. Бордо добродушно рассмеялся, увидев своего заместителя в таком состоянии. «Просто делай то, что ты всегда делал, Пивот, и следуй за мной! Чёрт, что ты можешь потерять? В любом случае, не забывай, что наш любимый генерал ударил Вильгельма перед битвой. Мы должны вернуть одолжение, не так ли?»
Вильгельм нахмурился на это. «Оставайтесь здесь. Не втягивай меня в это. Я говорил вам не раздувать из мухи в слона. И если ему вернут долг, то я хочу быть тем, кто сделает это. Сам.»
«А поскольку мы не можем отпустить тебя одного, весь отряд пойдет с тобой». Гримм пожал плечами на гримасу Вильгельма.
Смиренный жест заставил Бордо и Пивота рассмеяться и молчаливо согласиться.
«Гримм научился обращаться с ним, а? Что ты думаешь, Пивот? Всё ещё волнуешься?»
«…Я думаю. Вы здесь, молодой сэр, и Вильгельм здесь, и Гримм. Это эскадрилья Зергева. Я с вами.»
«Не забывай, Пивот, ты тоже здесь», - сказал Бордо. «Хорошо, люди, теперь мы идем по-настоящему!» Он поднял свою алебарду в небо. Все остальные в отряде тоже подняли оружие и взбодрились. Эскадра отправилась с гигантским человеком во главе. Вильгельм выдохнул как единственный, кто не чувствовал того же духа.
«Меня втягивают в одно и тоже», - пробормотал он.
Он хотел быть стальным. Он хотел быть идеальным клинком, свободным от примесей. Но это желание постоянно подрывалось отвлечением и разочарованием, которые, казалось, ежедневно стекались к нему. Сердито размышляя, Вильгельм попытался пробиться к передней части рядов.
Именно тогда он заметил это: красный цветок незаметно покачивался в одном углу поля битвы. Цветы цвели даже на войне.
«Не будь глупым!» - сказал он себе.
Он не мог понят, почему он вдруг вспомнил поле с цветами на площади.
3
Битва при болоте Айхии. Лип Бариэль был виконтом, ответственным за юг.
«Магические круги были обнаружены ещё в двух местах на северной стороне болота, сэр! Итого восемь мест!»
«Отметьте их на карте. Осторожно, будь точным.»
Затаивший дыхание курьер нарисовал две красные отметки на карте на стене. На карте, изображающей Болото Айхия, уже было около сорока подобных мест.
Примерно через шесть часов после начала битвы сообщения о магических кругах хлынули с поля битвы. Королевские силы уделяли первоочередное внимание контрмерам магических кругов со времени поражения на Касторском поле, в результате чего полулюди никогда не дублировали свой успех с ловушками магических кругов со времени этой битвы.
«По общему признанию, это число необычно», сказал Лип, глядя на карту.
«Может быть, это был действительно их план», - предложил подчиненный.
«Сейчас? Когда наши контрмеры так широко распространены? Я был бы так же счастлив, если бы известные вражеские стратеги оказались такими тупыми. Но я сомневаюсь, что они такие, и я сомневаюсь, что они сделают одно и то же дважды.»
«Они просто полулюди, сэр. Они наполовину звери.»
Лип остановился, уставившись на человека с холодным взглядом. «И что? Это причина недооценивать нашего врага? Если ты думаешь, что победить зверя так легко, пойди, поймай мне одного или двух белых китов прямо сейчас!»
«Э-э, ах ...»
«Идиоты должны держать язык за зубами. Если вы забыли, как пользоваться своим умом, нет никаких причин, чтобы вы были здесь, в штаб-квартире. Может быть, вы бы предпочли линию фронта?»
«Мои извинения, сэр! Я переступил через себя!»
Человек вылез из палатки, повесив голову. Лип фыркнул и повернулся к карте. Рядом с ним подошёл кто-то - женщина с волосами цвета индиго и в военной форме. Розваль.
«Твой язык всегда такой острый», - сказала она. «Я уверена, что он просто предлажил идею».
«Вы говорите, что добрые намерения заслуживают награды? Смешно. Все вещи вознаграждаются в соответствии с их результатами. Если поспешный поступок портит вашу репутацию, то, что у вас есть, отнимается у вас. У вас есть проблемы с этим?»
«Нееет, не особенно. Я не люблю некомпетентных людей.» Она покачала головой.
Лип смутно прокашляйся. «Очень мудро», сказал он. «Я хочу мнение эксперта. Что вы думаете об этом расположении магических кругов?»
«Это довольно необычно. Не только номер, но и размещение. Следуя логике этой договоренности, я ожидаю, что здесь и здесь есть и другие круги, а также эта область».
«Я так и думал. Любой мог бы догадаться об этом. Что, по вещему мнению, нужно сделать с этой ловушкой?»
«Мы должны уничтожить круги, несмотря ни на что. Они вызывают у меня плохое предчувствие ... Я бы хотела кое-что проверить. Вы позволите мне изучить один из предполагаемых районов?»
«У вас есть женщина-рыцарь, которая присматривает за вами, не так ли? Я назначу десять человек для вас двоих. Избегайте активных боевых локаций».
Теперь у неё было разрешение пройти к пустому месту - предположительному месту магических кругов - ближе всего к штаб-квартире. Розваль предложила элегантный поклон Липу, который даже не удосужился взглянуть, как она выходила из палатки. Кэрол встретила её снаружи с беспокойством, написанным на её лице. Розваль улыбнулась ей.
«Я хочу посмотреть на кое-что. Мы будем на краю битвы, поэтому я рассчитываю, что вы сохраните меня в безопасности».
«Я понимаю. Но я вижу, что вы планируете лично отправиться в опасное место снова.»
«Нет ничего более опасного, чем где твой маленький парень. По сравнению с фронтом, мы будем в полной безопасности».
«Г-Гримм не мой парень!»
«Я не помню, что упоминала его имя».
Серьезное лицо Кэрол покраснело от того, что она рассказала то, что чувствовала. Это вызвало улыбку у Розваль. Затем она обратила свой один жёлтый глаз к полю битвы, полный урчания и дыма.
«Я знаю, что ты там, Сфинкс. Что вы планируете?»
4
Эскадрилья Зергева работала согласованно, пробиваясь к центру поля битвы. Каждый получеловек, стоявший на их пути, был убит. Между ударами топора и умело владевшим щитом у врага почти не было шансов нанести ответный удар, но даже в этой выдающейся компании выделялся один человек. Это был мечник - нет, Демон Меча - лезвие которого было похоже на вихрь.
Вспышки серебра заставили взлететь руки и ноги, и удары нашли горло и сердце; каждый шаг был безжалостен, и каждый удар смертелен. Он уничтожил своих врагов, когда они приблизились со стороны; когда они пытались держаться на расстоянии, он в мгновение ока разрывал пространство и убивал их. Один человек за другим встретил свой конец, поглощенные водоворотом духа этого мечника.
«Ч-что с этим миром? Как мы должны бороться с ним?»
Они пытались сбежать, потеряв аппетит к битве. Прежде чем он приблизился, они увидели его превосходящую силу, и когда они сражались с ним, их просто похоронили. Молодой получеловек дрогнул на месте происшествия, но нашёл руку на плече.
«Вы должны уйти. Нет смысла бросать вызов противнику, которого вы не можете победить. Я не думаю, что кто-нибудь мог назвать такую акцию трусостью».
Хозяин голоса, этот человек, который проявит доброту к испуганным солдатам, вышел вперёд. Он был таким высоким, что большинству из них пришлось вытянуть шею, чтобы увидеть его лицо. Он был покрыт чешуей и имел голову, как у змеи. В его руке был двойной меч - центральная рукоять с клинком по бокам.
«Ты там, фехтовальщик», - змея позвал злобный фальцет, - «остановись там, где ты есть! Вы, кажется, вполне способны. Позвольте мне противостоять вам лично!»
Вихревая форма остановилась. Вильгельм опустил пропитанное кровью оружие, его дыхание стало прерывистым. Полная сила его ауры поразила его врагов, как будто он уже напал на них; одного только его яркого света было достаточно, чтобы заставить дрожать полулюдей.
Но змея фыркнула и сказала: «Ты хочешь меня убить. Как мило. Есть кое-что для тебя, мальчик. Я буду счастлив быть твоим товарищем по играм!» Затем змей прыгнул на Вильгельма, его меч с двумя лезвиями был наготове. Ворвался Вильгельм, и расстояние между ними сократилось в одно мгновение.
Уворот, боковой удар. Молниеносная атака коснулась головы врага, но восходящий клинок встретил его снизу. С визгом и ливнем искр отклонённый клинок вернулся для очередного удара...
«Ага!» - воскликнула ящерица. «Так ты не можешь соответствовать моей скорости!»
«Хррр!»
Вильгельм откинул голову назад, двойной клинок прошёл прямо перед ним. Он достиг его подбородка, и быстрое последующее нападение сильно прижало его. Был только один враг, но два оружия; его ходы были одновременно наступательными и оборонительными.
Когда они обменивались близкими ударами и близкими промахами, кто-то кричал: «Это Либре Ферми! Гадюка! Один из столпов Получеловеческого Альянса!»
Теперь все знали, кто был противником. Получеловек - Либре - только широко улыбался, его длинный язык заметно вышел изо рта.
«Столп? Я не думаю, что мне это нравится. Люди будут думать, что я такой же толстый, как они! Я слишком гибок для такого слова!»
«Гибкий? Ты? Может быть, в моих кошмарах!»
«О, как жестоко. Легкомысленные дети. Я могу съесть тебя... буквально.»
Как только он заговорил, лицо Либре приняло новый облик. Его зрачки сузились, и изо рта вырвалось шипение змеи, предупреждающей его врага. Скорость его движений увеличилась ещё больше.
«Вильгельм!»
В стальном шторме всё происходило слишком быстро, чтобы увидеть, Вильгельм вёл оборонительную битву. Он находил себя загнанным в угол. Кто-то назвал его имя. Гримм? Бордо? Это не имело значения. Это не имело значения, если они ничего не делали. Этот бой, этот враг был один.
«Ха ... ха-ха ...»
«Ты… смеёшься?» - спросил Либре.
Он не мог больше сдерживаться. «Ха-ха-ха! Ха-ха-ха-ха-ха!» Это не остановить. Сама радость зажглась в его сердце. Эмоции воодушевили его, направили в поток следующей атаки. Это заставило Либре на мгновение замедлиться, и меч Вильгельма обрушился на него. Змея отшвырнуло в сторону.
«Пррг!»
Он неожиданно ударил почти вдвое сильней, и колено поднялось, чтобы поймать его лицо. Он истекал кровью. Меч изогнулся к его разоблачённому яблоку Адама, пытаясь отрубить ему голову.
«Милостивый! Ты умел для такого дерзкого и молодого!»
Он ввёл левую руку, чтобы блокировать удар. Весы сопротивлялись стали на мгновение, а затем его рука была отрублена на запястье. Но в этот момент Либре опустился низко, чтобы ударить Вильгельма в живот своей мощной рукой. Ребро мальчика сломалось, и его внутренние органы сжались, когда его откинули назад. Когда он покатился, земля нанесла ему несколько неприятных ударов, но он был ещё жив. Он выплюнул глоток крови и желчи.
«Вильгельм!» - крикнул Гримм. «Чёрт возьми, я присоединяюсь к тебе!»
«Не будь глупым…! Этот мой ... и только мой!»
«Вот где ты не прав. Эта змея - враг нашей нации. Что означает всё для нас!» — сказал Бордо, встав вместе с Гриммом перед напыщенным Вильгельмом. Другие члены эскадрильи двинулись, чтобы окружить Либре, отсекая его побег.
«Боже мой», - сказал Либре. «Напасть на раненую, убитую горем даму одновременно? Вас не волнует ваша драгоценная честь?»
«Посмотри. Кажется ли тебе, что мы чтим честь? Мы все из рыцарских добродетелей.»
«И, кроме того, Либре Ферми, я знаю, что отсутствие руки или ноги не является большой потерей для змеи. Ты просто вырастишь её обратно.»
«Боже мой, эксперт. Хотя это ужасно утомительно.»
Пивот, который говорил, стоял вне круга. Либре поднял свою безрукую левую руку. Срез был чистым.
Края раны начали извиваться, а затем плоть приобрела форму руки в эффектном проявлении регенеративной силы.
Глаза змеи смотрели в одну сторону, а затем в другую; повсюду полулюди были расчленены и убиты. Либре грустно посмотрел на землю, а затем указал на эскадрилью, окружающую его.
«Вы много говорите на языке власти. Вы тренировали себя в максимальной степени. И этот мальчик там... Интересно, мог ли он быть Демоном Меча?»
«О-хо!» - сказал Бордо. «Получается, даже ваши командиры знают Демона Меча. Вы движетесь вверх по миру!»
«Пожалуйста, не называйте меня командиром. Там нет очарования к этому названию; это не подходит для меня. Титулы, пахнущие такой мужественностью, делают таких идиотов, как Валга, счастливыми.» Либре скрестил руки и глубоко вздохнул. Затем он посмотрел на небо. «Полагаю, даже я не совсем подхожу для эскадрильи Зергева».
«Тогда ты и я! Я снесу тебе эту голову с твоих плеч…» - Вильгельм, тяжело дыша, шагнул вперёд, требуя продолжения их боя. Но Либре только пожал плечами и поднял свой двойной клинок.
«Я хотел бы поделиться этим танцем... но я верю, что наступает момент, чтобы положить конец вещам. Если вы извините меня.»
«Что это такое? Но он никогда не говорил о…»
Сначала он почувствовал это изменение в воздухе. Атмосфера поля битвы, густая жаждой крови и запах железа, стали чем-то влажным и цепким.
Мгновение спустя его руки и руки оказались словно под водой.
«Что?! Что за…»
«Вы были слишком обеспокоены магическими кругами. Тщательно избавляясь от них. Предположим, кто-то знал, что вы это сделаете? Разве не логично было бы превратить это в ловушку?»
«Волшебные круги? Как?»
Начиная с Касторского поля, устранение магических кругов на любом поле битвы было высшим приоритетом перед королевскими силами.
Эскадрилья Зергева старалась уничтожить всё, что они находили; они даже убрали один круг с этого поля битвы.
«Магические круги срабатывают, а затем пропускают через себя магическую силу. Вы были в ужасе от последствий, которые они могут иметь, но эти круги были активны с самого начала».
Голос Либре пронзил барабанные перепонки Вильгельма. Его конечности были тяжёлыми, как будто он прыгнул в лужу воды, и ему даже было трудно дышать. Но не только он; казалось, что все вокруг него испытывали одно и то же. Но Либре не проявил никаких признаков поражения.
«В этих магических кругах накоплена сила. И вы уничтожили все до последнего! Вы высвободили энергию в них, позволив ей зарядить скрытый, истинный магический круг - и вы видите результат».
«Почему…? Почему бы просто не начать с… истинного круга?» - спросил Пивот, его голос напрягся.
Либре ответил так, как будто он всё время был в игре. «Вы бы когда-нибудь приблизились к болоту, если бы на нём было гигантское заклинание? Вместо этого мы оставили небольшой след крошек хлеба, чтобы вы пришли. И думая о будущем. Когда вы видите магический круг на каком-то другом поле битвы, вам придётся задуматься - уничтожить его или нет?» Это была одна из стратегий Валги Кромвеля, которая учитывала не только эту битву, но и другие.
Либре поднял голову. Другие проследили за его взглядом, чтобы найти красновато-пурпурное небо над ними. Странный цвет распространился по всему полю битвы - скорее всего, отмечая зону действия магического круга. Другими словами…
«Я всегда верил, что люди и полулюди были разделены только их внешностью и кровью. Теперь я вижу, что этого более чем достаточно, чтобы разделить мир на две части.» Он многозначительно помедлил. «Мы будем давить вас, начиная с этого момента. Вот увидите.»
5
«Леди Майзерс…! Что происходит?!»
«Мы были обмануты. Все магические круги сегодня - нет, все круги со времён Касторского моля - были приманками, ведущими нас к этому моменту».
Кэрол болезненно опустилась на колени; рядом с ней Розваль нахмурилась, глядя на магический круг.
Это произошло после того, как они покинули штаб-квартиру для расследования. Даже когда они изучали диаграмму, она активировалась, и всё поле битвы было окутано этим магическим эффектом. Всё её тело, казалось, будто оно застряло в какой-то сиропообразной жидкости, трудно двигаться и дышать.
«Я с трудом могу дышать... и моё тело ... такое тяжёлое...» стонала Кэрол, потея. Все остальные солдаты, посланные Липом с ней, чувствовали то же самое. Эффект, казалось, проявил небольшие индивидуальные различия, но все они стояли на коленях, стоная.
«Если это происходит на всём поле битвы…»
«Я подозреваю, что это так. Я полагаю, что получеловеческая сторона не затронута. Как будто они сражаются на суше, а мы вынуждены двигаться под водой. Может быть, вы, Кэрол, могли бы победить?»
«Небеса… помогите нам. Если это работа магии, то не могли бы вы ...?»
«Возможно, я могла бы расшифровать ритуал для круга и отменить его. Но это...» Розваль остановилась, глядя на обесцвеченное небо. Она сузила свои гетерохроматические глаза, когда что-то медленно спустилось к земле. «… Почему вы здесь», - заключила она.
«Если есть какой-либо шанс остановить этот круг, вы из всех людей узнаете об этом на основе того, что вы видели. И я приложила слишком много усилий к этой магии, чтобы вы уничтожили её.»
Хозяин спокойного ровного голоса приземлился на землю - молодая девушка в белом халате. Ткань укрывала ведьму ужасного зла - Сфинкса.
«Какой сюрприз, что ты беспокоишься обо мне. Я так тронута, что меня сейчас стошнит.»
«Те, кто обладает высокой степенью специальных знаний, ценны. Если бы это было возможно, я надеялась, что вы поможете мне закончить.»
Сфинкс посмотрела на Розваль с любопытством, но Розваль стойко отвергла ведьму. «Принципы моего учителя были препятствием для прогресса. Ты просто неудачный эксперимент с более раннего времени. И я от тебя избавлюсь.»
При ответе Розваль Сфинкс подняла руку и указал на одного из канонизированных солдат.
«Вы смогли бы ответить на то, что я только что сказала?»
Луч света в мгновение ока взглянул на шею солдата. Его голова испарилась. Она делала это снова и снова, пока шесть солдат не легли на землю.
«А… Аааа…» Кэрол, всё ещё неспособная пошевелиться, удивлённо вздохнула от этой бойни. Даже если бы они не были ограничены, это произошло так быстро, что было почти невозможно этого избежать. На интуитивном уровне она понимала, что, если она укажет на неё пальцем, это будет последнее, что она увидит. Её тщательно отточенная техника меча, идеалы, которыми она так дорожила - ничто из этого не значило ничего перед лицом этого монстра.
«Я спрашиваю ещё раз. Будете ли вы сотрудничать в завершении меня?»
Это была не просьба; это была угроза. Её сердце, её тело - что-то наверняка уступит.
Но даже когда этот палец с таким разрушительным потенциалом указывал на неё, Розваль покачала головой.
«Я сказала тебе», сказала она. «Я убью тебя.»
«Позор». Её слова были беспристрастными. А потом её палец светился.
Пока Кэрол наблюдала, луч света выстрелил прямо в Розваль.
6
Крики и погремушки смерти достигли ушей Вильгельма со всего поля битвы.
Его колени дрожали, и его дыхание было резким; он едва держался на ногах. Его голова была тяжелой, а руки и ноги, казалось, двигались слишком медленно. Как бы он жадно не глотал воздух, казалось, он не мог набрать достаточно кислорода, чтобы наполнить лёгкие.
Это же явление поражало Бордо и других; по-видимому, это происходило на всём поле битвы. Похоже, что она затрагивает только королевскую армию - человеческие силы.
«Я сказал Валге, что даже если он даст людям в десять раз больше, чем он получил, мы всё равно проиграем», - прошипел Либре, щёлкнув своим двойным лезвием. «Полагаю, это его ответ. Если он причинит тебе боль в сто, двести раз сильнее, чем ты причинишь нам, ты споёшь другую мелодию!»
«Не будь глупым!» - взревел Бордо, поддерживая свой вес своим боевым топором. «Вы можете убить каждого солдата на этом поле, и мы всё равно не поддадимся таким, как вы!»
Либре нахмурился от шума и указал на задыхающихся солдат, вздрогнув языком. «Гордость – это хорошо, но вы не будете удовлетворены, пока обе стороны не будут полностью уничтожены? Вот почему я ненавижу грубых, варварских мужчин. Невозможно вести продуктивный разговор.»
«Попытаюсь предположить, что ищете что-то?» Это замечание пришло от Пивота, чьё лицо медленно синело. Холодный пот тёк по его щекам. «Что вы хотите от исхода этой битвы?»
«Что-то ещё? Мир. Не быть безжалостно отобранным, убитым и растоптанным под ногами. Мы, полулюди, хотим знать, что сможем прожить наши дни в мире. Вот почему мы боремся.»
«… Это не то, что мы слышали от Валги Кромвеля».
«Маленькие речи этого дурака слишком экстремальны!.. Но он так говорит из-за вас, люди. И я выражаю всё своё сочувствие пламени его ненависти. Это ещё одна причина, по которой мы увидим ваше поражение и заставим вас сесть за стол переговоров».
На одном уровне Либре, казалось, был готов встретиться с разумом, но он также пожелал победы полулюдям. Змея отвернулась от взгляда Пивота и направила свое оружие на Бордо.
«Я презираю идею убийства обездвиженных рыцарей, но я собираюсь использовать вас, герои, чтобы сломить волю человечества. Когда они услышат, что эскадрилья Зергева уничтожена, их боевой дух умрёт вместе с вами.»
«... Ты думаешь... мы помрём так легко ?!» - бормотал Бордо.
«Уверяю вас, мне больно это делать. Но я Либре Ферми. Я воплощаю гнев полулюдей и покажу людям мои клыки, независимо от моих личных желаний! Бордо Зергев, здесь ты умрешь!»
Измождённое тело Либре прыгнуло в Бордо. Его двойное лезвие повернулось над головой в смертельном шторме и обрушилось на огромного человека с намерением покончить с ним. Не имея смысла, все отвернулись.
Это было, когда удар Демона Меча пришёл со стороны.
«Грааааааааа!»
«Ты всё ещё можешь двигаться...?!»
Осознавая ограничения на его теле, атака Вильгельма прорезала воздух с минимально возможным движением. Либре быстро отклонил его своим двойным клинком. Он ударил своим мечом по ногам змея, когда они пришли на землю, по его голове, которая уклонялась от него, и по животу, который пытался уклониться от него. Искры и визг стали были повсюду; пара вовлекла друг друга в убийственный танец.
«Ты можешь казаться сильным, но ты слишком медленный! Слишком вялый! Слишком слабый! Как и сейчас, ты не можешь победить меня!»
Вильгельма отталкивали. Конечно. Это был противник, против которого он имел шанс только пятьдесят на пятьдесят, и теперь ему пришлось сражаться, борясь в невидимой воде. Он не должен был даже быть в состоянии дать бой в этом состоянии; у него, конечно, не было шансов на победу.
Но Вильгельм отказался просто лечь и умереть, не оказывая никакого сопротивления.
«Я уважаю твою преданность своему другу, что спас его, но на этом всё и заканчивается!» - крикнул Либре.
Слова зажгли огонь в сердце Вильгельма. «Не смеши меня! Речь идет не о верности кому-либо!» Но движения его руки не будут следовать указаниям его ярости. Двойной клинок отклонил его меч, нанеся удар ножом в его обнажённый живот. Его кровь замёрзла, уверенная, что её вот-вот раскроют.
Мгновение спустя он почувствовал нежный удар и брызги горячей крови.
«Ааа. О Боже. У меня всегда худшее в жизни.»
«Пивот!»
Пивот издал ужасный крик, его рвало кровью. Затем Вильгельм увидел его прямо перед глазами, глубоко порезанного и упавшего на землю. Длинная косая черта пробежала от его левого плеча по всему телу.
Он бросился на путь удара Либре. Он спас Вильгельма.
Когда он лежал на спине, Пивот кричал громче, чем они когда-либо слышали от него: «… не… дайте Вильгельму умереть!»
Крик вдохновил других членов эскадрильи; они боролись со своими неподвижными телами, чтобы противостоять Либре и его двойному клинку.
У них не было надежды на победу. Их тупые движения уступили танцующему оружию Либре, и один за другим они проливали свою кровь на поле битвы.
«…Стоп…»
Вильгельм упал на колени. Пивот защитил его, но он всё ещё был ранен. Мечник наблюдал, как эскадрилья Зергева демонтировала одного человека за раз перед его глазами, и он даже не мог встать.
«СТОООООП!»
Он взвыл от всех эмоций, которые взволновали его. Был ли Либре его истинным врагом? Или он кричал на своих товарищей по команде, которые защищали его ценой собственной жизни? Сам он не знал.
Его голос эхом отозвался, когда двойной клинок продолжал резать его эскадрилью. Куча тел росла.
«Вы хорошие люди, все», сказал Либре. «… Почему это дошло до этого?»
«Будь я проклят, если знаю. Но я уверен в одном: мы не позволим убить Вильгельма. Потому что он - меч Королевства Лугуники!» Гримм отбросил собственный клинок и поднял щит, блокируя удары Либре. Он был плодом того времени, которое он провёл в обороне, и Гримм мог сопротивляться намного дольше, чем любой другой член отряда.
Но всё было относительно. Если для падения других людей потребовалась всего одна атака, для поражения Гримма понадобилось бы пять.
«Грх»
Гримм не мог вовремя сдвинуть свой щит, и двойной клинок вонзился ему в горло. Гримм широко раскрыл глаза от критического удара; он уронил щит и рухнул на землю. Кровь вздымалась от раны, и конечности Защитника Меча беспомощно дёргались. И тут прямо над ним обрушился беспощадный удар...
«Храаааааа!!»
Одержимый яростью убийства, Вильгельм бросился к Либре. Змей не спешил реагировать на эту неожиданную контратаку, и они оба упали на землю, запутались и упали в яму.
Верх и низ поменялись местами, они били друг друга, пока они не достигли дна ямы. Плевая кровью и размахивая телами, Демон Меча и змей катились к месту своей последней битвы.
7
Луч света пролетел над Розваль быстрее, чем мог видеть глаз. Он двигался так быстро, что Кэрол не могла сделать шаг, чтобы спасти свою хозяйку; где-то внутри она смирилась со смертью Розваль. Но её отчаяние превратилось в изумление.
«…Что. Что…»
«Разве я тебе не говорила? Я та, кто тебя убьет.»
Сфинкс сжимала свой живот, который был поражён. Впервые она дышала от боли. Источником травмы была Розваль, которая уклонилась от луча света и шагнула, чтобы нанести удар.
Она покачала своими волосами цвета индиго, подняв руки, как будто готовясь к боксу. «Не на всех магический круг действует одинаково. Это разница в наших циклах маны. Проще говоря, чем более ты искусна в колдовстве, тем более ты подвержена влиянию круга. Это делает вещи простыми. Чем ты хуже колдуна, тем более обычно ты сможешь двигаться.»
«Я слышала, что вы специалист по магии, но это…»
«Я знаю больше, чем кто-либо. Я просто не могу применить это на практике. Это поколение, Розваль Л. Майзерс, абсолютно и совершенно не в состоянии использовать магию. Вот почему я могу тебя убить.»
Пока она говорила, Росваль достала пару стальных перчаток и надела их на руки. Её кулаки стали оружием из стали; она была готова буквально избить монстра до её смерти.
«С самых ранних дней я тренировалась в боевых искусствах. Надеюсь, у тебя есть шанс восхититься моей техникой, прежде чем я прикончу тебя.»
Розваль вмешалась с интенсивностью, её удары хлопали в воздухе. Любой из них, если бы он приземлился, был бы достаточно силён, чтобы разбить валун, и Сфинкс быстро оказалась полностью готова к обороне.
Кэрол сглотнула, восхищённая борьбой Розваль. То, как она использовала свои кулаки, и то, как она держала себя, безошибочно отмечало её как опытного практикующего гения, чьи природные таланты оттачивались более двадцати лет, чтобы выковать огромного кулачного бойца, которого Кэрол видела перед собой. Розваль не хвасталась и не преувеличивала, когда говорила, что тренировалась с детства. Это был факт.
Удар, который мог расколоть большое дерево пополам, поразил Сфинкса, и её лёгкое тело полетело вбок. Её юное лицо врезалось в землю, и вскоре после этого кулак в перчатке попытался растоптать её череп.
«... Это за пределами... того, что я представляла. Моё наблюдение было недостаточным». В мгновение ока Сфинкс оторвалась от земли, когда она прыгнула в космос. Она вытерла рот. Возможно, у неё была какая-то внутренняя травма, потому что из её рта безжалостно текла свежая кровь.
Губы Розваль презрительно скривились, когда она увидела, как её противник парил в воздухе. «Ты собираешься сбежать?»
«Я могла бы также атаковать вас отсюда, где вы не можете состязаться со мной».
«-»
Сфинкс, должно быть, видела что-то в блестящем глазу Розваль, потому что она решила позволить осторожности восторжествовать. «Но давайте прекратим это. Полагаю, у вас есть какой-то план, готовый выбить меня с небес.
Молодая ведьма танцевала в воздухе, оставляя Розваль и Кэрол всё дальше и дальше внизу.
«Леди Майзерс!» Воскликнула Кэрол. «Этот злодей - ведьма - уходит!»
«Я вижу это», - сказала Розваль, оставаясь спокойнее своего телохранителя. «Но бесполезно гоняться за ней. И не называй её "ведьмой".» Она сняла перчатки. Вместо того чтобы преследовать бегущего врага, она ступила на магический круг, который сиял избытком магической силы.
«Этот сложный дизайн не столько усиливает эффект магии, сколько усложняет рассеивание. Кажется, они очень высоко обо мне думают. И они всё ещё недооценивают меня.» Когда она пробормотала, Розваль упала в грязь рядом с пылающим кругом и начала царапать землю. Она указала пальцем на круг и закрыла один глаз. Её жёлтая радужная оболочка странно мерцала, и мгновение спустя рисунок под её ногами разбился со звуком разбитого стекла.
Когда магия исчезла вместе с ними, их дыхание вернулось, и их конечности стали светлее. Разъярённое красное небо вспомнило свой нормальный цвет, и мир был окрашен сумерками. Кэрол поднялась на ноги.
«Я могу двигаться ...! Подожди, леди Майзерс. Какой урон мы получили от этого круга?»
«Чтобы изменить течение боя, нужно всего пять секунд, не говоря уже о десяти минутах… Кто может сказать, что случилось?»
«Гримм…» Кэрол сразу подумала о том, кого любит, и прошептала его имя.
Рядом с ней Розваль наблюдала, как небо восстанавливает свой цвет. «Я думала, что не смогу уничтожить эту вещь здесь, в Айхии. Так что финальная битва будет в другом месте...»
8
К тому времени, когда они приземлились на дне ямы, Вильгельм был на вершине.
Его лицо коснулось влажной земли, и он выплюнул грязь изо рта, одновременно обнажая зубы. Либре протянул руку, словно пытаясь подтянуть его, и Вильгельм откусил пальцы змея. Он опустил колено в живот змеи, когда спустился сверху.
Он внезапно обнаружил, что его тело пришло в норму. Он поправил свой любимый меч и направил его на Либре. Человек-змея поднялся, готовя свой двойной клинок. Двое смотрели друг на друга.
«Думаю, это означает, что наш магический круг уничтожен», - сказал Либре. «Точно также. Как я уже сказал, у меня нет желания убивать беспомощного противника!»
«Закрой свой рот, сукин сын! Я никогда не прощу тебя за то, что ты сделал!»
«Ты злишься, что я убил твоих друзей? Так что, похоже, Демон Меча имеет человеческие чувства в конце концов».
На секунду Вильгельм обнаружил, что ничего не может сказать в ответ на насмешки Либре. В его груди вспыхнула белоснежная ярость, как будто в его жилах текла не кровь, а магма. Но даже он не знал, откуда взялся этот огромный гнев. Он мог только отрицать это.
«У меня нет нервов! Я всего лишь меч! Всего один меч! У верности и дружбы нет ничего…»
Сталь была прекрасна. Никогда не злись. Никогда не жалуется. Вот почему Вильгельм хотел ...
«Я вижу. Я думаю, что это имеет смысл для тебя сейчас. Ты в этот момент перерождаешься.»
У Вильгельма перехватило дыхание.
«Подойди ко мне, незрелый. Я научу тебя, как плачет новорожденный.»
Вильгельм нагло прыгнул на Либре всем, что имел. И в ответ самый сильный воин в Получеловеческом Альянсе поднял свой двойной клинок.
9
«Пивот! Пивот, проснись! Не умирай!»
У Пивота перехватило дыхание. Бордо держал его на руках, отчаянно крича. Глаза у худощавого мужчины открылись, и он посмотрел на Бордо, его зрачки затуманились. Слабая улыбка пробежала по его лицу.
«Вы, юн… сэр… что за… вы …»
«Не пытайся говорить! Нет, подожди, продолжай! Не умирай! Если ты потеряешь сознание, вот и всё!»
Пивот прижался к шее Бордо, его дыхание стало прерывистым. Его лицо было бесцветным, и поток крови из его ран уменьшался. Любой мог видеть, что его состояние было смертельным. Единственный человек, который отказался признать это, был Бордо.
«Молодой ... молодой сэр, вы должны быть осторожны ... чтобы исправить ... свои ошибки».
«Поднять мою слабину должно быть твоей работой! Это нарушение долга, и я этого не допущу!»
В конце концов коллективное затруднение дыхания ослабло, но многие пали в дополнение к Пивоту. Сколько их осталось, чтобы они могли насладиться свободным воздухом?
«Да-а-а-а-а… Это была… честь… или…» Вице-капитан глубоко вздохнул, и сила покинула его тело.
«Пивот? Пивот, давай! Хватит быть глупым! Открой свои глаза! Пивот! Бордо ударил мужчину по щекам, пытаясь открыть его глаза. Но тело Пивота не двигалось. Его жизнь ушла. Даже Бордо мог увидеть это. Поле битвы научило его, как выглядят трупы, и теперь Пивот был одним из них.
Но сколько бы времени ни прошло, он не мог этого признать.
Внезапно останки Пивота вздрогнули.
«-»
«Пивот?» Изумлённый Бордо посмотрел на тело, словно не мог в это поверить. Глаза трупа открылись. Глаза сосредоточились на Бордо.
«Пив…!»
Капитан только что воскликнул об этом чуде, когда две руки обвились вокруг его шеи. Его голова откинулась назад от боли и удивления, затем две руки поднялись и обхватили его туловище, пытаясь сломать позвоночник. Как будто ушедший Пивот пытался взять Бордо с собой.
«Хмм… Гах…»
Когда труп душил его, Бордо почувствовал, как его сознание ускользает. Это было немыслимо, что Пивот предаст его. Он из всех людей никогда бы этого не сделал. Что случилось? За мгновение до того, как мир исчез из поля зрения ...
«Хррр!»
Гримм сбил тело Пивота с щитом наготове. Они оба упали на землю, практически друг на друга. Гримм не встал. Но Пивот сделал, и он потянулся к мальчику без сознания с воем, как у дикого животного. Беспощадные пальцы искали слабости Гримма, потянулись, чтобы лишить его жизни...
«Аааааааааах!»
С приливом воздуха боевой топор Бордо попал в беззащитный квадрат Пивота в середине спины. Это было оружие, которое могло пробиться сквозь даже доспехи, как бумагу. Он разрезал своего врага почти на двое; он упал на землю и это был наконец.
Труп. На этот раз труп стал настоящим трупом.
«-»
Бордо стоял наготове с боевым топором, а вокруг него стояли покойные члены эскадры Зергева. Лица, которые он знал, теперь лишённые жизни, пронзали Бордо своими пустыми взглядами. Их бывший командир начал смеяться.
«Ха ... Ха-ха ... ха-ха-ха! Ааа-ха-ха-ха-ха-ха-ха!»
Это были мёртвые марионетки. Маленькая хитрость в фокусе ведьмы Сфинкса. Бордо знал это, в тот момент, когда её ненависть вошла в эти некогда гордых воинов в попытке осквернить их смерть.
«Эта ведьма…! Эта ведьма, эта ведьма, эта ведьма, эта ведьма!»
Выкрикивая слова почти как заклинание, Бордо поклялся отомстить истинному злу, тому, кто всё это сделал. И тогда он и его боевой топор принялись за работу, убивая всех своих недавно умерших подчинённых. Когда он срезал вторгающихся зомби и отправил их на смерть, Бордо засмеялся. Он смеялся и смеялся.
Вой продолжался, пока они не смешались с рыданиями. Эхо достигло каждого угла поля битвы.
10
Танец смерти и стали достиг своего апогея. Вильгельм владел своим клинком с леденящей ясностью, становясь всё быстрее и ловчее. Реакция Либре с его двойным лезвием была балетной, но его травмы росли, поскольку ему всё труднее было избегать ударов Вильгельма.
Это поразительное проявление мастерства владения мечом было результатом ошеломляющего таланта в сочетании с собственным гневом Вильгельма и его слезами. Либре прожил долгую жизнь и знал мало тех, кто мог бросить ему вызов в бою. Он мог только восхищаться тем, что нашёл претендента в мальчике, столь молодом.
Это было зловеще, подумал он. Он чувствовал, что не только плохая техника меча мальчика, но и качество его человечности. Он был неполным, несовершенным. Незрелым. Он был ещё молод и ещё не освоил себя.
Он сказал, что хочет быть стальным. Быть ударом меча.
Возможно, это была задача, которую он перед собой поставил, и мотивация, которая его подталкивала. Вес и быстрота его ударов могли быть достигнуты благодаря нерешительным усилиям. Но когда он увернулся и отклонил удары своим двойным лезвием, Либре почувствовал, что поток эмоций, содержащийся в атакующем мече, не был стальным.
Эмоции горели горячо, а сталь сама не грелась. Это был способ, которым человеческое сердце было поколеблено чувствами, но это были те же самые эмоции, которые дали интенсивность их борьбе. Этот дьявол, который хотел быть мечом, был всё ещё человеком.
«Хе-хе.»
«Что смешного?!» - потребовал Вильгельм от хихикающего Либре. Лицо Вильгельма было покрыто кровью.
«О, ничего», сказал Либре. «Просто, даже когда мы пытаемся убить друг друга, я просто не могу радоваться борьбе с деревянным противником. Если я собираюсь противопоставить свой образ жизни другому, я хочу, чтобы это был тот, кто истекает кровью, тот, кто плачет!»
Суета была огромной. Вспышка искр, лязг сталкивающихся клинков, их тиснение по земле - всё это добавлялось к какофонии. Жизнь расцвела в каждом ударе, эмоции были выражены в каждом ударе, и весь шум взывал к бою.
Он не был сталью. Он не был демоном. Здесь он был просто мальчиком по имени Вильгельм. Противник Либре был всего лишь один человек, а сам Либре был всего лишь одним получеловеком - вся война была заключена в них обоих.
Вильгельм только что смог найти отверстие сверху, вращаясь, чтобы поднести свой меч к шее Либре. Змей поднял своё оружие и поймал его - и затем лезвие раскололось, и удар Вильгельма нашел свой след.
Видение Либре стало красным. Но сила удара была притуплена, и меч не смог пробить весы Либре. С мечом, наполовину уткнувшимся в его шею, Либре поднял оставшийся конец своего двойного клинка, чтобы пронзить Вильгельма.
Разница между ними как видами, разница в способностях, с которыми они родились, решили эту битву. Это была, действительно, причина всей этой гражданской войны.
«В конце концов ... может быть, мы разные», размышлял Либре. «Может быть, мы не можем понять друг друга. На мгновение я чуть не подумал, что достучался до тебя, хотя и очень мало. Я представлял это?»
Вильгельм отступил, сжимая рану на груди. Либре толкнул мечом. Но даже когда приближалась смерть, убийственные глаза мальчика отказывались признать своё поражение. Грусть затопила сердце Либре. Такая интенсивная жизненная сила не заслуживала этой участи.
«Ты действительно человек, не так ли? Так совершенно по-человечески, это приносит мне печаль. Но это не меняет того факта, что ты представляешь угрозу для меня и моих союзников. С сожалением говорю, что это конец.»
Мальчику нельзя было позволить жить. Либре может насмехаться; можно сказать, что его собственная человечность была использована в бою. Но его привязанность к данному человеку и его гордость как получеловека были разными вещами.
Либре Ферми не мог отдавать предпочтение своим личным чувствам. Он знал, что все его действия должны продвигать дело полулюдей. Так что…
«Когда всё закончится, я положу цветок на твою могилу. Кроваво-красный, полный тепла страсти.»
Затем он поднял своё половинное двойное лезвие, надеясь предложить Демону Мечу хотя бы безболезненную смерть.
В следующее мгновение луч света пронзил грудь Либре сзади.
11
В момент, когда смерть пришла к нему, жизнь Вильгельма действительно вспыхнула перед его глазами.
«Хр! Ха»
Кровь сопровождала длинный язык Либре, который выскользнул из его рта; дрожа, он с удивлением оглянулся. Там стоял сфинкс-ведьма, которая появилась внезапно, её светящийся палец указывал в их направлении.
«Как ты думаешь, что ты делаешь?»
«Правильно. Я получила травму тяжелее, чем планировала, и в настоящее время отступаю. Пока я делаю это, я хотела попросить о защите самого способного человека, которого могла найти, и вы были под рукой, поэтому я выбрал вас».
Либре посмотрел вниз на дыру в груди, коснулся бескровной раны и улыбнулся.
«Это так…? Должен сказать, это вряд ли выглядит как просьба».
«У меня нет времени на переговоры, поэтому я решила просто убить вас и немедленно сделать из вас свою марионетку. Не бойтесь. Валга рассказал мне о том, как отчаянно он нуждается в вас. Таким образом, хотя я превращу вас в мёртвого воина, я планирую принять все меры, чтобы вы не сгнили. Это требует тщательного обдумывания».
«Валга… Этот дурак. Я говорил ему ... мы не можем контролировать тебя ...»
Размахивая своим сломанным клинком, Либре повернулся к Сфинксу. Она склонила голову на это поведение. «Исходя из ваших травм и уровня усталости, я заключаю, что сопротивление бесполезно».
«Бесполезность не является причиной бездействия. Я ... гордость получеловеческой расы. Либре Ферми! Не недооценивай меня, маленькая сучка!»
Обнажая клыки, Либре прыгнул вперёд. Его движения и скорость никогда бы не показали, что он на грани смерти.
«Я не хотела причинять вам слишком много боли, но вы не оставляете мне выбора». Буря белого света обрушилась на приближающегося Либре, пронзая его грудь, колени и шею. Кровь разбрызгивается повсюду; бесчисленные отверстия размером с монету открылись в теле Либре, и он упал на землю.
«Чёртова ... ведьма ... ты никогда не ... никогда не будешь ... м-м ...»
«-»
«В — Валга… Остальное… до… у…»
Эти два незавершенных проклятия были последними словами Либре, когда луч света ударил его по голове. И поэтому сильнейший из полулюдей упал замертво из-за огромной дыры в середине его лица.
Поскольку у него был украден шанс уладить дела с таким хорошим противником, Вильгельм ничего не сказал. Он наблюдал, как Сфинкс положила ладонь на останки Либре.
«Я скажу Валге, что вы с честью погибли в бою. Моё исследование предполагает, что отчет сделает вас счастливым. Сейчас, когда…»
«П-подождите ...»
Когда Сфинкс начала подниматься, Вильгельм остановил её с убийством в глазах. Но то, как она посмотрела на него, показало, что для неё его ненависть была не более чем легким ветерком.
«Не бойся; вы в безопасности. Я не собираюсь причинять вам вред. Я хочу быстро покинуть это место и подготовиться к тому, что будет дальше. Это требует подготовки».
«Не издевайся надо мной! Ты ... позволяешь мне жить? Зачем? Борись со мной ... борись со мной ... со мной!»
Ранее невыразительные глаза Сфинкса расширились. «Я очень удивлена, услышав, что вы говорите такие вещи в вашем нынешнем состоянии». Затем она несколько раз кивнула, с интересом глядя на Вильгельма. «Вы явно не можете сражаться. Тем не менее, вы ищете бой. Я не понимаю. Возможно, потому что мои эмоции неполны. Я вижу, что вы тоже нуждаетесь в наблюдении.»
«Наблюдении...?»
«Валга, который горит ненавистью, и Либре, который держал свой меч с грустью, были объектами изучения. Вы, сосуд гнева, который заменяет смерть, тоже один... Я с нетерпением жду следующей возможности наблюдать за вами.»
С этим Сфинкс обернулась. Вильгельм хотел крикнуть, остановить её; он пытался подняться, но его конечности не двигались. Затем…
«... Либре.»
Труп Либре Ферми, свет, исходя из его глаз, встал. Теперь у Либре было пустое выражение лица мёртвого воина, и он не обращал внимания на Вильгельма, следуя за уходящей Сфинкс. Высокий змей и маленькая девочка исчезли вдалеке, оставив Вильгельма одного.
«Чёрт возьми», - прорычал Вильгельм, стиснув зубы так сильно, что подумал, что они могут сломаться, и проклянал его неподвижное тело. Его глаза были широко открыты, и он лежал, свернувшись в углу поля битвы, опалённого пламенем войны, выражая свою ненависть к себе, как заклинание.
«Ты заплатишь… Ты заплатишь! Я заставлю тебя пожалеть об этом... Ты пожалеешь, что оставила меня в живых! Чёрт! Чёрт бы всё побрал!»
Его последнее слово превратилось в мучительный вой отчаяния, и личное поражение Демона Меча подчеркнуло всё, что произошло в тот день. Сожаление и гнев Вильгельма горели до тех пор, пока его не нашла королевская армия, и ещё долго. Всем было ясно, что огонь не погаснет, пока он не отрубит голову ведьме.
12
Сражение при Болоте Айхия стало самым худшим поражением со времён Касторского поля.
Удар был не таким односторонним, как Кастор, но королевская армия принесла в жертву почти вдвое больше людей, что стало самой большой жертвой за одну битву с начала гражданской войны. Все задействованные королевские войска были одновременно ослаблены эффектами магического круга вокруг поля битвы, и потери считались более чем на 60 процентов.
Тяжесть этого поражения остро ощущалась в главном штабе, и ответственность возлагалась на уничтожителей магических кругов среднего уровня - иными словами, на тех, кто уничтожил большинство магических кругов на поле. В результате Лип Бариэль, виконт юга, обнаружил, что его имя испорчено как военный преступник.
Лип сильно протестовал, требуя повторного судебного разбирательства из генерального штаба. Он был не только подозреваемым в смерти своего предшественника, но и лорд Крумер, его бывший командир, был только рад сообщить о его приступах насилия и иррациональности. В конечном итоге он не смог восстановить свою честь, и его иск был отклонён.
Виконт был только первым из многих офицеров, которые стали козлами отпущения; большинство подразделений в королевской армии понесли потери, и посмертное наступление было беспощадным. Среди тех, кого битва сильно окровила, была эскадрилья Зергева, подразделение, известное своим героизмом. Оставшихся в живых насчитывалось всего одиннадцать.
В их числе Бордо Зергев и Гримм Фаузен; Вильгельм Триас вскоре был добавлен в список. Потери эскадрильи Зергева, включая вице-капитана Пивота Ананси, насчитывали шестьдесят девять. Каждый из них стал мёртвым воином и был уничтожен Бордо.
Позже история увидит в этом удобную точку, чтобы обозначить начало заключительного этапа гражданской войны. Это изменило бы не только ход истории, но и всех тех, кто участвовал в конфликте.
Бордо Зергев был теперь твёрдо на стороне уничтожения полулюдей, движимого его глубокой ненавистью к ведьме.
Раны Гримма Фаузена стоили ему голоса, заставляя его добросердечного любовницу плыть по течению в море скорби.
Что касается Вильгельма Триаса, то это сражение было днём, когда он начал задаваться вопросом о пути меча и поставить под сомнение сам его образ жизни.
Он не мог найти ответ на этот вопрос в одиночку. Но день, когда он нашёл ответ, наступит очень скоро.
Акт пятый
1
Со времени битвы на Айхии прошло больше месяца.
За это время в королевстве не было крупных сражений, и на первый взгляд всё казалось тихим.
Потери в Айхии стоили королевству более 40 процентов его боевой мощи; армия претерпевала масштабную реорганизацию и была обеспокоена тем, как справиться с этим резким сокращением силы.
Эскадрилья Зергева не была защищена от последствий. Почти 90 процентов давних членов подразделения были убиты, включая вице-капитана Пивота. Эскадрилья была в упадке, и было ли вообще возможно восстановить её - вопрос открытый. Эскадрилья Зергева славилась своей силой духа. Вильгельм и Бордо чудесным образом вернулись в целости и сохранности, но, хотя они не получили серьезных телесных повреждений, этого нельзя сказать об их сердцах.
В этой битве были раны, от которых не могла защитить их броня, и это причиняло боль даже сейчас.
«Ты кажешься ещё более страшным, чем раньше», - вдруг сказала девушка, наблюдая, как Вильгельм молча погружается в свой клинок.
Они были в углу бедного района, на площади рядом с полем цветов. Из-за продолжающейся реорганизации армии у Вильгельма не было определенного назначенного подразделения. Также не было никакой причины, чтобы сражаться. Его дни полны депрессии и гнева. Недавно он начал приходить сюда каждый день, чтобы работать со своим мечом.
Это, конечно, означало больше возможностей увидеть девушку, которая проводила здесь время. Он даже привык к её периодическим междометиям во время практики.
«Фе».
«Ой! Ты только что посмотрел на меня!»
Привыкание к её комментариям не сделало их менее раздражающими, и Вильгельм не пытался скрыть своё разочарования.
«Я просто ненавижу это, когда ты делаешь это так очевидно», - сказала девушка. «Может ты остановишься?»
«Это мой выбор, где я практикую свой меч, и мой выбор, когда я щёлкаю языком», - сказал Вильгельм. «Даже находясь рядом, ты тратишь время впустую, ничего не делая».
«Не говори так. Я восхищаюсь моими цветами и расширяю своё сердце... Разве ты так не говорил?»
«Ты должна быть рада, что я сказал, что я зря трачу время и не трачу свою жизнь».
У них был обычай обмениваться фразами — вот так, не глядя друг на друга. Каждый из них пришёл сюда, чтобы расслабиться, но они обменивались этими детскими аргументами. Это было глупо, но никто не хотел сдаваться, уходить куда-то ещё. И поэтому они всё больше и больше видели друг друга.
«Я должена сказать, что ты тратишь время впустую», - сказала девушка. «И у солдат, похоже, есть достаточно времени, чтобы тратить его впустую. Ты всегда слоняешься здесь в эти дни.
«… Военные реорганизуются. Я никуда не пойду некоторое время. Ты действительно думаешь, что это то, что я хочу? И я не "слоняюсь без дела".»
«Ты так думаешь? Даже если тебе так весело, когда ты мечешься? ... Я полагаю, что в последнее время ты, по всей видимости, не очень-то наслаждаешься.»
«Что ты знаешь?» Чувствуя, что она увидела его, Вильгельм попытался скрыть это, насколько это его беспокоило, с грубым замечанием.
Он не размахивал своим мечом ради забавы, но нельзя было отрицать, что Вильгельм наслаждался тем временем, которое он проводил, поглощённый своей практикой. Действительно, для него эти времена были самой реализацией его жизни. И девушка была права, что теперь он обнаружил, что больше не может смотреть на меч с чистотой целью.
Слова Либре отразились в его голове.
Иди ко мне, незрелый. Я научу тебя, как новорождённый плачет.
Тогда Вильгельм был на грани конца своей жизни. Если бы Сфинкс не вмешалась, он был бы мёртв прямо сейчас. Но их битва была прервана, и его битва в этот день навсегда останется неразрешённой.
«Снова нахмурился! Ты слишком молод, чтобы позволить своему лицу так хмуриться.»
Внезапно девушка оказалась перед тихим Вильгельмом. Он был поражён, осознав, что не заметил её, и схватил себя за лицо, пытаясь заставить хмуриться.
«То, как ты хмуришься, осматриваешься и выглядишь колючим, держу пари, что все слишком напуганы, чтобы оказаться рядом с тобой».
«Заткнись! Для тебя это что-то значит? Что ты имеешь в виду под «слишком молод»? Как ты думаешь, сколько мне лет…»
«18. Как и мне. Правильно?»
Девушка указала на него с подмигиванием. Вильгельм не мог издать ни звука. Она была права. И он не был настолько бесстыдным или озабоченным мелочами, чтобы попытаться скрыть этот факт.
«Видишь?» Сказала она. «Разве не было бы неловко получать хмурые взгляды в этом возрасте? Если тебе нужны морщины, почему бы не поучится улыбаться и смеяться, смотря на цветы?»
Он отвёл взгляд, но девушка, казалось, восприняла это как ответ и мило хихикнула. Затем она развернулась в небольшом танце, и Вильгельм обнаружил, что его внимание украдено тем, как её красивые рыжие волосы развевались на ветру. И поскольку пряди исчезли из его периферийного зрения они были заменены полем жёлтых цветов.
Он видел это поле снова и снова, каждый раз, когда встречался с девушкой. Поэтому он привык к её гордому взгляду, когда она показывала ему растения, а также к вопросу, который возник после этого.
«Тебе нравятся цветы?»
Какой ответ она хотела? Ничего не изменилось, Вильгельм покачал головой и ответил: «Нет, я ненавижу их».
2
«Ты снова был в городе?»
Возвышающаяся рама Бордо заблокировала путь Вильгельма обратно в казармы солдат. Его мускулистые руки были скрещены, и он впился взглядом в Вильгельма.
Мечник щёлкнул языком. «Что? Какая-то проблема с этим?»
«Чёрт возьми, да. Возможно, мы находимся в процессе реорганизации, но ты никогда не знаешь, когда и где могут нанести удары эти полуживотные ублюдки. Военные должны быть готовы ко всему в любое время. Мне всё равно, если у тебя выходной или что...»
Он остановился посреди этого необычно логичного спора, закрыл глаза и снова начал медленно.
«Гм. Это то, что ожидается от нас с тобой.
«-»
Вильгельм почувствовал, как холод прошёл по его позвоночнику. Его командир был совершенно прав. Обычно такая осторожная логика исходила бы от Пивота, а не от Бордо. Бордо хлопнул бы Пивота по спине и похвалил бы его.
Бордо Зергев изменился со времени битвы при Болоте Айхия, хотя у него не было видимых травм. Разница была внутренней, что было очевидно в его отношении и поведении. Он начал пытаться говорить более правильно, как он делал это сейчас, и старался говорить то, что соответствовало его положению. Это было так, как будто отошедшая впадина Пивота, его дух, шептал ему.
Но самая большая разница из всех будет очевидна для любого, кто провёл время с ним. Конечно, Вильгельм, который знал Бордо более трёх лет, заметил это.
«Королевство не может оценить твои способности прямо сейчас. Практикуйся столько, сколько хочешь. Но имей в виду, чтобы оставался там, где ты можете быть призваны к действию в любое время. Это всё, что я прошу.»
Лицо Бордо, когда он говорил, было мрачным и сомневающимся. Там не было намёка на улыбку или смех, и это было самое радикальное изменение.
«В конце концов, я уверен, что мне не нужно давать тебе прямой приказ убить этих варваров».
Старый Бордо никогда бы так открыто не раскрыл глубину своего гнева и ненависти. Эти действия привели Вильгельму странные стеснение в груди. Ему не нравилось чувство собственной слабости, и он решил избегать Бордо даже больше, чем раньше.
«Скоро будет ещё одна большая битва. Вот что говорит Леди Майзерс. Будь готов.»
Вильгельм вообще не разговаривал и не нарушал молчания. Бордо похлопал его по плечу и открыл путь к казарме. То, как Бордо пришёл поговорить с самим Вильгельмом вместо того, чтобы послать лакея, создало у Вильгельма впечатление, что Бордо не утратил всю свою старую непосредственность. Но он быстро отбросил это чувство.
После встречи с девушкой в городе и Бордо перед казармами, эмоции Вильгельма были в руинах. Он вошёл внутрь. Когда он направился обратно в свои апартаменты, он прошёл мимо капитана казармы. Мужчина оглянулся, чтобы спросить, что случилось, но Вильгельм бросил на него взгляд и быстро вошёл в его комнату.
В каждой округе столицы королевская армия имела военные общежития, а Вильгельму было поручено жалование для верховного штаба. Это было высочайшее обращение с пехотинцем, который не достиг рыцарского звания, и он ценил жизнь в отдельной комнате, которая сводила к минимуму его шансы столкнуться с другими людьми. На самом деле, настолько, что он был склонен злиться на незваных посетителей.
«Ты проснулся сегодня утром.»
«Как ты стерва сюда попала?»
«Когда я сказала ему, кто я, капитан казармы впустил меня сюда. Хотя я сказала ему, что могу подождать внизу.»
«Ты преувеличиваешь».
Он вспомнил жалкое лицо капитана казарм, который прошёл в коридоре, и щёлкнул языком, хотя капитана уже давно не было.
Кэрол ждала в комнате Вильгельма. Она была в обычной женской одежде, а не в рыцарских доспехах, и это сделало её немного менее пугающей. Это напомнило Вильгельму, что она, в конце концов, женщина. Не то чтобы он был настолько глуп, чтобы сказать это вслух — это только заработало бы ему бешенство и сделало бы это столкновение более длительным, чем нужно.
«Знаешь», - сказала Кэрол, - «я знаю тебя три года, и это может быть первый раз, когда я смогу сидеть и тихо поболтать с тобой».
«Ничего не будет. Убирайся отсюда.»
«Ты не изменился. Или ... может быть, ты немного изменился, а затем вернулись к тому, кем ты был. У тебя такой взгляд, который напоминает мне бездомную или безумную собаку.»
«Ты пришла сюда, чтобы просто подраться? Я впечатлён тем, что ты ищешь неприятности в свой выходной. Хорошо, я выслушаю тебя.»
Их соответствующие воинские духи ненадолго столкнулись, прежде чем Кэрол нахмурилась и вздохнула.
«Я не ожидала, что ты будешь рад меня видеть», - сказала она. «Когда я закончу, я немедленно уйду».
«О, так ты искала что-то ещё помимо неприятностей?»
«Это из-за Гримма, конечно. Что ещё у нас с тобой общего?»
При упоминании имени Гримма Вильгельм сделал гримасу с отвращением. С тех пор, как он получил травму, его поместили в медицинский центр. Вильгельм, естественно, ни разу не ходил к нему в гости.
В конце концов, зачем ему это? Визит не будет иметь смысла, и в любом случае отношения между ними не были такими.
Но попросить Кэрол, чтобы она пришла в его комнату вот так...
«Я пришла сказать тебе, что Гримм хочет тебя видеть».
Это было именно то, что он ожидал, что она так скажет. Вильгельм не упустил, что Гримм и Кэрол разделяют узы мужчины и женщины. Ну, они могут заботиться друг о друге, если захотят. Но они не должны давить на него.
«Хорошо, ты доставила своё сообщение. Поздравляю. Но я не собираюсь его слушать. Посещение его было бы пустой тратой усилий.»
«Почему ты…»
«Но я впечатлён, что ты смогла принести мне сообщение от того, кто не может говорить. Я не знал, что он был достаточно грамотным, чтобы это написать…»
«Не будь слишком доволен собой, Вильгельм Триас». Интенсивность Кэрол снова возросла, как будто, чтобы возобновить своё состязание раньше. Вильгельм прищурился. Пустая рука Кэрол была сжата в кулак. «Гримм может простить все унизительные слова, которые ты говорил о нём, но я не буду стоять здесь и позволять тебе унижать его».
«Ты говоришь о том, что делают друзья. Не пытайтесь навязать его мне.»
Они стояли, обмениваясь опасными взглядами.
Кэрол сначала отвела взгляд. Вильгельм усмехнулся.
Она медленно покачала головой и направилась к двери, но затем сказала: «Я передала тебе его сообщение, даже если оно безнадёжно. Только один раз попытайся сделать что-то приличное дружбе, выкованной в бою.»
«С каких это пор мы с ним друзья?»
«Гримм видит в тебе своего брата по оружию. Я подумала, что, возможно, тоже смогу.» Кэрол вышла из комнаты испуганного выглядящего Вильгельм позади неё. Он услышал, как закрылась дверь, и в отчаянии бросился на кровать.
Он истощал дух своего мечника, глядя в потолок. После этого в его сердце осталась только пустота.
3
Место было наполнено зловонием гнили и крови. Валга нахмурился от неприятного запаха, когда вошёл в маленькое здание. Но хотя его старое лицо могло нахмуриться, он не отворачивался от всего этого. Все трагедии, свидетелем которых он был, были результатом его собственного решения. Было бы немыслимо не смотреть.
«... Сфинкс. Как твои успехи?»
Он даже не поприветствовал маленькую сгорбленную фигуру, прежде чем бросить свой вопрос. Облачённая девушка встала, когда он говорил, вытерла лицо окровавленной тканью и обернулась.
«Это потребует постоянного наблюдения. Однако я пришла к выводу, что это не очень приятно пахнет. Для меня, как для незавершённого создания моей матери, может быть, слишком много, чтобы воссоздать заклинание, в котором отсутствует самый важный элемент».
«Ужасно странно много ныть для так называемой ведьмы ... Прости. Я просто зол.» Он глубоко вздохнул и посмотрел мимо девушки, Сфинкса. Позади неё стоял человек-змея, покрытый зелёными чешуйками, который когда-то был Либре Ферми.
«Так что от тебя ничего не осталось. Жаль, Либре.»
Когда-то самым сильным воином среди полулюдей, свет жизни исчез из глаз Либре. И всё же он всё ещё стоял и сражался по воле ведьмы - результат заклинания, которое могло заставить мёртвых двигаться. Но теперь он был мёртвым воином, способным выполнять только простые команды. Он больше не мог выполнять роль Либре.
«Так много наших собратьев всплыло после нашей победы в Айхии. И удар, который мы нанесли людям, был серьёзным. Подумать только, это может быть нашей самой большой возможностью с начала войны, и ...»
«Разве этого недостаточно, что вы здесь? Или этот мёртвый воин не мог сыграть ту роль, которую вы имеете в виду?»
«... Нет. Этого недостаточно. У меня нет возможности стоять во главе наших союзников. И ни один пустой труп не сможет собрать харизму руководства Либре!»
Валга впился взглядом в мёртвого Либре, затем положил свои толстые ладони на лицо.
Стратегия на Болоте Айхия пошла точно по плану, серьёзный удар по королевской армии. Это должна была быть возможность уничтожить разбитого врага, но смерть Либре в бою совершенно не соответствовала расчётам Валги. Как бы он ни ненавидел это признавать, Валга знал, что влияние Либре на Получеловеческий Альянс было даже больше, чем его собственное.
Сфинксу, по крайней мере, удалось забрать тело и реанимировать его как мёртвого воина, но никакое заклинание, каким бы нечестивым оно ни было, не вернуло бы Либре обратно.
«Хотя плоть возрождается, душа не находится в ней», - сказала Сфинкс. «Восстановить Таинство Бессмертного Короля действительно трудно».
«Как продолжить гражданскую войну без Либре…? У нас не так много вариантов».
«Но у нас есть немного…?» Сфинкс прищурилась.
Валга глубоко кивнул. Конечно, он рассматривал возможность того, что он или Либре не выживут в этой войне. Он надеялся, что Либре переживёт его, но змея ушла первой - такова была их судьба.
«Теперь я могу сделать то, что никогда не смог бы сделать здесь с Либре. Он ненавидел мысль о том, что мир станет адом. Он мог бы остановить меня, возможно силой, от отправки этого мира куда-нибудь ещё ниже».
«А что ты хочешь от меня в этом аду?»
«Я открою врата преисподней и утешу души наших усопших товарищей человеческими криками и погремушками смерти. И ты сама увидишь это. Все воины королевства сгорят дотла в пламени моего гнева!»
Гнев вспыхнул в нём; он никогда не исчезнет и никогда не уйдёт. Каждая провокация будет кормить его, пока он не разрушит всё до основания.
Огонь никогда не погаснет. Валга знал, что это правда.
«Либре ушёл, а я остаюсь. Считай это свидетельством моей бессмертной ярости.»
Валга начал ужасающий подсчёт того, что станет топливом для пламени. Это было начало самой решающей битвы во всей Получеловеческой войне.
«… Это требует наблюдения».
И это было начало конца, который должен был решить гибель многих, включая Сфинкс.
4
Полулюди продолжали периодически предпринимать попытки разрушить столицу.
«Что?! Ты – Демон Меча...!
«Рааааааах!»
Вильгельм бросился на одну группу, которая пыталась создать проблемы на высоких внешних стенах столицы вокруг города. Некоторые из этих шалостей были просто работой хулиганов, захваченных идеей превосходства над людьми.
Реорганизация армии была запоздалой, и Вильгельм был назначен в подразделение военной полиции. Он уже порезал несколько таких групп негодяев.
Один из мужчин держал смертельную рану на разорванном животе, выплевывая кровь и презрение. «Думаю, наша борьба закончится вот так ... Проклинаю, проклинаю тебя, животное...!» Но Вильгельм привык к такому насилию. Он приготовил свой меч, чтобы дать человеку милосердно быструю смерть.
«Перестань кричать, идиот», - пробормотал он. «Если ты так боишься умереть, научись использовать меч».
«…Ты так думаешь…? Тогда возьми свой ... знаменитый меч ... Скоро языки пламени облизнут весь народ ... Даже столица не избежит разрушения...»
«-»
Это были странные слова, которыми можно приветствовать смерть, но это не имело значения. Вильгельм отрубил голову получеловека, прежде чем тот закончил говорить.
Вильгельм пнул тело, а затем добил группу, когда прибыли другие гвардейцы. Они почти потеряли дар речи при сцене перед ними.
«Ты – пресловутый Демон Меча, Вильгельм…?» - голос человека дрогнул, когда он произнёс прозвище, даже если они предположительно были на одной стороне. Его друзья боялись его так же, как его враги. Это то, к чему он привык.
Имя Демона Меча, как и имя Вильгельма, теперь неразрывно связано с кровью и смертью.
Вот почему ...
«Я Терезия. Хорошо? Зовите меня Терезия. А ты…?»
Он молчал.
«Ты…?»
«-»
«О, да ладно! Я уверена, что ты понимаешь. Я прошу тебя сказать мне своё имя, это очевидно!»
Она надула щёки и топнула землю; девушка перед ним - Терезия - была явно расстроена.
Они были на площади, как обычно, и Вильгельм только что закончил свою ежедневную практику. Она жестом указала на него. Он не смог отказаться. Когда они смотрели на цветы, она вдруг сказала раздражённо: «Я не Эй, Ты или Девушка. Зовите меня по имени.»
Вильгельм ответил, что не знает, как её зовут. Её глаза расширились. Они знали друг друга уже три месяца, и было немного поздно для знакомств.
Она кашлянула, затем тихо сказала: «Терезия…»
Он думал, что это подходящее имя. Всегда улыбающаяся как солнце, иногда раздражительно разговорчивая и всё же - очаровательная. Её настроение было опасно подвержено внезапным колебаниям, но всё же - Терезия. Да. Называть её так лучше, чем «Цветочница».
«Эй! Почему ты ничего не говоришь? Ты вообще меня слушаешь?»
«…Да уж. Наверное, это довольно красивое имя.»
«О, э-э… ты так думаешь? Ну, я ценю твои слова, так что ...»
«Я имею в виду, что всё это время думал, что тебя зовут Цветочница.»
«Что?»
Он просто должен был пойти и добавить слишком много информации. Выражение лица Терезии полностью изменилось, её щёки покраснели от быстрого перехода от счастья к гневу. Вильгельм уклонялся от всех её попыток наступить на ногу.
«Ааа!» - воскликнула Терезия. «Ты худший! В любом случае, ты не готов ответить мне?»
«-»
«Почему ты ведёшь себя так, будто не знаешь, чего я хочу?! Я прошу тебя назвать мне своё имя!»
Она снова топнула землю. Вильгельм задумался, в чём проблема, а затем задал себе вопрос: всё, что он должен был сделать, это сказать ей свое имя. Это было только вежливость, и у Вильгельма не было причин не делать этого.
Даже если это вызовет у неё ужас и отвращение.
«Я Вильгельм Триас».
Если бы Терезия знала, что королевская армия назвала его «Демоном Меча» и что они говорили о нём… Девушка, которая любила цветы, ужаснулась бы от этого. Эта мысль вызвала странную боль в груди.
«Вильгельм. Да. Вильгельм, Вильгельм, Вильгельм.»
«…Прекрати говорить это.»
«Да. Полагаю, это довольно красивое имя.» Её глаза озорно блеснули. «Это звучит очень похоже на тебя, Вильгельм».
Вильгельм молчал об этом; он чувствовал слишком много вещей одновременно, чтобы знать, как ответить.
«Тем не менее, это немного странно.»
«Да?»
«Я имею в виду, прошло три месяца с тех пор, как мы встретились… но мы только сейчас знакомимся». Терезия высунула язык и застенчиво улыбнулась. При этом виде Вильгельм почувствовал, как смятение эмоций в его груди испарилось. Его тело было странно лёгким.
«Почему мы должны были знать имена друг друга?» - спросил он. «У нас не было никакого интереса друг к другу. Мы оба случайно оказывались здесь в одно и то же время, чтобы делать то, что хотели.»
«В самом деле? Я была немного заинтересована в тебе. И я не знаю о тебе ничего, Вильгельм. Ты ненавидишь цветы.»
«…Да, это так. А, Терезия, ты их любишь.»
«Да! Видишь? Мы кое-что знаем друг о друге. Знаем.»
Она триумфально выдохнула, и Вильгельм обнаружил, что уголки его рта слегка приподнялись. Для него это было редкостью: улыбка не была ни ироничной, ни мрачной.
«Кстати, Вильгельм. Тебе нравятся цветы?»
Вопрос неожиданно возник у него, когда он изо всех сил пытался сжать щёки, чтобы скрыть непроизвольную улыбку. Это был тот же вопрос, что и всегда, - но сегодня это означало что-то немного другое.
«Нет, я ненавижу их.»
Несмотря на это, ответ Вильгельма не изменился. Нечего было приобрести, глядя на растения. Конечно, не то, что имело значение для Вильгельма.
«Ой? Если это так...»
Обычно это заканчивалось вопросом и ответом. Но сегодня это не так. Держа подол своей юбки, Терезия отвернулась от него, чтобы Вильгельм не мог видеть её выражение.
«Почему ты владеешь своим мечом?»
«-»
Она никогда не задавала этот вопрос раньше.
В течение трёх месяцев они знали друг друга, всегда были цветы и меч. Но до этого момента Терезия ни разу не затронула тему его оружия. Теперь, когда она знала его имя, она пыталась выяснить, что было внутри Вильгельма.
Если бы Терезия не спросила, то любого другого Вильгельм просто оттолкнул бы. Но он обнаружил, что может ответить ей с необычайно спокойным сердцем.
«… Потому что это всё, что у меня есть».
Вопрос был о его мече. Почему он им владеет. В его сердце ответ был очень прост — это было всё, что он имел. В это верил Вильгельм больше, чем кто-либо другой.
«-»
Терезия молчала, ничего не говоря в ответ на ответ Вильгельма. Так же, как она ничего не сказала на его ответ на свой цветочный вопрос. Она слишком много говорила и порхала от темы к теме, но она всегда повторяла этот один неизменный вопрос, как будто она пыталась укрепить их слабые отношения.
Вильгельм тоже молчал. Он не был настолько глуп, чтобы уничтожить это момент, говоря глупость.
5
Я не думал, что ты действительно придёшь.
Гримм с широко раскрытыми глазами нацарапал слова на листе бумаги, когда сел на кровать, и показал бумагу Вильгельму.
Они находились в комнате Гримма в Королевской больнице, хотя на самом деле это была очень большая площадь, полная раненых. Можно сказать, насколько больница была занята по количеству коек с пациентами в них.
«Просто по прихоти. Я собирался сделать что-то ещё», - кратко ответил Вильгельм. Он стоял возле кровати Гримма со скрещенными руками.
Было чудом то, что после расставания с Терезией он обнаружил, что его ноги указывают ему на визит к Гримму. Он говорил правду — это было не более чем прихоть. Это был его первый выходной день, и просто идти спать в его комнату не имеет смысла.
«В любом случае, твоя женщина никогда не оставит меня в покое, если я этого не сделаю».
Пожалуйста, не говори о Кэрол так.
«… Это письмо, боль. Ты ничего не можешь с этим поделать?»
Гримм потребовалось время, чтобы ответить на всё, что сказал Вильгельм. Бумага для проведения этих разговоров также не была обильным ресурсом. Гримм продолжал использовать один лист, пока он не стал почти полностью чёрным от букв.
Перед лицом раздражения Вильгельма Гримм с жалкой улыбкой указал на горло. Длинный белый шрам пробегал по нему, признак повреждения его речевых органов. Он мог издавать неуклюжий звук своим дыханием, но больше никогда не говорил.
По крайней мере, мне посчастливилось спастись.
«… Учитывая, что мы сражались с Либре, это вероятно так».
Где Кэрол?
«Как ты думаешь, мы достаточно дружелюбны, чтобы появляться здесь вместе? Не смеши меня.»
Он действительно пришёл сюда по абсолютной прихоти. Одной только мысли о том, чтобы взять с собой Кэрол, кого-то, чья компания ему не нравилась, было достаточно, чтобы заставить его задохнуться. Встреча с ней была чем-то, чего он очень хотел избежать.
«Я больше не приду. Убедись, чтобы она узнала, что я был здесь, хорошо?»
Я понял. Я скажу ей.
По крайней мере, это помогло ему немного расслабиться. Теперь, возможно, ему не придётся беспокоиться о том, что Кэрол придёт, чтобы спорить с ним. Если бы она не оставила его в покое, он бы никогда не удосужился прийти к Гримму.
Как дела у капитана?
«Как будто он одержим призраком Пивота. Мне это не нравится. Сделай это. Убей полулюдей. Это всё, что ты когда-либо слышал от него в те дни. Возможно, в последнее время всё стихло, но он стал только громче».
Видимо, Бордо тоже однажды приходил в гости, но снова быстро уезжал по делам. Королевская армия была в полном хаосе, и командиры постоянно были не на своих местах. Бордо не был исключением.
«-»
Внезапно Гримм перестал писать и посмотрел вдаль. Именно так Гримм смотрел на кладбище королевской армии, когда они сказали свои последние слова своим погибшим товарищам. Вильгельм знал, что он потерял в своих воспоминаниях всех в эскадрилье Зергева, погибших в Айхии.
Вильгельм, всё ещё скрестив руки, подошёл к окну и снова подумал о болоте. Он много раз размышлял об этом сражении - всегда, чтобы не забыть свою ярость из-за неразрешённого конфликта с Либре или Сфинксом, которая украла у него этот шанс.
На этот раз всё было иначе. На этот раз Вильгельм вспомнил другой момент битвы...
«… Почему они защитили меня?»
Он вспомнил Пивота, который отдал свою жизнь из-за удара, предназначенного для Вильгельма. Он вспомнил всех остальных, которые противостояли Либре по умирающему приказу Пивота и сами были убиты.
Гримм тоже. Он был среди тех, кто столкнулся с Либре вместо Вильгельма, и из-за его неприятностей он получил рану, которая навсегда останется, и потерял голос.
Он не понимал почему. Ни у кого из них не было надежды на победу. Если бы действие магического круга продолжалось, Вильгельм, вероятно, также встретил бы его гибель там. Какой смысл мог быть в их действиях?
«Вы, все вы, бросили вызов врагу, которого никогда не сможете победить. Пивот умер, они все умерли, а я…»
Если бы не вмешательство Сфинкса, Вильгельм тоже умер бы. И если бы он имел силу, все умершие Эскадрильи Зергева были бы живы. А потом…
Из-за него раздался тихий шум.
«Ты смеёшься?»
Когда Вильгельм посмотрел на него сверху вниз, Гримм среагировал необычным образом. Его плечи задрожали, дыхание сорвалось с горла, и он издал звук, будто кашлял. Это было похоже на смех.
Этот совершенно неожиданный ответ оставил Вильгельма в растерянности. Гримм взял свои письменные принадлежности.
Прошу прощения за смех. Я никогда не думал, что ты так среагируешь.
«Это моё мнение. Я никогда не воспринимал это так, как будто дела и смерть смешны.»
И я нет. Я не думал, что смерть Пивота или смерть наших товарищей что-то значат для тебя. И думаю, что ты даже расстроен, что никто не обвиняет тебя ...
«…?!»
Вильгельм достиг конца написанного Гриммом, и невероятное предложение сразу же разозлило его. Но Гримм покачал головой.
Никто не винит тебя, Вильгельм. Мои раны и смерть Пивота не твоя вина. Я уверен, что капитан не считает тебя ответственным за Пивот.
Это была правда. Каждый раз, когда они видели друг друга, Вильгельм мог сказать, насколько разный был Бордо. И всё же он никогда не говорил плохо о Вильгельме и не обвинял его в смерти Пивота. Гримм также не считал Вильгельма причиной, по которой он потерял голос. Знание этого должно было успокоить его. Должно было.
Вильгельм. Ты меч нашей эскадрильи Зергева. Если ты не побеждён, мы тоже не будем. Все верили в это, и именно поэтому они поставили свою жизнь на карту.
«Вы не понимаете. Мой меч – это я, а я - меч.»
Это правда. Я думаю, этого достаточно. Твой интенсивный образ жизни - твой собственный. Ну, так было - но теперь это не так.
«Я не знаю, что ты имеешь в виду».
Твой образ жизни идеален. Описывая это словами, это звучит дёшево и тонко, но жить так могут такие, как ты. Остальные из нас не могли этого сделать.
Вильгельм не мог понять эмоции Гримма, когда он вылил письмена на страницу. Вильгельм всегда ненавидел, когда люди говорили, что не могут что-то сделать. Прежде всего, он ненавидел взгляд человека, когда они это говорили. Он презирал взгляд людей, которые думали, что делают разумный выбор, когда они сдались и оправдывались.
Но в выражении лица Гримма, когда он смотрел на Вильгельма, не было ничего подобного. Он говорил, что не мог. Он оправдывался. Его лицо было лицом человека, который сдался. И всё же его глаза не были ни смирёнными, ни сожалеющими. Вильгельм нашёл взор Гримма очень тревожным.
Вильгельм, я всегда восхищался твоей силой. Когда мы увидели Фолтера в обличии мертвеца на Касторском поле, я понял, насколько мы с тобой разные, и я подумал, что ты удивительный. Как и все в эскадрилье. Трудно увидеть на расстоянии, что делает тебя особенным. Но в близи, ты можешь рассказать.
«… Не давай мне странную репутацию».
Сожалею. Знаешь, ты склонен делать всё, что хочешь. Может быть, мы, независимые типы, просто сталкиваемся друг с другом. У меня большие надежды на то, как далеко ты сможешь пройти.
Как далеко он мог пройти? Он мог размахивать своим мечом, стать мечом - и где он в конечном итоге? Наконец он понял необъяснимые эмоции, которые он увидел в глазах Гримма. Это было ожидание и надежда. Это была зависть к тому, кто, как он знал, мог продолжать идти, даже если сам Гримм сдался.
Я хотел бы сказать тебе, по крайней мере, один раз, прежде чем я потерял свой голос. Думаю, для этого уже немного поздно.
«-»
Спасибо за это время. Благодаря тебе я сейчас здесь.
Гримм сказал всё это без слов, затем с улыбкой склонил голову к Вильгельму. Это была безошибочная улыбка брата.
Вильгельм с трудом мог это вынести.
6
«Тебе нравятся цветы?»
«Нет, я ненавижу их.»
«Почему ты владеешь своим мечом?»
«Потому что это всё, что у меня есть».
После того, как он узнал имя Терезии, после того как Гримм признался в своей зависти, всё пошло без каких-либо реальных изменений. Королевская армия всё ещё двигалась медленно, и, хотя реорганизация ещё продолжалась, он продолжал владеть своим клинком от имени столичной полиции. Когда он этого не делал, он был на площади и вёл абсурдные разговоры с Терезией.
Вопросы о цветах и о том, почему он владеет своим мечом, стали для них неизменным пробным камнем. Ответы Вильгельма и реакции Терезии тоже никогда не менялись.
Или, скорее, они не должны были. Но в какой-то момент Вильгельм заметил, как обмены заставили его грустить. Он по-прежнему чувствовал то же самое по отношению к цветам - не было способа измениться. Но когда его спрашивают о его мече, это ранило его сердце. Каждый раз этот вопрос вызывал у него беспокойство и раздражение. Его грудь пульсировала от эмоций, которые Пивот показал ему в Айхии, как и Гримм в его больничной палате.
«Вильгельм… ты смотришь на меня. Что-то не так?»
«Нет, ничего.»
«Ой? Тогда не стоит слишком пристально смотри на лицо женщины. Это грубо.»
«Что? Тебе не кажется, что на тебя стоит смотреть?»
«Что? Что это значит ...?
«-»
«Почему ты ведёшь себя так, будто не понимаешь, что я имею в виду?!» - сказала она. «Разве ты не знаешь, как вести разговор?»
Он также начал замечать, что разговор с Терезией на площади давал ему такое же чувство спокойствия, как размахивание мечом. И наконец, он увидел, что больше не может потерять себя в своей практике с мечом, как когда-то. Ему достаточно было просто взмахнуть мечом, но теперь, столкнувшись с этим лезвием, ему стало трудно дышать.
Это было почти так, как будто он был...
«Как будто твой меч плачет».
«-!»
Когда Терезия сказала это, он покачал своим лезвием по чистой привычке. Внезапно Вильгельм почувствовал бурю эмоций; он обернулся на Терезию и посмотрел на неё.
«… Ч-что не так?» - спросила она.
«Ты! Что ты знаешь о моем мече...?!»
Его несосредоточенная боль нашла выход. Вильгельм сожалел о словах, но их нельзя было вернуть. Терезия нахмурилась и сказала: «Вильгельм… ты прав. Я не квалифицирована, чтобы говорить о мечах. Но, глядя на тебя, я вижу, что использование твоего клинка сейчас вредит тебе».
«Не веди себя так, как будто понимаешь меня. Ничто не причиняет мне боль. Я…»
«Если это так больно, почему бы тебе не остановиться?»
«Остановиться…?»
Он нахмурился; он никогда не думал об этих словах.
«Хорошо», Терезия кивнула. «Если ты действительно ненавидишь это, бессмысленно продолжать. Это может показаться безответственным, но зачем продолжать, если для этого нужно разрушить собственное сердце? Или ...» Она остановилась и посмотрела на Вильгельма, который встал прямо. «… Значит ли это что-то ещё для тебя, чтобы так вонзить себя в свой меч?» Она имела в виду нечто большее, чем сам меч.
Она спросила, как будто это был один и тот же вопрос, который она всегда задавала, но это был не так.
Вильгельм владел своим мечом, потому что меч — это всё, что у него было. Но причина этого - что заставило Вильгельма Триаса делать это?
«Даже я не знаю ответа на этот вопрос», - сказал он.
«В таком случае…»
«Но оставлять это было бы непростительно».
На этот раз настала очередь Терезии замолчать. Ему нельзя было позволить опустить свой меч. То, что он хотел, не учитывалось.
«Непростительно? Итак... ты хочешь продолжать использовать свой меч всегда, независимо от того, как сильно он причиняет тебе плохо? Неважно, насколько это больно?»
«Да. Мне не нужно знать, почему я это делаю. Мне просто нужно.» У Вильгельма не было никакого способа найти какой-либо другой ответ, кроме этого, ничего, кроме меча. Он схватил рукоять своего оружия, как будто цепляясь за спасательный круг. Терезия выдохнула, увидев это.
«Я вижу. Смысл в том, что ты хочешь сохранить свою жизнь.»
«Смысл в том, чтобы сохранить свою жизнь…?»
Он был ошеломлён словами. Он почти предположил, что она знает о Пивоте и всех людях эскадрильи Зергева, и как он был спасён от смерти. Но он не видел этого в её глазах. Два ясных синих ириса смотрели на него.
«Да», сказала она. «Столько боли причиняют тебе, а ты не можешь отпустить свой меч. Я.…» Терезия опустила взгляд с грустным выражением лица. Вильгельм заметил изменение, но не смог дать немедленного ответа. Её слова всё ещё звучали в его ушах.
«Я надеюсь, что ты найдёшь её», сказала она. «Твою причину».
«Мою причину…?»
Он задавался вопросом, могут ли эти слова, по правде говоря, быть ключом к решению проблемы в его сердце. С другой стороны, он мог бы сказать ей, что это было не так легко и не говорить такие глупости. Но Вильгельм не делал ничего.
«Да», ответил он. «Если я найду хоть одну». Он кивнул Терезии.
Это был смысл оставить его в живых, причина, по которой Пивот и другие сдались, ответ на зависть Гримма. Или, может быть, вещь, которая превратит Вильгельма в сталь раз и навсегда.
«Не волнуйся», - сказала Терезия. «Я уверена, что ты найдёшь её. Ты из всех людей можете сделать это». У неё не было оснований говорить это, но она мягко улыбнулась. И Вильгельм по какой-то причине оказался не в состоянии спорить.
Пришёл шанс найти его ответ, как будто слова Терезии его выдали. Это была великая битва, которую Вильгельм Триас, Демон Меча, не мог избежать.
Вскоре наступит критический момент в Получеловеческой войне, кровопролитие в замке Лугуники.
Акт шестой
1
Массовое восстание полулюдей по всему королевству поглотило нацию в огне войны.
Королевская армия, всё ещё не оправившаяся от своих прежних потерь, была атакована вооруженным восстанием полулюдей и массой мёртвых воинов, сопровождавших их. Когда поступили сообщения о жертвах, штаб армии оказался в хаосе, и защита каждого региона была оставлена ответственным лицам.
«Это основная суть того, что я услышал, но я не получил никаких подробностей», - тихо сказал Бордо. «Если бы они нас куда-то отправили, мы бы смогли предотвратить некоторые жертвы».
Эскадрилья Зергева, полностью бронированная, была собрана на сторожевой башне. Присутствующие участники были новичками, которые помогли заполнить эскадрилью после того, как её старая группа была жестоко сокращена. В связи с продолжающейся реорганизацией официальные документы о переназначении ещё не были готовы, но все, с кем он говорил раньше, пришли. Среди них, конечно, были Гримм, который сейчас находится вне больницы, и Вильгельм.
«Гримм!» - сказал Бордо. «Ты, возможно, потерял свой голос, но я надеюсь, что ты всё ещё можешь бороться! Это твой шанс показать нам, на что ты способен».
Гримм не мог ничего сказать об этой попытке вселить боевой дух, но в ответ ударил своим щитом. Бордо кивнул на показ духа, затем посмотрел на новобранцев. «Я ожидаю, что нас скоро отправят на ближайшее поле битвы. Честно говоря, я бы хотел отправиться прямо сейчас, но стоит помнить, что чем их больше, тем они медленнее.»
Пока Бордо проявлял терпение, Вильгельм молча готовился к битве. Он встретил бы предстоящий бой с подавляющим духом Демона Меча. На поле, в разгар жестокой борьбы, он мог забыть замешательство, которое он до этого испытывал. Там, где искры жизни летели в брызгах крови, его дух мог целиком отдаться мечу.
«Вооруженное восстание», - беспристрастно сказал Бордо, всё ещё глядя в окно. «Это смелый шаг. Валга Кромвель придумал это, я уверен, но я должен восхищаться тем, как он смог объединить всех полулюдей.» Он провёл рукой по коротким волосам и мрачно нахмурился. «Но, к сожалению для него, столица была слишком бдительна, чтобы его план сработал. Остальная часть страны может гореть, но он пропустил самую важную часть. Я думаю, это всё, что можно ожидать от группы глупых дикарей.»
Его слова отражали больше, чем его личную неприязнь, но Вильгельм во многом согласился с ним. Восстания произошли по всей стране, но одна столица осталась нетронутой.
Вильгельм провёл несколько лет в столице, даже если он не особенно этого хотел. Он не хотел, чтобы город превратился в поле битвы, и при этом он не желал всех жертв, которые это приведёт. Включая Терезию и её поле цветов...
«Стоп». Что-то взволновало Вильгельма. И не глубину его сердца, как Терезия. Что-то другое. Одно слово, которое использовал Бордо, свело это воедино.
«Горит...?»
Вильгельм недавно слышал нечто очень похоже. Он ломал память, пытаясь вспомнить, когда это было, - и тут же бросился на ноги.
Скоро языки пламени облизнут весь народ ... Даже столица не избежит разрушения.
Слова принадлежали одному из полулюдей вандалов, которых он задержал. Конечно, они могли быть отклонены как бравада - но это также описало план Валги Кромвеля.
Столица была волатильным местом. Вильгельм знал это со времён местной полиции. Будет ли Валга игнорировать своих потенциальных союзников здесь и оставить столицу вне своих планов?
Это невозможно. Он не забудет этот город.
Это должно было означать, что восстания было...
«Бордо! Все эти восстания просто диверсия! Настоящая цель - столица - королевский замок!»
«Что?!»
После того, как интуиция Вильгельма привела его к ответу, он подбежал к Бордо с резким голосом. Мрачный взгляд встретился с морщинистым лицом его командира.
Это разозлило его, но он был уверен. Он знал, что враг будет искать самую важную точку для королевских сил.
«Вспомни Кастар и Айхию! Сражения, где королевские войска понесли свои худшие потери! Оба раза мы пошли на очевидную приманку и попали прямо в ловушки Валги Кромвеля!»
«И это заставляет тебя думать, что эти восстания являются приманкой, а настоящая цель - сердце королевства?»
«Да! Ты знаешь это, Бордо! Мы отправляем солдат из столицы, чтобы подавить восстания, затем они сконцентрируют свои силы на незащищённой столице. Они победят королевство!»
В зависимости от того, как всё сложилось, выбор, сделанный сейчас эскадрой, мог определить будущее Драконьего Королевства Лугуника. У них не было доказательств, но Вильгельм доверял своим инстинктам. Если бы он не доверял тем же инстинктам на поле битвы, он бы не выжил, и не увидел этот день.
«Хм». Бордо скрестил руки и принял вид глубокого созерцания. Вильгельм мог только скрипеть зубами.
То же самое произошло раньше. В битве при Касторском поле, когда они столкнулись с первыми магическими кругами и пытались решить, что с ними делать, Вильгельм призвал капитана двигаться вперёд. Он сказал, что это единственный способ выжить. Но его мнение было отвергнуто, и он и Гримм оказались последними живыми членами их подразделения.
Теперь то же самое происходило снова. Если Бордо его не послушает, то даже если Вильгельму придётся уйти одному, он...
Кто-то похлопал всё более взволнованного Вильгельма по плечу. Он обернулся и увидел, что Гримм кивает ему и поднимает руку к Бордо.
Командир заметил этот жест. Он уставился на Вильгельма и Гримма. Затем он глубоко кивнул, и на его лице появилась широкая улыбка, впервые увиденная за долгое время.
«Ну, как насчёт этого? Оставить эскадрилью Зергева в столице, возможно, будет самым умным ходом в штаб-квартире! Теперь всё становится интереснее!»
Бордо хлопнул прикладом своей алебарды по полу. Металлический шум прозвучал по всему посту охраны, и все члены эскадрильи Зергева ответили одним голосом. «Даааа!»
В одно мгновение все рвались в бой, комната дрожала от их крика. Шум окружил Вильгельма, но он не был захвачен им. Бордо, положив алебарду на плечо, улыбался мечнику.
«Что случилось, капитан Убийца? Ты не рад.»
«У меня нет никаких доказательств. Ты собираешься мне довериться?»
«Окончательное решение за мной, и я не позволю никому остановить меня. Плюс ... мои инстинкты согласны с твоими. Давай уничтожим этот получеловеческий план - назовём его прощальным подарком Пивоту и остальным!»
Бордо толкнул Вильгельма в грудь; Вильгельм отшатнулся назад, пока Гримм не поймал его. Безмолвный щитник улыбнулся ему так, как будто спросил: как насчёт этого? Вильгельм отмахнулся от него.
«Хорошо, вот и мы! Зергевская эскадрилья - меч королевства! Это делает нашей обязанностью отдавать справедливость всем варварам, которые пойдут против флага нашей нации! Кто-нибудь не согласен? Кто-нибудь возражает?»
«Нет! Ни один. Никто! Как мы могли бы?»
Бордо крикнул, подняв боевой топор, и солдаты закричали в ответ. Их лидер с удовольствием выслушал их, затем снова повернулся к Вильгельму.
«Вильгельм! Вильгельм Триас, Демон Меча! Враг преследует...?»
«Что?» Ответил Вильгельм. «Замок - королевский замок Лугуники!»
Бордо указал своим топором на дальний замок. Затем он вдохнул и взвыл, как животное. «Враг приближается к замку! Эскадрилья Зергева, уходим!»
2
Когда эскадрилья Зергева приблизилась к замку, готовыми к битве, защитники замка устрашились. Они были уверены, что приближающаяся к ним масса была врагом, жаждущим их уничтожения.
«Что? Что это?! Так защитники королевства сами подняли восстание?!» - крикнул рыцарь дрожащим мужчинам. Жестокий рыцарь уставился на наступающую эскадру, затем презрительно щёлкнул языком.
«Ну, если бы это не тот идиотский уход... Стой, где ты, Бордо Зергев!»
«Это лорд Лип Бариель?» - спросил Бордо, уставившись на человека, стоявшего посреди обороняющихся солдат. Это был виконт, тот самый рыцарь, с которым они столкнулись на Болоте Айхии.
Эскадрилья Зергева остановилась. Лип подошёл и встал перед Бордо.
«Разве ты не знаешь, что мы находимся в состоянии войны, Бордо? Как ты думаешь, что ты делаешь?! Королевство в кризисе, а ты тут? Это практически бунт!»
«Я прошу прощения за то, что поразил вас всех. Но мы здесь не с дружеским визитом. Время имеет большое значение - судьба королевства висит на волоске!»
«О, это так?»
Лип нахмурился из-за заявления Бордо. Затем кто-то вышел из готовой к бою толпы, чтобы встать рядом с Бордо. Это был Вильгельм. Лип посмотрел на молодого недовольного человека, который излучал ауру мечника.
«Снова ты, Демон Меча».
«Называй меня как хочешь. У меня нет времени спорить с тобой. Враг целится на этот замок.»
«Ты хочешь сказать, что вооружённые восстания — это диверсия? У тебя есть доказательства?»
Лип был умным. Из краткого замечания Вильгельма он догадался, что на самом деле замышляют полулюди. Но единственный способ, которым они могли это доказать, — это качать головами.
«Таким образом, на основании обоснованного предположения, вы сходите на замок, как лавина?» - сказал Лип. «Я прошу вас уйти, эскадрилья Зергева. В настоящее время ответственность за защиту этого замка лежит на мне».
«Валга, Либре и Сфинкс», - сказал Вильгельм. «Ты хочешь взять их всех на себя? Ты слишком самоуверен.»
«Снова? Сколько раз я должен говорить тебе не разговаривать так с начальством!»
С резким криком Лип набросился на Вильгельма своей металлической перчаткой. В прошлый раз удар был на Болоте Айхии, но на этот раз Вильгельм просто повернул голову и легко его избежал.
«Кто дал тебе разрешение увернуться от меня?»
«В Айхии ты был моим командиром, но не сейчас. У тебя нет причин бить меня и нет причин останавливать нас. Если ты встанешь у нас на пути, мы просто прорвёмся мимо вас».
Вильгельм громко гремел рукоятью своего меча. Другие охранники замка сжимались от ауры, которая поражала их как физическая сила. Даже Лип на этот раз выглядел немного испуганным. Казалось, что ситуация может взорваться в любой момент.
«Ну что ж», - сказал новый голос. «Как насчёт предложения от меня? Я выше, чем любой из вас. Я официально приказываю эскадрилье Зергева присоединиться к обороне замка.»
Женский голос донёсся со стороны замка. Коллективный взгляд обернулся и увидел приближающихся двух фигур: Розваль, одетая в военную форму, и сопровождающая её Кэрол.
«Розваль Л. Майзерс…!» - задохнулся Лип.
«Итак, у нас есть специалист по антимагической войне — это я, и самодовольный страж ворот — это вы. Должны ли мы сравнивать наши позиции, чтобы увидеть, кто из нас занимает более высокое место в вашей драгоценной цепи командования?»
Лип сердито стиснул зубы, но Розваль только пожала плечами. То, что она говорила, было правдой, а реальность была такой же безжалостной, как змея. Как бы он ни ненавидел это, Лип мог только закрыть рот.
«Ооо, не будьте таким. Не всё потеряно. Пребывание здесь сегодня может ещё дать вам шанс принести честь и славу вашему имени. Рассмотрим все возможности.» Её слова не сильно утешали.
Затем Розваль увидела Вильгельма. Она откинула волосы за плечи, сладко улыбаясь. «Я была уверенна, что ты придёшь. Это был правильный выбор».
«Я до сих пор не понимаю слова, которое ты говоришь», - сказал Вильгельм. «Но мы можем войти в замок, верно?»
«По крайней мере, ты мог бы научиться разговаривать с женщиной. Конечно, вы можете войти.»
Вильгельм сказал ей, как всегда, прямо, что он не заинтересован в продолжительных разговорах. Затем он повернулся к Бордо. Человек, известный как Бешеный Пес, серьезно кивнул.
«Хорошо, тогда! Эскадрилья Зергева теперь войдёт в замок! Убедитесь, что мы усиливаем все критические точки в здании! Мы разделимся на десять групп, как и планировали.» Он ударил по земле прикладом своего боевого топора, а эскадрилья Зергева разделилась на десять групп. Вскоре они возьмут на себя назначенные роли и приступят к защите замка.
«Лорд Лип», - сказал Бордо, - «останьтесь здесь. Эскадрилья Зергева будет патрулировать внутреннюю часть. Следите за тем, чтобы внутри ворот не пускали полулюдей.»
«Я знаю своё дело! А теперь вперёд, стая шавок!» Виконт не был очень любезным. Тем не менее, Вильгельм и другие вошли в замок. Розваль побежала за ними с явным интересом.
«Подразделение разделено на группы», - сказала она. «Могу ли я предположить, что вы будете действовать самостоятельно, независимо о всех?»
«У тебя есть Гримм, чтобы присматривать за тобой», - сказал Вильгельм. «В любом случае, у тебя будут только проблемы». Он бросил взгляд назад. Это был акт доброты с его стороны по отношению к бессловесному Гримму, который шёл рядом с Кэрол. По-видимому, они разговаривать, хотя на самом деле мог говорить только один из них. Вильгельм немного посмеялся.
Когда члены эскадрильи Зергева шли по замку, они увидели молчаливые коридоры и заброшенные комнаты. «Похоже, у вас мало солдат», пробормотал Вильгельм. Это был первый раз, когда он был в королевском замке Лугуники с тех пор, как его пригласили на встречу в главном штабе. В тот день в замке было больше людей, но теперь он был практически пуст.
«После потерь в Айхии командный штаб был отправлен на линии фронта по всей стране», - сказала Розваль. «И Его Величество лично приказал направить войска туда, где влияние восстаний самое большое».
«Но это…»
«Королевская семья — это не то, что нужно игнорировать. Даже если это сыграет на руку врагу.»
Королевская семья Лугуники вызывала сочувствие, но они были подставными лицами, не подходящими для национального правительства. Было много слухов - и казалось, что для этого есть основания.
«Значит, никто не защищает замок?»
«Минимальный контингент подразделений королевской охраны и обороны, таких как лорд Лип. Я восхищаюсь отказом его величества расставлять приоритеты в отношении собственной безопасности, но это просто проблема, когда он занимает самое важное здание в стране. Возможно, пришло время молиться Дракону за мир в королевстве».
«Я мог бы восхищаться твоим патриотизмом, если бы ты не закончила, сказав, что нам нужно просить его о помощи.»
Интуиция Вильгельма снова давила на него. Если бы полулюди преследовали замок, то их конечной целью было бы сердце королевства - сам король. И после того, как они подняли восстания, они могли легко достигнуть цели. Было одно место, где должен был быть король Драконьего Королевства Лугуники, когда его страна была в отчаянном положении.
Как будто Валга Кромвель приглашал его туда.
Бордо направлялся наверх. «Вильгельм! Я пойду защищать Его Величество! Тронный зал…»
Вильгельм оборвал его своим собственным взглядом. «Бордо! Я иду в часовню! Возражения?!»
Бордо выглядел ошеломлённым тем, как Вильгельм будет следовать своим собственным инстинктам, но затем улыбнулся.
«Нет! Что бы ни случилось, просто не забывай, что означает эскадрилья Зергева!»
«Ты знаешь, я никогда не волновался об этом».
«Тогда мы должны спросить Гримма. Гримм! Не позволяй Вильгельму скрыться из виду!»
Энергичный стук щита пришёл в ответ. Вильгельм нахмурился. Бордо поднял свой боевой топор, пожелал им удачи и помчался прочь.
«Что ты собираешься делать?» - спросил Вильгельм у Розваль, которая, очевидно, намеревалась следовать за ним в подвальную часовню замка. «Почему ты с нами?»
Розваль подмигнула. «У меня есть своя цель. Где бы они ни показались, это большая азартная игра, но я думаю, что буду доверять суждению человека, из-за которого мне не по себе».
Гримм и Кэрол обменялись удивлёнными взглядами на дразнящие слова Розваль. Но Вильгельм, человек, о котором идёт речь, лишь раздражённо вздрогнул и отошёл от Розваль.
«Не приходи ко мне скулить, если тебя убьют», - сказал он. «Я недостаточно хорош, чтобы успокаивать тебя и драться одновременно».
«… Я думаю, ты изменишься.»
«Я? Изменюсь? Даже если я…»
Даже если бы он изменился, то только к продвижению по пути становления бесчувственным мечом. Он полагал, что это был ответ, который он нашёл в своем клинке.
Вильгельм стиснул зубы и отбросил образ Терезии, который всплыл в его голове. Если бы она не продолжала спрашивать его, он бы давно перестал верить в это. Он бросился вперёд, словно пытаясь избежать этого.
3
Когда Бордо вошёл в зал, он почувствовал, как воздух сгущается. Это было чувство, когда начиналась великая битва - противостояние с абсолютным противником. Он был прав, что пришёл сюда один. Он подозревал, что только он среди своих людей может это сделать.
«Я никогда не смогу отблагодарить Вильгельма», - пробормотал он. Хотя теперь они редко сражались, его дуэли с Вильгельмом на тренировочной площадке привели его к подавляющей ауре битвы. Да, он был напуган, но страх был знакомым.
Было немного противников, которых Бордо признал бы по-настоящему сильнее, чем он сам. Он ненавидел это признавать. На самом деле он был потрясающим бойцом. Он был с оружием с самого детства и использовал своё естественное телосложение и интеллект, чтобы идти по пути рыцаря. Между социальным положением его семьи и его собственными дарами жизнь Бордо прошла почти так, как он хотел. Сопровождаемый другими учениками, которые казались раздражающими старшими братьями, ветер, казалось, всегда был за его спиной, когда он продвигался вперёд изо дня в день.
Изменение вошло в его жизнь в форме Вильгельма. Бордо мог вспомнить, как много раз он был в растерянности из-за того, как обращаться с дерзким и мятежным мальчиком. Но Бордо спас Вильгельма, чего было достаточно, чтобы оправдать всю работу.
Вильгельм превратился из мальчика в молодого человека, и его меч стал незаменимым для королевства. Пивот понял это. Именно поэтому он отдал свою жизнь, чтобы спасти его. Пивот видел, что Вильгельм будет иметь решающее значение для определения не только будущего королевства, но и Бордо.
И здесь, сейчас присутствие Вильгельма действительно имело значение для жизни и смерти Бордо.
Двойной клинок обрушился на неповоротливого человека, окрасив красный ковёр зала кровью. Глаза его врага были безжизненными, его гнилое дыхание прерывистым. Это был земеечеловек, Либре Ферми, но без намёка на то, кем он был при жизни. Тем не менее, даже как мёртвый воин, его аура величайшего бойца осталась.
«Сфинкс, да? Но, по крайней мере, я могу отомстить за Пивота. Ты грязная маленькая рептилия!» Бордо разжигал собственную жажду битвы, дразня своего врага. В противном случае он мог быть сметён аурой противника и потерять инициативу.
Разница между ними - во власти их духовных воинов была безошибочной. Причина, по которой Бордо не уступил, заключалась в том, что он уже десятки раз терпел неудачу в таких обменах. Вильгельм Триас познакомил его с этим более чем достаточно хорошо.
«Меня не пугает враг, даже если он уже мёртв. Получи, Либре Ферми!»
Он развернул свой боевой топор над головой и взвыл, как животное, топая по ковру. Его огромное тело прыгнуло вперёд, и змеиный человек встретил его двойным клинком. Пролетели искры, и комната наполнилась звоном стали. Битва между Гадюкой и Бешеной Собакой началась.
4
Перед огромной дверью часовни лежали безголовые тела нескольких королевских стражников. Это были те немногие, кто остался для обеспечения безопасности замка. Они сражались отважно, но бесполезно, о чём свидетельствует разбросанное оружие и множество мечей. Обычно Вильгельм чувствовал, что у него нет сочувствия к мёртвым, то есть к слабым. Но на этот раз он обнаружил странную эмоцию, нахлынувшую на него. Возможно, потому что он знал, за что боролись эти трупы.
«-»
Он отключил эмоции, и с его любимым мечом в руке Вильгельм открыл массивную дверь. Она медленно двигалась с сильным скрипом, и свежий ветерок дул из часовни в коридор.
Волшебные голубовато-белые огни освещали часовню в подвале замка. По обе стороны от входа проходили ряды скамей, а в дальней стене был вырезан герб Святого Дракона, герб нации. А у алтаря, где возносились молитвы, стояли две фигуры.
Фигуры, одна огромная и одна маленькая, говорили хриплыми голосами.
«В этой часовне люди королевства молятся Дракону», - сказала большая тень. «Империи поклоняются власти, а святые царства поклоняются духам. Я не знаю о западных городах, но полагаю, что у них должен быть кто-то, кому возносит молитвы».
«Итак, за что вы все молитесь?» - спросила девушка. «За что и за кого молятся полулюди?»
«Хм. Если бы я молился, я полагаю, душам моих товарищей и предков. У меня нет другой причины молиться».
Затем две фигуры обернулись.
Девушку он уже хорошо знал. Это был Сфинкс ведьма. И гигант, стоящий рядом с ней, - он был главным врагом в этой войне, предводителем получеловеческих племён...
«Валга Кромвель».
Мужчина кивнул, когда Вильгельм произнёс его имя, но Вильгельм не мог видеть его выражения. Валга полностью завернулся в белый плащ, как будто он пытался скрыть свою личность до самого конца.
«Да, действительно. И ты, должно быть, Демон Меча. Да, я вижу ... Вражда на твоём лице излучает исключительный дух. Даже я не застрахован от этого. Битва всё же не моё. Неудивительно, что ты смог убить Либре.»
«О чём ты говоришь?» Такое описание исхода в Айхии могло быть предназначено только для того, чтобы унизить его.
Ведьма, которая исказила факты в своём отчете, проигнорировала взгляд Демона Меча и сосредоточилась на Розваль. «Если вы здесь... это должно означать, что король не придёт». Её голос был без эмоций.
Розваль, одев металлические перчатки, ответила: «У меня не было особых причин возиться с ними. Я только что подумала о том, чтобы дать тебе то, что ты хочешь. Я отвергаю всё, что касается тебя, и в конечном итоге я уничтожу твою жизнь под моим пятом». Она взмахнула рукой и заняла боевую стойку. Позади неё Кэрол достала меч, а Гримм приготовил свой щит.
«Храбрые люди, все вы», - сказал Валга. «Вы четверо пытались противостоять нам…»
«Нет, это вы двое вошли в сердце замка», - ответил Вильгельм. «Жаль, что один из твоих друзей распустил губы и выдал сюрприз. Мы закончим это здесь и сейчас».
«… Я думал, что позаботился о том, чтобы рассказать о своих планах, но я вижу, что кто-то сильно разговорчив. Не бери в голову. Я не буду обижаться на такого же получеловека. Мы зашли так далеко. Наш план идёт достаточно хорошо».
«Правда, до такой степени, что вы смогли проникнуть в замок. Что делали эти глупые охранники?»
«Мы прошли через канализацию. Никто не знает о ней. Вы, люди, не живёте достаточно долго, чтобы помнить о ней».
Валга топнул ногой по земле, открывая скрытый туннель. Возможно, он был настолько откровенен, потому что Вильгельм узнал о плане Валги. Кто-то невольно щёлкнул языком.
«Ещё до завета с Драконом среди людей, полулюди помогали построить этот замок. Попытки размышлять об отношениях между людьми и полулюдьми в те дни - глупое занятие, но это довольно иронично. Это были те времена, которые привели к сегодняшней расправе».
«Хороший план, но плохой выбор войск», сказал Вильгельм. «Как я слышал, ты хорош в битве умов, а не в борьбе. Судя по всему, твоя ведьма единственная, обладающая настоящей боевой силой.»
«…Да. Как и сейчас, полагаю, это правда.» Голос Валги успокоился.
Вильгельм поднял бровь от этого зловещего шёпота, и получеловек рассмеялся.
«Если бы всё пошло так, как я хотел, король был бы здесь и сейчас. Чтобы добраться до него, у меня не было бы другого выбора, кроме как победить королевскую гвардию. Как вы думаете, я пришёл неподготовленным к этой задаче?»
«Ты никогда ничего не делаешь простым способом».
«Ты бесчувственный человек, не так ли?» - коротко сказал Валга. Затем он повернулся к своему спутнику. «Сфинкс, заклинание».
Сфинкс посмотрела на огромного мужчину рядом с ней и склонила голову. «Уверен? Как только я начну, мне будет трудно остановиться. На самом деле это невозможно.»
«Мне всё равно. Я всё время знал, что, если я захочу отомстить за своих товарищей, я не вернусь живым!» Валга с рёвом оторвал простыню, которая накрывала его. Под ним скрывался старик с лысой головой и лицом, похожим на демона. У него были броне подобные мышцы, которые являлись уникальной чертой великанов. Его тело было похоже на отвесную скалу, и на нём нарисован пурпурный символ, который начал светиться - магический круг.
«Волшебный круг на живом теле ?!» - воскликнула Кэрол. «Что это за заклинание?!»
«Я говорил вам», - серьезно сказал Валга. «Вы, люди, молитесь своему дракону. Я буду молиться своим предкам и моим собратьям полулюдям».
Заклинание начало действовать на его состарившуюся плоть, и когда свечение усилилось, Валга вытащил что-то из мешочка.
«О кости моих предков, свидетельство тех дней, когда великанов действительно боялись…!»
«Таинство Бессмертного Короля не работает с грудой костей», - сказала Сфинкс. «Но с живым потомком, который разделяет ту же кровь и огромное количество маны, всё иначе».
«Ты думаешь, что вернёшь старых гигантов, используя тело Валги Кромвеля?!» - сказал Вильгельм.
«Гордость и гнев полулюдей, которые вы увидите своими глазами, ощутите своей плотью и высечете в своих душах, проклятые люди!» - закричал Валга, а затем сунул кости себе в грудь. Ритуал Сфинкса, усиленный магическим кругом, нарисованным на его теле, сразу же сделал свою ужасную работу.
«Хрррр - Ахххх ... Аххххххх!»
Воющий голос Валги становился всё громче и громче, а тело становилось всё больше и больше. Его лёгкие расширились, его тело увеличилось вдвое по сравнению с первоначальным размером, а затем ещё раз вдвое. Через несколько секунд свет заклинания угас.
Дрожащий голос Кэрол наполнил часовню, когда она посмотрела на надвигающуюся фигуру: «Это — это то, чем раньше были гиганты? Ты всего лишь монстр!..» В её словах было немало ужаса. Никто не мог обвинить её в этом. Голова Валги теперь достигла потолка; он был выше тридцати футов. На самом деле он вырос настолько, что ему пришлось встать на колени, чтобы поместиться в часовне.
Внезапно огромная фигура вытянула руку. Движение было небрежным, но оно происходило с насильственной быстротой.
«Берегитесь!» - закричал Вильгельм, уклоняясь в сторону от приближающегося кулака. Розваль также смогла избежать этого, в то время как Гримм встретил удар щитом и защитил Кэрол. Стараясь изо всех сил понять, где нужно держать свой щит, Гримм принял удар, похожего на удар неистового животного. Мгновенно он и Кэрол оба были выброшены назад за дверь в коридор.
«О нет!..»
«Этот идиот бросился назад, чтобы притупить удар! Но не бери в голову - идёт Валга!» - крикнул Вильгельм взволнованной Розваль. Он перефокусировался с клинком в руке и уставился на Валгу, боевая аура которого выросла вместе с ним, и на Сфинкс, которая парила в воздухе.
Ведьма не обращала на него никакого внимания, глядя на потолок, испорченный великаном. «Валга, возможно, я могла бы оставить это вам? Я считаю, что следующий шаг потребует перехода в другое место».
«Делай что хочешь. Что касается меня, я отомщу за Либре.»
«Так и быть. Валга, мне нужна ваша удача в бою.»
«Правильно. Я ценю твою помощь. Хотя я не уверен во всех деталях.»
Сфинкс склонила голову на прощальные слова Валги. Но затем ведьма поплыла сквозь разрушенный потолок, ничего не сказав.
«Сфинкс…!» Сердито крикнула Розваль.
Вильгельм указал мечом в коридор. «Ты следуй за ведьмой. Иди с детьми, которые лежат в коридоре.»
Глаза Розваль расширились от взгляда на неповоротливую фигуру Валги.
«Ты хочешь взять Валгу в одиночку? Как это? Я не думаю, что это возможно?»
«Мы не можем позволить ведьме уйти. И ты не будешь сражаться с Валгой своими кулаками или щитом. Кэрол специализируется на отклонении вещей своим клинком, и это тоже не поможет. Он мой.»
Вильгельм, его меч теперь снова указал на гиганта, источая огромную боевую ауру.
«Ты действительно что-то. Если мы оба благополучно вернёмся, я поцелую тебя.»
«Просто уходи».
«Так холодно. Возможно, твоё сердце принадлежит кому-то другому? - сказала Розваль, игнорируя обстоятельства, чтобы подразнить Вильгельма. Он только фыркнул. Он, конечно, не собирался говорить ей, что на мгновение в его голове промелькнуло изображение рыжеволосой девочки.
«Желаю удачи», - сказала Розваль.
«Да. Ты обязательно убьешь её.»
С этими словами они поклялись сражаться, и тогда Розваль быстро удалилась из часовни. Вильгельм предположил, что она схватила двух компаньонов из коридора и поднялась наверх, чтобы сразиться со Сфинкс. Могут ли трое из них сразиться с ведьмой, это зависит от них.
«В любом случае, у меня нет времени беспокоиться о ком-либо ещё», - пробормотал он, погружаясь в боевую стойку.
«Не переоценивай себя, мальчик», - ответил Валга. «Как ты думаешь, кто-то низкий, как ты, действительно может помешать мне получить то, что я хочу?» Он взмахнул одной гигантской рукой. Демон Меча увернулся от него, полагаясь на свои навыки. Углы его рта приподнялись.
«Если ты достаточно силён, ты пойдёшь ко мне. Если ты слаб, я тебя раздавлю. Это всё, что нужно сделать. Сила твоих идеалов не имеет к этому никакого отношения».
5
Он прыгнул и опустил топор изо всех сил. Один конец двойного клинка уловил удар, а затем треснул под действием силы, которой он не мог противостоять. Топор вонзился в тело змея, разбрызгивая чешую и кровь. Либре пошатнулся назад.
«Грааааа !!». Хотя раненое существо не издавало ни звука, Бордо кричал на него. Он взмахнул тяжёлым боевым топором, вытянув руки. Мёртвый воин, который когда-то был Либре, сопротивлялся этим атакам со всеми навыками, которые всё ещё оставались в нем.
Он увернулся, защищаясь двойным клинком. Бордо был выведен из равновесия, и удар нашёл его. Это задевало его плечо и живот, но Бордо держался, несмотря на поток крови.
Это был, без сомнения, самый сильный противник, с которым он когда-либо сталкивался. Трудно было поверить, что именно так он боролся, даже с его уменьшенными способностями. Мысль о том, кем должен был быть Либре при жизни, заставила Бордо содрогнуться от страха, или из-за жажды битвы. Но он не знал.
«Моя кровь! Моя кровь кипит, Либре Ферми!»
Что бы это ни было, в этот момент он сказал себе, что это было желание сражаться. Несмотря на то, что весь в крови, Бордо продолжал кричать; он посмотрел в светлые глаза Либре. Змей не проявил никакой реакции на крик и только повернул двойное лезвие в руке, чтобы продолжить битву.
Это был смертельный танец, поскольку двойное лезвие Либре Ферми начало балет.
«Хмм… Аааааааааа!»
Сердце Бордо трепетало от бури ударов. Но когда его оттолкнули назад, он мог чувствовать дрожь сквозь подошвы своих ботинок.
Что бы сказал Пивот, если бы увидел, как Бордо сердится на своих друзей, сражающихся буквально под его ногами?
Конечно.
«Ты бы просто посмеялся и сказали мне, что это не то, что ты имел в виду, не так ли, Пивот!»
Бордо взвыл. Его эмоции всколыхнулись от приближающегося танца смерти, он поднял свой топор и ворвался в него. У него не было техники Вильгельма или способности Гримма, чтобы блокировать удар, он не был таким же ловким, как Кэрол, или вдумчивым, как Розваль. Вместо этого Бордо Зергев сыграл всё на том, что у него было, на теле и способностях, которые ему дали.
«Рраааа !!»
Двойной клинок напал на него, как буря, забив его тело; везде он чувствовал жгучую боль и текущую кровь. Тем не менее, он поднял свой топор и опустил его прямо на змея с сокрушительной силой.
Удар обрушился на дом. И наконец…
6
Горящий свет был лучом смерти, испаряющим всё, к чему он прикасался, когда он высекал след вдоль пола и стены. Этот разрушительный дождь исходил от демона в форме молодой девушки.
Сфинкс отступила через потолок часовни до первого этажа замка, но её остановила женщина в военной форме, которая преследовала её.
«Вы довольно настойчивы, - сказал Сфинкс. «Вы должны быть истреблены.»
«Да? Если ты поторопишься и умрёшь, я снова стану нормальной женщиной.» Розваль отскочила от каменной стены, взлетела в воздух и ударила левитирующую Сфинкс. Девушка увернулась влево и вправо, но Розваль снова оттолкнулась от стены, её длинная нога очертила красивую дугу в небе. Удар вернул её на землю.
«Гримм, за мной!»
«-»
Кэрол и Гримм врезались в неё с разных сторон в коридоре. Сфинкс развернулась, чтобы встретить двойную атаку, создав магический щит для защиты от меча Кэрол, более смертоносного из двух инструментов.
Но, конечно, это заставило её принять удар щита Гримма без защиты. Девушка наткнулась на удар сзади и была выброшена в большую открытую комнату за коридором.
«Мы сделали это!» - воскликнула Кэрол.
«Нет, Неет. Мы провалились. Я надеялась удержать её здесь, где мало места.» Росваль нахмурилась, глядя на её проваленную уловку. Вместе с безмолвным Гриммом они втроём напали на Сфинкс.
Секунду спустя на них обрушился луч, из-за чего выход из коридора стал белым.
«Это требует осторожности», - сказала Сфинкс, паря в воздухе большой комнаты, намного выше потолка коридора. «Какая бы слабая ни была добыча, она может оказаться порочной, когда загнана в угол». Её атака была идеальной; её враги были в ловушке без выхода. Она была уверена, что они никогда не уклонятся от её света.
Но потом… «…Что это за хитрость?»
«Оооо, это не так сложно понять», - сказала Розваль, когда она и остальные вышли целыми и невредимыми из зала сквозь дым. Отвечая на вопрос Сфинкс, она отбросила плащ, который был на ней. «Мой плащ был с заклинанием, которое позволяло сопротивляться любой магии на один раз».
«Я вижу. Вот как вы защитили себя и своих союзников. Вы действительно хотите убить меня.»
Возможно, у Сфинкс было превосходство, когда она смотрела на Розваль, но она была неустрашима. Кэрол вышла из-за неё, держа меч в невысокой стойке.
«Приношу свои извинения за беспокойство, леди Майзерс», - сказала она. «Могу ли я на минуту покинуть вашу сторону?»
«Да, делай, что хочешь. Может быть, вы могли бы сделать что-то, что расшатает её нервы.»
Сфинкс склонила голову, озадаченной этим обменом между хозяином и слугой, которые давно знали друг друга. «Она менее могущественна, чем вы. Вы отправляете её на смерть?»
«Глупое существо. Не проливай свет на технику меча Ремендис, моего дома, который служит Святым Мячам», - резко сказала Кэрол. Она подняла меч и лёгким прыжком вскочила в воздух, бросившись на ведьму.
Сфинкс встретила это внезапное прямое нападение светящимся пальцем. «Бесполезная смерть. Вам потребовались бы инновации, чтобы добраться до меня.»
Луч вырвался. Кэрол, висящая в воздухе без крыльев, не могла избежать этого. Конечно, она будет пронзена светом и превратится в тлеющий пепел.
Однако, это было не так.
«Хмм?»
«Я же говорила, не стоит недооценивать семью Ремендис!» Сказала Кэрол удивлённой ведьме, аккуратно увернувшись от её атаки. Несмотря на то, что она была в полёте, Кэрол вздохнула, чтобы ускориться. Затем она упала в полумесяце, разрезая незащищенную левую руку ведьмы пополам.
«Аааа!»
Рука полетела, и брызги крови вырвались у девушки, когда она упала на землю. Кэрол попыталась нанести ещё один удар, но оставшаяся рука её противника выпустила ещё один луч. Кэрол снова поднялась в воздух и смогла избежать этого. Но это был не конец бедам ведьмы.
«Я ждала этого двадцать лет, ведьма! Получи за это!»
Розваль была прямо под падающей Сфинкс, и её кулак поднялся в вихре. Он воздействовал на тело девушки, сила проникала сквозь металлическую перчатку, ломая кости и разрывая внутренние органы. Звук был слышен по всей комнате.
«…!!»
Даже Сфинкс не могла оставаться невозмутимой перед лицом такой силы. Смертельная сила излила кровь изо рта и исказила её милое лицо болью. Она попыталась что-то сказать, но её слова были потеряны, когда её вырвало. Её тело упало на середину огромной комнаты.
Потеря крови из её левой руки и тяжёлые повреждения органов от удара могли бы означать немедленную смерть любого нормального человека, но с ведьмой даже этого могло быть недостаточно.
«Пока я не раздавила твой череп и не вырвала твоё сердце, я не могу быть уверена», сказала Кэрол, опускаясь на землю и глядя на ведьму. Она спустилась с неба не столько из-за осторожности, сколько из-за личных причин. Она будет тем, кто убьёт Сфинкс.
Она наступила на девушку, готовясь нанести один решительный удар ...
«Вы удивили меня. Я никогда…» Кашель, - «…не ожидала, что меня опустят так низко ...» Сфинкс села, всё ещё кашляя кровью. Её лицо побледнело, и она не должна была двигаться. Но она всё ещё могла вызвать невыразимый ужас.
«Я рада, что это была… моя левая рука, которую вы отрезали…»
Взлетела Розваль, пытаясь сломать голову ведьмы ещё одним ударом, прежде чем она успела что-либо сделать. Но Сфинкс была быстрее, отбрасывая одежду с оставшейся рукой. Ткань разорвалась мягким разрывом, а под белой, обнажённой кожей девушки был фиолетовый узор. Тот самый, который был нарисован на Валге.
«Аль Зивальд». Она произнесла магию для окончательной формы Зивальда, её луча смерти.
Луч, который раньше исходил только от кончика её пальца, теперь вырывался из всей её ладони. Как будто её рука существовала, чтобы уничтожить всё на своем пути.
Разрушительный луч пронёсся по диагонали через большой зал, и смерть мгновенно приблизилась. Даже Розваль была в затруднении, чтобы избежать этого; она едва могла говорить от удивления.
Точно так же молчал молодой человек, который поднял свой щит и встретил луч в лоб.
7
Удары разбили пол и потолок встречной стены часовни силой. Удары гиганта выглядели достаточно мощными, чтобы послать человека в полёт, даже если удар только задел его. Но Вильгельм, как ветер, шуршавший по его волосам, избегал атак настолько точно, насколько мог, а затем нанёс ответный удар.
«Это безнадёжно, мальчик!» - крикнула Валга. «Как ты думаешь, такой дешёвый маленький меч может убить гиганта?»
Атаки Демона Меча просто отскакивали от массивного существа, которой был достаточно сильным, чтобы пробить сталь или камень. Отдача отбросила Вильгельма назад, и другая рука великана подошла к нему. Он отошёл от этого, но скорость его уклонения только вывела его из равновесия.
«Мне нравиться твоя смелость, но это конец!»
«А?!»
Вильгельм был пойман в воздухе, и Валга ударил его, словно муху. Вильгельм немедленно защитился, но против подавляющей силы атаки это было бессмысленно. Удар поразил всё его тело одновременно. Он отскочил от пола часовни и влетел в ряд скамей. Он был зажат под обломками разбитого сиденья, и наступила тишина.
«Пустяк. Теперь уничтожу весь замок и…»
«Не забегай вперёд.»
«Хмм?»
Пытливое ворчание гиганта грохотало по всей комнате. Вильгельм прыгнул на него с горы обломков. Демон Меча был пропитан кровью, но его глаза горели жаждой битвы. Валга быстро поднял правую руку, чтобы заблокировать атаку, но Вильгельм нырнул вокруг неё. Левая рука опоздала, и он увернулся. Он прыгнул к руке Валги и вонзил меч в один из удивлённых глаз великана.
Кожа гигантов могла противостоять стали, но их жизненные точки были такими же хрупкими, как и человеческие. Вильгельм легко пронзил глаз.
Валга взревел от боли. «Аааааааааа!»
Демон меча с удовлетворением вытащил свой клинок. Когда Валга содрогнулся от боли, Вильгельм схватил его за плечо и засмеялся. Его собственное тело застонало от раннего удара; этот момент стоил ему нескольких переломов и разрывов внутренних органов. Если он не будет осторожен, кровь закроет ему горло. Жгучая боль заставила его сожалеть даже о необходимости дышать.
Но сейчас - это было его поле битвы.
«Раааааааа!»
С криком Вильгельм нацелился на пальцы Валги, когда монстр приложил руку к своей ране. Он ударил в сустав. Он был прочным, и он не мог его разорвать. Но это не было причиной, чтобы признать поражение или потерять надежду.
Неся импульс отражённого удара, он уткнулся мечом в одину из воющих губ. Он пробил кожу, проколол плоть, пока не почувствовал, как клинок столкнулся с рядом зубов. Валга снова зарычал от этого насилия с его ртом. Он набросился вслепую, доверяя своей силе, чтобы восполнить недостаток точности, и добился удачного прямого удара. Вильгельм летел по воздуху и врезался в землю.
Вильгельм ударил кулаком землю, чтобы остановить себя. Ноги дрожали, но он встал. Но как только он встал на ноги, Демон Меча щёлкнул языком из-за бессилия и уставился на гиганта. Меч, спрятанный во рту существа, был невероятно далеко.
«Так вот», - прорычал Валга, - «это боль битвы… страдания моих собратьев, когда я сидел в тени, придумывая свои маленькие замыслы.»
Пока Вильгельм стискивал зубы, Валга убрал руку от раны. Пока Вильгельм наблюдал, из испорченного левого глаза вырвался красный пар, и рана зажила сама собой. Это сопровождалось усиливающимся свечением символа на груди Валги - страшными эффектами Таинства Бессмертного Короля.
«Но я не буду побеждён, пока гнев и унижение моих товарищей остаются не отомщены! Какой бы сильной ты не обладал, ты узнаешь, что ты ничто перед гордостью…»
«Бла бла бла. Мне наплевать, что ты идеалист!»
Валга снова взвыл и высоко поднял обе руки. Он обвёл их, но, несмотря на проявление смертельной силы, Вильгельм смело шагнул вперёд в надежде вернуть свой меч. Его противником был монстр с огромной выносливостью и способностью восстанавливать себя. Вильгельм не сможет победить его без оружия.
Валга стал любителем, когда дело дошло до боя; он полностью полагался на свои силы. Это дало Вильгельму проблеск надежды.
Это было правдой. Идеалы были бессмысленны в бою. Это был не коллективный гнев или гордость полулюдей, которые позволили Валге загнать Вильгельма в угол. Просто гиганты были сильны.
«Как жопа болит!» - закричал Вильгельм. «Все хотят втянуть меня в какую-то нелепую… хрень!»
Он хотел стать мечом - и всё же он столкнулся с таким количеством ненужных сражений. Каждый хотел, чтобы у него была причина, или вера, или гордость, или достоинство. Что было такого замечательного в том, что у тебя была причина бороться? Должен ли был быть смысл в использовании меча?
Тебе нравятся цветы?
Нет, он ненавидел их. Он был уверен. Для него это были лишние эмоции.
Почему ты владеешь мечом?
Потому что это было всё, что он имел. Это было всё, что ему нужно. Этого было достаточно.
Потому что он был захвачен красотой стали, очарован её жизненной силой и поэтому надеялся сам стать мечом.
«Твоя гибель сейчас настигнет тебя, человек! Смерть Демона Меча будет подходящей сноской для разрушения этого королевства!»
«Всё ... это моё ... моё!»
«Никто, кроме тебя, не верит в это сейчас! Мы с тобой оба!»
Две гигантские руки напали на Вильгельма, когда он попытался приблизиться. Физическая сила разрушила пол. Гнев против гнева, гордость против гордости. То, что каждый из них принёс в битву, было слишком разным. Пропасть между желаниями каждого из них была слишком велика.
Тем не менее, два человека, которые сражались, вели битву. От них зависело, что решил исход. Результат будет зависеть от того, кто был сильнее.
Всё это было то, во что верил Вильгельм, источник силы, в которую верил Демон Меча. Так что, возможно, результат был предрешён.
Потому что Демон Меча, который верил, что его сила была как сталь, содержал в себе примеси.
«Гах ... Хах ...»
«Твой конец настал».
Вильгельм получил прямой удар, не в силах его избежать. Это отбросило его назад к стене, где он соскользнул на землю. Его левая рука была разбита, а из изуродованного лба лилась кровь в глаза так сильно, что он едва мог видеть. Гигант сжал кулак и поднял его над головой, целясь в неподвижного Демона Меча.
Не говоря ни слова, Вильгельм смотрел, как кулак летит над его головой. Когда он упадёт, он сокрушит его тело и превратит его в не более чем кровавый комок плоти.
Смерть стояла перед ним. Смерть, которую он направил на многих других. У него не было меча. Он даже не нашёл причину, по которой цеплялся за свой клинок. И теперь он собирался ...
«Встречай свой конец, Демон Меча. Возможно, ты с Либре увидишься в аду!»
Кулак опустился. Конец жизни Вильгельма приблизился к нему.
«Гримм! Сейчас!!»
«А!»
В этот последний момент он услышал голос женщины и мужчины, голоса, подобные шёпоту. Удар сотряс всю часовню.
8
Гримм встал между Розваль и лучом света за мгновение до того, как он уничтожил бы её.
«-»
Он не был уверен, что победит или даже выживет. До сих пор ни победа, ни выживание не влияли на жизнь Гримма, как несчастье, так что то, что получалось от того, что он блокировал свет своим щитом, было также подарком его «неудачи».
«Щитом…»
Это не было похоже на остановку обычной атаки. Это был свет, который опустошил большой зал замка и почти испарил королевских стражей, которые теперь лежали мёртвыми в коридоре. Он может пробить броню; он должен был быть в состоянии сделать то же самое со щитом.
«Гримм!» - закричала Кэрол своим нежным голосом. Она могла быть жестокой, но в глубине души она была доброй и чистой. Её хрупкое сердце было окружено раковиной, похожей на стекло. Так что, хотя она могла выглядеть жесткой, на самом деле она была довольно деликатной. Она хотела поддержать Гримма - даже если он, который в последнее время так сильно полагался на её помощь, мог подумать, что это смешно.
Несмотря на это, в дни до этой битвы её забота была его спасением.
«-»
Гримм почувствовал, как от удара луча накаляется его щит. Он горел, как будто положил руку на горячий суп, но он не хотел его отпускать.
Он не мог использовать меч. У него не было голоса. Он не оставит свой щит.
«Мой Аль Зивальд. Он…?»
Напротив Гримма, ведьма едва могла говорить от изумления. Щит Гримма поймал луч из её руки, отражая всепоглощающее тепло в потолок большого зала.
Тепло было единственным, что повлияло на щит. Щит спас Гримма и Розваль.
На тыльной стороне щита был герб Дома Ремендиса, семьи Кэрол. Это была семейная реликвия, которую Кэрол дала Гримму, чтобы отпраздновать его выживание. И тем самым она спасла ему жизнь.
«Шшш!»
Жара обожгла его руку, и боль вызвала царапающий звук из его горла. Отражённый защитой Гримма луч разрушил потолок и обрушил пол комнаты над большим залом.
Эта комната оказалась комнатой для зрителей, где боролись Бешеный Пёс и Гадюка.
«Ч-что ...»
Две гуманоидные фигуры упали с остатками обломков, когда пол внезапно исчез из-под их ног. Крик принадлежал тяжело раненому Бордо. Он толкнул рукоять своего боевого топора у стены, чтобы уменьшить силу своего спуска. Это позволило ему избежать фатального удара, даже несмотря на то, что он всё ещё падал на землю.
«Хм… большой зал? Как я сюда попал ...?» Бордо покачал головой и в замешательстве огляделся.
Но фигура рядом с ним несмотря на то, что ей нечего было смягчать, приземлялась медленно, как будто не чувствовала ран. Этот другой человек был высоким и покрыт чешуей — это был, без сомнения, змей Либре Ферми.
«Я считаю, что это то, что это называют переломным моментом битвы», - сказала Сфинкс. Её магия была отклонена, но в результате она получила подкрепление в виде своего самого могущественного мёртвого воина. Колдунья подошла к Либре и вытянула правую руку перед молчаливым воином. Она указала на Гримма, который упал на одно колено, и на Розваль, которая стояла с жатыми кулаками.
«У вас есть количество, но у меня есть сила. Либре. Это потребует вашего внимания. Начиная с сегодняшнего дня, вы будете сражаться, и я буду поддерживать вас, как вы…»
Сфинкс была отброшена, прежде чем она смогла закончить отдавать приказы.
Причиной был удар мечом. И это пришло из самого неожиданного места - прямо рядом с ней.
«...Что?»
Её правая рука, которая была направлена на Розваль, свободно качалась в пространстве. Она никогда не ожидала потерять свою другую руку таким образом. Теперь ведьма была без рук. Она повернулась к Либре.
Размахивая двойным клинком, нежить Либре Ферми посмотрел на ведьму и бросил оружие. Теперь они могли видеть, что у него была зияющая, критическая рана в груди, нанесённая боевым топором.
Зомби Либре Ферми уже был побеждён Бордо Зергевым.
«Невозможно…», выдохнула Сфинкс. «В последний момент ты исполнил… свою последнюю клятву…?»
Как только она заговорила, Либре потерял то, что осталось от его тела. Стройное тело рассыпалось в прах, оставляя только своё одеяние, и плоть теперь была не чем иным, как кучкой пепла. Сильнейший из воинов полулюдей, которого использовали и эксплуатировали даже после его смерти, наконец-то обрёл покой.
«Похоже, всё изменилось, Сфинкс», холодно сказала Розваль.
«-!»
Ведьма потеряла и своего воина, и руку, которую она использовала, чтобы использовать свою магию. У неё больше не было вариантов, и впервые что-то вроде паники вошло в её лицо. Она сделала единственное, что могла сделать - она использовала свою магию левитации, чтобы вырваться из большого зала в коридор, чтобы сбежать.
«Мы не можем позволить ей ...»
«У неё нет возможности уйти. Оставь её мне.» Розваль остановила Кэрол, прежде чем она начала преследовать её, и двинулась, чтобы убить ведьму. Незадолго до того, как она исчезла в коридоре, Розваль повернулась. «Благодарю тебя, Гримм Фаузен. Без тебя я бы никогда не смог выполнить мою миссию. Я прошу прощения за то, что недооценивала тебя раньше. И, Кэрол, мне тоже стоит извиниться перед тобой.»
«-»
«В-вы не должны извиняться передо мной! Просто разберись с этой штукой!»
Гримм не мог говорить в тот момент, даже если бы его голосовые связки были в рабочем состоянии. Кэрол, со своей стороны, покраснела от насмешки Розваль.
Розваль кивнула с её обычным слегка отстранённым взглядом, затем постучала пальцами по полу. «Я всё ещё слышу что-то внизу. Вы двое присоединитесь к нашему дорогому Вильгельму. Я встречу вас всех позже.» Затем она выбежала в коридор за Сфинкс.
Позади неё Гримм и Кэрол кивнули друг другу, а затем отправились к Бордо.
«Значит, о Либре и ведьме позаботятся?» - спросил он. «А как насчёт Вильгельма? Что с ним происходит?»
«Он в часовне сражается с Валгой Кромвелем, которого заклинание превратило в огромного гиганта», - сказала ему Кэрол. «Честно говоря, я не уверена, что он нуждается в нашей помощи, но…» У неё, казалось, были сложные чувства по этому поводу. Она не была упрямой и не отказывалась помочь Вильгельму. Скорее, она, казалось, говорила из-за знания о том, насколько силён Демон Меча. Возможно, из-за её чрезмерной враждебности она неправильно оценила Вильгельма.
«-»
«... Хммм. Нахальный панк. Но, полагаю, именно это делает вас частью эскадрильи Зергева.» Не говоря ни слова, Гримм протягивал руку стоящему на коленях Бордо. Он широко улыбнулся, взял предложенную руку и поднял своё огромное тело на ноги. Подняв боевой топор, он кивнул Кэрол, которая смотрела на него широко раскрытыми глазами. «Ты права. Вильгельм – Демон Меча - он сильнее любого из нас. Как бы мне не хотелось это признавать. Но мне всё равно. Если он говорит, что мы ему не нужны, тогда мы получим удовольствие от шоу. Но если он не сможет откусить больше, чем может…»
«Да? Что тогда?»
«Наконец-то мы протянем ему руку помощи. Мы должны ему больше, чем достаточно!»
Затем Бордо счастливо ударил Кэрол по плечу и побежал к часовне. Гримм последовал за ним, улыбаясь растерянной молодой женщине.
А потом…
9
«Гримм! Сейчас!!»
Две фигуры бросились между ним и кулаком, спеша вниз. Кончик меча нашёл промежутки между гигантскими пальцами, и щит подошёл, чтобы отбить удар. И вскоре после этого вошёл боевой топор и нанёс мощный удар.
«Хммм!» Бордо тихо застонал, когда топор соединился прямо под костяшками замедляющего кулака. Кожа была слишком жесткой, чтобы топор мог её прорезать, но она не могла рассеять силу удара. Был звук, похожий на падающее дерево, а средний и указательный пальцы руки согнуты назад.
«Гм… Ааа!» - закричал от боли Валга, когда пальцы сломались. Он откинул кулак назад, и Бордо засмеялся. Безумно обнажив зубы, огромный мужчина увидел, как Вильгельм рухнул на стену, и его улыбка расширилась.
«В чём дело, Вильгельм? Что-то не так? Это не похоже на тебя! Ты сдался? Как ты думаешь, ты похож на Капитана Убийцу из славной эскадры Зергева?!»
Вильгельм, лёжа на земле, не сказал ни слова о издевательстве, но его рука сжалась в кулак. Он кашлянул кровью и прижался к стене, пытаясь встать.
«Да-да. Но я не помню... Что просил спасать меня.»
«Хa-ха-ха-ха! Ты никогда не был милостивым неудачником! Ах, теперь я рад, что ты не умер. Я бы хотел, чтобы Пивот и другие услышали это!»
В его словах не было злобы. Вильгельм не мог найти ничего, чтобы сказать в ответ. Бордо был прав. Вильгельм снова был спасён от смерти. Это было так же, как с Пивотом и эскадрильей Зергнева - Вильгельма оставили в живых.
Вильгельм ничего не мог сказать, но Валга посмотрел на Бордо, Гримма и Кэрол и покачал головой.
«Подкрепление? Нет ... если вас здесь много, значит, Либре и Сфинкс погибли.»
«Либре Ферми превратилась в пепел, и ведьма Сфинкс скоро окажется в аду, благодаря леди Майзерс», сказала Кэрол, указывая мечом на гиганта. «Валга Кромвель, ты последний из лидеров Получеловеческого Альянса».
Валга приложил окровавленную руку к лицу и несколько секунд молчал. Затем в его горле раздался грохот. Звук эхом разносился по воздуху. Невероятно, это был смех.
«Почему ты смеёшься ?!» спросила Кэрол.
«Вы, люди, ничего не понимаете», - сказал Валга. «Даже сейчас, после всех этих убийств, вы не понимаете нашу цель, наши принципы!» Его крик, громкий, как взрыв, эхом разнёсся по часовне. Ветер его гнева сотряс воздух подвала. Ярость была на лице Валги. Он широко развёл руками и стиснул зубы. «Это не остановит войну. Пусть Либре и Сфинкс будут мертвы, и вы убьёте меня здесь. Это не погасит гнев полулюдей. Ненависть не исчезнет.»
«-»
«Даже если сегодня мы проиграем в этой битве», - продолжал Валга, - «ярость полулюдей однажды сожжёт это королевство дотла. Пока вы, люди, отказываетесь понимать мой гнев вместе с гневом моих собратьев и всех наших павших!»
Столкнувшись с яростными заявлениями Валги, Кэрол и Бордо замолчали. Эмоции в его словах было более чем достаточно, чтобы поверить в то, что он сказал, что борьба не закончится.
Многие пострадают, страна будет истощена, и даже тогда она не остановится. Именно потому, что Бордо и другие имели такую широкую перспективу, они поняли, насколько серьезной была эта возможность.
Но в часовне был один человек, который не разделял их мнение.
«Ты когда-нибудь молчал?» Прерывание исходило от Вильгельма, который теперь источал убийственную ауру из каждой поры своего тела. Демон Меча вытер кровь с лица и, прерывисто дыша, впился взглядом в гиганта. «Делай ставку на данный момент. Кого волнует, что случится после твоей смерти или как пойдёт эта война? То, что ты делаешь прямо здесь, прямо сейчас, это всё, что имеет значение!»
«Как глупо... Действительно, как глупо! Твоё мировоззрение слишком узкое! Твоё мышление безмятежно! Ты говоришь, что это кончиться борьбой?! Ну, ты переиграл себя в этой битве - что ты будете делать, когда всё закончится?»
Ответ Вильгельма был прост. «Я буду бегать и убивать всё, что смогу. Я буду продолжать резать и убивать, пока всё не кончится.»
Валга Кромвель оказался в растерянности перед лицом такого мелкого, незрелого, глупого ответа. Но не удивление заставило его ответить немедленно. Слова Вильгельма Триаса были настолько серьёзными, насколько это возможно.
«Больше ничего нет», - продолжил Вильгельм. «Я не знаю другого пути. Так что я буду продолжать убивать.»
Не было ничего больше, что Вильгельм мог сделать. Его оставили в живых, сначала Пивот и его товарищи по команде, а теперь Бордо и его товарищи. Если был смысл в том, чтобы выжить, если кто-то ожидал чего-то от Вильгельма - единственный способ, который он знал — это сражаться.
Валга устало покачал головой Вильгельму. «… В разговоре больше нет ценности. Мне вряд ли нужно это говорить.»
Теперь великан и Демон Меча символизируют тотальный разрыв между людьми и полулюдьми. Никто не ожидал, что один когда-либо поймет другого, и поэтому их битва возобновилась.
Заветное лезвие Вильгельма всё ещё висело на губе Валги. Демону Меча придётся уклоняться от атак Валги достаточно долго, чтобы украсть его меч, прежде чем он сможет всерьез присоединиться к битве.
«Ты действительно веришь, что сможешь победить, человек?!» - взвыл великан Валга Кромвель.
«Выиграю, проиграю, мне всё равно», - ответил Вильгельм, Демон Меча.
И тогда началась финальная битва.
10
Он повернулся, чтобы увернуться от пальцев. Он был истощён, каждый дюйм его тела ранено. Его выносливость и сила были на пределе, но он казался более проворным, чем когда он был в полном здравии. Как свеча, которая горит ярче, прежде чем погаснет, всё, что не было необходимо для его жизни, было убрано, и он чувствовал себя отполированным, чистым.
Его сомнения развеялись. Он сбросил все эти невидимые грузы, и сердце и тело Вильгельма почувствовали лёгкость.
«Ха-ха!»
Это было хорошее чувство. Хороший способ существования. Его сердце и разум были сосредоточены на сражении так, чем когда-либо прежде. Здесь, на пороге жизни и смерти, существовали только он и Валга.
Бордо и Гримм, хотя и пришли в часовню для этой битвы, не проявили никаких признаков вмешательства. Вильгельм был рад узнать, что чистота его битвы не будет запятнана, но он также знал, что поле битвы принадлежит ему и только ему.
Пальцы разорвали пол, и рука ударила его, но он оттолкнулся от стены и прыгнул, чтобы увернуться от неё. В тот момент, когда он упал на землю, он присел на корточки и начал бежать, сокращая расстояние. Он также оставлял бесполезные мысли позади себя, бросая себя в борьбу за жизнь и смерть.
«Стой, ты, вонючий человек…!» - закричал Валга, не в силах точно прицелиться в своего постоянно движущегося врага.
Подвальная комната была прочно построена, но уже не осталось и следа её былой элегантности. Её востонавление, несомненно, потребует времени и усилий. Единственной частью комнаты, которая оставалась нетронутой, была стена за Валгой, на которой была вырезана печать дракона.
Пострадала не только часовня. Сражение со Сфинксом и нежитью Либре вызвало разрушение всего замка. Вильгельм хотел лично отплатить им обоим, и ему не понравилось, что злоумышленники забрали его месть. Но если Бордо и Гримм оба были в безопасности, то, возможно, он мог бы жить с этим.
Голос Валги дрожал. «Как ты думаешь, у тебя есть время, чтобы смотреть на своих друзей, ты малявка…»
«Я просто следил за тем, чтобы они были в стороне. Не теряй форму.»
Вильгельм уничтожил последнюю нечистую вещь внутри него. Теперь, пробуждение Демона Меча было полным.
«Пора тебе заплатить за всё!» - проревел он, поворачиваясь, чтобы увернуться от разъяренного удара слева. Этот шаг приблизил его к великану. Рука монстра потянулась, чтобы схватить Вильгельма, когда он врезался в грудь существа, но Демон Меча использовал огромные пальцы в качестве трамплина, чтобы прыгнуть ещё ближе. Наконец его протянутая рука достигла губы Валги, схватила пойманный в ловушку меч и сделал боковой разрез.
Демон Меча приземлился на землю среди кровавого дождя. Валга взвыл от боли и ударил своего врага. Хорошо зная о приближающемся кулаке, Вильгельм изменил свою позицию и сделал ещё один удар.
Горизонтальный удар прошёл по трём пальцам на правой руке Валги. Каждый ноготь был почти размером с голову человека. С мечом, зажатым между ногтями и пальцами, Вильгельм толкнул меч, разбив кончики пальцев и оторвав ногти от руки. Валга едва мог издать звук, его горло сжалось в агонии, но, когда его тело откинулось назад, на него набросился Демон Меча.
Его целью не было ни одно из жизненно важных точек на шеей - он целился в обнажённую грудь Валги. В этой области, в центре светящегося пурпурного символа, лежали кости, из-за которых Валга стал таким большим.
«Аааааааа!»
Держа меч в обратном захвате, он изо всех сил опустил клинок вниз. Удар разбил ключицу Валги, вонзившись в плоть внизу, и через секунду меч достиг костей.
Как только он почувствовал, как ударил меч, Вильгельм пнул подбородок Валги, опустив оружие своим весом. Меч действовал как рычаг, разрывая плоть, хотя он всё ещё был зажат в костях.
«Чёрт тебя подериииииииии!»
В конце концов, осознав намерение Вильгельма, Валга вслепую приложил обе руки к груди изо всех сил. Но Демон Меча стартовал с живота Валги, полностью переворачивая себя с ног на голову и выполняя вращение, которое окончательно выбило кости. Слепящий свет наполнил часовню.
Без костей своих предков Валга потерял источник своего огромного размера. Сразу же его сила начала сокращаться. Символ на его груди всё ещё светился, но сила, которой он питался, была слишком велика для его нормального тела. Он оказался между своей ослабевшей плотью и мощным магическим кругом, и его тело не выдержало этого.
«Ай-Ааааааааааааа!»
Кровь начала изливаться со всего его тела, и Валга упал на колени. Его тело ростом тридцать футов заметно уменьшалось.
«-»
Валга посмотрел на Вильгельма, из его глаз текли кровавые слёзы. Вильгельм, чей меч оставался наготове всё время, не отрываясь смотрел назад.
Валга убрал руки от своих ран и сжал их в кулаки.
«… Победа зависит от этого момента».
«… Верно, чёрт».
«Готовься, человек».
«Иди ко мне, получеловек».
С этими тихими заявлениями началась последняя схватка между гигантом и Демоном Меча.
Валга не пожалел усилий, чтобы произнести боевой клич; он опустил обе руки, размером с деревья. Удар разбил пол и заставил дрожать не только часовню, но и весь замок.
Но удар не попал в Вильгельма.
Вильгельм едва избежал атаки Валги, приближаясь к ногам великана. Его пылкий крик сопровождался ударом меча, который вонзился в голени Валги. Вильгельм почувствовал сопротивление, когда оружие рассекало плоть и кости, но он мог ранить ослабленное тело. Когда он вынул меч, он пронзил бёдра.
Атака прошла через бёдра, а затем Вильгельм повернулся, чтобы пронести свой меч по животу Валги. Наконец он добрался до груди и, взлетев в воздух, через плечи, а затем множество рваных ран взорвалось кровью.
Серебряная вспышка опустошила тело гиганта и, наконец, поцарапала его шею - и всё одним непрерывным движением.
«Помни об этом, человек». Когда он ударился о землю, Валга тихо заговорил с Вильгельмом. Он не приложил усилий, чтобы позаботиться о своём множестве ран. Демон Меча стоял спиной к великану. «Помни, что это не положит конец ярости людей.»
Затем его массивное тело потеряло всю силу, упав на землю, прежде чем упал лицом в пол. Удар был последней каплей для потрескавшегося пола часовни под ним. Подвал замка опустился в ещё более глубокую темноту, и тело Валги было поглощено пустотой.
«… Ну, тогда пусть они придут за мной», сказал Вильгельм, подходя к краю дыры и глядя в черноту. Он был весь в крови. Позади него, на стене часовни, был герб королевства. «Пока у меня есть меч, я буду сражаться с ними. Я буду убивать их, пока не останется ни одного.»
Эти слова положили конец состязанию между Демоном Меча и великаном Валгой.
11
Предметы, которые она вытащила из своей сумки, были стальными шариками, достаточно маленькими, чтобы кататься по ладони. Изготовленные из твёрдого металла, они были тяжелее, чем выглядели. Если неосторожно уронить его на ногу, они легко сломают палец или два. И, конечно же, при полной силе они могли ударить почти так же сильно, как булава.
«Хах ... Хах ...»
Два металлических шарика Розваль уткнулись в тело Сфинкс, один в нижней части живота и один прямо в спине. Сфинкс застонала от их силы и, не в силах удержать высоту, столкнулась со стеной. Ведьма продолжала скользить, пока не достигла пола, где её ударил ещё один металлический шар. Кости сломались, и потекла кровь.
«Ты уже закончила?» - спросила Розваль, загнанную в угол Сфинкс, катя следующую стальную сферу вокруг своей ладони.
Сфинкс покинула большой зал и безумно пролетела через замок, пытаясь сбежать. Но без её рук она не могла использовать свою магию, и кровь оставляла след, который легко позволял её отыскать. У неё не было надежды. Розваль издалека атаковала её металлическими шарами, мучая её ими.
«Это ... стальные шары ... твой план победить меня ...?»
«Довольно просто, не правда ли? Это одна из тех вещей, которыми я хотела убить тебя. К сожалению, моих тощих рук недостаточно. Я думаю, пришло время закончить всё.»
Когда она подошла к колдунье, катящуюся по полу, Розваль выпустила следующий мячик, разбив её кости. Розваль посмотрела на стонущую Сфинкс и приготовила кулак, чтобы покончить с жизнью ведьмы.
Но затем Сфинкс заговорила. «Вы хуже… чем Валга… кажется… Это требует осторожности…»
«Ой? Ты меня предупреждаешь? Как забавно. И о чём я должна быть осторожна?»
«То, что ковёр… находиться под вами», - ответила Сфинкс без эмоций. Затем она положила голову на стену. Когда Розваль в недоумении посмотрела на ведьму, тихий звук достиг её ушей.
Устройство, спрятанное в коридоре, активировалось, и Сфинкс была унесена вращающимся полом.
«-»
Даже когда девушка исчезла, Розваль поняла, что это должен быть один из многих скрытых проходов замка - те самые, которые позволили войти полулюдям.
«Но это не займет много времени», - сказала она.
Розваль внимательно осмотрела место, где исчезла Сфинкс, и быстро выяснила, как активировать устройство. Она так и сделала, и сама спустилась в секретный туннель.
Она приземлилась на ноги и изо всех сил старалась разглядеть тьму вокруг себя. Слабый шум воды подсказывал, что в этом туннеле был один из подземных ручьев, протекавших под замком. Единственный свет исходил от мягко светящихся минералов в стенах. Путь не предлагал устойчивую опору, но Розваль отправилась вслед за запахом крови.
Она могла чувствовать её; она была рядом. Но посреди тропы запах превратился во что-то неприятное, и изменения вызвали беспокойство у Розваль. Она начала двигаться быстрее и оказалась в глубине туннеля.
«Кто там? Это вы, леди Майзерс?»
Хриплый голос мужчины остановил Росваль. Кто-то вышел из темноты, кто-то, кого она оставила у ворот замка: Лип Бариель.
«Я так и думал», - сказал он. «Вы пришли сюда, чтобы преследовать этого получеловека?»
«Поэтому мы полагаем, что преследуем одну и туже цель», - сказала Розваль.
Удостоверившись в личности Розваль, рыцарь вернул свой кинжал в ножны. Она не узнала оружие. Скорее всего, это была мития, магический предмет, обладающий огромной силой. Розваль не упомянула об этом и посмотрел мимо Липа.
«Сфинкс, стоящая за полулюдьми, сбежала сюда. Ты её видел?»
«Ведьма, не так ли? Ну, вы можете расслабиться», - сказал Лип. «Я добил её».
При этом у Розваль перехватило дыхание. Когда Лип увидел её реакцию, жестокая улыбка распространилась по его уже подлому лицу.
«Я помог уничтожить нелюдей, попавших в замок. Несколько из них убежали. Я преследовал их и наткнулся на этот туннель. Я никогда не думал, что под замком есть такое место, но не так давно я столкнулся с безрукой ведьмой. Я не задавал никаких вопросов. Я просто сжёг её.»
«Ты сжёг её…? Где тело?»
«Она превратилась в пепел. Не спрашивайте меня как.»
Лип зарылся в сумку и достал ожерелье. Это был не более чем грубо сплетённый шнур с кольцом на нём, но для Розваль это имело огромное значение.
«Может быть, ты будешь добр, и отдашь мне это?»
«Что?»
«Это может иметь магическую ценность. Я очень хотела бы исследовать это.»
Лип затих. Но вскоре после этого он фыркнул ей в ответ.
«Держите, мне всё равно. Но когда они раздадут почести, я ожидаю, что вы засвидетельствуете, что я, Лип Бариель, предотвратил бегство ведьмы Сфинкс, и именно я убил её».
«…Да, конечно. Я в долгу перед тобой, лорд Лип.» Разваль больше не отвечала, стоя с кольцом, крепко зажатым в руке. У неё больше не было здесь дел. Она была удивлена, что кто-то убил Сфинкс, но если ведьма была мертва, то для неё это не было проблемой. Всё шло по плану.
Нежно лаская кольцо, Розваль Л. Майзерс пробормотала: «Учитель, я закончила убираться. Посмотрим, что будет ждать нас в будущем».
Невозможно было ясно увидеть её лицо в темноте, но она улыбалась с самым безмятежным выражением лица.
Лип фыркнул, наблюдая, как Розваль уменьшалась в расстоянии.
«Что она имеет в виду?» - пробормотал он про себя. «Эта женщина вызывает во мне дрожь».
Теперь, когда у неё было кольцо, Розваль, по-видимому, намеревалась выбраться из подполья как можно быстрее. Это было достаточно удобно для него. Это было похоже на то, что это кольцо было тем, чего она хотела от этой жизни.
«Ну, кого это волнует? То, что хочет такая лисичка, никак не связано со мной.»
Для Липа было важно то, что выдвигало его собственные амбиции и ничего более. После поражения в Болоте Айхия он столкнулся с встречным ветром. Когда-то командир десятков войск был переведён в жандармерию. Они даже рассматривали возможность лишить его благородного звания.
Это было немыслимо. Как могли процветать слабые и некомпетентные, а такие способные люди, как он, томиться в низах?
«Но я всё верну. Нет, я вернусь больше, чем потерял.»
Он сделает всё, чтобы достичь этой цели. Даже оставив свою верность королевству. Лип был его собственным королевством. Он был его собственным миром.
Больше ничего не говоря, Лип повернул назад. На земле в туннеле за ним лежала маленькая фигура, завёрнутая в лохмотья. Он поднял её. Без рук тело было довольно легким. Он спрятал её в этих обёртках, и теперь он был осторожен, и пытался найти другой путь из подполья.
Это предательство было первым актом долгоживущих амбиций Липа Бариеля.
12
Нападение на замок Лугуники было совершено всего несколькими людьми. Хотя разрушения замка удалось избежать, зданию был нанесён серьёзный ущерб, и, кроме того, были обнаружены туннели. Займет много времени, чтобы справиться с разрушениями.
Разумно было доверить большую часть зачистки эскадрилье Зергева, которая снова отличилась в бою. Тем не менее, Вильгельм предал Гримму многие свои дела и покинул замок.
«Как будто у меня есть время, чтобы праздновать с ними…»
Сняв бинты и выглядя совершенно истощёнными от боя, Вильгельм направился в теперь тихий замковый город. С кончиной Валги и других главных движущих сил восстания по всему королевству утихли, и мир вернулся в столицу. Это вызвало необычайно сильное облегчение в Вильгельме, и он хотел посетить только одно место.
Даже он не до конца понимал, почему он мучает своё тело, чтобы пойти туда. В конце концов, прошёл лишь день после его испытания. Многие магазины решили не заниматься бизнесом в тот день из-за разрушения в королевском замке, а улицы были в основном пустынными.
Вменяемый человек, вероятно, остался бы внутри, боясь попасть в любую неприятность. Это значило, что на улице никого не было.
«Я выгляжу как сумасшедший…»
Вильгельм поспешил через бедный район так быстро, что казалось, будто он забыл о своих ранах - и прибыл на площадь. Он мог различить слабый запах цветов на ветру, дующем через площадь, уведомляя его о наличии поля.
И там, в самой середине площади, стояла рыжеволосая девушка.
Она вернулась к нему. Увидев её, Вильгельм остановился. Смущенный поток эмоций, циркулирующих в его сердце, был одновременно и хорошим, и плохим. Уверенность в том, что она будет там, перекрыло удивление от того же самого факта. Всё превратилось в стеснение в его груди.
В то же время он почувствовал какое-то меланхоличное отвращение при мысли об их обычном разговоре.
Она была в безопасности. Это было то, за чем он пришёл. Вильгельм как раз думал о том, должен ли он повернуться на каблуках и уйти без дальнейших действий, когда Терезия заметила, что он там. Она обернулась. Её голубые глаза слегка расширились от удивления, а затем они сузились. Наконец её губы образовали полукруг улыбки.
«Вильгельм».
Она произнесла его имя с такой фамильярностью и любовью. В сердце Вильгельма было ощущение, что мир расплылся в красках. Он совершенно забыл о том, что нужно повернуться и уйти домой. Его пульс с радостью усилился при встрече с Терезией, и тепло и облегчение распространились по всей его груди.
«... Ах.»
Не успел он понять, что он на самом деле чувствовал, как его сердце безо всякого предупреждения вздрогнуло. Это был момент внезапного и совершенно неожиданного самосознания. Вильгельм понял, что улыбка Терезии принесла ему чувство благополучия. У него было чувство выполненного долга, защитив её улыбку, её личность, их время вместе. Благодаря Терезии, стоящей там с её цветами, он почувствовал, что может быть большая радость, чем поразить противника своим мечом и доказать своё превосходство.
Момент, когда это осознание поразило его, сопровождался потоком эмоций, который, как думал Вильгельм, он уже давно оставил позади. Захваченный силой Вильгельм закрыл лицо руками.
«-»
Внутренности его век стали горячими, а нос покалывал. Внезапно он почувствовал, как у него пересохло в горле, а голова стала тяжелой, словно кровь перекачивалась слишком быстро. Там и тогда его душа дрожала; он думал, что это может поставить его на колени.
Свет, который Вильгельм почти забыл, наполнил его разум.
Нет, он не забыл его. Он всегда был в его сердце, никогда не угасал. Он никогда не забывал его красоту. То, что он забыл, было то, что привлекало его к этому свету.
Он вспомнил первый день, когда он взял меч, направив его на небо. Если бы у него был свет, если бы он был реальным, с этой силой он мог бы защитить всё. Это было то, во что он верил. В тот день бессильный молодой человек впервые поднял клинок. В тот день он чего-то захотел.
«Вильгельм...»
Когда Вильгельм поднял руки к лицу, охваченный эмоциями, голос Терезии достиг его. Насколько абсурдно он должен был выглядеть перед девушкой, стоящей перед ним? Она не могла понять, что происходит. У неё как раз был обычный день, когда внезапно мальчик, которого она время от времени видела, стоял перед ней, дрожа от эмоций.
Он был смущён. Ему было так стыдно, что это заставило его дрожать. Он хотел убежать немедленно. Он не хотел, чтобы кто-нибудь видел его позор, и меньше всего Терезия. Это было самое худшее, что он мог себе представить.
И всё же его ноги не двигались. Его сердце не позволяло им - как будто это было то, чего желала его душа.
«-»
Прошло время, когда они оба стояли молча. Затем Вильгельм неожиданно почувствовал щекотание мягких пальцев на тыльной стороне рук. Это была Терезия, протягивающая руку и нежно касаясь рук, которые Вильгельм положил себе на лицо.
У него перехватило дыхание от тепла её тонких пальцев. Он никогда не думал, что тело другого человека может быть таким тёплым. Жар её пальцев заставил Вильгельма почувствовать себя как кусок стали в кузнице. И когда в огне сформировался горячий металл, тепло Терезии поразило его и начало преобразовывать.
Только теперь он осознал, что подвергался этой жаре каждый раз, когда приходил сюда. Каждый раз, когда он видел её, говорил с ней и уходил, не обещая возвращаться. Всё это время меч по имени Вильгельм выковывался.
На самом деле это была не только она. Это были все, и каждый, кто был частью каждого дня.
Терезия, Гримм, Бордо, Розваль, Кэрол, Пивот и вся эскадрилья Зергева. Валга, Либре, Сфинкс и все враги, которых он убил. Каждый, кто пересёк путь с клинком Вильгельма, оставил свой след.
Теперь, наконец, он понял это.
Пока он стоял, Вильгельму был задан вопрос:
«Тебе нравятся цветы?»
Без сомнения, этот вопрос, каждый раз один и тот же, искал в нём некоторые изменения. И Вильгельм наконец увидел, что он действительно преображается.
«… Я не… ненавижу их»
Теперь он без труда и беспокойства произносил эти слова. Когда он видел цветы на поле битвы, проходил мимо них в своей повседневной жизни или видел их в поле у площади, он наверняка чувствовал что-то иное, чем прежде.
Вопросы Терезии продолжались. «Почему ты владеешь своим мечом?»
Этот вопрос беспокоил Вильгельма так долго. Но теперь, наконец, он вспомнил. Он мог вспомнить, что он чувствовал, когда впервые поднял клинок.
«Потому что это был ... единственный способ защитить людей».
Меч был силой. Самая красивая, отточенная и чистейшая сила. Сила, которую нужно уважать. Но как оно использовалось, с какими целями оно было связано — это контролировалось лицом, владеющим им. Вильгельм забыл эту самую основную вещь. Но теперь он вспомнил. Он вспомнил, что он чувствовал, когда полюбил меч.
«-»
Вильгельм убрал руки с лица и взял протянутую руку Терезии. Небольшое «О» сбежало от неё, но она не отступила. Жест был слишком односторонним, чтобы его можно было назвать «держащимся за руки», но каждый мог ясно чувствовать тепло другого.
«-»
Никто из них ничего не сказал, а только посмотрел друг на друга. Отчасти они не знали, что сказать, а частично не нужно было ничего говорить. Например, когда два бойца с мечом сталкиваются друг с другом в бою, слова были слишком грубым средством передвижения между ними.
«-»
Терезия нежно улыбнулась Вильгельму. Это было мягкое выражение, которое она всегда носила, когда смотрела на свои цветы. Теперь оно направленно на него.
Вильгельм почувствовал, как бьется его сердце, ритм захватывает его. Он не мог выразить это чувство словами. Он хотел поделиться этим с девушкой, но он сдержался.
Тем не менее, один небольшой признак потока эмоций действительно дал о себе знать.
В тот день впервые Вильгельм подарил Терезии совершенно искреннюю улыбку.
13
Восстания, которые потрясли всю Лугунику, стихли так же внезапно, как и начались. Причиной их исчезновения послужило гибель трёх главных лидеров полулюдей - их сильнейшего воина Либре Ферми; их стратег Валга Кромвель; и ведьма Сфинкс. Трое из них были убиты в бою людьми. Сопротивление не удалось.
Поскольку Получеловеческий Альянс, таким образом, теряет свою основную поддержку, широко распространилось мнение, что сама гражданская война вскоре покажет признаки прекращения. Однако, вопреки этим ожиданиям, сопротивление полулюдей по всей стране становилось всё более и более горячим. Это было так, как сказал Валга в его последние минуты, ад их ненависти, который нелегко погасить.
И люди начали понимать. Несмотря на потерю их ведущих огней, было естественно, что Получеловеческий Альянс должен продолжать сражаться.
Это было началом заключительного этапа Получеловеческой войны, гражданского конфликта, потрясшего королевство.
Это была также история встречи и расставания Демона Меча и Святого Меча.
Акт седьмой
1
В это время некая тема часто обсуждалась членами эскадрильи Зергева. Это был вопрос, который ударил в самое сердце эскадрильи, о котором каждый член глубоко и лично беспокоился.
«Ласлоу, отступай!» - приказал Вильгельм солдату, ловя боевой топор своим мечом. Ещё секунду назад человек, с которым он говорил, был почти загнан в угол жестоким нападением врага. Когда Вильгельм увидел это, он оказался там быстрее ветра, перехватив удар врага и спас Ласлоу.
Когда его товарищ по команде глотнул воздух, Вильгельм отбросил врага назад. Ошеломлённый силой воли Демон Меча, звероподобному человеку, ударившему топором, был нанёс удар в бедро. Завыв, он упал на землю. Это был хороший момент для Вильгельма, чтобы прыгнуть на него, и нанести последний удар, но…
«Дай мне свою руку. Идиот, давай быстрее.»
Но Вильгельм не преследовал своего врага. Вместо этого он дал своему раненому союзнику плечо, на которое можно опереться. Удивлённый силой своего маленького телосложения, неповоротливый солдат заикался с извинениями.
«И-и-извините, вице-капитан!»
«Если у тебя есть время извиниться, используйте его, чтобы лучше тренироваться. Тогда нам не придется оставлять дыру в линии фронта.
Его слова звучали резко, но он осторожно двигался, поддерживая раненого. Другие члены отряда покрывали их отступление, и как только он благополучно положил Ласлоу в тыл, Демон Меча вернулся в бой.
Затем, пробившись сквозь вражеские силы, он закричал: «Не ведите себя как кучка зелёных новичков, эскадрилья Зергева! Посмотрите им в глаза и сражайтесь!»
С этим призывом к своим товарищам Вильгельм бросился вперёд. Затем последовали бесчисленные серебряные вспышки, каждая из которых поразила вражеского солдата, Демон Меча в одиночку поднял боевой дух его людей.
Имя Вильгельма Триаса, Демона Меча, было настолько широко известно и уважаемо, из-за этого, как говорили, оно было надеждой королевской армии и отчаянием Получеловеческого Альянса.
«Я не могу поверить в перемену в этом человеке... Мне кажется, я заболела».
«Ах, не будьте такой строгой с ним, мисс Кэрол. Это говорит о том, что даже у Вильгельма есть хорошая сторона. Но я видел, как он рос, и должен признать, это немного пугает!» Бордо от души рассмеялся. С помощью своего боевого топора он уничтожал врагов в одной части линии фронта.
Кэрол почти проигнорировала Бордо, отражая атаку солдата своим мечом.
«Я знала его ещё до того, как он изменился», - продолжила она. «Я не пытаюсь быть строгой. Мне просто интересно, почему он вдруг решил себя так вести... и когда он покажет свои истинные цвета».
«-»
В глазах Кэрол было отвращение. Рядом с ней Гримм, словно говоря, стучал по своему щиту. Его обычно дружелюбное лицо было полно упрёков, когда он покачал головой на Кэрол.
«Извини, Гримм. Но я просто не могу привыкнуть к этому…»
«Есть много мнений о новом Вильгельме в эскадрилье. Но в конце концов, все в значительной степени согласны со мной и Гриммом. Это действительно внезапное изменение... И оно не плохое.»
«… Я это знаю».
«Чёрт, они говорят, что огонь и молот — это всё, что нужно для закалки стали. Он может быть колючим, но я думаю, что он также может измениться довольно быстро, когда у него есть причина. Было бы интересно, если этой причиной стала женщина...»
«Мм, фе...»
«В чём дело? Вы знаете что-то, чего я не знаю?» Бордо посмотрел на неё заинтригованным взглядом, но Кэрол энергично покачала головой, на её аккуратных чертах появилось беспокойное выражение.
«Я ничего не знаю — это ставит меня в трудное положение по отношению к моим назначенным обязанностям. Пожалуйста, поймите.»
«По вашему отношению, я думаю, вы что-то скрываете… Но я понимаю. Я не буду давить на вас.»
«Я была бы признательна за это. Тем не менее, я просто не могу привыкнуть к этому…»
Кэрол наблюдала, как Вильгельм продолжал защищать своих союзников и убивать врагов. В разгар жестоких сражений на мечах он помогал своим товарищам по отряду и давал советы. Это была глубокая трансформация.
Если бы это привело к тому, что он потерял бы концентрацию и негативно отразилось бы на его способностях в бою, это сделало бы это проблемой, но доблесть Вильгельма не исчезла ни на сколько - во всяком случае, он даже стал более способным, чем раньше.
«-»
«Я знаю, Гримм, я знаю! Мы будем продолжать отталкивать врага.»
«Давай не позволим Вильгельму оставить нас позади», - сказал взглядом Гримм. Двое из них продвинулись к линии фронта. Бордо смотрел им вслед, положив свой топор на плечи.
«Говоря об изменениях», - сказал он, «Я не думаю, что вы сейчас тот же человек, каким вы были, когда впервые встретили Гримма, мисс Кэрол. Но я думаю, может быть, вы этого не понимаете. Ах, чёрт возьми, вы все так молоды!»
Бордо дико рассмеялся и посмотрел в сторону, надеясь, что кто-то с ним согласится. Но это была просто сила привычки; человека, которого он наполовину ожидал увидеть в шаге от себя, там не было. Бордо коснулся раны на его лице и хрустнул шеей. Затем он взревел: «Эй, оставьте немного для меня! Мы уничтожим всех этих варваров!»
После боя в замке Бордо Зергев продолжал совершенствовать свою технику своим топором. Теперь он показал плоды всей этой практики, вступая в бой, хотя сам был командиром. Это была битва, которая заключала в себе то, что изменилось в эскадрилье Зергева, так и то, что не изменилось.
2
После завершения назначенного им периода оборонительной службы эскадрилья Зергева вернулась в столицу впервые за две недели.
Они прибыли в город поздно вечером, и большинство членов отряда, вероятно, проведут свой первый день отпуска во сне. Но Вильгельм, который, возможно, сражался сильнее, чем кто-либо другой в эскадрилье, проснулся рано и покинул казарму.
Он шёл по свежему прохладному воздуху, его любимый меч висел на боку. Когда городская стража увидела его, они выпрямились и дали почтительное приветствие. Вильгельм небрежно махнул им рукой и направился в город. Вскоре он будет на площади в бедном районе. У них не было установленной даты или времени. Они не знали, какие у них планы, и у самого Вильгельма не было особых выходных.
Следовательно, был ли там человек, которого он искал, или нет, зависело о везения. И в этот день...
«О, Вильгельм. Ты сегодня рано.»
Терезия, которая прибыла первой, обернулась, когда заметила Вильгельма. Ветер поднял её длинные рыжие волосы, и она улыбнулась ему. Вильгельм поднял бровь. Источником его изумления было место, где она стояла: прямо посреди поля цветов.
«Я знаю этот взгляд», - сказала она. «А чем занимается эта девушка? Тебе интересно?»
«Ну, спасибо, что выразила мои чувства словами. Интересно, что задумала эта девушка?»
«Я бы сказала, но это вопрос. Что я задумала?» - невинно сказала Терезия. Затем внезапно она подняла одну босую ногу. Подол её платья сдвинулся от движения, обнажив бледное бедро. Вильгельм быстро отвёл глаза.
«Что?» - спросила Терезия. «Это сильно стимулирует чистое сердце молодого человека?»
«Хватит играть, дурочка. Я говорил тебе раньше, это место небезопасно. Если ты не будешь осторожна, это поле будет последнее, что ты увидишь».
«О, я не беспокоюсь об этом. В конце концов, со мной большой плохой фехтовальщик, не так ли?» - подмигнула она. От этого жеста у Вильгельма перехватило дыхание. Он нервно провёл рукой по каштановым волосам и покорно приблизился к ней.
«Хорошо, покончим с этим. Что ты делаешь? Пытаешься обнаружить своего внутреннего ребенка играя босиком в грязи?»
«К-как грубо! Я могу заново открыть своего внутреннего ребенка, если захочу. И вообще, я не играю в грязи! Ты совершенно не прав! Слепой! Бесчувственный!»
«Чёрт возьми, почему ты такая эмоциональная?»
Она действительно была женщиной с сильными эмоциями. Она смеялась от души, но она также искренне злилась. Он искренне верил, что никогда не устанет от её смеха и криков, её улыбок и злости. Эта мысль заставила Вильгельма быть немного довольным собой.
«Правильный ответ: я сажаю семена для новых цветов!»
«Новые семена?»
Пока он стоял в замешательстве от её профиля, Терезия стала нетерпеливой и сама выпалила ответ. Но это только заставило Вильгельма с любопытством взглянуть на неё.
Терезия указала на поле и сказала: «Да, это верно. Сезон скоро изменится, поэтому цветы тоже должны поменяться, не так ли? Мне жаль, что мои цветы засыхают, но я могу собрать новые в новом сезоне».
«Собрать их? Ах да, я никогда не видел, чтобы ты поливала эти штуки.»
«Правда, я в основном позволяю им позаботиться о себе, но я та, кто дала им этот первый толчок! И я планирую позаботиться о них на этот раз. Так что, может быть, ты будешь так любезен и перестанешь насмехаться?»
Терезии всегда приходилось возвращать вдвое больше, чем она получала, когда почувствовала, что её обидели. Однако в конце этой тирады Терезия посмотрела на поле и добавила: «Кроме того. Если здесь не будет цветов, у меня больше не будет повода прийти».
«-»
У Вильгельма перехватило дыхание. Причина. Именно из-за неё они постоянно виделись здесь.
«-»
Терезия собиралась проверить свои цветы, Вильгельм - заняться со своим мечом. Но их фасад уже почти сломался. Они более или менее пренебрегали своими предполагаемыми причинами. Конечно, из-за этого Вильгельм не перестал уделять меньше времени своему мечу. Просто его причиной прихода сюда стала Терезия.
Они оба знали это, конечно. И всё же они никогда не говорили этого вслух и продолжали встречаться таким образом. Должно быть, это от страха перемен.
Даже сейчас, когда он продолжал стучать, как сталь, чтобы быть спокойным, он, казалось, это не осознавал.
Вильгельм отвернулся, не в силах больше выдерживать её взгляд. «Знаешь… я бы тоже хотел тебе кое о чём сообщить».
«Сообщить»? Терезия вопросительно посмотрела на него.
Он мог чувствовать её глаза. «Да», сказал он. «Они признали мои действия в бою. Ходили разговоры о какой-то награде или о чём-то, и ... я теперь рыцарь.»
«-»
Он почувствовал, как она затаила дыхание. При её реакции Вильгельм сжал кулак, стараясь держать его там, где Терезия его не увидит. Решающим фактором в его продвижении в рыцарство было то, что он помог предотвратить нападение полулюдей на замок. Изменения в поведении Вильгельма после этого, наряду с рекомендацией Бордо, опечатали повышение.
В прошлом Вильгельм мог отказаться от этой награды, но теперь он с благодарностью согласился. Он гордился этим доказательством того, что его достижения были признаны. Также его совесть не позволяла ему презирать усилия Бордо и других его товарищей.
Это факт радовал его сердце.
«Да? Поздравляю. Я полагаю, это приближает тебя к твоей мечте на один шаг.»
«Моей мечте?»
Эта мысль была настолько секретной, что замечание Терезии застало его врасплох.
Она поднесла руку ко рту, увидев широко раскрытые глаза Вильгельма. «Ты используешь свой меч для защиты людей, не так ли? А рыцарь — это тот, кто защищает людей». Она выглядела совершенно уверенной в этом, и её губы почему-то поднялись от того, что он считал гордостью.
Наконец, это стало смыслом для него. Он запечатлел её улыбку в своей памяти, чтобы она всегда была среди тех вещей, за которые он боролся.
3
После посещения Терезии Вильгельм направился в торговый квартал. Королевство могло быть истощено продолжающейся гражданской войной, но, похоже, оно не повлияло на алчность торговцев, которые входили и выходили из города. Во всей столице только коммерческий квартал всё ещё имел такую же шумную активность, как и раньше. Знакомый ресторанчик не стал исключением.
«Как обычно», - сказал он девушке у двери, затем подошёл к угловому креслу далеко сзади. Человек, которого он встретил, уже сидел там, который просто наливая себе напиток.
«Пьешь в этот час? Довольно смело, даже в выходной.»
Вильгельм занял место напротив мужчины. Несмотря на грубые слова Вильгельма, мужчина засмеялся и начал наливать напиток для новичка. Он покачал головой, и служащая принесла ему воды. Человек напротив Вильгельма настойчиво поднял свой стакан. Нахмурившись, Вильгельм побаловался со стуком монет.
Я никогда не думал, что придёт день, когда мы с тобой сядем и выпьем вместе.
Как только Вильгельм намочил свои губы этим первым глотком воды, другой мужчина толкнул в него бумагу с написанными на ней словами. Вильгельм привык к этому, но нельзя было отрицать, что это было неудобно. Он постучал по бумаге одним пальцем.
«И я нет. Но я не пью. Кто вообще захочет пить это помои?»
Приятно осознавать, что некоторые вещи в тебе не изменились.
Гримм предложил это краткое предложение и улыбку. Вильгельм почувствовал укол вины, осознав, что сделал это снова. Он был так быстр, из-за проскочили злобные слова и агрессивные действия. Это была его плохая привычка. Несмотря на желание и усилие измениться, такая давняя часть его личности не могла быть так легко преобразована.
Наконец он замолчал, наблюдая, как Гримм молча наливает себе ещё один напиток. Вильгельм позволил себе принять мягкость Гримма. Теперь он понял, как он получил столько милосердия.
Бессознательно Вильгельм коснулся меча на бедре, успокаивая знакомое чувство. Внезапно Гримм поставил бутылку алкоголя на стол и свободной рукой указал на грудь Вильгельма.
«Этот гребень? Я думаю, что это значит, что я теперь рыцарь.»
Гримм смотрел на эмблему дракона на левой груди Вильгельма. Это было доказательство статуса, который он получил после повышения в рыцарское звание; Гребень нёс на себе Драконий Драгоценный камень.
«Я полагаю, что для кого-то довольно необычно подняться от простого человека до рыцаря, но… хорошо, когда они узнали о моём происхождении, этот разговор не занял много времени».
Когда-то Вильгельма считали символом чего-то, к чему можно стремиться, простолюдином, поднявшегося, как звезда, до высших чинов. Но когда выяснилось, что его родословная связана со знатью, многие люди были удивлены ещё сильнее, чем когда он стал известен как Демон Меча.
«Оказывается, мало что меняется, когда ты становишься рыцарем. Как насчет тебя? Если ты и Кэрол будете вместе, то ты станешь частью знаменитого дома. Это более быстрый путь к вершине.»
Устав от допроса, Вильгельм задал свой острый вопрос. Гримм так покраснел, что ему не нужно было ничего говорить, чтобы выразить своё смущение. Он поднёс свой стакан к губам, чтобы указать, что он не будет давать никаких комментариев.
Как только он начал уделять больше внимания тому, что происходит вокруг него, он с удивлением осознал, как много людей общаются, не используя слов. Вот что произошло, когда он начал использовать навыки наблюдения, отточенные на поле битвы, и применять их в повседневной жизни.
Ты рассказал своей семье о становлении рыцарем?
«Рассказал своей семье? Нет, ни слова. Честно говоря, я даже не знаю, как им рассказать. Я хочу хотя бы подождать, пока не закончиться гражданская война».
Отношения Вильгельма с его родной семьёй стали известны в результате его продвижения по службе. Конечно, его семья знала, что он поднялся по служебной лестнице.
А может ты имеешь в виду, что вернёшься домой, только когда решишь жениться?
«Хррррр!»
Вильгельм выплюнул воду из-за этих слов. Гримм пытался подавить улыбку. Он ругал себя за то, что позволил себе так отреагировать.
Все заметили, что ты изменился. Весь отряд пытается выяснить, кем она является.
«… Может вы найдёте более интересную игру?»
Ты прав, но мы все были удивлены. Кто сумел сделать это с тобой?
Гримм был полностью убеждён, что причиной перемены сердца Вильгельма стала девушка. И он не ошибся, но, если бы Вильгельм подтвердил это здесь, он не смог бы скрыть это от Терезии.
«Не будь глупым. С меня хватит этого глупого…»
Было бы очень мило, если бы ты стал рыцарем ради неё ... Это не Леди Майзерс, ведь так?
«К чёрту её! Я не буду иметь ничего общего с этой женщиной, даже если Пристелла пойдёт ко дну!»
Тебе не нужно так расстраиваться.
Гримм улыбался, но у Вильгельма были настоящие мурашки по коже. Он хотел, чтобы Гримм перестал шутить.
Кстати, Пристелла была крупным городом в западной части Лугуники. Это было местом слияния нескольких выдающихся рек. Город, который не пострадал благодаря шлюзам и стоял на протяжении всех веков с момента его постройки.
«В любом случае, мы не видим её на поле боя в последнее время. Но мы сталкиваемся с ней время от времени.»
Я думаю, что «время от времени» происходит из-за того, что она хочет видеть твоё лицо. Мило.
После того, как им удалось уничтожить Сфинкс, магические атаки Получеловеческого альянса стали значительно менее мощными. Из-за этого они стали резко встречать Розваль, магического советника. Но она добросовестно приходила к Вильгельму, хотя и редко.
Кэрол остаётся с леди Мейзерс, поэтому мы не видим её на поле битвы. Я рад этому. Я знаю, что она сильнее меня, и я не хочу, чтобы она была там.
Вильгельм коротко кивнул. «Достаточно правдиво». Он больше не мог этого выносить и сильно растянул спину. Несмотря на то, что Получеловеческий Альянс потерял Валгу и других, его атаки не прекратились. Во всяком случае, альянс стал более жестоким, чем раньше, с небольшим учётом последствий. «Я думаю, что без стратега никто не сможет их сдержать. Я думаю, что смерть перед проигрышем — это глупо, и это приводит к множеству лишних жертв».
У них нет возможности отступить, какой бы ужасной ни была битва.
Кровавая баня в замке была последним усилием их лидеров. После этого было неожиданным, что пламя войны не угасло, а зажглось горячее. Вернее, этого ожидал один человек - Валга. Он даже надеялся на это.
«Может быть, он знал, что его смерть разожжёт огонь полулюдей и превратит это в войну взаимного уничтожения».
Тем не менее, полулюди находятся в невыгодном положении. У них нет козырей. Валга, должно быть, знал это.
Валга Кромвель хотел положить конец миру. Мир был полон оскорблений и неоправданных убийств, и Валга хотел нанести ему такой ущерб, чтобы он перевернулся с ног на голову. Если это было его целью, то нынешняя ситуация вполне соответствовала этому.
Пламя гнева полулюдей не угасает. Интересно, есть ли способ закончить эту борьбу?
«Я сказал ему, что буду продолжать убивать, пока не никого не останется. Но ... я не уверен, что это реально. Но возможно, есть что-то позитивное».
Позитивное?
«То, что погасит пламя ненависти».
Ему казалось, что он цепляется за соломинку. Если когда-либо была такая возможность, война сильно изменила ситуацию. Им действительно нужна была сила.
Нечто даже более внушительное, чем идеалы Валги и ненависть к людям.
«Если бы у нас был кто-то или что-то в этом роде… Интересно, как бы это называлось».
«-»
Шёпот Вильгельма заставил Гримма погрузиться в задумчивое молчание. Затем он что-то придумал и медленно начал писать на своей бумаге.
Герой.
Он написал только эти два слова. Вильгельм кивнул.
Герой, подумал он. Да, герой.
Тот, кто был не просто героем по имени, но и настоящим, как в рассказах. Кто-то с большей силой, чем у Вильгельма, Демона Меча, или чем у известной эскадрильи на поле боя, или несравненная королевская гвардия.
Кто-то, похожий на Святого Меча, который когда-то развеял ужас, охвативший весь мир...
Если этот бой может быть прекращён, то он возлагал на такие невозможные надежды.
4
«Боже мой. Ты вернулся слишком поздно.
«-»
Когда Вильгельм вернулся в свою комнату, он обнаружил женщину, элегантно бездельничающую на его кровати - Розваль. Не говоря ни слова, он уставился на неё. Её глаза были раскрыты от злости, когда она улыбнулась ему; она, казалось, наслаждалась собой.
«Ты был на тренировках, вспотел, и теперь ты хочешь включить всё это тепло на представителя противоположного пола... Это то, что ты чувствуешь?»
«Я чувствую себя ужасно уставшим от того, что ты просто находишься в моей комнате. Что, чёрт возьми, делает капитан казармы? Разве он не понимает, что должен не впускать суда подозрительных людей?»
«Он впускал меня, потому что боялся. Но теперь он делает это как одолжение старому другу... или что-то в этом роде?»
«Ты должна заниматься своим делом».
Он вспомнил сюрприз, который капитан казарм предложил ему, когда он входил в здание. Вильгельм значительно улучшил свои отношения не только с эскадрой Зергева, но и с другими солдатами. Тем не менее, этого было недостаточно. Если капитан пропустит каждого посетителя, доброжелателя и предполагаемого приятеля в его комнату, у него никогда не будет другого шанса расслабиться.
«Так?» - спросил Вильгельм. «Чему я тебе обязан?»
«Конечно, ты знаешь, что есть только одна причина, по которой женщина отказывается от своего сна ночью, чтобы проникнуть в комнату мужчины, которого она желает. Первичный инстинкт, не злись так».
Взгляд Вильгельма становился агрессивным, и Розваль сразу перестала кокетничать. Она раздражённо выдохнула, наблюдая за Вильгельмом своими асимметрично окрашенными глазами. «Я могла бы сделать свою привязанность более очевидной, но ты упрям как стальная стена. Я могу потерять женскую уверенность из-за этого».
«Я рад искренне отвечать людям, которые искренне привязаны ко мне. Но если они этого не делают, то я не трачу своё время на них».
«Хм». Розваль закрыла один глаз и задумалась. Вильгельм проигнорировал её и схватил что-то, чтобы вытереть с себя пот. После того, как он расстался с Гриммом, Вильгельм направился на тренировочную площадку и действительно был очень потным. Он, по крайней мере, обладал достаточной осмотрительностью, чтобы не начинать переодеваться перед женщиной.
«Тогда давай поговорим в духе искренней привязанности. К сожалению, не как мужчина и женщина, а как друзья», - сказала Розваль. Тон её голоса внезапно изменился, и Вильгельм посмотрел на неё. Розваль всё ещё сидела, как и прежде, но её поведение стало совершенно другим. Это была сторона, которую он редко видел на поле битвы, когда она демонстрировала своё желание поймать Сфинкс.
Другими словами, Розваль была действительно серьёзна.
«С помощью тебя и твоих друзей», - сказала она, «я смогла достичь своей цели. Считай это моим искренним выражением благодарности за твою помощь.»
«…Продолжай.»
«Гражданская война грозит пробраться на территорию Дома Триас. Твоей семьи.»
«Что...?!»
Глаза Вильгельма расширились от этой неожиданной новости. Розваль сложила длинные ноги и серьезно кивнула.
«Да. У меня там есть знакомые. Я уверена, что это не так легко услышать. Я пришла сюда, чтобы рассказать тебе, опасаясь, что в противном случае это может быть слишком опасно».
«Почему ты…? Почему на них…?»
«Конечно, в землях Триаса нет ничего достойного нападения. Для местного лорда и королевской армии это будет как гром среди ясного неба. Но полулюди не так логичны в эти дни. Ты понимаешь?»
Полулюди, загоревшиеся от остатков ненависти Валги, не могли остановиться, и ничто не может заставить их отличить одну цель от другой. Их действия могут ни к чему не привести, но огонь этой гражданской войны не может быть погашен.
«С другой стороны, я полагаю, это может быть их месью к тебе за убийство их лидеров, мой дорогой Вильгельм Триас».
«-»
Когда один ранит другого, это создаёт повод для мести. Начало этой гражданской войны, а также её продолжение. И Вильгельм был не в состоянии осудить эти действия.
«Я думаю, что твоя надежда - поговорить с начальством. Я верю, что наш друг Бордо не хотел бы, чтобы ты разозлился. Хотя это может занять некоторое время.»
Затем Розваль встала с кровати, словно давая понять, что их разговор окончен. Она прошла мимо Вильгельма, который стоял как шомпол.
Однако прежде, чем она смогла уйти, Вильгельм сказал: «… Что ты хочешь? Что ты хочешь за это получить?»
Розваль остановилась. «У меня нет темных планов. Для меня необычно чувствовать такую привязанность к кому-либо. Если я смогу помочь нескольким людям, о которых я забочусь, я буду счастливее».
Она не обернулась, когда говорила, и он не мог видеть её лица. Вильгельм тяжело сглотнул от тяжести её слов. Но затем она пожала плечами и повернула голову, чтобы она могла видеть его краем глаза. Она улыбалась.
«То, что ты сделаешь, это твой выбор. Убедитесь, что ты не пожалеешь об этом.»
И с этим Розваль Л. Майзерс вышла из комнаты.
Вильгельм уставился на неё. После минутного молчания он вернулся в себя. Он поспешил схватить только что снятую кофту и вылетел из комнаты, чтобы увидеть Бордо.
Когда он вышел в коридор, Розваль уже ушла.
5
«Во-первых, позволь мне подтвердить ситуацию. Это будет зависеть от того, что происходит, но я не буду в пустую развёртывать эскадрилью. Не забегай вперёд, Вильгельм.»
Когда Вильгельм рассказал Бордо о надвигающейся угрозе землям Триас, Бордо кивнул с непривычной серьезностью и дал этот ответ. Затем он отправился в штаб-квартиру.
Вильгельм смотрел ему вслед. Сообщить о проблеме было всем, что он мог сделать прямо сейчас. Он стиснул зубы от собственной беспомощности, но теперь у него было достаточно самоконтроля, чтобы выдержать это. У него на груди была эмблема рыцаря; это было признаком его осознания того, что ему больше не позволят действовать так же опрометчиво, как прежде.
«Позволь мне повторить это», - сказал Бордо. «Не забегай вперёд. Рыцари почти никогда не лишаются своего звания, но люди знают, кто ты. Ты не просто безымянный мечник, который может отправиться куда угодно.»
Сумерки становились всё глубже, а занавес ночи накрывал столицу. Когда он шёл по главной улице, он снова и снова повторял слова Бордо в своей голове.
Он не мог просто спокойно ждать в своей квартире. У него было не слишком много времени, и его ноги, казалось, медленно, но верно тянули его к площади в бедном районе. Прошло несколько часов с тех пор, как он увидел Терезию, обменялся их обычными словами, а затем расстался. Он никогда не бывал в этом месте дважды за один день.
«Вильгельм?»
Поэтому он с удивлением обнаружил рыжеволосую девушку, стоящую на затемнённой площади.
В отличие от главной улицы, эта площадь выходила на задние переулки, и там не было искусственного освещения. Была пасмурная ночь, и он едва мог видеть свою руку перед своим лицом. Терезия не могла видеть свои цветы в темноте, но она ждала в одиночестве на этой площади.
Терезия посмотрела на Вильгельма и моргнула голубыми глазами. «В чём дело…? У тебя такое страшное лицо.»
«Что девушка делает здесь ночью?»
«Почему, это звучит почти как… А!» Терезия хлопнула в ладоши, как будто она что-то выяснила. «Хм… я бы хотела задать тебе тот же вопрос, но, возможно, он не будет очень вежливым. Ты пришёл не шутки шутить.»
«-»
Вильгельм не ответил, но ему что-то не понравилось, как говорила Терезия, как будто она играла плохую роль. Размышляя о том, почему так должно быть, он натолкнулся на возможную причину и то, о чём она, вероятно, думала.
Это был почти тот же разговор, который она задала в первый раз, когда встретились.
«-»
По правде говоря, Вильгельм не чувствовал, что у него было время, чтобы потворствовать маленьким играм Терезии, но она смотрела на него так невинно, ожидая его ответа, что он не мог не подыграть.
Он легко выразил гримасу раздражения, которую он носил на их первой встрече. Затем он сказал: «Здесь много опасных людей. Это не то место, где женщина должна гулять одна».
«Боже мой, ты беспокоишься обо мне?»
«Я мог бы быть одним из тех опасных людей».
«Ты нет. Я знаю эту униформу - ты ведь один из рыцарей замка? Ты не сделаете ничего плохого.»
Эта последняя строка изменилась, когда Терезия указала на эмблему на его груди и улыбнулась. Вильгельм мрачно улыбнулся этим словам и подошёл к ней. На ней была та же одежда, что была в тот день, и она сидела в том же месте. Итак, он предположил ...
«Ты была здесь весь день?»
«…Да. Я полагаю, что я некоторое время здесь бездельничала.» Она высунула язык, словно предполагая, что это что-то необычное, но Вильгельм подозревал, что это не так.
Вильгельм никогда не пытался проверить, что делала Терезия после того, как они расстались, но теперь он был уверен, что она всегда сидела здесь, пока не стемнеет.
«Я не пытаюсь быть милым, когда говорю, что это действительно не то место, где женщина должна гулять сама по себе в это время».
«Спасибо за беспокойство обо мне. Но я действительно думаю, что уже немного поздно для этого. И вообще, я не буду ходить одна, так что всё в порядке. Кое-кто придёт за мной.»
«-»
«Не волнуйся, это девушка».
«… Я не беспокоился об этом».
Это было только его воображение, но он с облегчением выдохнул. И в любом случае, наличие другой женщины не делает вещи более безопасными.
«Всё хорошо. Она очень сильная мечница. Гораздо сильнее меня.»
«Сильнее, чем ты? Я думаю, что это описало бы большинство мечников.»
Эта девушка не знала о боевых искусствах. Она ничего не сравнивала. Тем не менее, прошло около года с тех пор, как Вильгельм и Терезия встретились. Если этот человек всё это время был её телохранителем, возможно, она зарекомендовала себя.
Если у Терезии был телохранитель, значит ли это, что она действительно имеет определённый статус в мире?
«Ты не хочешь пойти домой? Тебе не нравиться у себя дома?»
«Ты, как всегда, слишком прямолинеен, Вильгельм.»
«Это плохая привычка. Моя работа научила меня никогда не сдерживаться. Так каков твой ответ?»
«… Можно сказать ДА, но… так же можно сказать НЕТ. Извини, я знаю, что это сложно.» Глаза Терезии, казалось, смотрели вдаль, когда она извинилась. Чувства, кружившиеся в её глазах, то, как хрупко она выглядела - Вильгельм проклинал себя за свою бесчувственность. Ни одна молодая женщина не провела бы ночь, бесцельно бродя по городу, а не дома без причины.
«Как насчёт тебя, Вильгельм?» Ему потребовалось время, чтобы ответить на её вопрос. Терезия сидела на ступеньке у цветника, обнимая колени и смотря на него. «Могу ли я... спросить о твоём доме ...? Твоей семье?»
«Моя семья…»
«Да. Я имею в виду ... я знаю, может быть, это не моё дело ...» Она застенчиво улыбнулась. Обычно он мог сказать ей как обычно. Но в этот момент Вильгельма спросили о его семье. В конце концов, в этот самый момент его дом, Дом Триас, может оказаться в опасности.
«… Я сказала что-то не так?» Выражение лица Терезии затуманилось при его молчании.
Он снова проклял себя за незрелость. Рассказывать Терезии о том, что происходит, было бы только ненужным бременем для неё. Так почему же он не мог вызвать свой обычный безразличный взгляд? Он болезненно посмотрел на землю.
Затем Терезия встала перед ним и протянула руки к Вильгельму.
«Подними своё лицо! Ты мужчина или нет?»
«- ?!»
Она сильно ударила его по обеим щекам. Полностью удивлённый, Вильгельм посмотрел на неё широко раскрытыми глазами. Терезия положила руки на бёдра и вздохнула.
«Какими бы ни были твои отношения с семьёй, но они не должны заставлять тебя грустить. Делай то, что ты всегда делаешь - знаешь, действуй надменно без причины. Ты должен размахивать своим мечом, как ребёнок, полный необоснованной уверенности. Так гораздо лучше.»
«-»
Её критика была жестокой. Вильгельм удивился, поняв, что именно так она и думала о нём.
Возможно, его молчание заставило Терезию понять, насколько резкими были её слова, потому что она быстро сказала: «Подожди, это не… Хм».
Плечи Вильгельма расслабились от этого изменения в ней. Он выдохнул и улыбнулся. Не одна из его гримас, а улыбка от всей души.
«Ты действительно странная девушка, не так ли?»
«Д-да? Что заставляет тебя так говорить? Я знаю, что я не совсем нормальная, но я подумала, что могу сказать что-то красивое.» Она говорила с раздражением.
«Не хвали себя. Но ... ты не ошибаешься.» Он снова глубоко выдохнул. Это был не вздох тоски, а способ изгнать все его эмоции. «Размахиваю мечом как ребёнок, да…?»
Ребёнок с мечом был бы очень опасной вещью. Это заставило его улыбнуться. Но опять же, она не ошиблась. Вильгельм был ребёнком, играющим с мечом. Он оставался ребёнком, даже когда прошло время, когда он вырос. Он просто забыл это.
Но теперь он вспомнил, почему взял меч, несмотря на свою незрелость.
«Позволь мне провести тебя ко входу в бедный район. Подожди своего друга там, где есть свет.»
«… Ты не боишься, что она испугается, если я не буду на обычном месте?»
«Ты говоришь, что я должен оставить тебя здесь в темноте? Не заставляй меня.»
«Это верно. Полагаю, у меня нет выбора. Я позволю тебе помочь молодой женщине подняться на ноги.» Терезия звучала так уверенно, когда протянула руку. Вильгельм взял её и помог ей подняться, и почему-то они вдвоём так и не отпустили руки друг друга, когда шли ко входу в трущобы. От их переплетённых пальцев Вильгельм чувствовал собственный пульс.
Они пробились через несколько узких улиц, когда Терезия остановилась на боковой улице возле главной дороги. «Я подожду здесь», сказала она. «Думаю, она сможет меня найти». По правде говоря, Вильгельм хотел видеть её всю дорогу до главной улицы, но, скорее всего, она не хотела, чтобы он и её телохранитель встретились.
«Значит, теперь она одна в тёмном переулке? Знаешь, если подумать, они называют проституток «цветочницами…»
«Никто не собирается принять меня за одну из тех ... Подожди секунду, конечно, не поэтому ты начал так меня называть?»
«Нет. Это потому, что твоя голова была полна цветов.»
«Ну, это тоже не очень хорошо!» Она покраснела и хлопнула его по плечу. Вильгельм отпустил её руку и отступил. Его пальцы всё ещё чувствовали её тепло - но он отбросил этот момент слабости и посмотрел на неё. Затем, коснувшись эмблемы на груди, он пожелал спокойной ночи.
«Будь осторожна на этих тёмных дорогах, Цветочница».
«Будь осторожен, не уклоняйся от долга, солдат, ни на что не годный».
Эти, казалось бы, жестокие слова быстро сменились улыбкой. Затем он сказал: «Прощай, Терезия».
«Увидимся в следующий раз, Вильгельм.»
Так они всегда расставались. Вильгельм отвернулся от неё и направился к главной дороге, чувствуя её взгляд на спине. Только после того, как он был уверен, что больше не может чувствовать её наблюдения, он дотянулся до левой груди и сорвал эмблему.
Это был знак того, что он был рыцарем, что мир узнал его, что он мог поднять голову, когда встретил Терезию. Теперь связь всего этого значения тускло мерцала в его ладони.
Он был не ярче и не красивее, чем солнечный свет, сияющий на его мече во времена его юности.
«Этот гигант, идиот!»
На следующий день Бордо орал во весь голос в комнате Вильгельма. Он выразил своё разочарование на столе, который раскололся пополам, и по комнате разлетелись различные награды. Это не было поведением командующего офицера, и этого было недостаточно, чтобы успокоить гнев Бордо.
«-»
Рядом с разъярённым офицером Гримм молча положил руку на опустошённый стол. От того, что от него осталось, он поднял эмблему - драконий герб рыцаря. На столе также содержалась записка, на которой было написано всего одно слово.
Сожалею.
Как всегда, очень похоже на то, что придумал хам Демон Меча. Вильгельм Триас снял значок своей формы и покинул столицу, держа в руках только меч.
Это, возможно, не казалось очень культивируемым. Но это был ответ Демона Меча.
6
Для Вильгельма было сложно отказаться от знака своего рыцарства. Эмблема была доказательством признания чего-то такого большого и важного, как само королевство. Когда-то его считали правонарушителем, но значок показал, что он был прав с самого начала.
Со дня, когда он постучал в дверь королевской армии, и до этого момента он был сосредоточен на мече. Всё это время он верил, что это всё, что ему нужно, но ему так много всего дали. Там были враги. Союзники. Соперники, товарищи, начальство. А также…
«Терезия ...»
Он прошептал имя девушки. Он положил руку на меч, чтобы быть уверенным, что он всё ещё там.
Оставить свою эмблему — значит оставить всё, что он приобрёл в столице. Не то чтобы он верил, что они не имеют ценности. Скорее, именно потому, что он знал, что они ценны, и он не мог действовать свободно, если продолжал нести их. Он отпустил их, потому что они были бесценны.
Он задумчиво оглянулся на них. Он чувствовал вину, сожаление и гнев. Его эмоции были похожи на грязное болото. Он никогда не владел простым образом жизни. В те дни, когда он просто хотел быть мечом, казалось, что их никогда не было.
«-»
Он знал, что даже если ему удастся разобраться со всем, что происходит, он не сможет просто вернуться к тому, что было. Его дни были настолько спокойными и самодовольными, что позволили ему развлечь такие фантазии в последнее время.
Как тот, кто погасил пламя войны, которое бушевало вокруг его родины, был прощён за то, что отбросил честь рыцаря, а затем взял Терезию за руку и привел её домой, чтобы встретить семью Триас. Просто фантазия.
Такие мысли закрывали ему глаза, но пожар, который он обнаружил по возвращении домой, открыл их с жестокой силой.
«Ааааа!!»
Поэтому Демон Меча взял свой любимый меч в руки и, придя в дом, который он нашёл совершенно неузнаваемым, начал свою единоличную войну.
7
«Что ты знаешь о моих чувствах, брат?!»
Пять лет назад, после очередного боя, Вильгельм покинул свой дом.
Дом Триаса был маленькой дворянской семьёй с небольшой территорией в северной части королевства Лугуники. Их прежняя слава за подвиги уже ослабла, когда Вильгельм родился третьем сыном семьи.
Два мальчика, которые предшествовали ему, были более чем квалифицированы, чтобы унаследовать семейное главенство, и Вильгельм провёл свою юность, по существу, свободную от требований быть частью наследия. Одна вещь, которая привлекла внимание этого мальчика, когда он проводил свои дни, не заботясь о ведении домашнего хозяйства, — это семейный меч, висящий в большом зале дома.
Вильгельм обнаружил, что его тянет к мечам, и он проводил дни, занимаясь практикой с утра до ночи. Сначала его семья смотрела на него с удовольствием, но через шесть лет они перестали улыбаться. Старший сын семьи начал делать небольшие удары по своему помешанному на мечах младшему брату под видом дружеского совета. Реакция Вильгельма на эту шутку привела к ожесточённой схватке, и младший мальчик, по сути, убежал из дома.
Он сбежал в столицу, где присоединился к королевской армии и, в конце концов, стал Демоном Меча.
Это были его жалкие начинания, которые он решил не раскрывать Терезии или кому-либо ещё.
Земли Триаса, которые он помнил, уже были охвачены пламенем от крупного нападения полулюдей. Виды, которые, как он думал, он знал, были выкрашены в красный цвет, а особняк, в котором он жил до тех пор, пока шлме его юношеские годы был сожжён дотла. Возможно, их силы были совершенно неспособно противостоять нападавшим, потому что всё, что осталось, это пепел.
Конечно. Это было естественным. Его братья были такими мягкими, а его семья настолько самодовольной, что мысль о сопротивлении даже не приходила им в голову. Его семья не пыталась защитить себя. Он восполнит то, чего не хватало его братьям.
И теперь у него должно было быть достаточно сил, чтобы сделать это.
«Ррраааа!»
Его меч превратился в вихрь, а туман крови заполнил земли Триаса. Полулюди успешно одолели одно маленькое человеческое племя, но теперь Демон Меча врезался в их фланг. Головы, которые удивлённо подняли глаза, он послал летать; руки и ноги, которые стремились противостоять ему, он отрезал их.
Он был весь в крови своих врагов, его голос звучал сыро от криков. Он сверкнул своим мечом, казалось, миллион раз, а потом ещё миллион.
«Это Демон Меча! Демон Меча, убийца Валги и Либре!»
Когда они поняли, кто такой неистовый человек, его враги начали прыгать на него. Они наполнили его зрение, разбивая его как волну вместе со своей ненавистью. Тем не менее он влетел прямо на них.
Только в начале битвы всё прошло хорошо. Полулюди были застигнуты врасплох внешностью Демона Меча, но, когда они поняли, что Вильгельм был их единственным противником, они набросились на него всем отрядом.
Все против одного, и он вскоре был ранен. Он мог убить десятерых десятью ударами своего меча, но враг вернётся с сотней ударов одновременно. Естественно, это было ошеломляюще, и Вильгельма, одного и без поддержки, давили всё сильнее и сильнее.
«-»
Он был окружён врагами. Справа и слева, сзади и спереди, и все они были сосредоточены только на его убийстве. У него не было неуклюжего союзника, который помог бы ему прорваться сквозь их ряды, не было молчаливого носителя щита, чтобы охранять его спину - вообще не было друзей, которые могли бы сразиться с ним.
Он был один. Он знал, что было время, когда он верил, что сможет пройти этим путём. Но даже тогда он действительно не был один. Он смог увидеть это сейчас, когда было слишком поздно.
«Аааа!»
Он получил ранение в спину. Он обернулся и уничтожил всех сзади себя. Когда он это сделал, к нему приблизилось больше нападавших. Он попытался выпрыгнуть из зоны досягаемости, но его ноги запутались. Он заблокировался от неестественного положения, чувствуя воздействие каждой кости в его теле. Он стиснул зубы; с чередой серебряных вспышек полетела группа людей.
Но его неумелое продвижение остановилось там. Кровавые брызги, покрывающие его, были не только от его противников. Кровотечение из его собственных ран было слишком сильным. Он упал на колени, а затем рухнул там, где он стоял.
«Х-ххх-хххххх!»
Его дыхание было резким, а боевой дух - неумолимым, но его конечности больше не реагировали на его команды сражаться. Там среди груд мёртвых врагов любимый меч Вильгельма выскользнул из его руки. Отпустить оружие, оставаясь на поле битвы, было жалким поступком. Из-за того, что Демон Меча бросил свой меч, это означало, что он уже не демон, а всего лишь человек - нет, нечто меньшее.
Возможно, было только уместно, чтобы человек встретил свой конец как пустая шелуха, забыв даже первое желание, которое привело к тому, что его называли Демоном Меча, и просто бежал вперёд. В конце концов, почему он взял меч? Что он смог оставить миру?
Ничего такого. Только тело, глупое и пустое.
Почему он был ничем ...?
Рядом с ним стоял огромный получеловек, нависший над Вильгельмом.
«Ты был грозным противником, Демон Меча», - сказал он. «Но твоя жизнь здесь заканчивается!» Он высоко поднял меч, готовясь ударить Вильгельма в голову.
При виде его надвигающейся смерти что-то всколыхнулось в Вильгельме.
«-»
Бесчисленные тени проносились у него в голове - все люди, с которыми он сталкивался в своей жизни. Он видел своих родителей, своих братьев, жителей земель Триаса, других членов королевской армии, Гримма, Бордо, Розваль, Кэрол - и, наконец, Терезию, улыбавшуюся, и поле цветов за её спиной.
Её лицо, голос, когда она сказала «Увидимся в следующий раз», запечатлелись в его памяти - в самой его душе.
Она принесла свет в дни, когда он думал, что ничего не было, и, по его мнению, её свет смешивался с сиянием меча его юности. Он верил, что хочет быть мечом, но многие встречи, которые у него были, и переплетённые узы, которые он разделял с людьми, походили на жар и давление, превращая его в человека.
Он вспоминал с любовью о днях, когда он был стальным, так и о тех, когда он стал человеком. У него всё ещё было так много воспоминаний о них.
«Я не хочу… умирать…»
И вот в этот его последний момент желание жить было тем, что выскользнуло из уст Вильгельма. Он забрал так много жизней, повлиял на такую небрежность при мысли о смерти, но, когда, наконец, перед ним встал конец, его сердце содрогнулось от страха. Он начал видеть радость жизни, его сердце разрывалось от ужаса, который собиралась украсть это радость у него.
«-»
Конечно, одного отчаянного шёпота было бы недостаточно, чтобы выкупить помилование у получеловека после того, как он убил так много его товарищей.
Безжалостный клинок упал, подводя конец жизни Демона Меча ...
Удар меча в тот момент обладал красотой, которая могла длиться вечность.
Голова гигантского получеловека, собирающегося покончить с жизнью Вильгельма, полетела в воздух.
Оружие, которое поразило его, было настолько острым, что сам получеловек не осознал, что произошло. Когда его голова приземлилась на землю, он не сразу понял, что умер.
Вильгельм был взволнован тем, что происходило над ним. Он был тем, кто должен был убить его.
Затем стремительное дыхание проходящего клинка, буря серебряных полос, и один получеловек за другим был разрублен. Шок этой новой атаки распространился через Получеловеческий Альянс. Как только враг осознал присутствие нового противника, он уже лежал мёртвым на земле.
«-»
Этот «кто-то» буквально танцевал среди полулюдей, распределяя удар за ударом и накапливая груды трупов. Удары были настолько точными и резкими, что Вильгельм подумал, что, возможно, среди них ходит какой-то Бог Смерти. Красивый и добрый жнец, который унёс жизни людей, не давая им страдать от той мысли, что они мертвы.
У этого бога смерти были рыжие волосы, которые были заплетены в хвост на затылке. А сверкающее лезвие была как дополнительная конечность.
«Красные волосы…»
Жнец убил всех вокруг Вильгельма, как будто пытаясь защитить его. Каждый раз, когда он видел, как этот бог смерти наносил удар, каждый раз, когда этот человек входил в его зрение, он чувствовал новую волну в своём сердце. Это был...
«Вильгельм! Ты тупоголовый идиот! Мы нашли тебя!»
Он услышал ревущий голос в тот же момент, когда почувствовал, как кто-то насильно схватил его за плечи. Перед его удивлёнными глазами появились Бордо и Гримм, и он мог видеть всю эскадрилью Зергева с ними, покрытую ужасными брызгами крови.
«Так что даже ты можешь оказаться при смерти, да? Это хорошее лекарство! Ты глупый, тупой идиот!»
«-»
Вильгельм не мог говорить, что Бордо ругал его; даже рот Гримма открылся, как будто он хотел что-то сказать. Но никому из них на самом деле не было бы так тяжело, как Вильгельму, чье тело было покрыто порезами, ушибами и ранами. Вместо этого Бордо позаботился о том, чтобы он крепко держал избитого молодого человека, а затем приказал остальной эскадрилье обеспечить им путь для отступления.
«П-подождите», хмыкнул Вильгельм. «Сейчас… не время! Я не могу ... Я не могу сейчас отступить!»
Он оттолкнул руку, которая держала его, и попытался потянуться к мечу, сражающемуся перед ним. Но незадолго до того, как он достиг его, он остановился, отчаянно скрипя зубами. У него было достаточно самосознания, достаточно гордости как мечника, чтобы остановить себя.
«-»
Сверкающее серебро, прекрасные удары лезвия, совершенные атаки — это работа Бога Смерти. Вильгельм прожил свою жизнь с мечом, дал ему много, и он мог это сказать.
Даже если я буду работать всю оставшуюся жизнь, я никогда не достигну этого. Это может сделать только тот, кто действительно заслуживает этого.
Это была вершина, место, доступное только истинному мастеру.
«Аааа!»
На этот раз, когда Гримм поднял Вильгельма, он не сопротивлялся. У него больше не было сил. Его выносливость закончилась, и он чувствовал, что может упасть в обморок в любой момент. И всё же, пока он мог, до тех пор, пока ему позволяли, до тех пор, пока его сердце терпело, он хотел увидеть этот танец меча.
«Леди…!»
Теперь он обнаружил, что Кэрол тоже была там, наблюдая за богом смерти. Она приложила руку к груди, словно боялась этого жнеца, несмотря на это проявление непревзойдённой силы.
Она тупо смотрела. Что видела Кэрол? Как она могла смотреть на это и выглядеть… взволнованной?
Неужели она не понимает, насколько глубоки её навыки владения клинком?
Техника, которую он видел, была настолько возвышенной, что каждый удар стали вызывал у него отчаяние за свой статус мечника.
«Это… Этот Бог Смерти…»
«Бог смерти? Не будь глупым. Это туз королевства - настоящий меч королевства, который заставляет тебя стыдиться. Святой Меч.»
Поле битвы теперь казалось далеко. Его сознание мерцало. Он поймал только эти два слова.
Святой Меч. Название дано живым легендам, высеченным в истории королевства Лугуники.
«-»
У него не было возможности спросить об этом её сейчас. Он даже не мог позвать её.
8
Битва за земли Триас будет внесена в историю Лугуники. Не было никакого смысла сражаться за эту территорию. Но резня, совершенная на землях Триас, была ещё одной из трагедий, которые произошли на протяжении всей Получеловеческой войны. Она отличался от всех других только одним: она стала первым потрясающим появление Святого Меча.
До момента в землях Триаса Святой Меч этого поколения ни разу не демонстрировал свои способности публично. Некоторые даже сомневались в её существовании или даже существовании самого благословения Святого Меча. Но эта битва доказала истинную её силу.
В своей первой битве она в одиночку забрала жизни почти тысячи полулюдей, и этот подвиг был бы невозможен для всех остальных. Событие ознаменовало появление спасителя, который мог положить конец Получеловеческой войне, которая стала смутным болотом. Все приветствовали её, и все восхваляли имя Святого Меча.
Что касается Демона Меча, который отказался от своего статуса рыцаря и снова стал обычным мечником, чтобы защитить земли Триаса, которые уничтожили только триста полулюдей - его имя было тихо забыто.
Самого Демон Меча, однако, это не заботило. Он никогда не заботился о записях или наградах. И любую причину, по которой он мог заинтересоваться ими, он к тому времени наверняка оставил. То, что было важно для Вильгельма Триаса, было в этом поле цветов рядом с площадью.
Прошло несколько недель, прежде чем его раны достаточно зажили, чтобы он мог вернуться на площадь. Он был в одной жестокой битве за другой, но теперь он шёл по знакомой тропе со своим избитым, но всё ещё любимым мечом в руке. Каждый раз, когда он шёл по этой улице, Вильгельм всегда чувствовал смесь эмоций.
Было счастье и рвение, депрессия и беспокойство, разочарование и даже зависть. Но то, что он чувствовал сейчас, не было ни одним из них. Это была интуиция, что она будет там. Вильгельм доверял своим догадкам. Особенно когда речь шла о том, будет ли она ждать его встречи на площади.
На этом этапе не нужно было выражать словами то, что делало эту интуицию настолько уверенной.
«-»
Дойдя до площади, он затаил дыхание. Ему не нужно было искать её. Её присутствие было подавляющим. Она сидела на ступеньках прямо там, где она всегда была, её глаза смотрели на цветы, которые теперь начали увядать.
Он не хотел совершать глупость, прежде чем подойти к ней. Вместо этого он побежал, беззвучно обнажая меч. Он опустил клинок с ужасающей скоростью, ударив, как удар молнии, чтобы расколоть её голову надвое…
«Это унизительно!»
«…А?»
Его искреннее признание было встречено только кратким ответом. Он напал изо всех сил, и она просто схватила лезвие между двумя пальцами. Даже не оборачиваясь, она отрицала все месяцы и годы, которые он проводил, оттачивая технику своего меча.
«Ты смеёшься надо мной?»
«-»
Она не ответила. Тишина ранила Вильгельма больше всего на свете.
Даже сейчас ничто в её гибком теле не позволяло предположить, что она была знатоком боевых искусств.
«Ответь мне, Терезия… Или я должен сказать, Святой Меч Терезия ван Астрея…!»
Он оторвал свой меч от неё с явной силой, а затем ударил снова. Она увернулась от него. Он обнаружил, что его отвлекает вид её плавных красных локонов, и, прежде чем он узнал об этом, его ноги были выметены под ним, и он упал на землю. Вильгельм, которого раньше боялись, как Демона Меча, ударился об тротуар.
«-»
Он столько раз встречался с этой девушкой, подшучивал над ней, становился ближе к ней - и теперь она сбила его с ног. Терезия посмотрела на него, где он лежал. её глаза были пронзительным голубым отражением неба, которое никогда не знало облаков.
Вильгельм вскочил на ноги для очередной атаки, словно гоняясь за её отступающей фигурой. Его удар был настолько сильным. Его боевая аура была даже сильнее, чем когда он получил имя Демон Меча, когда он убил Валгу и столкнулся с Либре.
Техника его меча была настолько отполированной и чистой, что казалось, что он выбросил всё, чем когда-то был. В этом месте, секретной площади, которую знали только они, Демон Меча приносил каждую унцию своего мастерства.
Без сомнения, это была величайшая и окончательная демонстрация жизни Вильгельма как мечника.
«-»
А Терезия без меча в руке избегала его, как будто Вильгельм был всего лишь маленьким мальчиком.
Легкий танцующий шаг показал размер пропасти между ними. Непроходимая стена, непреодолимая пропасть. Они были совершенно далеки друг от друга. Разница была слишком ясно для них обоих.
Терезия посмотрела на Вильгельма, лежавшего на земле.
«Я больше не приду сюда», - сказала она, тихо прощаясь.
Она держала в руках меч Вильгельма. Когда она получила его? Святой Меч украл оружие Демона Меча, и он был позорно послан на землю не лезвием, а ударом рукояти.
Она была так далеко впереди, а он был так слаб. Он никогда не достигнет её. Ему было недостаточно.
Вот почему она смотрела на него так.
«Ты не должна… использовать меч… с таким выражением», - сказал он.
Был предел бесстыдству. Чья это была вина? Чьё бессилие привело её к этому? Если бы он был сильнее, если бы у него был исключительный талант, она бы сейчас не выглядела так.
«Я - Святой Меч», - сказала она. «Я никогда не знала этого раньше. Но сейчас я это знаю.»
Это был неясный сигнал Терезии, она хотела чего-то от Вильгельма. Она всегда хотела, чтобы он послушал её, но она никогда не говорила прямо. С ней всегда было сложно.
«Что ты имеешь в виду, почему?!»
«Владеть мечом, чтобы защитить кого-то…»
Обмен был похож на тот, с которым они раньше прощались.
Святой Меч предпочёл цветы, а не меч. Грех Вильгельма заключался в том, чтобы дать Терезии ван Астреа повод владеть своим клинком. Он дал повод женщине, которая была сильнее, чем кто-либо другой, могла владеть мечом лучше, чем кто-либо другой.
«Подождите ... Терезия ...»
Она уже уходила; она чувствовала, что у неё больше не было слов.
Вильгельм не мог пошевелить конечностями. Он едва мог поднять голову. Тем не менее, под влиянием разочарования в отношении Терезии и гнева за себя Вильгельму удалось поднять взгляд, его голубые глаза твёрдо сфокусировались на её спине, поскольку она отказалась обернуться.
«-»
Она не переставала уходить и отступала всё дальше и дальше. Вскоре его голос уже не смог её достать. Он должен был сказать что-то до того, как это произошло.
«Я украду этот меч у тебя. Какое мне дело до твоего благословения или твоего положения…? Не пренебрегай красотой стального клинка, Святой Меч!»
Она продолжала отдаляться. Его последние слова дошли до неё? Они должны. Они должны были достать до неё.
Говорить о красоте стали тому, кто был любим Богом Меча, было жалким вызовом для Демона Меча.
Они никогда больше не встречались в этом месте.
После этого дня Вильгельма Триаса, Демона Меча, не было видно в королевской армии. Вместо этого появилось имя Терезии ван Астрея. Она начала в одиночку перелавливать бесконечную войну.
Своей силой она начала подавлять пламя ненависти Валги Кромвеля и бесконечную битву. Это был один из способов вспомнить старые истории о герое.
Имя Святого Меча прозвучало по всей земле, вселяя надежду людям и отчаяние полулюдям.
И так время шло, и когда пламя войны начало угасать, история тоже подходила к концу.
Но в любовной песне Демона Меча всё же говорится о конце Получеловеческой войны и финальной встрече Демона Меча и Святого Меча.
Интерлюдия
1
Кэрол Ремендис впервые встретила Терезию, когда ей было четырнадцать лет. Дом Ремендиса служил семье Астрея, дому Святых Мечей, в течение нескольких поколений. Кэрол училась владеть мечом столько, сколько могла себя помнить, оттачивая свои способности и обучаясь обязанностям своей семьи.
Когда Святой Меч Фрайбель ван Астрея передал благословение Святого Меча следующему поколению, родился новый Святой Меч, и ответственность за её безопасность легла на Кэрол.
Кэрол всё ещё помнила свой первый день службы - она так нервничала, думая, что может потерять сознание. Это было естественно. Многие из великих мечников семьи Ремендис присутствовали в этот момент. Кэрол была, конечно, довольно компетентным мечником по сравнению с другими членами её собственного поколения, но, если чистая сила была единственным условием для служения Святому Мечу, ну, было много других квалифицированных кандидатов.
И всё же это была Кэрол, молодая и незрелая, была выбрана. Она была смущена.
«Вы та, кто будет со мной с сегодняшнего дня?»
На самом деле она была скорее сбита с толку тем фактом, что человек, которому она служила, была девушкой моложе её.
«Да, мэм! Я Кэрол Ремендес из Дома Ремендисов! Я неопытна как фехтовальщик, но для вас, леди Терезия Астрея, я не пожалею…»
«Вам не нужно нервничать. Могу я называть вас Кэрол?» Терезия улыбнулась. Кэрол была несколько успокоена этим поведением, но она также была подозрительна. Ей было трудно поверить, что этот ребенок был Святым Мечом, который получил благословение, о котором говорится в легенде.
Эта девушка - боец меча, гораздо более опытный, чем я?
Кэрол потратила немало времени, усердно посвящая искусству владения мечом, и у неё было определенное представление о своих способностях. Неудивительно, что такое обширное обучение может заставить её усомниться в истинных способностях «Святого Меча».
По правде говоря, ни то, как Тересия вела себя, ни то, как она действовала, не давало ни малейшего намёка на то, что она знает что-либо о владении мечом или вообще о боевых искусствах. Нелегко было просто принять утверждение, что именно она унаследовала самое сильное из воинских благословений.
«Леди Терезия, если с вами всё в порядке, возможно, я могла бы попросить у вас уроки фехтования?»
Это был очень провокационный способ говорить, но Кэрол подумала, что будет всё нормально. Тогда она верила, что скрывает свои сомнения, но теперь она была уверена, что Терезия видела её насквозь. Святой Меч приложил палец к её губам, притворно думая, и оглянулась на Кэрол. Затем она сказала: «Извини. Я не умею, поэтому я не смогу тебя этим развлечь».
Грубо говоря, она отклонила просьбу Кэрол.
Эта встреча не дала Кэрол благоприятного впечатления о Терезии. Конечно, это не повод отказываться от своих обязанностей. В этом отношении Кэрол была довольно тверда, и Терезия ни разу не жаловалась на то, как её телохранитель делал свою работу. Это было ещё одно событие, которое привело к сокращению расстояния между ними - и изменило то, что Кэрол думала о Терезии.
Терезия и Кэрол исполняли роли хорошего мастера и хорошего слуги около двух месяцев. В то время Терезия проводила много дней дома; она, казалось, мало заботилась о своём статусе Святого Меча, и это очень беспокоило Кэрол. Время от времени Кэрол просила урока, но ей всегда отказывали. Это было одной из тех из вещей, которые со временем стали её раздражать.
«Я выясню, действительно ли леди Терезия имеет право быть Святым Мечом».
Оглядываясь назад сейчас, она могла только удивляться, насколько глупой она была. Но в то время это казалось отличной идеей. Если бы Терезия была недостаточно способна, Кэрол пришлось бы тренировать её самой. Это ошибочное чувство долга сыграло немалую роль, заставив её действовать так.
Таким образом, Кэрол спроектировала инцидент, который позволил бы ей проверить способности Терезии. Она не собиралась причинять девушке боль, но и не хотела быть особенно нежной. Просто маленький тест.
И в результате ...
«Кэрол! Кэрол! С тобой всё в порядке? Ты ... Тебе не больно, да?!»
Кэрол лежала на ковре, слушая безумный голос Терезии. Её голова кружилась слишком быстро, чтобы она могла понять, что произошло. Она пыталась создать возможность испытать Терезию и пробралась за ней, а остальное было в темноте.
«Л-леди ... T-Терезия ...?»
«С тобой всё в порядке?! Тебе не больно? Слава Богу…»
Терезия смотрела на ошеломлённую Кэрол, почти задыхаясь. Её беспокойство вышло за рамки слов; она закрыла лицо, и из её глаз потекли слёзы.
Но человек, который причинил боль, кто был не прав - всё это была Кэрол.
«Мне жаль! Прости, Кэрол ...!»
Наблюдая за плачущей Терезией, в Кэрол поднялась ужасная ярость. Благодаря её собственной глупости и бесчувственности, именно она сильно обидела эту девушку.
Только позже Кэрол узнала о благословении Терезии. Она разговаривала с Фрейбелом, предыдущим Святым Мечом и дядей Терезии. Он попросил Кэрол позаботиться о Терезии, а также рассказал о силе, с которой она родилась.
«Она получила благословение с рождения», - сказал он.
Это было врождённое благословение, что-то отдельное от благословения Святого Меча, которое ей было дано. Это означало, что раны, нанесённые рукой Терезии, никогда не сойдутся и не смогут быть исцелены, что неизбежно приведёт к смерти.
Кэрол вздрогнула. Эти две способности показали, что Терезия действительно любима на поле битвы. В то же время она поняла значение слёз, которые пролила Терезия, когда ударила Кэрол.
«-»
Она встала, потеряв дар речи, чтобы понять, насколько глупой и поспешной она была, а затем её залило сожаление. Её ноги были настолько тяжелы от самообвинения, что она едва могла вернуться в комнату Терезии. Она сделала что-то неподходящее для слуги, и была уверена, что её освободят от обязанностей.
«Я прошу прощения за то, что случилось. Я пойму, если ты не сможешь простить меня, но мне очень жаль.»
Однако эта уверенность исчезла, когда Терезия опустила голову, как только увидела Кэрол. Кэрол знала, что ей нужно извиниться, но Терезия выглядела побеждённой и извиняющейся. Дрожа, она едва могла заставить себя посмотреть на своего помощника.
Кэрол, тронутая нежностью сердца Терезии, была охвачена стыдом. И это заставило её измениться.
«Леди Терезия, ваша ванна готова. Вы позволите мне сопровождать вас?»
«Кэрол… ты стала такой доброй внезапно».
«Нет, миледи. Не такой доброй, как вы.»
После этого Кэрол стала искренне уважать Терезию как своего хозяина. Она увидела, что этот новый Святой Меч - нежная и вдумчивая молодая женщина, несмотря на удивительные способности, которые ей были даны.
По этой причине Кэрол Ремендис изменилась.
Как только она узнала подробности ситуации Терезии, Кэрол стала её доверенным лицом. У Терезии была необыкновенная пара благословений, которые вместе создавали впечатление, что её неизбежная судьба – быть на поле битвы. И всё же она ненавидела причинять вред другим и предпочитала восхищаться цветами, где бы они их ни находили.
В начале Кэрол была расстроена тем, что Святой Меч не проявит интереса к мечу. Но как только она познакомилась с Терезией, Кэрол поняла, что с этим проблем вообще не было. Хотя она была любима Богом, она выбрала жизнь без клинка. Другие могут критиковать её за это, но Кэрол была полна решимости принять решение её хозяина, несмотря ни на что. Это было своего рода покаяние за её прежнюю глупость, но также и за её способ служить своей заветной Терезии.
Кэрол была бы так же счастлива, если бы Терезия продолжала жить в своём спокойном, довольном стиле, никогда не поднимая оружие. Но это желание было тихо предано. Получеловеческая война, гражданский конфликт, угрожавший королевству, не позволила Терезии сбежать.
2
«Старший брат! Мне жаль! Я так виновата…!»
«Леди Терезия…»
Кэрол прижимала плачущую девушку к себе, обнимая её любимого хозяина, отчаянно пытаясь её утешить. Но она не могла найти обнадёживающие слова, которые искала. Кэрол оказалась жалкой; она ненавидела себя
Первое сражение Терезии как Святого Меча было также первым поражением королевской армии в гражданской войне. Не то чтобы Терезия была недостаточно сильной. Проблема пошла глубже.
Терезия не могла драться или даже взять свой меч. Она завязала свои длинные рыжие волосы, оделась в лёгкие доспехи и взяла Рейд, Меч Дракона, которым мог владеть только Святой Меч, вместе со своим собственным клинком. С надеждами королевства на её плечах, она отправилась в бой.
И все же она не могла бороться. Она не могла заставить себя навредить другим. Вместо этого её старший брат пожертвовал собой. Он присоединился к тем, кто сражался в отчаянной защите замороженной Терезии, и встретил свой конец в бою.
После того, как неспособность Терезии начать бой причинила смерть её брату, меч стал для неё проклятием.
«Извини, Кэрол.»
С этими словами, которыми Терезия с пепельным лицом каждый день отпускала Кэрол.
Её неспособность сражаться в своей первой битве вызвала глубокое разочарование в высших эшелонах королевства; она по-прежнему не могла присоединиться к армии и казалось, что у Святого Меча не осталось никакой надежды.
Запросы теперь выполняла Кэрол, которая пришла на её место. Конечно, Кэрол не ценила себя настолько высоко, чтобы полагать, что она действительно выполняет долг Терезии. Но она продолжала бросаться в надежде облегчить жизнь своему хозяину.
Кэрол прекрасно знала, что, если бы Терезия сражалась, она бы достигла в десять раз, а то и в сто раз больше. Но Кэрол также была бы счастлива, если бы такая возможность не появилась. Если её добросердечному молодому подопечному никогда бы не понадобится её меч...
Прошли годы, и гражданская война затянулась. Всё это время страх Терезии продолжался. Её старший брат и её младший брат, они оба погибли в битве, один за другим, и Фрибал тоже потерял свою жизнь в войне. Пламя этого конфликта, казалось, как будто преследует Терезию повсюду, сжигая каждый уголок её сердца.
Не раз Кэрол слышала, как Терезия плачет по ночам в своей комнате: «Простите… простите…!»
Каждый раз, когда она слышала жалобные крики, сердце Кэрол наполнялось необоснованным, и неудержимым гневом. Было ли этого недостаточно? Разве это не конец? Почему судьба сочла нужным загнать Терезию в угол?
«-»
Как долго внимание Бога Меча будет мучить её?
Кто-нибудь, спасите её, Кэрол будет молиться от всего сердца. Кто-нибудь.
Кэрол не могла сделать это одна. У неё не было того, что нужно. Пусть она будет насмехаться как бесстыдница; это не имело значения. Кто-нибудь помогите.
Она могла только молиться, чтобы правильный человек нашёл Терезию. Она могла только просить небеса.
3
Это было предположение, но Кэрол заметила тихую перемену в Терезии.
Пять лет прошло с начала гражданской войны, четыре года после неудачной первой битвы Терезии. Всё чаще и чаще Терезия проводила дни на улице, а не взаперти в своём доме. Хотя она вряд ли выходила на приятные прогулки. Кэрол сказала Терезии, что ей лучше не быть в доме.
По мере того, как война усугублялась, различные члены Дома Астреи, обеспокоенные тем, что их ежедневно посещали, чтобы призвать Терезию присоединиться к армии. Эти ободрения исходили от людей, которым нечего терять, и, как носитель всех их ожиданий, Терезия должна была слушать их «советы». Таким образом, Кэрол предположила, что Терезия, возможно, должна избавиться от всего этого.
«Пожалуйста, сначала подумайте о себе», - сказала она. «Вы должны делать то, что считаете правильным, леди Терезия». Она часто провожала депрессивную молодую женщину с таким советом от своего сердца. Она не защищала простой побег, но она чувствовала, что ненужных страданий следует избегать. Терезия, возможно, не могла чувствовать себя достаточно довольной, но она могла бы по крайней мере найти какую-то гавань для краткой передышки от ударов ветра.
Терезия начала проводить время вдали от дома, где-то глубоко в бедном квартале. Это было не особо безопасное место, но оно, безусловно, давало уединение. Семена цветов, которые она посадила, появились в зародыше, и когда они расцвели, это стало местом, где она могла расслабиться. Или так она надеялась.
«Леди Терезия ... что-то случилось?»
Однажды ночью Кэрол пришла на площадь, чтобы встретить Терезию и обнаружила, что её обычный отвлечённый дух уступил место чему-то другому. У Терезии была редкая улыбка, потянувшая к губам, тогда она сказала: «Сегодня я встретила очень грубый меч».
Слова не звучали многообещающе, но она была почти довольной. Кэрол была озадачена. Пройдёт довольно много времени, прежде чем Кэрол узнает истинное значение этих слов.
Пока она не обнаружила, что человек, которого Терезия встретила на площади в тот день, был Вильгельм.
Правда, она молилась, чтобы кто-нибудь спас Терезию, кем бы он ни был. Так что технически она не могла жаловаться. И всё же она этого очень хотела. Почему она хотела знать, почему это должен был быть Вильгельм Триас?
Случилось так, что Кэрол узнала Вильгельма ещё до того, как он и Терезия встретились. Кэрол часто видела его на поле битвы при выполнении заданий Терезии, и он мог быть хлопотным мечником. По мнению Кэрол, что человек с особыми качествами Вильгельма вряд ли мог сочетаться с щедростью сердца Терезии.
Вильгельм был похож на кровожадного дикого зверя, который надел человеческую кожу и научился пользоваться мечом. Это было мнение Кэрол о Демоне Меча. Он был полной противоположностью Терезии, которая не могла ранить любое живое существо и была напугана её собственной огромной силой. Было невероятно, чтобы они увидели что-то друг в друге, и в этом поле цветов происходило необычное сочетание умов.
Хотя она чувствовала себя немного виноватой, Кэрол подслушивала их встречи более одного или двух раз. Каждый раз она была готова выпрыгнуть и убить Вильгельма, если бы были какие-то проблемы, но она всегда была разочарована. Или, ну, разочарование не было правильным словом. В конце концов, она увидела, как Терезия улыбается и смеётся среди своих цветов.
Прошло так много времени с тех пор, как Кэрол видела улыбку или слышала смех Терезии. За пять лет, в течение которых они были хозяином и слугой, Терезия провела только первые шесть месяцев, испытывая счастье в этом месте. После этого началась Получеловеческая война, Терезия предприняла попытку первой битвы, её сердце было разбито, а её улыбка исчезла.
Но здесь Кэрол увидела настоящую Терезию ван Астрею. И если Терезия была готова признать и поверить этому мальчику, то Кэрол с неохотой призналась, что тоже сделает это.
Именно в это время Кэрол становилась всё ближе к товарищу Вильгельма - Гримму. Он тоже очень высоко ценил Вильгельма, и её впечатление о Демоне Меча начало поменялось.
В конечном итоге Вильгельм добился больших успехов в битве и даже получил повышение в рыцарское звание. Он занял место, которое когда-то было отведено для Святого Меча, Терезии, и теперь именно люди Демона Меча считались теми, кто положит конец Получеловеческой Войне. Кэрол с восхищением призналась, что решение Терезии было правильным.
После этого она увидела изменение в том, как Вильгельм начал думать и действовать. Едва сдержанная, скотская интенсивность начала стихать. Он проявил уважение к окружающим и посвятил себя тому, чтобы оправдать надежды людей. Он пытался стать идеалом рыцаря.
Изменение было необычным. Но все поверили в это, и даже Кэрол обнаружила, что думает о нём лучше, чем раньше. Хотя они всё ещё спорили, у неё не было выбора, кроме как признать, кем он стал.
«Вильгельм ...»
Не было необходимости описывать встречи Вильгельма и Терезии. Она ждала его у поля цветов, приветствовала его нежным выражением лица и голосом. Любой в мире мог догадаться, что она чувствует к Демону Меча. Не было никаких сомнений в том, что они оба заботились друг о друге и что их сердца создали связь.
Это понравилось Кэрол, и она искренне пожелала им счастья. Было бы неверно сказать, что она не испытывала ревности к Вильгельму, который был тем, кто смог выявить настоящую Терезию. Это было одной из причин, по которой она всегда продолжала публично оскорблять его. Но всё же, если Терезия была счастлива, этого было достаточно и для Кэрол.
Терезия уже пострадала более чем достаточно. Девушка, которая не заслуживала боли, была ранена по бессмысленным причинам из-за неподходящей судьбы, которую ей дали. Так что было бы хорошо, если бы она наконец-то стала счастливой. Кэрол хотела этого для неё.
Она хотела, чтобы все знали, что Терезия ван Астрея заслуживает того, чтобы её любили, чтобы увидели улыбку, которую Терезия показывала только среди этих цветов, чтобы услышали смех Терезии, произнесённый только для Вильгельма. Кэрол была уверена, что этот день скоро придёт.
Но проклятие, которое было мечом, ещё не ослабило свою власть над Терезией.
4
Когда пламя войны начало разгораться в доме Вильгельма Триаса, он попытался спасти их сам. Гримм рассказал Кэрол, что происходит; она понимала всю серьёзность ситуации и не могла решить, что делать, разрываясь между тем, что сказать Терезии и не говорить ей. Кэрол не думала, что придёт время рассказать всё Терезии. Но если она скрывала от своего господина тот факт, что человек, о котором она заботилась, ушёл в безнадёжную битву, разве это не было великим предательством?
Кэрол ходила взад и вперед, мучаясь от выбора, но в конце концов она рассказала Терезии всё.
Это должен был быть момент, когда нынешний Святой Меч действительно пробудился.
«Леди Терезия…!»
Всё в землях Триаса было в огне. Среди всего, вид Терезии, владеющей её мечом, был ужасным и красивым. Вспышки её клинка, движение её ног, когда она увернулась от удара врага. Всё это было похоже на танец, который говорил об абсолютном достижении её техники. Как коллега-фехтовальщица, Кэрол могла только наблюдать за этим показом с удивлением и восхищением.
Но как слуга Терезии, Кэрол Ремендис, она чувствовала грусть и боль. Терезия стояла на страже пропитанного кровью Вильгельма, сдерживая волны нападающих на них людей. Впервые в своей жизни Терезия преодолела своё нежелание, и, с другой стороны, это колебание стало бурей.
Кэрол поняла, как она изгнала это колебание, а также каков будет результат. На щеках Терезии не было слёз, когда она использовало свой меч, но было ясно, что она плачет. Здесь, перед мужчиной, которого она любила, она поддалась судьбе, которой она так долго сопротивлялась, судьбе, которая стоила ей членов семьи.
«Леди Терезия…»
В конце концов, Кэрол не сделала ничего, кроме как заставила Терезию плакать. С тех пор ничего не изменилось. Прекрасно осознавая, что Терезия и Вильгельм расстались, Кэрол была охвачена чувством собственной вины.
5
Вильгельм тихо исчез из королевской армии, имя и известность Терезии заменили его собственную. Это первое сражение, в котором она не смогла сражаться, было скрыто, и сражение за Дом Триас было представлено как первый бой Святого Меча. После этого Терезия поднялась, чтобы достичь всего, чего ожидали и надеялись от неё.
Она дала королевству свою самоотверженную преданность. Все и вся восхваляли прекрасного Святого Меча и её исключительное мастерство, королевство всколыхнулось со вторым пришествием легенды, и Терезия ван Астрея стала героем.
«Ещё раз спасибо, Кэрол», сказала Терезия с лёгкой улыбкой. Но это была мимолётная, а не её настоящая улыбка. Это выражение, красивее любого из цветов, которыми она окружала себя, не было чем-то, что Кэрол или кто-либо в королевстве могли вызвать. Был только один человек, который мог это сделать.
И этот один человек - Демон Меча, исчез. Никто не знал где он.
В конце концов, боевые действия подошли к концу, хотя и оставались позади. Именно Терезия положила конец долгой гражданской войне в королевстве. Возлюбленная Богом Меча, потратившая себя на королевство, она закончила конфликт и стала героем.
Её имя войдёт в легенду, и её слава будет вечной; о ней будут говорить грядущие поколения. И в конце концов, никого не волнует жизнь одной молодой девушки по имени Терезия. Её любовь к цветам, улыбка, которую она показала одному конкретному мужчине, будет уничтожена её жизнью с клинком. Это было источником бесконечного разочарования для Кэрол, когда она увидела, что Терезию тащат по пути Святого Меча.
Однажды она молилась, чтобы Терезия была спасена кем-то, кем угодно. Теперь она молилась за то же самое, но не на «кого-либо». Если Терезия должна была быть спасена, был только один человек, который мог сделать это. И поэтому Кэрол отчаянно молилась за него.
Но её желание было бесплодным; её молитвы остались без ответа.
Ничего не изменилось. Терезия стала героем, и день церемонии настал.
Последний акт
1
Шли дни. Потом месяцы. Потом два года.
Многие считали, что эти два года начинаются со дня первого сражения Святого Меча. Лишь очень немногие, кто принимал участие, знали, что фактическое начало датируется несколькими неделями ранее.
Демон Меча исчез, и, словно на его месте, звезда Святого Меча начала подниматься. Одна девушка, любимая Богом Меча, выполнила то, что не смогла целая армия: она закончила Получеловеческую войну, на которую королевские силы потратили почти 10 лет впустую, и принесла мир в королевство.
Получеловеческий Альянс продолжал массовое сопротивление, но клинок Святого Меча смог искоренить даже желание отомстить за Валгу Кромвеля. В конце концов, возможно, полулюди обнаружили, что они подняли кулак, но не могли его сломать.
Получеловеческий альянс потерял тех, кто руководил им в начале войны; они продолжали сопротивляться по инерции идей этих лидеров. Святой Меч просто устранял любую причину, по которой они должны были продолжать эту инерцию.
Затем состоялись переговоры между Джионисом Лугуникой, нынешним королём, и Крагрелом, представителем фракции полулюдей. Таким образом, Получеловеческая война, поразившая королевство в течение девяти долгих лет, закончилась мирно.
«Вы выглядите потрясающе, леди Терезия».
Терезия ван Астрея переоделась в официальный наряд, и Кэрол не могла сдержать восхищения. Рыжие волосы Терезии теперь доходили до её бёдер. Её глаза всё ещё были голубыми, как безоблачное небо, а её кожа была почти полупрозрачно бледной. Она была изображением неотразимой красоты, которая подходила только для мастера Кэрол.
«Спасибо, Кэрол. Твоё платье тоже тебе идеально подходит.» Снова появилась эта тонкая улыбка. Кэрол была одета так же, как Терезия, и, как ни благодарна ей за слова похвалы молодой женщины, в её сердце было одиночество, которое отделяло её от хозяина.
Сегодня должна была состояться церемония по случаю окончания войны с Терезией в качестве почётного гостя. Она закончила бесконечный конфликт между людьми и полулюдьми. Весь мир будет благодарен Терезии, Святому Мечу, воплощению надежды человечества.
Это был день, который оставил Кэрол с потоком эмоций. Конечно, она также гордилась - не могло быть большей чести, чем служить на стороне Терезии в качестве её помощника.
Простые люди были безмерно влюблены в Терезию. Казалось, что все, кто мог добраться до столицы, собрались в замке, чтобы попытаться взглянуть на неё. Это было безошибочным доказательством того, что хозяин Кэрол был действительно признан и принят миром.
«-»
И всё же в профиль лица Терезии, так красиво составлен, указывал только на то, насколько хрупок этот мир. Кэрол знала причину, и именно поэтому её эмоции были так смущены. Она знала, почему и за кого действительно боролась Терезия. Она знала, как долго её хозяин мучился от дара и как она отбросила всю эту боль, чтобы взять своё оружие и сражаться как Святой Меч перед человеком, которого она любила. И Кэрол знала, как сердце Терезии разбилось после этого, когда они расстались.
Как замечательно было видеть, как Терезия расслабляется среди этих цветов и влюбляется. Кэрол знала обо всём этом. И это только усиливало её боль.
«Я завидую тебе, Триас».
У него было место глубоко в сердце её драгоценного хозяина и человека, о котором она сама заботилась. Тот факт, что его здесь не было сегодня, неизмеримо огорчило её.
2
Возможно, Терезия остановилась, потому что её присутствие было таким сильным. Они шли из раздевалки в зал для церемоний, и ждала женщина с волосами цвета индиго и разноцветными глазами.
Женщина улыбнулась и легко пошла к Терезии. «Итак, это тот герой, о котором все говорят, тот, кто положил конец гражданской войне… Понятно. Вы получили представление о самой цветущей красоте. Но я очень боюсь, что вы, похоже, что-то упустили.»
«-»
«Мир собирается встретить Святого Меча. Конечно, она должна нести клинок.» Она говорила так, словно дразнила её, но протянула меч - церемониальное лезвие в белых ножнах.
«Вы…»
«Тот, кто не нуждается в представлении в это время. Хотя, признаюсь, я знаю о том, что сейчас произойдёт. И на этом основании я советую вам принять это».
«-»
«Не беспокойтесь о том, будет ли это хорошо смотреться с вашим платьем. В мире есть более важные вещи. И в любом случае ... я должна думать, что вы из всех людей, которые всегда будет выглядеть лучше с мечом.»
Один из двух разноцветных глаз подмигнул. Терезия немного замешкалась, а затем взяла предложенное оружие.
«Это хорошо», - сказала женщина. «Давайте, сейчас. Я всего лишь занятый человек.»
Как будто объявляя, что её работа закончена, она больше ничего не сказала и ушла прочь из зала. Терезия подумала о том, чтобы позвать её, но она только смотрела, как она уходит. В зале было полно людей, которые стекались со всей страны, чтобы увидеть Святого Меча. Она вряд ли могла разочаровать всех этих людей просто по собственной прихоти.
«Это стесняет, но сделать надо. Время от времени не мешало бы сделать что-то эгоистичное, как он».
Терезии показалось, что она услышала женский голос, хотя это было невозможно. Затем она начала идти. Она подошла к концу коридора, где появился зал. На неё давил сильный жар.
«Таким образом, я оказала помощь своему романтическому сопернику. Я практически вижу, как он хмурится по этому поводу прямо сейчас.»
Терезии показалось, что она снова услышала женский голос, звучащий одновременно так смешно, и так грустно.
3
Церемония прошла так гладко, как и должна была. Сначала в толпе пролетел шум, когда появился Святой Меч с её церемониальным клинком. Но когда Терезия прошла через зал, удивление исчезло, сменившись полным обожанием присутствия близнецов - девушки и её меча. Даже самого короля похитила девушка, скрывающая исключительную силу, настолько, что он практически забыл, что был там, чтобы дать награду, и стоял только в замешательстве.
Вечер продолжался, и все думали, что каждое её движение содержит красоту и элегантность цветка. Они увидели, насколько она драгоценна и как походка и боевая сталь ей не подходят. Эту девушку нельзя заставить владеть ей. Её лицо в профиль, казалось, показывало её мягкую и нежную натуру, и всего, чего она хотела, это восхищаться красивыми цветами.
«-»
Затем Терезия подняла голову. Она встала на колени, чтобы получить похвалу от короля, но теперь она встала и обернулась.
Тёмная фигура медленно вошла в зал, пронзая лихорадочный энтузиазм толпы. Другие в комнате следили за взглядом Терезии и были ошеломлены, когда увидели его. Он был одет с ног до головы в грязное коричневое одеяние, жалкое зрелище. Грязь и кровь, прилипшие к его коже, создавали впечатление, что он в последнее время не мылся. Его внешность была рассчитана на то, чтобы вызвать неуважение к тем, кто его видел.
Но это было не то, что заставило людей замолчать. Скорее, это была голая сталь в его руке и непреодолимая аура битвы, которую он источал.
«-»
Охранники, дислоцированные в зале, начали двигаться, но сама Терезия остановила их. Когда к ней подошла окутанная фигура, Терезия сама начала сокращать расстояние. Наконец, она наблюдала за ним с помоста, разрешённого только участникам церемонии, и он смотрел на неё с подножия платформы.
«-»
Подошёл красивый белый священный клинок. Параллельно поднялся ржавый и тупой меч. И тогда, словно по сигналу без звука, они прыгнули друг на друга.
Многие в аудитории чувствовали, что оба бойца стали невидимыми в этот момент. Но звон стали привлёк их внимание.
Этот танец с мечом разыгрывался со скоростью, на которую глаз обычного человека никогда не мог смотреть. Вспышки клинков стали неразличимы, их музыка напоминала столкновение, и в конце концов люди начали удивляться. Они не могли видеть бой и едва слышали его; они были просто поражены.
Вследствие этого каждый из присутствовавших отказался от того, что чувствовал прежде, что меч не подходит для Терезии ван Астреи. В этой битве они увидели красоту стали, то, что её можно прочитать, как преданность ей заставляла человека сиять. Кто мог знать, что меч может учить других красоте?
«-»
Что касается тех немногих, кто мог следить за происходящим, то, что они видели, удивило их. Тяга и парирование, мечи слились воедино, смена позиций - и Терезия, и её противник были на пике мастерства владения мечом.
Это имело смысл, Святой Меч должен быть таким. Многие из них участвовали в гражданской войне и видели её способности своими глазами. Но кто это был, кто напал на неё на почти равных условиях?
Святой Меч приказал солдатам остаться, и король также приказал их не вмешиваться. Они повиновались, молча наблюдая, но задавались вопросом, что они могут сделать? Кто был этот враг? Какой-то получеловек выступил против окончания войны? С другой стороны, люди не были монолитными. Возможно, это был кто-то недовольный завершением военных действий.
Если так, они должны были остановить это. Но было ли это вообще возможно? Ни один из солдат не мог бы участвовать в столь глубоком бою на высоком уровне.
«-»
Они могли видеть лицо Святого Меча, когда она непрерывно работала своим церемониальным клинком, её атаки падали как шторм. Давайте будем совершенно ясны: никто не может остановить эту влюблённую девушку. Глаза у неё были мокрые, щёки покраснели, и каждый удар приносил Святому Мечу счастье.
Её волосы были как мерцающее пламя, её глаза - как безоблачное небо; прекрасная и нежная, любимая Богом Меча, сверкала от радости. Эта битва с демоническим фехтовальщиком была любимой и единственной. Это была самая опасная встреча в истории, и она наслаждалась ею в полной мере.
«-»
Среди тех, кто был близок к Святому Мечу, и те, кто также знал Демона Меча, чувствовали, что их души дрожат. Всё, что они хотели увидеть, всё, что они хотели знать, было перед ними в этот момент. Человек, который боролся за меч, которого называли демоном - что он нашёл в конце своего пути?
«-»
Их мечи вспыхивали; много ударов превратились в единый удар, создавший звук, который оставил мир позади. Это было почти как музыка - песня мечей, созданная, когда высочайшая техника встретила самую отполированную сталь, песня, которая вызывала безграничные эмоции. Все были в плену, потому что песня о любви этого застенчивого мальчика и девочки разыгралась без стыда перед ними.
«-»
Но даже самый красивый голос должен в конце концов перевести дух, и конец пришёл. Битва закончилась, хотя можно было бы пожелать, чтобы она продолжалась вечно.
«-»
Звук разбитой стали, уже не способной противостоять интенсивным ударам, раскатился, как гром в зале. Красновато-коричневый клинок раскололся пополам, наконечник закрутился в воздухе. Здесь, в конце их битвы, в конце встречи двух бойцов, клинок Святого Меча…
«Я…»
«Я выиграл.»
Святой Меч быстро спустился с помоста, были слышны только её шаги. Единственным оставшимся мечом был превосходный, наполовину сломанный тупой клинок в руке демона. Его разбитый край был у бледного горла Святого Меча, и все присутствующие поняли.
Святой Меч потерян.
Она была неопровержимо сорвана с вершины мастерства.
Им потребовалось время, чтобы заметить что-то ещё. Девушка, которая всё ещё стояла там, уронила меч. Она была просто красивая молодая влюблённая женщина.
«Ты слабее меня. У тебя больше нет причин владеть мечом.»
Кто мог сказать такую вещь Святому Мечу, девочке, которая добралась до вершины мастерства?
Только тот, кто мог показать ей большую любовь, чем Бог Меча.
Насколько усердно он работал, чтобы достичь этой точки?
«Если не я... Тогда кто?»
«Я унаследую твою причину держать меч. А ты станешь моей причиной сражаться.»
Сколько сотен, сколько тысяч или десятков тысяч, сколько бесчисленных поражений и неудач должен был пережить этот мечник? Сколько битв он должен был провести, чтобы потребовать это?
Этот самый неуклюжий оратор позволил своему капюшону откинуться назад. У молодого человека, который появился, было серьёзное лицо, но его волосы были неопрятны, его лицо было покрыто грязью, а его глаза были строгими.
«Ты ужасен. Победа в войне, принятие себя… Всё в пустую.»
«Все эти вещи, которые, как ты думаешь, пустые, я отберу от тебя. Что касается тебя, забудь, что ты когда-либо держала меч, и живи мирной жизнью. Ты могла бы... Ах, да. Возможно, ты могла бы вырастить несколько цветов. Но только в мире, защищённым моим мечом.»
«Защищённым твоим мечом?»
«Да.»
«И ты будешь так любезен защитить меня?»
«Я могу.»
Его заявление было без компромиссов и колебаний. Он не будет сломлен, даже если сам Бог Меча выступит против него. Его решение вытянуло эту прекрасную молодую женщину с трона Святого Меча только благодаря его собственной силе.
«-»
Не говоря ни слова, Терезия положила руку на плоскость вытянутого клинка и сделала шаг вперёд. Они были достаточно близко, чтобы прикоснуться, почувствовать дыхание друг друга. Глаза Терезии наполнились эмоциями, и она одновременно начала улыбаться и плакать. А потом, сквозь улыбку и слёзы, она сказала, что всегда делала при встрече.
«Тебе нравятся цветы?»
«Я больше их не ненавижу».
Потому что ты там с ними. Потому что в этом поле цветов я встретил тебя.
Потому что они - мир, который ты любишь, красота, которую ты желаешь.
«Почему ты владеешь своим мечом?»
«Чтобы защитить тебя.»
И потому что ты семя моего мира.
Медленно они приближались друг к другу, расстояние между ними сокращалось до тех пор, пока не сталось ничего.
Они чувствовали огонь друг друга, и тепла их поцелуя было достаточно, чтобы расплавить твёрдую сталь.
Первый вопрос, который она задала ему, когда их губы приоткрылись, заставил его так сильно покраснеть, что он едва мог ответить.
«Ты любишь меня?»
«Не можешь ты помолчать?»
4
Танец, встреча и, наконец, поцелуй, закончились.
Кэрол, поглощённая танцем, видя встречу и наблюдая за поцелуем, открыто плакала. Перед ней она увидела истинное лицо Терезии, которое она потеряла надежду когда-либо увидеть снова.
Смотрите, она хотела воскликнуть. Посмотрите, она хотела кричать. Она хотела, чтобы мир знал, насколько добр этот человек, знал, что, когда она взяла меч, она была сильнее всех, и всё же какой она была доброй. Кэрол хотела, чтобы все увидели, что в присутствии мужчины, которого она любит, Терезия была только милой и заботливой девочкой.
«-»
Гримм нашёл дорогу к ней. Он тоже наблюдал за объятиями, щурясь, как будто уставился на яркий свет.
Внезапно воспоминание пришло к Кэрол. Разговор между ними состоялся ещё до того, как Гримм потерял голос. Каким-то образом тема этого человека всплыла, и Кэрол яростно критиковала его.
«Хммм. Прозвище, такое как «Демон Меча», бесчестно для фехтовальщика. Если его можно спутать с демоном, значит, в его жизни что-то искажено!»
Гримм засмеялся. «Ты, конечно, беспощадна, Кэрол. Я думаю, я не могу отрицать то, что вы говоришь. Но…»
«Но что?»
Он выглядел довольно безвольным, когда смеялся, но он противоречил ей. Она вопросительно посмотрела на Гримма. Его ответ пришёл с печальной улыбкой, но с реальной уверенностью.
«Возможно, первым, кто назвал Вильгельма Демоном Меча, был я. Когда я увидел, как он сражался с полулюдьми на Касторском поле, я был так напуган этим, что именно так я его и назвал».
«Что в этом плохого? Это, безусловно описывает то, как он действует на поле битвы...»
«Правда, он выглядит как демон, когда сражается. Я согласен, что это подходит. Но…» - он почесал щеку. «Он мечник, который сражается как демон, поэтому мы называем его Демоном Меча. Но я думаю, что мы можем просто забыть об этом».
«Что ты имеешь в виду?»
«Может быть, когда ты действительно посвятил себя чему-то, иногда приходится становиться демоном… Может быть, Вильгельм похож на нас, потому что он такой целеустремленный. Я не знаю никого, кто выглядит так ужасно, когда кто-то сражается. Я не знаю никого, кто так серьёзно относится к тому, как он живет».
Его голос был тихим, но страстным. Кэрол обнаружила, что ревнует. Может ли это быть так? Может быть, поэтому она обиделась на этого человека?
«Возможно, Демон Меча - действительно правильное имя для него» - сказал Гримм. «Вильгельм абсолютно предан мечу, абсолютно серьёзно относится к тому, как он живёт, и именно поэтому мы называем его так. И я уверен, что это потому, что…»
5
«Демон Меча!! Демон Меча, Вильгельм Триас!!»
Даже когда Терезия дотронулась до его сердца, даже когда он смотрел на неё, кто-то назвал его по имени, имя, которое он не слышал в течение очень долгого времени. Вильгельм обернулся.
В это мгновение заклинание, наложенное на зал, сломалось, и все присутствующие солдаты и военные вернулись в сознание.
«Вильгельм, ты великий, бесчувственный идиот!»
«А!»
Среди солдат, которые бросились к нему, он увидел знакомую фигуру и молодого человека, и его плечи расслабились. Он не собирался сопротивляться. Но мысль о том, что будет дальше, заставила его сильно устать. Настолько, что он решил просто скрыться с Терезией и исчезнуть в вдали.
«Послушай, ты!». Когда он обдумывал такую возможность, Терезия распахнула щёки, всё ещё держась за него. Она была женщиной, которая независимо от того, что она делала, будь то смеялась, или кричала, или дулась, и всё ещё она была тем человеком, который очаровал его в этом поле цветов. «Есть некоторые вещи, которые человек хочет услышать, то, как ты говоришь это в слух!»
«Ааа», - простонал Вильгельм, понимая, что она всё ещё пытается продолжить разговор. Он был глубоко смущён тем, что должен выразить свои истинные чувства словами. Можно задаться вопросом, как она может оставаться такой сдержанной после того, когда он только что поцеловал её перед всем залом.
«-»
Через секунду он покачал головой. Он не мог отказаться от её прямого вопроса.
Вильгельм глубоко вздохнул и повернулся к Терезии, наклонившись к её уху. Её лицо покраснело, а глаза возбудились. Он перевёл дыхание на её уши, и слова застряли у него в горле.
Наконец он сказал: «Я расскажу тебе тогда, когда у меня будет настроение».
Это был первый раз в его жизни, когда Демон Меча проявил трусость.
6
И так сказка подходит к концу.
Сказка о связях, возникших в разгар гражданского конфликта страны, войны между людьми.
Рассказ о днях, когда один мальчик, восхищённый красотой меча, посвятил себя благородству стали.
О том, как этот мальчик стал молодым человеком, как он встретил молодую женщину и нашёл любовь, которую он никогда бы не смог достичь с помощью меча.
О Демоне Меча, о человеке, который оказался перед одной женщиной, который когда-то хотел стать мечом, который жил с такой самоотдачей, что его прозвали демоном, и который, благодаря теплу жизни, стала человеком.
И о девушке, Святом Мече, любимой Богом Меча, которая превзошла всех остальных и которую молодой человек вернул к тому, кем она когда-то была - молодой влюбленной девушке.
Все эти вещи связаны с этой скромной любовной песней Демона Меча.
Любовной истории достаточно, чтобы вызвать головокружение от страсти, и романа, который вспыхнет в сердце.
Люди называют это «Любовная песнь Демона Меча».
И не больше и не меньше.
Конец
